Александр Гулявцев: "Я - провинциал. Всегда был сам по себе"

Два сезона назад Александра Гулявцева признали лучшим тренером ВХЛ. Конечно же, он должен был получить шанс лигой выше – и получил. Сегодня Гулявцев главный тренер "Северстали". Лично мне очень хочется, чтоб все у него получилось.

***

– Карпин, отработав третий сезон в "Спартаке", произнес: "Только сейчас я понял – игроки должны бояться тренера". Что за последние годы поняли вы?

– Вот Карпин считает – должны бояться. А я уверен – должны уважать. Как бы ни складывалась игра, обязаны придерживаться моего плана. По некоторым в "Молоте" было видно, что обо мне думают: "А, он молодой, простит…"

– Что делали?

– Разговаривал один на один. Кто не понимал – дожидался, пока завершится контракт, и не продлевал. Хотя я работал в таком клубе, что не увольнял народ, а пытался сохранить тех, кто был.

– Самый обидный случай, когда пришлось расстаться с человеком?

– Сам привел в Пермь на ведущую роль Ильнара Мисбахова. У парня не пошло. Вижу: старается – а ничего не выходит. Вызвал, пообщались…

– Он понимал, для чего вызываете?

– Мне показалось – да. Очень тепло поговорили, он со мной согласился. Пожали друг другу руки и распрощались. Бесит-то меня другое – когда команда тебя не слышит! На лавке еще держу себя в руках, но в раздевалке собственные вены на лбу вижу…

– Белоусов, приняв "Трактор", сразу распорядился заменить кровати на базе. Что первым делом подкорректировали вы в Череповце?

– В "Северстали" не только я – новый человек. Вообще штаб сменился. Мы решили поменять все!

– Ой.

– Поменяли форму, переоборудовали помещения внутри дворца, даже раздевалку перекрасили в новые цвета. Все начинаем с чистого листа. Чтоб ребята поскорее перестроились. Ушли от того, что было.

– Советам вас, молодого тренера, заваливают?

– Я не особо слушаю. Еще Михалев был жив – на каком-то турнире ко мне подошел: "Саня, удачной карьеры!" Больше никаких советов.

– Вы же два с половиной года у него отыграли. Самые памятные моменты?

– Михалыч, конечно, удивительный мужик… Однажды вышли на тренировку, катаемся по кругу. Михалев стоит, голову опустил, руки в карманы. Катаемся и катаемся. Глядим – уже 20 минут двенадцатого! Асташев, второй тренер, подъезжает к нам: "Смотрите, Михалыч-то спит…"

– Забавно. Как-то в перерыве матча я заглянул в тренерскую – а Михалев сидит там. К команде не пошел: "Сейчас я им не нужен".

– Прекрасно его понимаю. Думаю, кому-то он все-таки шепнул: "Поговорите там между собой…" Так пообщаешься на повышениях тонах без тренеров – по себе знаю, ответственность повышается. На моей памяти один раз такое случалось.

– Кто не дошел в перерыве?

– Постников. Думаю, услышал из-за двери, что у команды серьезный разговор, – не стал мешать. У него тренерская была прямо в раздевалке. Никак не обойти.

– Постников – удивительный.

– Да, Валерий Викторович – человек с выдумкой… Из ружья нам предлагал стрелять.

– Какого ружья?

– Воображаемого.

– Вы меня пугаете. Куда?

– Не "куда", а "как". Просто стреляешь. А он засекает, какой рукой ты приклад держишь, какой глаз прищурил. Это показывает, какой у тебя характер. Но я эту систему не очень понял, а разгадку Валерий Викторович унес с собой.

– Сергею Гомоляко он говорил: "Ты кто по гороскопу? А то все Водолеи – алкоголики…"

– Мне он такого не говорил, я другое помню. Было у нас два защитника, играли в паре. Как-то нарушили режим – Постников одного из них вызвал: "Если ты ведущий – накажу. Если ведомый – выгоню…"

– Тренеры той поры обожали долгие собрания.

– Ох, точно! Сидели по сорок минут, по часу!

– Самое памятное?

– Первый мой год в команде мастеров. Вадим Фокеев заходит, смотрит на команду… Потом открывает блокнот, смотрит в него… Наконец произносит: "Так! Ну, команду вы знаете…" Захлопывает блокнот – и собрание заканчивается.

– В ту пору, когда вы играли, тренер мог предъявить довольно странные претензии.

– Меня просто усаживали на лавку, и все. Тренировал нас в "Автомобилисте" Евгений Николаевич Попихин. Как-то идет игра, я сижу, наблюдаю… Наблюдаю и наблюдаю. Чувствую – что-то давно не выхожу. Все мои партнеры по звену играют в другом составе, а я прямо подмерзать стал на лавке. Наконец не выдержал, поворачиваюсь к Попихину: "Я-то буду играть? Или нет?" – "А, ну выходи…" Вот думаю: это такой ход был тренерский?

– Есть версия – Евгений Николаевич просто забыл?

– Едва ли… Наверное, "перезагрузить" меня хотел.

– Александр Кожевников рассказывал, как в его времена учили храбрости – тренировавший "Спартак" Роберт Черенков лично бросался под шайбу безо всякой амуниции.

– Это вы мне предлагаете сейчас бросаться? Спасибо, не стану. Я ж не молодею с каждым годом!

– А может, воодушевит команду?

– Только я не узнаю, воодушевило или нет, если без формы лягу под шайбу. Или в больницу мне сообщат. Но, скорее всего, скажут: "Во дурак!"

– Сейчас молодежь другая. Не поймет.

– Точно не поймет. Раньше-то с камнями тренировались – я недавно смотрел документальный фильм про Тарасова. Тот в Евпаторию команду возил, на пляже булыжниками перебрасывались. А сегодня я предложу хоккеистам камни кидать – решат, что с головой у меня ненормально.

– Прежде тренеры кинуть что-то могли в раздевалке.

– Вот кинуть – это дело другое. Я сам бросал!

– Что именно?

– Бутылку с водой – в судью.

– Как-то этот случай прошел мимо меня.

– Было, было… Как раз в тот сезон, когда с "Молотом" бронзовые медали взяли, а меня признали лучшим тренером.

– Скажите главное – попали?

– Вот это не помню. Эмоции! Вы сами поймите, полуфинальная серия, игра кость в кость. Не знаю, прав ли я был. Мы тот матч проиграли и вылетели из плей-офф. Я к нему возвращаться не хотел, даже не пересматривал запись. Хотелось забыть поскорее все это…

– Такие фокусы заводят команду?

– Еще как. Андрей Назаров – очень спокойный человек. Но вот именно таким образом заводит команду.

– Вашу брошенная бутылка завела?

– Без понятия. Меня же выгнали с площадки. Даже сквозь дверь в холле не позволяли досматривать. Я стоял в коридоре и прислушивался к трибунам. В овертайме выдохнули: "О-ох…" – и мне все ясно стало. Проиграли.

– Это ведь не первый ваш конфликт с судьями. Когда-то вы Буланову засадили.

– Ой, я этот момент помню!

– Вы ему одно место клюшкой подцепили?

– Нет, в живот ткнул. Кажется, не очень сильно. Хоть вот эта подробность не отпечаталась – сильно или нет…

– Все равно, радости мало.

– Это да. Еще какими-то фразами обменялись, прежде чем меня выгнали до конца матча. Но это было давно. Как его? Сергей?

– Вячеслав.

– С Вячеславом даже как-то встречался на отдыхе, нормально пообщались. Обид не осталось.

– Просто у вас клюшки с собой не было.

– Да нет, точно вам говорю – хороший был разговор. Буланов нормальный судья. Вот в 90-х я сталкивался с таким судейством, что просто ужас. В одну сторону!

– Какой-то случай помнится как особенный?

– В каждой команде тогда были защитники – здоровенные мужики. Жесткие, злые, вообще не церемонились. Их шуранешь – закипают. В раздевалку возвращаешься – руки все в кровоподтеках. Недавно отыскал у себя даже не диск, а видеокассету. Дай-ка, думаю, посмотрю, что там…

– Что увидели?

– Играем с самарским ЦСК-ВВС. Я убегаю один на один – и Андрей Мартемьянов, мой нынешний коллега, как топором в спину засаживает. Лупит клюшкой. Судья катит рядом – даже виду не показывает, что видит. Нормальным считалось. Мартемьянов был злой!

– В драку вас удалось кому-то втянуть?

– Злили так, что обо всем забываешь. Играл в "Тракторе" защитник Валерий Никулин, вот с ним подрались. Я нагловатый был, заводил их. Старался не уступать. Но дрался редко.

– С каким результатом?

– Никто никого не нокаутировал. Помахались и все. А вскоре вернулся из Америки Микульчик и всем показал, как надо биться. Вот он дрался так дрался. Тогда же просто с этим было: ты подрался? Получай две минуты. Вот и мутузились.

– Редкий нападающий не ломал нос. А у вас, кажется, обошлось?

– Да я нос сломал в первом же матче.

– Во взрослом хоккее?

– В первом матче в жизни! Было мне лет семь. Пригласили какую-то дворовую команду сыграть на большом стадионе. А там никакого возрастного ценза – и большие парни пришли, и такие, как мы. Бам, все…

– Небо в алмазах?

– Вот-вот. Искры из глаз, нос сломан, кровища хлещет… На следующий день едем в больницу, там говорят – снова надо ломать. Вот тут меня ужас охватил! Доктор говорит – все, мужайся, завтра явишься опять. Приходим с отцом, а дежурит уже другая женщина. Отцу говорит: "Нос сына вам нравится?" Тот присмотрелся: "Нормальный нос…" Ну и не надо, значит, ничего ломать.

– Больше не ломали?

– Нос – нет. Вот зубы выщелкивали по три за раз. Кап-то не было, играли так. Маску я снял в 20 лет. Постоянно прилетало. Клюшку кто-то поднимет на вбрасывании – и все.

– Всерьез шайбой в лицо попадало?

– Мне-то не особо, а вот Владиславу Бульину как-то прилетело так прилетело. Кто-то из защитников щелкал, Бульин лег под шайбу – и точно в челюсть. Я поразился мужеству, как он это все перенес…

– Команда, против которой играть было особенно неприятно?

– "Лада" Воробьева. Вообще не давали пространства. Все хоккеисты одного уровня, но играть ужасно тяжело. А вот Магнитогорску все время проигрывали, лишь раз ничью зацепили на моей памяти. Зато выходить против них – кайф. Сами играют и другим дают.

– Как-то в "Трактор" приехал вратарь Максим Соколов. Все обомлели – потому что выглядел уважаемый голкипер культуристом. Когда вас хоккеист поразил телосложением?

– Приехал я в Череповец, захожу в раздевалку. Из душа выходит здоровенный парень, просто машина – ножищи, бицепсы… Садится напротив. Я тихонько спрашиваю у кого-то: "Это что за защитник?" – "Да это Ламот, вратарь…"

– Интересно.

– Потом выяснилось – он даже не качался, все от природы. Канадцы с детства такие.

– Вы получали приз лучшему тренеру ВХЛ. Если б зависело от вас – кому бы его сами вручили за последние пару лет?

– Алексею Ждахину, и не потому, что мы земляки. Два раза приводил свою команду к бронзовым медалям.

– Допустим, есть у вас возможность съездить на стажировку к любому тренеру мира. Кого выбираем?

– К Майку Кинэну поехал бы, послушал еще раз. Недавно видел его на конференции в Москве, очень понравилось выступление. Подойти, познакомиться не решился – вокруг столько народу было, да и у меня с английским беда…

– Так и не освоили?

– Не дается! Вот если кино посмотрю – все запоминаю. Как возьму книжку, тут же другие мысли отвлекают. Забываю, что прочитал. Что-то познавательное читаю, Шекспира – нет. Не мое!

– Сейчас что-то читаете?

– Нет. Если надо – в интернете ищу. Взял какую-то жизненную книжку, страниц десять прочитал – так и лежит где-то в пыли… Вот книжку про Сергея Макарова помню очень хорошо. Для меня он всегда был особенным человеком.

– Знакомы?

– Да, в Екатеринбург приехала команда "Звезды СССР". Играли с ветеранами "Автомобилиста". У нас была игра в Тагиле, но президент клуба Вячеслав Потехин позвонил, попросил принять участие. "У нас вот-вот игра в Кургане" – "Мы тебя отправим!" Нашел свою старую форму – приехал и поучаствовал. Получил колоссальное удовольствие. С Макаровым и пообщались, и сфотографировались. Только постеснялся сказать, что он был моим кумиром…

– Сейчас узнает.

– Если прочтет. А с Владимиром Крутовым мы познакомились еще раньше. Он с женой приезжал в Череповец, там его сын Лешка играл. Стояли, ждали сына – я набрался смелости и подошел. Сфотографировались все вместе. Крутов был очень крутой, конечно…

– Друзья среди тренеров у вас есть?

– Нет, все близкие друзья – у меня дома. Никто из них тренером не работает. А в хоккейном мире самый близкий товарищ – Николай Бардин. Постоянно общаемся, даже жены у нас дружат. Коля сейчас помогает тренировать детишек, у него два сына. Оба в хоккей играют.

– Ну и подтянули бы его в "Северсталь". Так правильно – что по дружбе, что по хоккею.

– Это да! Но я сам в Череповце человек новый. Пока нащупываю, что к чему. Еще в Перми работал, к Бардину обращался: "Присоединишься?" Нет, отвечает, это не мое. Может, пошутил.

– Про другого партнера по тройке, Ахметова, вы недавно сказали: "Мой телефон не меняется десять лет. Если б Женя захотел – позвонил бы". Так и не позвонил?

– Хм… Нет!

– Для самого себя у вас есть объяснение?

– Могу только повторить: захотел бы – позвонил. Он много лет живет в Москве. Думал, будем здесь, увидимся, пообщаемся… Видимо, не захотел. У каждого свой характер. Знаю, что у него трое дочерей. Наверное, где-то работает.

– Когда-то вас едва не рассорили с товарищами по тройке – дали зарплату больше, хотя обещали всем поровну.

– Не зарплату, а подъемные. Стоит к этому возвращаться?

– Мне интересны суммы, которые ходили в тогдашнем хоккее. Наверняка ведь смешные.

– Для подъемных – средние деньги, 30 тысяч долларов. Я и брать-то их отказывался: "А ребятам?" Не волнуйся, отвечают. Они придут – получат столько же. Завтра Бардин, послезавтра – Ахметов. Ушел я с деньгами, а им не дали ничего. Получается, и меня обманули, и их.

– Как решился вопрос?

– Через год я присоединился к ним в Нижнекамске.

– Со всеми тренерами лиги знакомы?

– Ну что вы! Вот были на турнире в Нижнем – Сейеса, тренера рижского "Динамо", не знаю. С Петерисом Скудрой тоже не знакомы. С Ильей Воробьевым в играх пересекались, но это было очень давно.

– Профессия научила вас не спать после матчей?

– Я и хоккеистом тяжело засыпал. Ворочаешься, прокручиваешь момент за моментом… Чтоб до утра так дотянул – не было ни разу. Но до трех ночи постоянно.

– Вы человек скромный. Готовы к пресс-конференциям в Москве – где собирается человек по пятьдесят?

– У меня были такие ситуации!

– Это где же?

– В Перми на пресс-конференции пускали не только корреспондентов, но и болельщиков. Вот там собиралось человек по пятьдесят, задавали вопросы. Приучили меня к большой аудитории.

– Была бы возможность пропускать пресс-конференции – не ходили бы?

– Не ходил. Меня просто убивает, сколько туда является людей, не разбирающихся в хоккее. Задают вопросы ни о чем – а ты изворачивайся, придумывай что-то в ответ. Нет, не ходил бы.

– Допустим, есть у вас возможность взять в "Северсталь" любого хоккеиста их нашей лиги. Кого выбираем?

– Дайте подумать… Дацюка беру! Только кто ж мне его отдаст?

– У всякого тренера есть приметы.

– Уже работал в "Молоте". Подходит сервисмен: "Сегодня выиграем!" – "Это еще почему?" – "Никто не просил коньки точить…" Стали присматриваться – и точно, работает примета. Пока однажды не притащили нашему точильщику в день матча груду коньков, просто напасть. Я в ужасе – все, думаю. Проиграли до матча.

– Так и случилось?

– Ничего подобного, снова выиграли. Вот и умерла примета.

***

– На прощальном матче вам вручили ноутбук. Освоили?

– Дочери передарил.

– Ну как же так.

– Не пугайтесь, у меня теперь другой. Освоил! Но строго то, что по необходимости. Допустим, все хоккейные сайты. Что-то по агентской деятельности, по игрокам. А вот ни в каких соцсетях меня нет. Ни ВКонтакте, ни в Facebook. Там не ищите.

– Фальшивых Гулявцевых там нет?

– Болельщики создали мой фан-клуб. Это ведь не считается за двойника? Хоть под моей фотографией.

– Помню, приехал я к Белоусову. Так тот в шестьдесят с лишним лет копался в компьютере, жал кнопочки, что-то искал…

– Вот будет мне 60 лет – тоже, наверное, буду копаться и искать. Мне что-то срочно понадобилось? Открыл и посмотрел. Вчера и сегодня вообще его не открывал. Позавчера искал что-то по карьере хоккеистов, которых присмотрели. В YouTube наткнулся на ролик, как нужно общаться с гаишниками. Посмотрел!

– Так научите же.

– Главное – не грубить, не злить их. Хорошо знать правила дорожного движения. Я обычно даже оправдываться не начинаю. Если все признаешь – иногда лояльно к тебе относятся…

– Тот самый прощальный матч в Екатеринбурге. Кажется, прослезились, когда поднимали ваш свитер?

– Ну да.

– Наверняка представляли: будут поднимать, слезы подкатят. Надо как-то удержать…

– Все бы так, если б я знал, что поднимут. Я понятия не имел! Руководители клуба предупредили – будет сюрприз. Ну, сюрприз и сюрприз. Я и предположить не мог, что такой. Ка-а-к подкатило! Я не коренной свердловчанин, – и вдруг такое уважение…

– Еще слезы из-за хоккея были в вашей жизни?

– Только от боли. Дадут в нос – пум, и вылетают.

– Герман Титов здорово отработал сезон в "Кузне". И вдруг поразил меня словами: "Еще не понял, хочу ли я быть тренером". У вас таких вопросов к себе нет?

– Нет. Я больше 30 лет играл в хоккей, находился в коллективе. А сейчас – тоже в коллективе! Я не хочу сказать, что остался бы один, если б не стал работать тренером. У меня куча друзей. Но спортивный коллектив – совсем другое! Это кайф! Оторвешься от хоккея ненадолго – с вдруг со страшной силой начинает тянуть назад. Вроде бы "день сурка": подъем, завтрак, тренировка, отдых, игра… А без этого никак.

***

– Самая удивительная шайба в собственном исполнении?

– Играли в Перми с ЦСКА, их Борис Михайлов тренировал. Я бросил из-за лицевой линии – попал в щиток вратарю, шайба ему между ног в ворота скользнула. Единственная моя необычная шайба. В остальные – "рабочие".

– Матч с самым фантастическим сюжетом в вашей жизни?

– Год 98-й. Принимали дома "Ак Барс", они были чемпионами. А мы – середняки из середняков. После двух периодов проигрываем 2:5. Так выиграли 6:5 в основное время!

– Вы забивали?

– Сравнял, 5:5 сделал. На память благодарственное письмо осталось от губернатора, прислал прямо в раздевалку. Зрители стонали!

– Значит, этот матч из собственной юности пересмотрели бы с особенным удовольствием?

– Другой. Я еще в маске играл, было мне лет шестнадцать. Молодежный чемпионат СССР, играем с Белгородом за бронзовые медали. Вот матч на выезде я бы пересмотрел в первую очередь.

– Что такого?

– Выиграли 7:2, я пять забил. Звучит сирена – и кто-то из белгородских защитников в меня со злости шайбой щелкнул. Мол, за…л. Гляжу на него – а на парне просто лица нет.

– Сегодня такого хоккеиста, как вы, увезли бы в Америку 14-летним.

– Да видите – я провинциал… Всегда был таким человеком, сам по себе. Как-то рассказывал историю – в Швеции на молодежном чемпионате мира охаживали всякие скауты, звали в Милуоки. У меня даже агентский договор сохранился, если в бане его не спалил. Подходили ко мне и Игорю Александрову, который сейчас в Красноярске работает: "После чемпионата сразу едем!" Игорь действительно уехал. А я оставил им телефон пермских соседей, своего у нас не было. То ли не позвонили, то ли не дозвонились…

– Это ошибка ваша?

– Нет. Я очень доволен своей карьерой, долго играл. С чемпионатами мира не сложилось, но ничего. На один мог попасть, когда в Германии взяли серебряные медали. Травму получил перед самым отъездом.

Я об одном жалею – не могу найти хоть какую-то запись с того молодежного чемпионата мира, на котором выступал. Все-таки единственное в моей жизни международное соревнование. Нигде нет!

– В Штатах так и не побывали?

– Собирался – но не попал. Все думали с женой: будет время – съездим… Но у нас совсем маленькая дочка Маша. Так что, Америка откладывается.

– Сколько ей?

– Четыре годика. Самый смешной возраст. Каждый день открытия, болтает вовсю. Заваливаем подарками, ни в чем не отказываем. Мне говорят: "Балуешь ребенка!" А мне хочется ей дать все то, чего сам не видел в детстве…

***

– Вы однажды рассказывали, как прятали первую свою заграничную клюшку, спали с ней – боялись, что стащут. Могли?

– Запросто! Как сейчас помню – "Титан".

– Деревянными уже никто не играл? Или оставались уникумы?

– Василий Первухин, величайший человек! Он пришел 42-летним в "Молот", играл со мной в одной пятерке. Исключительно деревянными клюшками. Их уже и достать было не так просто, так Первухин сам ходил по магазинам, искал и еще колдовал над ними. Что-то подстругивал. Мы поражались.

– Чему поражаться? Милая слабость…

– Да эту клюшку об колено можно было сломать! Может, поэтому Василий и не щелкал. Невероятный человек. Его в 42 года никто обыграть не мог. Защитник без слабых мест, я другого такого не знаю. Знал, что в догонялки играть ему смысла никакого – так выбирал позицию, что игроки сами на него натыкались! Голова светлейшая!

– Какие-то его слова помнятся?

– Как только стал тренером, нам говорит: "Я знаю, где вы сидите, в каких ресторанах…" Потому что еще вчера мы с ним в этих ресторанах и сидели. В первый же год попали в восьмерку.

– Равиль Гусманов вспоминал, как играл в 90-х против каких-то французов в Евролиге – так у них металлическая сетка вокруг льда. Вожмут тебя в борт – на щеке квадратики отпечатываются. Самые удивительные дворцы, в которых играли вы?

– Я в таких дворцах играл – их дворцами-то не назовешь! Особенно Серов в память врезался. На трибунах курили, поддавали. Сидишь на лавке, а тут кто-то свешивается – тебе предлагает налить…

– Вы работали на мостовом кране. Главное правило, которое там надо усвоить?

– Чтоб не было сильной качки!

– В цеху возможна качка?

– Чтоб груз не качало. Потому что в нем, как правило, жидкая сталь. Начнет плескать – а внизу люди ходят, ха…

– Бывали случаи?

– У меня – ни разу. Я пробыл-то при кране два месяца. Все время спал в кабине. Рядом наставница сидела, чуть старше меня. Понимала, я прихожу на завод в 6 утра – спать охота!

– Сама дергала за рычаги – а вы храпели рядом?

– Ну да. В этом кране ох как хорошо спится, под плавный-то ход. Только ногой напарница иногда пнет: "Мастер идет…" Приподнимешься, покажешься в кабине. И дальше спишь.

– Юность у вас была бурная.

– Да, чего только не было. В хоккее все было не так серьезно, как сейчас. Могли прийти на тренировку в разобранном состоянии, на лед выкатываешься, а тебя штормит. Хоть я старался перед тренерами не палиться. Мы-то со стороны себя не видим. Тренер сразу же назад отправлял. Бывало, что являешься после веселья на тренировку, и все получается! Зато день спустя – совсем худо. Начинаешь думать: а надо ли тебе это? Или постоянно надо в таком состоянии быть?

– Это тяжело.

– Про что и говорю…

– Какому поступку собственной юности сегодня поражаетесь?

– Да я вообще ничего не боялся. Недавно вспомнил, как по стройкам гуляли – и придумали забаву: на высоте шестого-седьмого этажа уложили досочку через пролет и по ней ходили, балансировали…

***

– Допустим, хоккей исчез из вашей жизни. Чем занимаетесь?

– У меня карьера была долгая – и деньги налево-направо никогда не раскидывал. На хлеб с маслом хватит.

– Вы играли в те времена, когда платили не очень.

– Да мало платили.

– Вы были одним из самых популярных хоккеистов страны. Закончили – наверное, миллиона долларов не было?

– Не было у меня миллиона. Я играл во времена, когда хоккеисты ездили на "девятках". А Валера Ерохин, который сейчас администратор в Перми, вообще на 412-м "Москвиче". Сегодня у меня тоже миллиона нет. Но все, что получал, вкладывал в бизнес, так что мои деньги работают.

– Хоккеисты обычно покупали квартиры под сдачу или коммерческие помещения. Что у вас?

– Как раз коммерческие помещения. Сдаю под торговлю.

– Еще бы вам бережно не относиться к деньгам. По пять месяцев жили в Перми без зарплаты.

– По четыре. Ходил по друзьям, знакомым. Просил помочь. Весь город знал, в каком мы положении. Надо как-то жить, у меня семья! Копить меня жена научила. Сам я, может, по-другому поступал бы. Вот никогда не был жадным до денег! Честно вам говорю: во всех клубах сколько мне давали – на то и соглашался. Не торговался ни разу. От Нижнекамска пришлось откупаться – половину "Молот" выплатил, половину мне надо было найти. 12 тысяч долларов. С трудом, но нашел.

– Еще и агента зачем-то кормили.

– У меня такие суммы были, что агенту немного перепадало…

– Последняя крупная покупка, которую себе позволили?

– Снова купил помещение. Еще была крупная продажа – с автомобилем своим расстался.

– От катера не избавились?

– Что вы! Катер меня ждет! Хотя что ждать? Сейчас опять зима – на прикол его.

– Могучий катер?

– Прогулочный. Тоже Татьяна инициатором стала, жена. Я бы и сам созрел, но попозже. Дача у нас на воде, как-то в выходные народ на катерах гонял, как по шоссе. А мы сидим на лужайке, смотрим: может, и нам попробовать?

Особенно в память врезалась первая поездка – забирал его с лодочной базы, усадил жену с ребенком. Рулю к даче, а страшно! Вдруг какая ситуация? Это сейчас я управляюсь с ним как с автомобилем…

– Имя катеру дали?

– Только номер. Обновлять не хочу, у нас под Пермью погода обычно странная. Два дня жара, потом дожди, следом ветер… Если волна на Чусовой, ездить никакого удовольствия. На нем отдыхать надо, а не под тентом сидеть. Еще и болтает сильно на волне, опасно. А к рыбалке я равнодушен. На катере надо в дикие места заплывать – там купаться, загорать. Вот это кайф. А просто кататься можно на мотоцикле.

– Был мотоцикл в вашей жизни?

– Недавно появился. Сбылась мечта детства – когда старшие ребята гоняли на мотоциклах, а я смотрел вслед. Тут приобрел по случаю "Ямаху". Не спортбайк, а такой, попроще. Наездил всего 16 километров.

– Вокруг дома, что ли?

– На даче съездил до магазина и обратно. На обратном пути завалился на нем и решил: ну его на фиг, этот мотоцикл. Четыре колеса – надежнее. Продал его. Хорошо, на дугу упал, я соскочить успел, маленькая скорость. А если б на большой?