Никита Трямкин: "В Ванкувере везде воняет "травой"

РУССКИЕ

– Вас не пугает, что КХЛ слегка преобразилась во время вашего отсутствия: есть СКА и ЦСКА, у которых безразмерные крутые составы, и есть все остальные?

– А чем они отличаются? Те же ноги и руки. Согласен, у СКА и ЦСКА очень хороший подбор игроков, но они такие же люди, как и мы.

– С кем тогда "Автомобилист" будет играть в финале Кубка Гагарина?

– Кто попадется – тот и попадется.

– Вам в одну из армейских команд не предлагали перейти?

– Я принадлежу "Автомобилисту". Поэтому не рассматривал переходы, даже если бы права обменяли. Специально узнавал, что еду домой, в родной клуб.

– Ваш земляк Павел Дацюк не раз повторял, что его всегда тянуло на родину.

– Жизнь без русских – финиш. И то, что на родину тянет – это абсолютно нормально. Тут мой родной город, моя родная команда, которая дала мне жизнь в хоккее.

– А почему контракт на три года?

– Посчитал, что это оптимальный срок. На год не хотел, на два – тоже показалось мало. На три – хороший контракт.

– Через три года права на вас все еще будут принадлежать "Ванкуверу".

– Что, не фартануло, что ли? Ну а что – не скажу, что "Кэнакс" плохая команда или что-то такое. При этом я не могу утверждать, что поеду за океан через три года или, наоборот, не поеду. Может, мне кирпич на голову упадет, и я дурачком останусь. Посмотрим, как я буду играть к тому моменту. Если буду нужен, и мы сойдемся в каких-то условиях – все может быть. Но до этого еще далеко.

– Один из ванкуверских порталов недавно проводил опрос насчет вас, и 51 процент считает, что вы не вернетесь.

– Все. Вот и решили (смеется). Посмотрим еще. Заслужу через три года – и все будет. А сейчас смысла нет даже думать. Все равно контракт.

– Его же можно расторгнуть.

– Нет, мне такие дела не по душе. Подписал – значит, должен отработать. Тем более что мне все нравится.

Никита ТРЯМКИН. Фото AFP

"ВАНКУВЕР"

– "Кэнакс" в это межсезонье неплохо усилились.

– Большую селекционную работу провели. И тренерский штаб заменили почти полностью. Надеюсь, у Трэвиса Грина все получится.

– Он же в "Ютике" работал. А вы до нее не доехали.

– Я его знаю по тренировочному лагерю. Мы с ним даже парой фраз перекинулись. Приятный человек.

– Вилли Дежарден неприятный?

– Нормальный он.

– Что Александру Бурмистрову пожелали после перехода в "Ванкувер"?

– С Бурмистровым не общались, но я его поздравил. А так – на связи с Колей Голдобиным. Интересно, как у него пойдет в этом лагере, потому что я за русских. Хочется, чтобы наш парень попал в основной состав. Хороший он, талантливый, быстрый.

– Общался летом с Дежарденом, и он сказал, что Голдобину надо повзрослеть.

– Блин, я, конечно, не тренер, но, по-моему, Коле надо давать играть. Он маленький, юркий, у него с руками порядок, и он умеет забивать голы. Вон, в первом же матче забил, и его после этого на десять минут посадили. И что это? Где логика? Тем более что команда сезон доигрывала. Потом "Аризоне" забивает – его опять сажают. Он забивает в Эдмонтоне в последней игре – мы вместе забиваем, выходили фактически в одном звене, потому что в три играли – его снова садят. Если человек не будет играть – как он повзрослеет? Как вы поймете, что он может играть?

– Вы по этой же причине вернулись?

– Я много раз оставался лишним. Да даже не много – почти всегда именно я. И не понимал почему. Провожу хорошую игру, и минут за пять-семь до конца меня сажают на лавку без объяснения причин. Маленько странно было.

– Вы же говорили, что Дежарден – очень прямой и открытый. Все равно не объяснял?

– Я разговаривал с ним один на один. Мог спросить у него что угодно. Мне даже говорили: "Как ты такое спрашиваешь?". Ну а что мне делать? Я тренируюсь, работаю, потому и подхожу к тренеру, спрашивая, когда я буду играть. Я же не сидеть туда приехал.

– Генеральный менеджер Джим Беннинг утверждал, что вы уехали по семейным причинам. Сглаживал углы?

– Семейные тоже были. И хоккейные. Все в совокупности дало такой результат.

– "Ванкувер" ведь предлагал двухлетний односторонний контракт.

– Предлагал.

– В "Автомобилисте" больше денег дали?

– А я не из-за денег домой вернулся. А потому, что хочу играть. Много играть. Тут я получаю игровое время, и мне доверяют. В "Ванкувере" у меня этого не было. Я мог поначалу там получать поменьше времени, но ведь должно же оно было расти. Вот только не росло. При том что травм у защитников много было.

– После первых матчей за "Автомобилист" у вас игрового времени было меньше, чем в "Ванкувере". Я еще подумал: а стоило вам вообще возвращаться?

– После первого матча еще можно было что-то такое подумать: там у меня где-то 13 минут набралось. Но мы тогда в четыре пары играли. 60 на четыре поделите – свое, в общем-то, и сыграл. Ну а потом нормально пошло – по 20 и больше минут. Мне как раз нравится много играть. Тогда через матчи ты больше получаешь, большему учишься.

Владимир КРИКУНОВ. Фото photo.khl.ru

КРИКУНОВ

– Владимир Крикунов славится своей прямолинейностью.

– Хороший тренер. Я под стол пешком ходил – он уже был главным, само за себя говорит. Опыта – выше крыши. Взаимопонимание у команды с ним есть. Все нормально.

– В "Автомобилисте" вы стали бросать в два раза больше, чем в "Ванкувере".

– Так мне говорят: если есть момент – заряжай. Можно было бы и чаще, но бывает же такое, что вся игра под воротами идет. Я же не буду кричать: "Але, разойдись, я бегу". Бросать мне нравится. А голы забивать – еще больше нравится.

– Но первый гол после возвращения вы "Ак Барсу" совсем не в своем стиле забили: в проходе от ворот до ворот. У меня глаза на лоб полезли. Что это было?

– У нас от нападающих на собрании перед матчем требовали лезть на ворота. Я полез – и забил. Хорошо получилось.

– Крикунов просит вас чаще подключаться?

– Хоккей-то меняется. Подключиться четвертым – каждый тренер будет просить. Бывает, что не стоит вообще лезть в атаку, особенно если счет не позволяет. Но если ситуация того требует, то можно обыграть, пробежать, затащить шайбу в зону. Правда, таскать шайбу не просит. Наоборот, говорит, чтобы все занимались своим делом. У нападающих одни задачи, у защитников – другие. Но можно друг другу помогать.

– Вас же как-то ставили в нападение – еще до отъезда.

– У нас два центральных травмы получили. Решали, кого из защитников поставить. Поставили меня. Устал тогда очень. Бегают они много.

– Тяжело свой вес таскать?

– Ну, игра в защите и нападении очень отличается. А вес свой таскать для меня никогда не было проблемой – даже с моими килограммами. Просто стиль в нападении немного другой. Надо добежать, ударить и потом еще обратно бежать. Куда столько действий (улыбается)? А в защите – только ударить, и все.

– Сколько сейчас весите? Хотели же скинуть несколько килограммов со 120.

– Сейчас 114.

– Лучше стало?

– Конечно, лучше. Себе попробуйте блин на тело повесить. Я за океаном сильно перестроился в плане питания. Мне сейчас нравится есть то, что не дает жировой массы. Мне она совсем не нужна.

– От быстрых углеводов отказались?

– Да не то что отказался. Если захочу – поем. Когда ты ущемляешь себя в чем-то, а у тебя слюни бегут – надо что-то делать. Я могу конфет поесть с чаем в девять вечера. Но это раз в два месяца бывает. Съел, желание свое удовлетворил – и все, довольный ходишь. Тренировки многое сжигают, массу тоже надо держать, но главное вообще – чтобы не выходить из-за стола как пузырь. Чтоб сел потом – и сидишь, кукуешь. Я в начале прошлого сезона очень серьезно перестроил питание. Играть хотелось, и выбора просто не было, но очень этому рад. И вес тогда сбросил, и процент жира снизил – до 12,5 процентов. Было 14,5. Причем буквально за недели три. И килограмма два скинул. Когда смотришь, что кушаешь, все нормально идет.

– У Тайлера Сегина процент жира в ходе сезона падает до трех.

– У каждого свой метаболизм. Кто-то может бургеры килограммами жрать, и ему ничего не будет. В НХЛ в принципе все подсушенные. Три – это, конечно, очень мало. У нас, по-моему, у Миллера и Саттера было в районе шести. Так они вообще сухие. Это круто, дорогого стоит, что держат себя в такой форме. Я тоже стараюсь держать себя на одном уровне. Потому что иначе… Не хочу по второму кругу все это проходить.

– А что реально происходило в "Ванкувере", когда вас хотели отослать в фарм-клуб? Джейсон Ботчфорд, местный журналист, говорил мне, что все дело было в лишнем весе.

– Привет ему передайте от меня. Это было связано не с весом. Они были недовольны моими кондициями. Но я работал, доказывал, старался. Говорили: езжай в АХЛ, поиграй там. Вот только это другой конец материка: лететь шесть часов до Нью-Йорка, потом три часа на машине, чтобы сыграть одну-две игры в уик-энд и вернуться обратно? Что они мне могли дать? Какие игровые кондиции? Я много тренировался, вот это мне очень многое дало. Выходил на тренировки за полчаса, оставался после, с ребятами что-то делали, отдельно с тренером занимался. После шел в зал, крутил велосипед. Я хотел доказать, что они не правы.

– И в январе Дежарден заявил, что был не прав.

– Я ведь на самом деле доказал. Молодец Дежарден, признал, что он ошибся. Самокритичный человек (смеется). У меня были моменты, когда я его не понимал маленько, но все более-менее нормально было.

МЕДВЕДЬ

– Когда вы уезжали, Олег Гросс говорил, мол, бросьте, какая ему еще НХЛ.

– Я не верю, что он в меня не верил. Вы меня обманываете (улыбается).

– Не только он с сомнением к этому относился.

– Когда мы проиграли в плей-офф – с той стороны со мной на связи были. И никаких разговоров про АХЛ даже не было. Сразу пообещали, что дадут играть. Не то чтобы я второй Брент Бернс. Но раз уж сказали "давай, приезжай, все будет здорово", то чего дома сидеть полтора месяца? Сезон ведь закончился. Подумал, собрал вещи, попрощался с женой и поехал. Первый матч помню как вчера – с "Колорадо" было дело. Крутой был день. Большое событие в жизни каждого хоккеиста. Первая игра в НХЛ – это незабываемо. Когда выходишь на лед, а там 20 тысяч человек. Они еще как заорали все – у меня чуть сердце не выпрыгнуло.

– Вас же тогда разыграли еще – выпустили на лед одного на предматчевую раскатку.

– Это не то чтобы розыгрыш. Обычай, скорее. Над всеми новичками так подшучивают. За недели две до этого кто-то из молодых в "Ванкувере" дебютировал, и я видел, как он один катается перед матчем без шлема. И тут мне говорят: "Давай шлем подержу". Ну на, подержи. А следом: "Давай первым выходи". Знал, что примерно будет, так что особым сюрпризом не стало.

– Вам в Ванкувере надавали кучу прозвищ.

– Как только ни называли. Трям, Ники, "Big Russian", "Crusher", "Russian Bear". Поездом еще называли. "Train" типа. "Поезд" его переехал", "Медведь" прибил", – такое говорили.

– А на тренировках не просили поменьше телом орудовать? Чтоб не убить никого.

– Так там такие тренировки… Были, конечно, и на единоборства. Но их настолько мало. Если у тебя спаренные матчи в час дня – какие там тренировки. Лишь бы поспать, отдохнуть, чтоб выйти посвежее. В тренировочном лагере – вот там да, можно было потолкаться. Только туда человек 70 приехало. Куда столько?

– Весело же.

– Мне вообще не весело было. Я работал, у меня там чудо-сборы были. Нервничал сильно. Первый раз же в лагере, не понимаю, что делать, мечешься, еще и языка не знаю. Полная и большая "опа".

– Говорят, вас в конце прошлого сезона побаиваться начали. После драки с Бенном и покинувшего лед на носилках Ричардсона.

– Зачем это Ричардсон делал – не понимаю. Зачем начал подсаживаться под меня – до сих пор загадка. Для чего? Я сделал два шага, но был не на большой скорости, чтобы он меня перекинул. Да и не смог бы он меня перекинуть, ха-ха. Мне честно было жалко его. Я даже не понял, что произошло. А потом меня в перерыве подозвал тренер по видео и показал. Увидел, что стало с ногой Ричардсона, и меня чуть на клавиатуру не стошнило.

– Замечали, что вас начали сторониться? Когда Милан Юрчина приехал в КХЛ, небольшие ребята старались от него подальше держаться. Тот же Панарин исключительно по большой дуге объезжал.

– Ну, Панарин кого хочешь по большой дуге объедет. Ему это большого труда не составляло никогда. Нет, когда применяешь силовые приемы каждый матч – тебя запоминают. По видео изучают. Если боялись – значит, было за что. В КХЛ, конечно, побольше пространства для маневра у нападающих. А там площадка меньше, и если ты привел форварда к борту – он никуда уже не денется. А тут вроде и привел, но этот лишний метр дает о себе знать. В НХЛ если догоняешь, и тебе еще подводят игрока, то ему только через стекло остается выпрыгнуть. Или в штрафной бокс забежать, чтобы уйти от столкновения. Здесь, наверное, у меня меньше силовых приемов, но я стараюсь. Не то чтобы покалечить кого-то хочу, нет, но провести хороший силовой – это же заводит команду. Парни сразу пытаются поддержать начинание. Всегда на пользу это идет. Встретишь кого-то – он в следующий раз подумает, лезть или не лезть.

– В НХЛ какие-то конкретные указания на этот счет получали?

– Ничего конкретного. У меня был один момент с Дежарденом: человек катился с шайбой по борту, и у меня была хорошая позиция, чтобы его приложить. Я подкатился, встретил его, но он проскочил. Уилли подошел и говорит: "Он должен был остаться там, торчать из борта". Я через смену выхожу, тут же очень похожая ситуация, и я роняю соперника. Подъехал к лавке, он мне: "Ну вот, другое дело". Там вообще отношение к хитам другое. Дома играешь, стукнул кого-то у борта, наши подобрали шайбу – и трибуны ревут, орут все, гонят команду. На волне еще кто-нибудь кому-нибудь как "даст". И уже кажется, что болельщики сейчас сами драться начнут. Культура другая. Для них это шоу – и мне это нравится.

– Но Ванкувер-то отличается от многих других городов в плане боления, там всегда шумно. От того же Торонто отличается, где сплошь корпоративные сектора и тишина.

– В Ванкувере круто. После силовых, бросков – все орут, в штангу попал – "ваааау". И еще какие-нибудь звуки начинаются. А после хитов на фоне этих самых звуков у тебя даже адреналин в крови поднимается. Была какая-то игра, где шесть или семь силовых приемов у меня было, после которых соперник лежал. Как раз после этого матча, по-моему, меня "поездом" или "крашером" назвали. Вот ты хлопнул одного, а он отбросил партнеру шайбу – так ты бежишь и тут же второго под "раздачу". Подобрали шайбу, побежали в атаку, бросок, и все – экстаз на трибунах. Ну прикольно же. И ты уже смотришь – кому бы еще дать-то. Кого хлопнуть, чтоб твои не останавливались.

– Дежарден говорил, что если вы будете так "раздавать" силовые приемы и вообще играть с такой злостью и агрессией все время, как иногда получалось, то доиграетесь до первой пары любого клуба НХЛ.

– Да? Надо запомнить. Потом спрошу с него.

Здено ХАРА. Фото AFP

ХАРА

– С вашими-то огромными габаритами – часто проблемы с экипировкой возникали? Щитки подобрать, трусы, коньки.

– С щитками никогда проблем не было. А вот с коньками – да. Лет в 15 начались, когда нога переросла 46-й размер. Это сейчас в магазине можно 47-й найти, но не тогда. Благо детская наша школа заказывала. Возили из Швейцарии и Финляндии. За что ей спасибо. Сейчас у меня 48-й размер.

– А клюшки?

– А что клюшки? Взял бревно пожестче и беги. Ну, ломал их часто. Так получалось. Дури много было.

– Длина же особенная. В НХЛ она ограничена 63 дюймами, но если ты ростом два метра и выше, то можно 65-дюймовый черенок, как у Здено Хары.

– У него-то весло, конечно, приличное. У меня есть его клюшка. Она длиннее, чем те, которыми я играю. Есть специальная форма, заполняешь ее, отправляешь в НХЛ и получаешь разрешение. Но у меня клюшки от стандарта – на 20 сантиметров больше и жестче на всю длину. Ну, и отпиливаю. Мне из-за моего роста можно было играть с такой. Не знаю, как они там меряют, но и в КХЛ так же было, когда ввели дисциплину на клюшки. У меня замеряли, отправляли размер в лигу – это еще перед отъездом было.

– Насколько жесткие клюшки берете?

– Ну, не максимально, но достаточно. Чтобы они как щепки не летели. Если брать помягче – летят. И тяжело ей тогда управлять. Кому-то нравятся мягкие. У Овечкина – я точно не знаю, кто-то рассказывал – жесткость 77. У меня – 117 (близкая к максимальной жесткость. – Прим. "СЭ"). Это вообще разные вещи. И он "шьет" ее так, что дай бог каждому так "шить".

– Овечкин ломает по 200 клюшек за сезон.

– Может, и я так скоро начну. Если бросать побольше буду.

– На внутрикомандных соревнованиях "Ванкувера" на самый мощный щелчок какое место заняли?

– А я тогда свинкой как раз болел, когда у нас "Суперскиллз" устраивали. Но так-то нормально зарядил бы. Мог выйти на это соревнование, потому что они как-то очень простодушно к этому заболеванию относятся. В России все знают, что взрослые его очень плохо переносят. У меня лечение девять дней заняло. А тут мне говорят: "Выходи". Я сказал: "У меня еще подбородок обвисший, куда я пойду?". А у меня реально гланды – как помидоры были. Вот не совру – лицо было, как будто я килограммов 30 набрал. Куда там выходить-то? С ума, что ли, сошли?

Никита ТРЯМКИН и Хенрик СЕДИН. Фото AFP

СЕДИНЫ

– Рост вообще бывал объектом шуток? Достать воробушка не просили?

– Да нет. Мне вообще очень понравилось, как меня за океаном встретили, как ко мне относились. Все очень добрые, помочь всегда готовы. И ветераны, и молодежь. Спрашивали, надо ли подвезти, надо ли что-то мне. Все без проблем. Не было такого: "А, русский? Иди отсюда. Че приехал?". Помню, первый раз появился на арене, а там только ветераны: Седины, Эдлер, Хэмьюс. Сплошь крутые ребята, но все такие добрые, такие классные. "Привет-привет, пойдем с нами, ты там сидишь". А я такой: "Здравствуйте". Немножко обалдел.

– Вокруг вашего приезда был какой-то дикий ажиотаж в ванкуверской прессе.

– Меня больше всего поразило, что "Хара-младший приехал". "Вы считаете, что вы с ним похожи?". Хотелось ответить: "У нас мама с папой разные. Поэтому мы не похожи". Эти сравнения вообще всегда смешные. Будущих Кросби каждый год находят. А мы все разные, какие бы у нас фамилии ни были. И я сразу говорил, что не надо меня сравнивать. Чтобы мне как он играть – еще пахать, пахать и пахать.

– Когда Хара попал в систему "Айлендерс", над ним даже в АХЛ все смеялись. Потому что тренеры его за ручку водили.

– А сейчас у него Кубок Стэнли и "Норрис Трофи", он в полном порядке и капитанит в "Бостоне". Замечательный пример – он всем доказал, что глупо смеяться над кем бы то ни было. Что тут добавить? Я тоже не хочу останавливаться, хочу все время развиваться. В НХЛ я очень многое для себя почерпнул. И у партнеров, и у соперников, и в плане опыта. Посмотрел, что, кто и как делает. Узнал, каким должен быть тренировочный процесс. Знаю теперь, как следить за состоянием между играми. С точки зрения профессионализма – это огромный опыт. Подсмотрел все, записал и в кармашек положил.

– В каждом клубе НХЛ есть тренеры по развитию игроков, по катанию. Вами кто-то там занимался?

– Они в основном нападающими занимались. Я занимался с тренером по катанию один на один, когда свинкой переболел. Команда уехала потому что. Тренеры хорошие, с ними интересно. Нет такого, что, мол, иди тренируйся, круги нарезай. Много упражнений, тренажеры на льду, стойки разные. Интересно было. Но в ходе сезона этим заниматься особо некогда. Ну, и они в основном с нападающими, которые помоложе, работали. Больше на руки.

– На Сединов в "Ванкувере" как на богов смотрели?

– Я таких профи вообще не видел. Как они в свои годы тренируются. Не то что они старые – они в порядке. Свои 40 очков они всегда наберут.

– Ну, так мало они никогда не набирали. Это просто у вас все настолько плохо в том сезоне было.

– Печально, печально (улыбается). Седины реально живут хоккеем. Мне очень жаль, что они не выигрывали Кубок Стэнли. Седьмой матч в финале проиграли. Зато Олимпиаду выиграли. И им эта Олимпиада… Может, она стала бы для них последней. Но старший брат все равно сказал: "Так мы ее выигрывали уже". У нас какое-то собрание было на эту тему. В лигу хотели написать. Что Игры – серьезное событие в жизни каждого игрока. Ну, и говорили, что нельзя нарушать условия контрактов, самовольно уезжать. А то выгонят. Что-то было с этим связано. А Седины – очень классные. И как люди, и как хоккеисты. Помню, сезон закончился. Так они говорили: "Сейчас недельку активного отдыха – и начнем подготовку к следующему". Вот это – уровень.

– Есть знаменитая гифка, на которой они пьют водичку на лавке, двигаясь абсолютно идентично, будучи предельно похожими. Вы их отличали вообще?

– Отличал. Есть у них различия. Ну и опыт у меня с близнецами есть – я же со Стрельцовыми играл. Их тренеры вечно путали, а я все удивлялся: ну как можно не отличить? Они абсолютно же разные. У Стрельцовых у одного лицо было поменьше, у другого – реально шире. У одного еще родинка на подбородке. Я если сбоку на них смотрел, тогда сложнее – как раз по родинке ориентировался. При этом в команде их все "брат" называли, не различая. А у Сединов – контуры лица маленько разные. Вообще не проблема.

– Правда, что Свен Берчи на тренировках мог всю пятерку объехать?

– Да. Классный парень. Не то чтобы он прямо "шнуровал" всех, но мог обыграть, показать что-то, уйти вправо-влево. У меня от него только положительные впечатления. Он про Юрзинова мне рассказывал. Про то, что Владимир Владимирович рассказывал про меня ему. Они вместе со Сбисой, тоже швейцарцем, к Юрзинову каждый год в лагерь ездят. Лука тоже классный. Я даже сказал бы, что это русские ребята.

– Ваш знакомый Линден Вей в "Барысе" зажигает.

– И Скилле в Минске хорошо начал. Дай бог, нравится им, поедут на Олимпиаду.

– Это уровень настолько разный в НХЛ и КХЛ?

– Да не настолько и разный. Роль у них тут другая. Там они играли в третьем-четвертом звене. А тут им доверяют. Партнеров подбирают. Вей, вон, с Доусом нашел себя.

НАРКОМАНЫ

– Говорят, Ванкувер – самый наркоманский город, по крайней мере в Канаде.

– Есть такое. Все курят траву повсеместно. Город весь в дыму. Там еще улица есть – не помню, как называется. Так там даже на машине страшно ехать. Много нехороших этих ребят. Они на ногах уже стоять не могут, но все равно дымят, не останавливаясь. Там такой беспредел – реально разгромленная улица. Cirque du Soleil в Ванкувер приезжал, мы с женой ездили, а возвращались почему-то по этой вот дороге. И вечером там – реально житуха. После девяти часов. Круто там (смеется). Жизнь ночью начинается.

– А в приличных районах?

– Да везде курят. Там не то что пахнет травой – воняет, везде вонища. Ладно эта наркоманская улица, куда этих ребят сселяют, но в даунтауне, в центре города воняло так же. Мы жили на десятом этаже – даже там, бывало, пахло. Это ж сколько надо курить? Мне кажется, можно было высунуть трубку в окно и надышаться.

– Азиатов там еще много.

– Чуть ли не больше половины населения, наверное. Но они как-то приобщаются к культуре. Хоккеем увлекаются. Фанатов очень много. На трибунах тех же индусов или китайцев полно.