Тотальный беспредел, голы-фантомы и киллеры в полосатом. Неизвестные эпизоды о работе судей в российском хоккее

«Як-42» разгонялся по полосе и остановился. Экстренное торможение получилось весьма жестким

«СЭ» продолжает сериал «Жесть Суперлиги», в котором рассказывает забытые или совсем неизвестные истории о том, как и чем жил российский хоккей после распада СССР и до создания КХЛ. Третья серия — о положении дел с судейством в конце 1990-х — начале 2000-х годов.

В сезоне 2002/03 «Ак Барс» считался одним из главных номинантов на чемпионство. Хоть и завершил он регулярный сезон на четвертом месте, но годом ранее играл в финале. Да и возглавлял казанскую команду наставник сборной России и в тот момент перспективный до ужаса Владимир Плющев. В Казань и направили и меня, чтобы сопровождать серию «Ак Барс» — «Лада» от начала и до конца.

Взяв билет на самолет, я позвонил в клуб, и мне тут же забронировали номер в гостинице «Волга», чье главное и единственное достоинство заключалось в близком расположении к «Спорт-Сарае» (никакой «Татнефть-Арены» тогда еще не было даже в проекте). А заодно сообщили, что тем же самым рейсом прилетают судьи, и за нами всеми пришлют клубный микроавтобус.

Киллер в полосатой фуфайке

Выйдя в Казани из аэровокзала, я отправился на поиски обещанного микроавтобуса. Долго искать не пришлось, он был совсем рядом. Открыв дверь, я услышал голоса и понял, что внутри кто-то есть. Поэтому счел необходимым по-военному кратко представиться:

— Максим Лебедев, журналист, «Спорт-Экспресс».

Из темноты протянулась рука для пожатия и хрипловатый голос произнес:

— Александр Поляков, киллер в полосатой фуфайке.

В возникшей тишине я пожал протянутую руку, и тут из другого конца автобуса донеслось: «А мы тогда кто?»

— Вы? — переспросил Поляков своих лайнсменов. — Вы, ребята, стало быть, заплечных дел подмастерья.

Будущий главный арбитр КХЛ и будущий же глава судейского учебно-методического центра ФХР имел все основания называть себя именно так. Буквально за неделю до этого он работал в Уфе, после чего бойкий на язык тогдашний наставник «Салавата Юлаева» Сергей Николаев, известный широкой общественности как Сеич, на послематчевой пресс-конференции обозвал его этим словосочетанием. Хорошо, что в те времена на тренеров еще не накладывались штрафы за критику судейства, иначе клубы, где работал Сеич, давно бы обанкротились.

Серия начиналась весело еще до ее начала, но это было далеко не все, что я узнал тогда про судей.

Леонид Вайсфельд. Фото Григорий Филиппов

Лотерея под аквариумом

Продолжение наступило уже в Тольятти, после четвертого матча, когда выяснилось, что будет пятая, решающая игра, и она будет в Казани. «Смотрящий» за серией от Судейского комитета ФХР и только-только завершивший карьеру арбитра Леонид Вайсфельд получил задание подобрать на пятый матч такую судейскую кандидатуру, которая удовлетворила бы по самую плешь обе заинтересованные стороны. Но оказалось, что таких судей нет и не может быть в принципе. Вайсфельд, как челнок, сновал от одной раздевалки до другой и обратно, но консенсус никак не вырабатывался.

Наконец терпение «смотрящего» закончилось, и он перешел к плану «Б». Для чего собрал в клубном фойе «Волгаря», прямо под аквариумом, представителей команд, написал на листочке нечетное количество судейских фамилий (по-моему, пять или даже семь) и поочередно давал листок каждой команде для вычеркивания одной кандидатуры. От «Ак Барса» был сам Владимир Плющев, от «Лады», если память мне не изменяет, ассистент Петра Воробьева Валерий Шапошников. А самым примечательным получился диалог во время вычеркивания фамилий, без которого моя жизнь была бы неполной.

— У этого эмблема «Лады» во лбу горит, в топку его! — жирно вычеркивал Плющев чью-то фамилию, после чего передавал листок своему оппоненту.

— А у этого татуировка «Ак Барса» во всю спину, ну его от греха подальше! — вторил ему Шапошников и возвращал листок назад.

— Этот хоть и сибиряк, но у вас с руки ест, — снова Плющев.

— А этот вообще у вас с детства на зарплате, — снова Шапошников.

Так они вместе и дошли до последней фамилии, а после сошлись в едином мнении: как судья для пятого матча, конечно, слабоват, может облажаться и «поплыть». Но орел он бардинский, а значит, обоим безопасен. Неплохие в Суперлиге были критерии подбора судей, согласитесь.

Что касается «орла бардинского», то есть как бы питомца тогдашнего президента «Авангарда» Анатолия Бардина, то он достаточно быстро перешел в стан врагов Плющева. Потому что пятый матч серии «Ак Барс» дома проиграл, самого Плющева в Казани попросили на выход, а через пару месяцев и в сборной его карьера закончилась, и тоже в четвертьфинале — только чемпионата мира.

«Такой дешевкой в Магнитогорске брезгуют даже привокзальные бомжи». Великое противостояние российского хоккея

«Орлы бардинские»

О том, по каким критериям отбирали судей в Суперлигу, я окончательно и бесповоротно узнал в солнечном городе Омске, посреди четвертьфинальной серии «Магнитка» — «Авангард». После двух матчей, прошедших в Магнитогорске, мы вместе с «ястребами» прилетели в Омск. Второй магнитогорский матч был долгим, закончился поздно, плюс переезд в магнитогорский аэропорт, который и по сей день находится на территории Башкортостана, оформление вылета, сам полет. В общем, прилетели в Омск глубоко за полночь и по местному времени, и даже по московскому. Потом еще долго пришлось биться в закрытые двери гостиницы в ожидании заспанного охранника, поэтому прислонить голову к подушке удалось только ближе к утру.

Едва рассвело, разбудил телефонный звонок. На редакционный мобильный позвонили неизвестные мне люди из хоккейной школы Череповца. Как они узнали, что я нахожусь в Омске, и где добыли номер редакционного мобильного, до сих пор покрыто для меня тайной. Но, тысячу раз извинившись, они признались, что на меня их навел главный тренер «Северстали» Сергей Михалев (царствие ему небесное!), и им требуется срочная помощь столичной прессы.

О том, какая конкретно помощь столичной прессы им требуется, мне рассказали уже в такси, по дороге в СКК имени Блинова. В эти самые дни по вечерам там играл «Авангард», а днями проходил какой-то всероссийский финал, по-моему, среди 14-летних хоккеистов, в котором и принимала участие череповецкая команда. По версии везущих меня на хоккей, в финале их должен был «убить» местный судья, которому за это, дескать, уже обещана работа в Суперлиге. Другого способа победить в финале у местных «ястребков» не было, поскольку у них был в принципе «неурожайный» возраст, их якобы и так кое-как затащили в финальную стадию, поскольку она была запланирована в Омске, а теперь еще «бардинские орлы» дотащили их до финала. У Череповца же, наоборот, год выдался хлебным, команда была толковой и играющей, и остановить ее можно было только такими неординарными методами. Я поинтересовался, что требуется от меня, и выяснилось, что посаженным в VIP-ложе мною, а в моем лице и всем «Спорт-Экспрессом», а может быть, даже и всей передовой спортивной прессой страны, собрались пугать этого самого судью, чтобы уж совсем совесть не терял.

Но судья оказался не из робкого десятка, особенно с учетом итогового приза, который мне задекларировали. Для начала он отменил две череповецкие шайбы, заброшенные на первых же минутах. Потом, здраво рассудив, что все голы не отменишь, принялся удалять гостей, что называется, «со всей пролетарской ненавистью». Ну, там парочка «5+20» в первом периоде, еще парочка во втором, да на скамейке штрафников постоянно сидело два-три игрока «Северстали». Но даже втроем череповчане продолжали атаковать, а уж вчетвером и вовсе гоняли измученных хозяев.

Так прошло два периода, часть третьего, а счет не был открыт. И вдруг главный судья — о, Боже! — усмотрел нарушение правил у хозяев. Гости в тот момент доигрывали свое очередное меньшинство и вчетвером спокойно контролировали шайбу. Судья поднял руку, сигнализируя о грядущем удалении, череповчане спокойно дали замениться своему вратарю на пока еще пятого полевого игрока, дождались выхода со скамейки нарушителей шестого, не торопясь вошли в зону, разобрались там и стали растаскивать хозяйскую оборону, выводя своего нападающего на убойный бросок. И в этот момент, во время одной из передач поперек площадки, шайба подло подпрыгнула на неровности и перескочила через клюшку атакующих, и к ней рванул кто-то из «ястребков». По идее, тут же должен был раздаться свисток. Но вдруг оказалось, что главный судья уже не держит руку поднятой, и никакого свистка с удалением нет. Омский пацан убежал один на один с пустыми воротами и уж тут не промахнулся. «Нет, ты видел?!!» — орал мне снизу один из сопровождавших меня из гостиницы, разрывая на себе рубаху. А я в ответ разводил руками. Расскажи мне такое кто-нибудь — ни за что бы не поверил. Но я видел это своими глазами.

Вы спросите, для чего такой длинный рассказ? Потому что спустя пару месяцев я увидел фамилию того главного арбитра в списке судей Суперлиги на следующий сезон. Это сейчас его фокус попал бы на десяток видеокамер с мобильных телефонов, а тогда все было шито-крыто. И когда по возвращении в родную редакцию я попытался поднять этот вопрос, то от меня отмахнулись, как от назойливой мухи: у нас в Суперлиге черт знает что творится, сборная второй десяток лет на медальном «безрыбье», а ты еще с детским хоккеем лезешь.

А судья тот поработал в Суперлиге и даже пару сезонов мелькал в созданной КХЛ. А потом как-то незаметно пропал с радаров. И немудрено, там ведь были куда более крутые арбитры.

Натан Перро, Рафаэль Кадыров (справа). Фото Татьяна Дорогутина

Рафа и гол-фантом «Динамо»

Уфимский судья Рафаэль Кадыров был наиболее упоминаем во времена Суперлиги. Поскольку был вечным и непобедимым чемпионом по выписанному штрафному времени. Происходило это потому, что в первых периодах он практически никого и никогда не удалял. За это время обе команды успевали почувствовать себя одновременно и обиженными, и безнаказанными, народ распалялся и «закусывался». Во второй двадцатиминутке такого матча начиналось уже форменное рубилово на обе стороны, тут Кадыров спохватывался и начинал щедро раздавать направо и налево «2+10», «5+20», не считая прочей двухминутной мелочи, которую рассыпал с щедростью сеятеля. В итоге до конца матча на скамейках было лишь по половине команды, вторая половина толпилась и давилась в штраф-боксах. И в оставшееся до финальной сирены время на льду творилось все что угодно, но не игра в хоккей.

А еще Кадыров был новатором, да таким, что ставил в интересную позицию сразу весь свод хоккейных правил вместе с судейским комитетом ФХР. Помнится, в первый сезон с отмененными ничьими в московском матче, если не запамятовал, ЦСКА и «Спартака» он назначил штрафной бросок. В последний момент перед попаданием шайбы в ворота голкипер красно-белых Константин Симчук ногой снес эти самые ворота. Кадыров взятие ворот не засчитал, но и перебивать буллит не позволил. Все обалдели, поскольку стали свидетелями ноу-хау, позволяющего отражать любые буллиты: сноси себе ворота перед броском — и все будет отлично.

В тот момент автор этих строк находился в командировке в Хабаровске и о новаторстве судьи Кадырова узнал из собственной газеты. И не просто узнал, но и дал прочитать заметку мэтру нашего судейского цеха Михаилу Бутурлину, который тогда дорабатывал свой последний перед пенсией сезон.

— Рафа — отличный судья, если его держать в ежовых рукавицах, — сказал тогда Бутурлин после прочтения заметки и даже сжал кулак, показывая, как именно надо держать Кадырова. — А если его не держать, то он отличный судья, отличный судья, а потом как в лужу пер... Вот и опять...

И Бутурлин был абсолютно прав в своей характеристике. В Континентальной лиге Кадырова быстро подвели под общий судейский знаменатель, и он больше не чудил, как в том буллите или в истории с бело-голубым голом-фантомом в ворота действующих на тот момент чемпионов из Омска. На следующее утро после того памятного матча я, вместе со своими коллегами из смежных изданий, зажал Кадырова в угол в накопителе омского аэропорта. Из Омска в Москву тогда в день улетало три рейса, и все они улетали в одно и то же время. В накопителе было не то что не присесть, а даже не продохнуть и не протолкнуться. Поэтому вырваться Кадырову не удалось, и в итоге он признался, что решение о взятии ворот принимал не он, а Москва.

— Я так и сказал, что гола на всех повторах не увидел и засчитывать не стану. Но мне сказали, что у них картинка лучше, они сделали раскадровку, гол был, и я должен его засчитать, — признался тогда Кадыров.

— Кто сказал? — в сомкнувшиеся напротив арбитра журналистские спины напирал прибывающий на посадку народ, и для полноты картины не хватало только приставленного ко лбу Кадырова пистолета.

— Ну, есть у нас в руководстве люди бело-голубых кровей, — развел руками рефери. — У Стеблина спросите.

Мы, конечно, были настроены разобраться в голе-фантоме и без Стеблина, но в этот самый момент объявили посадки на все рейсы сразу, и толпа буквально вынесла нас на летное поле. А там уже Кадыров смешался с толпой, и выяснить у него фамилию должностного лица «бело-голубых кровей» так в итоге и не удалось.

Илья Ковальчук. Фото Алексей Иванов

«...за косой взгляд в сторону Ковальчука»

Представьте себе такую картину. Корреспондент «СЭ» по Северной Америке Павел Стрижевский приезжает «для дальнейшего прохождения службы» в Москву. У себя, в Атланте, пользуясь своим журналистским статусом, он стал практически летописцем Ильи Ковальчука. И тут он узнает, что Ковальчук в «Ак Барсе», но не в Казани, а в Одинцове, где «большие татары» проводят паузу в чемпионате. Стрижевский мчится в подмосковный райцентр, прорывается сквозь кордоны охраны в расположение команды, а там... А там лицом к лицу сталкивается с еще одним своим приятелем, Дэни Хитли, груженым, как горный мул, поскольку тащит в раздевалку на своем горбу всю амуницию и полтора десятка клюшек. А уже сзади идет Ковальчук и объясняет своему коллеге из «Атланты», что в России нынче такая демократия, такая демократия, что свое имущество приходится ишачить самому.

Тот локаутный сезон-2004/05 запомнился нам еще и потому, что, благодаря во многом и «Ак Барсу», с заокеанских звезд был окончательно и уже бесповоротно снесен ореол небожителей. Притом, что судьи берегли звезд как могли. И мем «Две минуты за косой взгляд в сторону Ковальчука» родился не тогда, когда Илья играл за СКА, а десятью годами ранее, когда он выступал в Казани.

О том, что задача беречь звезд зашита в подкорке каждого судьи советской школы, мне и рассказал тогда Михаил Бутурлин — старший в далеком Хабаровске. Потом эту же тему развил мне другой корифей судейского цеха, Виктор Губернаторов — единственный арбитр в стране, чья майка висит под сводами ледового дворца у него на Родине, в Рязани. «Мы вместе со всем советским народом в едином порыве тогда противостояли Западу. Считалось, что хоккеисты находятся на переднем крае борьбы, особенно когда они стали выезжать в Северную Америку, — рассказал Губернаторов в одной из бесед, когда я заскочил в Рязань совсем по другому поводу, но не мог пройти мимо легенды отечественного судейского цеха. — А это означало, что наших звезд мы должны холить и лелеять всеми имеющимися способами». После этого, улыбаясь, маститый рефери вспомнил, как ему влепили и по общественной, и по профсоюзной, и даже по партийной линии за то, что он не удалил «к чертям собачьим до конца матча» Валерия Белоусова за чистый силовой прием против Александра Мальцева, который привел к травме плеча.

Поэтому обижаться на судей, работающих на нынешних матчах с участием, скажем, СКА или ЦСКА, бесполезно. Там ведь звезда на звезде, а задача беречь наших звезд бережно передается из одного судейского поколения к другому.

Вместе с полосатой фуфайкой и свистком.