Валерий Брагин: "Подкручивать" Радулова не надо!"

Бывший главный тренер ЦСКА не давал больших интервью со времен прошлогодней декабрьской отставки. На серьезный разговор 57-летний наставник золотой "молодежки"-2011 решился только сейчас. Время вылечило.

Юрий ГОЛЫШАК

– Вы не выглядите человеком, удрученным безработицей.

– Работать хочется, сил много. А от неприятных мыслей отвлекают внуки. Мне есть чем заняться. Мальчику скоро год будет, от мячика не оторвешь. Девочка тоже шустрая…

НАУТРО МЕНЯ ВЫЗВАЛ ФЕДОРОВ

– Многие тренеры после отставки живут по расписанию команды.

– Это не про меня. Даже дачные дела отвлекают.

– Ваш коллега Валерий Белоусов мне когда-то рассказывал: "В день отставки из Омска позвонили из двух клубов Суперлиги с предложениями". Это и ваша история?

– Мне звонили из одного. Но я сам взял паузу. Тренер должен гореть на работе, а у меня было полное опустошение. Тем более что отставка из ЦСКА случилась после пяти побед подряд и единственного поражения. Тогда я не мог понять, почему меня убрали. Зато понимаю сейчас. Сами видите: генеральный менеджер клуба Федоров все вычистил. Поменял весь персонал, расставил своих людей. Сделал ставку на американцев. Значит, и раньше об этом думал, нужен был только повод, чтобы меня убрать. И поводом стало поражение от "Динамо".

– Обиделись?

– Все определяет результат, подождем немного. Может, Федоров прав. А по составу и по бюджету эта команда должна бороться за чемпионство.

– Говорят, тренер всегда чувствует, когда ему начинают искать преемника. Вы – не чувствовали?

– Нет. Команда играла хорошо, хоккеисты притерлись, это было видно. Мы долго ждали, когда наберут кондиции Грабовский и Дацюк. Набрали! Радулов выглядел здорово!

И тут рядовой матч с "Динамо". Проигрывая 0:5, забросили четыре шайбы, могли спасти игру. Наутро меня вызвал Федоров и очень буднично объявил об отставке. Спокойно, глядя в глаза. Я спросил, по каким причинам меня убирают. Даже вспоминать не хочется, что услышал в ответ…

– Почему?

– Потому что смешно выдавать это за причины. Я понял главное: человек принял решение, что в этой команде будут работать иностранцы. Мне и логика его понятна, Федоров двадцать лет прожил там. Уехав в момент, когда формируется характер. Менталитет у него американский, мыслит их категориями. Это его путь.

ВТОРОЙ МАЛКИН

– Сегодня готовы начать работать?

– Готов. Все проанализировал. В каких-то моментах я бы по-другому сегодня поступил, немного поменял собственное поведение. Был бы чуть гибче в отношениях с людьми, лояльнее. Надо было иметь более тесный контакт с собственным окружением, помнить, что мы в России.

– После отставки есть люди, которым не подадите руки?

– Всем подам. Но разговаривать с некоторыми не стану.

– На матчах ЦСКА бываете?

– В этом году – не был. Осознанно.

– Вам, как и вашему сменщику Вячеславу Буцаеву, летом тоже уволенному, предлагали в ЦСКА смешные должности?

– Нет. Понятно же, что я тренер. И носить бумажки не стану.

– Контакт с Александром Радуловым у вас был идеальный.

– Так я Радулова знаю с 15 лет, он из моего выпуска! Многие из тех ребят на виду – Малкин, Кулемин, Лисин, Широков, Паршин…

Со стороны казалось, Радулову позволялось слишком многое в моем ЦСКА. А я скажу так: чтобы получить настоящего Радулова, надо идти на уступки. Тренер может его затягивать, как гайку, – но чего он добьется? Да ничего. Вот после меня Сашку и начали "подкручивать". Сами видите – сегодня Радулов не тот. Что в нем главное?

– Что?

– Огонь! Страсть! Радулов больше всех тренируется. И лучше всех. Пользу он приносит, когда кипит и клюшки летят, когда он на месте усидеть не может. А если ты его пережал – Радулов будет сидеть спокойно. И таким же спокойным будет на льду.

– Еще встречали таких людей?

– Малкин – точно такой же. У меня в юниорской сборной были две тройки: Малкин – Паршин – Шитиков и Радулов – Юньков – Балашенко. Это видеть надо было – на тренировках в кровь бились!

БРЫЗГАЛОВ НЕ ЗАХОТЕЛ ОТКРЫТЬСЯ

– Приезд в ЦСКА Ильи Брызгалова стал для вас большим испытанием?

– Брызгалов был физически не готов. Но приходилось его ставить – иначе какой смысл вообще было заявлять? Это не так сильно повлияло на команду, она шла по нарастающей. Правда, откровенного разговора, по душам, у нас с Брызгаловым так и не случилось.

– Почему?

– Человек не захотел открыться.

– Пытались вы его вытащить на такой разговор?

– Конечно. Думаю, Илья понимал, что прежде всего не готов он сам. Помню, первый матч отстоял, спрашиваю: "Как, Илья?" – "Очень тяжело." – "Я же тебя спрашивал перед игрой – готов или нет…" Дал ему десять дней на то, чтобы привел себя в порядок. Он набирал форму через неудачные матчи. А когда набрал – локаут закончился. Подготовили его, получается.

ВРЕМЯ ЛЕЧИТ

– Помните, как первый раз увидели Радулова?

– Да. Информация уже доходила – парню постоянно нужно общение. Еще хватает ненужные удаления. На втором сборе юниорской сборной он опоздал на обед – я сразу его отчислил. Два-три турнира не вызывал, хотя и понимал, что это за игрок. И насколько он нужен сборной. Потом пригласил на разговор: "Будут удаления на ровном месте – не поедешь на чемпионат мира". Саша дал мне слово – не будет. На чемпионате ни разу не удалился!

– Вы общаетесь с отцом Радулова. Хоть раз пришлось прибегать к его помощи?

– Ни разу. А что сделает отец – в угол поставит? Я же сам играл в хоккей, для меня все эти ребята читаемые. Все, что они замышляют, знаю на два хода вперед. Сразу им сказал: "Вы меня не обманете никогда. Лучше и не начинайте".

– Главный для вас урок из похода в ЦСКА?

– Нет урока, я ни разу не пожалел, что туда пошел. Работал с классными игроками.

– К вам то время во сне возвращается?

– Уже нет. Время лечит. И меня вылечило полностью. Еще недавно, стоило завести разговор о ЦСКА, меня выворачивало и будоражило. Постарался в себе это заглушить, переключился на другую работу – с юниорской сборной уехал на чемпионат мира в Сочи. Сейчас ЦСКА и не вспоминаю. Мы с вами говорим, к себе прислушиваюсь – а внутри вообще ничего нет на эту тему! Даже горечи не осталось, пусто!

– И народ не особо расспрашивает?

– Не особо. Теребили поначалу, звонили с расспросами – почему да как. Спрашивали: "Что ж Федоров ничего не объясняет?" Ну откуда я знаю почему? Ему и звонили бы!

НАДЛОМЛЕННЫЙ ПЛАНШЕТ

– Вы поработали в ЦСКА с Дацюком. Многие говорят, что Павел – лучший хоккеист мира. А кто для вас лучший сегодня?

– Кросби и тот же Дацюк. Жиру прошлый сезон в "Филадельфии" потрясающе отыграл. Я люблю техничных, думающих и с характером. Вроде Малкина.

– Когда в последний раз пересматривали легендарный финал своей молодежки?

– Летом приехали ко мне на дачу друзья. Кто-то сказал: "Мы не смотрели", еще кто-то во время матча, оказалось, выключил телевизор: "Думал, уже без шансов". Ладно, говорю. Посмотрим сейчас все вместе. Я тихонько смотрел на их лица – люди знают результат, а завелись. После сирены возбужденные, как будто сами играли…

– В вашей жизни был только один сломанный планшет?

– Сломанных вообще не было.

– ???

– Тот, в Канаде, не сломался, а треснул. Надо было что-то делать, переворачивать ситуацию – об стол им хлопнул. Я же знал – именно эту канадскую сборную мы можем обыгрывать. На суперсерии не имели с ней проблем.

– Она по-хоккейному была слабее нас?

– Я бы так не сказал, просто у них хоккей совсем другой. Прямолинейный, силовой. Самая габаритная команда чемпионата. Нельзя было с ними соревноваться в их хоккее, надо было играть в скоростной и комбинационный. А мы в финале кинулись биться. Мне все было понятно: финал, дворец битком, все в красном, орут… А играют-то дети. У кого-то от антуража установка выветрилась. Надо было вернуть в рамки.

Все канадские команды мощно начинают – а в третьем периоде не похожи на себя. Я пересмотрел полуфинал и четвертьфинал канадцев, везде они играли по одной схеме. Проседали к концу. Вся подготовка строилась на этом наблюдении. В первом периоде главным было не пропустить много. Потом по плану выравниваем игру, а в третьем периоде – дожимаем. Могло и не получиться, все-таки 0:3 – это многовато… Хотя, когда сам выступал за "Спартак", мы у ЦСКА 1:5 отыграли.

– Тот планшет не сохранился?

– Нет, конечно. В раздевалке и бросил. Кому он нужен?

– Напрасно вы так, реликвия. Был среди тех ваших молодых парень, в которого не очень верили, но он сам себя вытащил?

– Карпов, который сейчас в "Динамо". В моем расширенном списке он присутствовал, но видно было: физически отстает. Понимает игру, руки очень хорошие, не боится. Но подпускать к большому хоккею его надо было чуть позже. И через два года вышел из тени. Или вот меня спрашивали про Панарина: "Зачем его берешь?" А я убеждал – определяет все характер, а не габариты.

ДУША БОЛИТ ЗА КИЦЫНА

– Из молодежи последних лет – самый сумасшедший характер, который встречали?

– Никита Двуреченский. Вот он играет за счет характера. В другого так попадут шайбой – будет лежать. А Никита кидается в борьбу. Потом приезжает на лавку, доктор охает, разглядывая рассечение: "Как ты поднялся?!" Голубев из "Ак Барса" – такой же. Хоккеисты для трудного момента. Они, может, и не забьют гол, но не пропустят.

– Не считая ярославских ребят, – самая тяжелая судьба игрока той молодежки?

– Душа болит за Кицына. Не могу понять, в чем он ошибся. Может, зря после чемпионата остался там, в Канаде? Оттуда вернулся – и не может себя найти. Мы с тех пор не виделись, не получилось расспросить. У него чутье отличное, читает игру. Подъезжал к пятаку – и шайба отлетала к нему. Не трус.

– Собченко с Урычевым в каких обстоятельствах вспоминаются?

– Когда принял молодежную сборную, на Собченко поставили крест. А я посмотрел на него в клубе, удивился – отличный парень! Пригласил на сбор – и там все здорово…

– Почему его прежде забраковали?

– Вроде бы он в Канаде кого-то "испугался". Так мальчишке 15 лет было! Не сформировались ни организм, ни характер. Со мной поехал на суперсерию и был одним из лучших, никого не боялся. Я всем сказал: "Без характера здесь никто играть не будет. Хорошее катание не спасет".

А Урычев, мне казалось, вообще кандидат в первую сборную, данные роскошные. Разве что ноги чуть слабоваты, отставали от тела. Поэтому проигрывал единоборства. Но подкачаться – вопрос одного года. В том самолете было еще два мальчика из моей сборной 92-го года рождения – Шувалов и Снурницын. В Подольске прошел "Турнир четырех", 4 сентября мы разъехались. А 7-го они погибли.

– Ужасная история. До сих пор не верится.

– Да. В моей жизни была похожая, тоже вплотную соприкоснулся со смертью. Еще играл за "Спартак", летели из Челябин-ска. Пошли на посадку и угодили в грозовой фронт. Шаровая молния ударила в самолет. Потух свет, резко пошли вниз. Полное ощущение падения. У земли самолет как-то выровняли, мы приземлились в другом аэропорту. Стюардессы вышли бледные: "Родились в рубашке. Молния дала в корпус. А если б в двигатель – никто бы не спас…"

Роберт Черенков, наш тренер, всех распустил по домам. Приказал выпить по 100 грамм. После такого человек всю жизнь будет относиться с опаской к самолетам. Я в полете точно не отдыхаю. Все время смотрю в иллюминатор, жду неприятного. Таких хоккеистов много, кстати. По салону идешь – видишь: напряжены.

САМЫЙ ТАЛАНТЛИВЫЙ – ВЯЗЬМИКИН

– Ни Урычеву, ни Собченко судьба раскрыться не позволила. А кто на вашей памяти самый большой нераскрывшийся талант?

– Игорь Вязьмикин по прозвищу Змей. Вот это был талант невероятный. Когда начинал, всем казалось, такого хоккеиста еще не было. Но все закончилось, не начавшись. Не так давно умер.

В классного вратаря мог вырасти Медведев из "Спартака", если помните такого. Я его мальчишкой ставил за первую команду. Не смог бороться с огромным лишним весом, характера не хватило. А это не такая уж проблема: сдаешь кровь, и тебе прописывают, что можно есть, что нельзя. А дальше – держи себя в руках. Все, парень исчез, с тех пор его не видел. В том "Спартаке" у меня играл он, Мосс и Барулин.

– Рассказывали, что в состав Барулин пробился по чистой случайности. Может, и не знал бы сейчас никто такого вратаря.

– Случайность была – во второй игре Мосс сломал ключицу. Костя стал первым вратарем. Но он все равно заиграл бы. Я из Тюмени его привез и сказал: "Не во всех матчах будешь играть, но какие-то отрезки – обещаю". Барулин был первый вратарь по своему году в молодежной сборной!

– Вратари – люди особенные.

– Это точно. Я с ними дружил – и с Криволаповым, и с Зингером. С Виктором Александровичем жили в одном доме на ВДНХ, вместе ездили на тренировки.

– Умер он недавно. От чего?

– Рак горла. Жена, Валентина, года за полтора до этого скончалась. Еще летом сына потерял, несчастный случай, – это тоже здоровья не добавило. Жил Зингер в последнее время на даче. Позвонили: "Нашли сына, а он мертвый…"

ЧЕМПИОН ДАНИИ

– Странно думать – даже из вашей воскресенской тройки живы только вы. Двое ушли молодыми.

– Люди были достойны другой судьбы. Щуренко, умнейший игрок, работал грузчиком. В 97-м умер Сергей Карпов из-за какой-то ерунды. Как я слышал, что-то с давлением, поздно приехали, не туда повезли, не то вкололи… А ему – 38 лет, здоровья вагон. Еще играть собирался – то ли в Электростали, то ли в Воскресенске. Точно так же, по нелепости, умер Аркадий Рудаков. А это вообще был великий хоккеист. Уровень игроков того времени был гораз-до выше нынешних.

– Почему?

– Огромная конкуренция. Всего 12 команд, каждая играет в три пятерки. Я три года ждал, пока попаду в состав в "Спартаке". И еще бы мне ждать да ждать, если б Сашка Мартынюк не сломал руку. По десять лет играл один и тот же состав! Хотя избавиться могли от кого угодно. Пришел Кулагин и первые слова: "Будет строиться новая команда. Никто не должен обижаться". Кого-то просто выпроводил, кого-то отправил за границу.

– Вас это тоже коснулось.

– Очень странные были ощущения. Выходишь на тренировку – и чувствуешь, что сильнейший. А в состав не ставят. Главное, ясно, что и не поставят.

– Даже золотых медалей в чемпионском составе на всех не хватало.

– Все-то вы помните. 76-й год, в середине сезона в "Спартак" пришел Трунов. Игрок приблизительно моего уровня. Выигрываем чемпионат, и Николай Иванович Карпов распорядился: медаль отдать Трунову, а не Брагину. Говорю: "Трунов уже в ЦСКА получал медаль, а у меня, может, и не будет ее никогда больше". – "Ерунда, на следующий год снова чемпионами станем! Получишь еще!"

– Так и не стали вы чемпионом.

– Это почему же? Еще как стал!

– Ах, в Дании?

– Да. Прежде там Кулагин работал, Шилов. Но я стал первым играющим тренером. Я и по четыре за матч забивал, и по пять. А играть приходилось по сорок минут за матч. Команда с последнего места взлетела, стала чемпионом. Советский посол пригласил на прием, указал на меня: "Вот как надо работать. Приехал человек и заставил весь Копенгаген размахивать советскими флагами". Восемь лет там прожил. Главное, только в Дании понял, что мне нравится тренировать. Что буду этим заниматься.

– В том чемпионате можно было и до пятидесяти играть?

– Зря вы так. После пяти игр все поняли, что меня надо персонально держать. И главное – постоянно провоцировать. Кто клюшкой ткнет в бок, кто ударит. Я и ответить не могу, все-таки тренер. Начну драться – что остальным делать?

– Канадцы били?

– Канадцев там было много, но вот они-то как раз этими делами не занимались. Били датчане, которые играть не умели. Вместо стекла металлическая сетка вдоль бортов – прижмут, потом лицо в клеточку. После меня пошла волна – все клубы хотели купить русского хоккеиста. Везде появились – Трухно, Штепа, Чистяков, Костичкин, Вязьмикин, Новоселов, Голышев… Некоторые там и остались. Старков работает в порту, Одинцов стал физиотерапевтом.

– А вы уехали.

– И мне предлагали остаться. Я обещал вернуться – к старости ближе. Тихо, спокойно, экология лучшая в мире. И продукты – тоже лучшие. За первые два года объ-ехали всю Данию, каждый уголок осмотрели. Скучно!

ШРАМ ОТ ШЕПЕЛЕВА

– Недавно спартаковец Юрий Ящин указал на шрам на подбородке: "Память о кулаке Саши Могильного…" А ваши шрамы о ком напоминают?

– Самый серьезный шрам на лице – от Сергея Шепелева. Я еще играл за молодежную команду, он метил по клюшке, а я ее убрал. И получил по носу. А вскоре по этому же месту сзади угодил Баймухамедов – раз, и ноздря повисла. Перед родителями появился с нитками на лице. Мать охнула, а отец сказал: "Все как надо. В хоккее без шрамов никуда". Наше поколение все в шрамах. Время было интересное. Если в игре молодой струсил, "старик" мог прямо на лавке снять с него шлем, им же настучать по голове. А установки какие!

– Какие?

– Перед важным матчем Владимир Васильев что-то вскользь сказал про соперника, которого мы и так знали. Подытожил: "За этот матч – такая-то сумма. Идите и заберите". Все! Мы пошли – и забрали…

– Рекордные премиальные в советские времена?

– Главное было – попасть в призеры. Тогда шел стопроцентный перерасчет всего заработанного. Получил ты премию в 100 рублей за игру – потом тебе за нее платят еще раз. Это было здорово!

– Сколько выходило?

– На "Жигули" хватало. Если приложить отпускные. Жаль, эту систему я застал только в "Химике". Получил два раза – в 84-м и 89-м. Разборы матчей тогда были потрясающие. Как-то обыграли ЦСКА, Васильев начал собрание: "Очень плохо сыграл Брагин. Хоть забил гол и отдал две передачи". Все ошеломленные. Поняли – сейчас что-то будет, раз начинает с капитана. Потом к Филиппычу подхожу, он усмехается: "Такой у меня педагогический прием".

– Даже Тихонов пускал в команду экстрасенсов, экспериментировал. В ваших командах случалось?

– Васильев одного привел, представил "психологом". Успокаивать вас, говорит, будет после матчей. Тот сказки какие-то рассказывал. Однажды проиграли "Крыльям", я ошибся. Из-за меня забили. Этот чудак подходит: "А я знал, что ты сегодня плохо сыграешь. Что ошибешься…" Я разозлился: "Ах, вот оно что? Хорошо! Перед следующей игрой подойдешь и скажешь, как я сыграю".

– Что ответил?

– Испугался: "Я так не могу!" Не задержался у нас психолог. А меня с тех пор вообще обходил.

P.S. Во вторник вечером официальный сайт ФХР сообщил, что Валерий Брагин назначен главным тренером второй сборной России. Поздравления от "СЭ"!