«После побед хочется праздника. А его нет. Ни минуты не почувствовала, что я — тренер семикратной олимпийской чемпионки»
Ее учениц знает весь мир.
Светлана Ромашина — семикратная олимпийская чемпионка по синхронному плаванию. Анастасия Давыдова и Наталья Ищенко — пятикратные. Анастасия Ермакова — четырехкратная, Мария Киселева и Светлана Колесниченко — трехкратные.
За двадцать лет, что Татьяна Данченко отвечает в сборной России за подготовку дуэта и соло, ее спортсменки 29 раз выигрывали чемпионат мира.
Завтра у Татьяны Евгеньевны юбилей. Но нет ощущения, что на сердце легко и празднично. Разговор наш время от времени прерывался — катились слезы, прикладывала платочек к глазам. Обычное интервью оборачивалось криком души.
Обида
— Полистали ваш Instagram. После Олимпиады в Токио наткнулись на комментарий: «Думала, тренерский штаб уже был на дне, но снизу постучали...»
— Я объясню, что имела в виду. Говорить на эту тему не устану. Надеюсь, рано или поздно меня услышат. К сожалению, в России к тренерам относятся не слишком хорошо. Футбол с хоккеем в расчет не беру, там все в порядке. А вот такие дисциплины, как синхронное плавание, — нераспиаренные, не приносящие большого дохода с точки зрения рекламы, — в стороне. Хотя за выступлением наших девочек на Олимпийских играх с замиранием сердца следит вся Россия. Поверьте, я не преувеличиваю.
— Мы понимаем.
— Когда случайные люди знакомятся со мной, узнают, что я тот самый тренер, который на Олимпиаде подарил им минуты радости, слышу столько теплых слов и благодарностей! Аж мурашки бегут и слезы наворачиваются. Я вижу, что Россия гордится нами. Мы работаем на престиж страны. И не важно, что сейчас в Токио у нас не было ни флага, ни гимна. Нам не нужны дополнительные атрибуты. Весь мир знает, что мы — русские.
— Безусловно.
— Чтобы во время Олимпиады страна села перед телевизором с уверенностью, что наши девчонки вновь порвут соперников на британский флаг, мы пашем по 10 часов в день! Из года в год! Работа кропотливая, долгая, нудная. Но иначе никак. Не хочу говорить о других видах, но тренер в синхронном плавании — это всё! От пальца до кончика волоска спортсменки.
— Расшифруйте.
— Мы отвечаем за выбор музыки, постановку программ, создание купальников — от эскиза до конечного варианта рисунка. Когда композитор пишет музыку, приезжаем к нему, обсуждаем миллион нюансов. А еще для девчонок мы и стилисты, и визажисты, и психологи, и мама с папой. Кроме того, тренер — это глаза спортсменок, геометрия и ощущение движения их тела. Возьмем разминку, когда у тебя всего несколько минут и нет возможности посмотреть видеозапись, разобрать свои ошибки. Здесь вся надежда на тренера. Лишь он подскажет, где ты опоздала, где отклонилась от нужного угла, где завалила вертикаль или запорола какой-то элемент... Я уж не говорю о том, что Свету Ромашину тренирую с детства. Она пришла ко мне в 10 лет, а сегодня — самая титулованная спортсменка России!
— Единственная в мире синхронистка, завоевавшая на Олимпиаде семь золотых медалей.
— Да. Вот только я ни минуты не почувствовала, что являюсь тренером семикратной олимпийской чемпионки! После побед хочется праздника. А его нет.
— Так что случилось?
— Золотые медалисты Токио ради встречи в Кремле отсидели в отеле карантин. А нам, тренерам, сказали, что есть альтернатива — сдать четыре ПЦР-теста. Правда, не предупредили, что и в этом случае мы к своим спортсменам не попадем. Я не видела, как награждают Свету Ромашину, не слышала ее речь. Когда все вышли на улицу и перед вручением автомобилей собрались для совместного снимка, тренеров попросили отойти. Раньше на память о каждой Олимпиаде у меня оставалось фото в красивой рамочке — со спортсменами, тренерами. А теперь и этого нет! Ничего нет! Кроме сильной обиды... Я понимаю — ковид, жесткие ограничения. Но почему же о тренерах олимпийских чемпионов никто не подумал?! После такого просто опускаются руки.
Орден
— Почему на приеме в Кремле не было Колесниченко?
— В это время она с мужем отдыхала в Эмиратах. Встреча с президентом переносилась несколько раз, окончательную дату объявили уже после того, как Света купила дорогие путевки. Досадно, конечно, что так вышло. Но это ее выбор.
— Может, вы в курсе, почему синхронистки Шишкина и Пацкевич получили орден Александра Невского, а Колесниченко, тоже трехкратная олимпийская чемпионка, — только орден Почета?
— Я не знаю, какими критериями руководствуются люди, отвечающие за представление к государственным наградам. Разумеется, Колесниченко достойна такого же ордена, как Шишкина с Пацкевич. Света не просто трехкратная — в Токио завоевала две золотые медали! Несправедливым мне кажется и другое решение.
— Какое?
— То, что Ромашину уравняли с трехкратными олимпийскими чемпионками — и тоже вручили орден Александра Невского. Футболистам в виде исключения дали «заслуженных мастеров» за выход в четвертьфинал ЧМ-2018. А Ромашину, ставшую семикратной олимпийской чемпионкой, выделить почему-то не захотели.
— Вам за Токио что вручили?
— Пока ничего. Это спортсменов награждают сразу. Тренеров — месяцев через восемь, а то и позже. К примеру, орден Почета за золото Рио получила спустя два года после Олимпиады.
— Так как вас отблагодарили за подготовку семикратной олимпийской чемпионки?
— На данный момент — никак. Все прекрасно понимают, что олимпийские чемпионки сами, как грибы в лесу, не растут. Но только от Светы и родных услышала «спасибо» за то, что воспитала такую спортсменку.
— Премия-то вам полагается?
— Да, такая же, как спортсменам.
— За золотую медаль — четыре миллиона рублей?
— Верно. Правда, когда выплатят эти деньги, не знаю. Раньше за победу на Играх спортсмены получали 100 тысяч евро. Теперь, учитывая падение курса, — в два раза меньше. Но индексировать призовые не спешат. Хотя в других странах за золото уже платят больше.
— В Турции — 380 тысяч долларов, в Казахстане — 250, в Белоруссии — 140 тысяч.
— Вот-вот. Может, и в России когда-нибудь прибавят. Отмечу, что пару недель назад нас поздравил попечительский совет федерации синхронного плавания во главе с Екатериной Игнатовой, женой Сергея Чемезова. Спасибо за праздник и за премии. Еще добрые слова за внимание к тренерам нужно сказать в адрес Фонда поддержки олимпийцев. Пусть автомобили нам никогда не дарили, но какие-то суммы периодически выделяют.
Зарплата
— После больших побед сложно искать мотивацию. Понятие «эмоциональное выгорание» вам знакомо?
— Возможно, оно наступило уже давно... Это только кажется, что победы к нам приходят легко. Трудных моментов за последнее время хватало. Ковид, перенос Игр. Или выводишь спортсменок на пик формы, а они вдруг заболевают, и все рассыпается. Значит, надо опять придумывать что-то новое, чем-то жертвовать. Нервотрепка! У меня еще до приезда в Токио взрывался мозг. Сама Олимпиада тоже превратилась в сплошной стресс. Каждое утро плюешь в пробирку, идешь тренироваться и молишься, чтобы у девчонок был отрицательный тест. Наконец они выходят на старт — и тут с музыкой беда. Вы даже не представляете, какое это напряжение! Ну а возвращаясь к вопросу... С одной стороны, я полностью отдаюсь работе. С другой — стараюсь на ней не зацикливаться, не забываю про любимые хобби, благодаря которым обрела кучу новых друзей.
— Вы о парусной регате?
— Регата, практическая стрельба, рыбалка, походы за грибами... Это плюс поддержка близких и не дает сложить крылья, забить на все. Поставить во главу угла не спортивные достижения, а коммерческий интерес. Я ведь могла бы монетизировать свое имя, спокойно ездить по разным странам с консультациями и мастер-классами. Получала бы приличные деньги. Несопоставимые с тем, что платят в Министерстве спорта.
— Какой же у вас оклад?
— 70 тысяч рублей. Оформлена там на полставки.
— Ну и ну.
— Да потому что полная ставка — 130 тысяч в месяц. Для кого-то — огромная сумма. Но не для тренера национальной сборной, который проводит в бассейне ежедневно по 10 часов и стабильно приносит стране золотые медали. Спасибо генеральному директору «Юности Москвы» Владимиру Прохорову и попечительскому совету федерации за то, что поддерживают нас материально. Это позволяет зарабатывать больше, чем набегало бы в сборной. Мне просто невыгодно туда уходить.
— Логично.
— Оформить по совместительству полную ставку невозможно — противоречит закону Российской Федерации. А индивидуальные контракты у нас не предусмотрены. Вот и получаю как старший тренер сборной 70 тысяч.
— Когда-то вы рассказывали, что вас в Китай звали, обещали золотые горы.
— Было. Последний раз приглашали года четыре назад. Потом перестали. Наверное, потеряли надежду. Поняли — все равно откажусь.
— Почему?
— Не хочу тратить на это время, отрывать его от своих спортсменок. Я же их с детства растила. И Свету Ромашину, и Варю Субботину. И Свету Колесниченко уже считаю своей, восемь лет у меня тренируется. Жалко их бросать. Хотя все эти годы жила в режиме нон-стоп. Рано утром мчалась на «Озеро Круглое», базу сборной, с 8.30 до 14.30 тренировала дуэт. Затем перебиралась на Варшавку, в бассейн «Труд», где меня ждали Варя, Таня Гайдай, Майя Дорошко и другие синхронистки младшего юниорского возраста.
Ухо
— В новом олимпийском цикле ставка будет сделана на дуэт Колесниченко — Субботина?
— Да.
— Варвара уже полностью восстановилась после операции на барабанной перепонке?
— Да, с середины августа плавает.
— Был у нее хоть один шанс восстановиться к Олимпиаде в Токио?
— Нет. У нас в группе такая конкуренция, что если кто-то выбывает — по болезни или другим причинам — все, обратно не зайдешь. А Варя пропустила два месяца. Это очень много — форма стала нулевой.
— Как пережила непопадание в Токио?
— И тренерский штаб, и девчонки ее поддержали. А я сказала: «Варя, на все воля Божья. Раз в Токио не поехала — значит, твои медали еще впереди. Но сначала надо ушко починить». Операция прошла успешно. Главное, на слух не повлияла. Первым делом Варе исправили носовую перегородку, из-за которой давление под водой распределялось неравномерно, вот и случился надрыв перепонки.
— Как же с такой травмой выиграла чемпионат Европы в Будапеште?!
— Мы убрали все глубокие погружения. Чтобы голова Вари находилась как можно ближе к поверхности воды и давление на ухо было минимальным. В общем, чуть-чуть поколдовали. Этого хватило, чтобы с блеском выиграть произвольную одиночную программу. Но с техническим соло фокус не прокатил. Там четко прописаны элементы, которые нужно выполнить. Уходы под воду уже не подрубишь.
— Вы сказали: «Выиграла с блеском». Уточним — с блеском и болью?
— Ухо, конечно, побаливало. Но терпимо. Не было риска, что лопнет перепонка.
— Отправиться на чемпионат Европы — ваше решение или Субботиной?
— Обоюдное. Я прикинула — один сезон выпал из-за ковида, теперь пропустит второй. А судьи за два года могут и позабыть о существовании такой перспективной синхронистки, как Варвара Субботина. Так что стратегически это был правильный ход -выступить хотя бы в произвольном соло. Когда озвучила Варе мысли, она со мной согласилась. Понятно, никто спортсменку не заставлял. Поехать в Будапешт — ее желание. Но изначально решение пришло ко мне.
— Мир наверняка устал от бесконечных побед российских синхронисток. Допускаете, что однажды на Олимпиаде с ними произойдет то же самое, что с «художницами» в Токио?
— Я не знаю, что творится в художественной гимнастике за кулисами. Могу рассказать о нашей внутренней кухне. Мы никому не проигрываем и по-прежнему намного сильнее конкурентов, потому что вкалываем по 10 часов в день, стараемся не повторяться в образах, постановках, постоянно придумываем что-то новое. Отсюда уважение и симпатия, с которыми к нам относятся. Мы это чувствуем.
— Вы о судьях?
— В том числе. И они, и специалисты из разных стран после каждого турнира подходят, говорят восхищенно: «Ну, вы опять удивили! Ваша новая программа — шедевр! Космос! Вас не догнать...» Такие комплименты дорогого стоят.
— Это точно.
— Да и по оценкам все видно. Никто не пытается их искусственно занизить. Вот если однажды после программы не прозвучит, как обычно, «вау!» — это будет звоночек. Пока же мы спокойно работаем, продолжая наращивать отрыв от соперников.
Диджей
— На Олимпиаде в Афинах в финале групповых упражнений в разгар выступления российской сборной дважды обрывалась композиция. В Токио в предварительных соревнованиях Ромашиной и Колесниченко на старте запустили чужую музыку. В финале включили ту, что надо, — но не с самого начала. Всякий раз за пультом сидел итальянский диджей. Как для себя объясняете его косяки?
— Кругом твердят, что таких совпадений не бывает. Я не хочу в это верить, обвинять человека, не имея доказательств. Но как же меня дернуло тогда, в предвариловке... Весь стресс, копившийся последний год, выплеснулся наружу. Хорошо, девчонки не дрогнули, программу «Пауки» отработали блистательно. А у меня и слезы, и нервный срыв. Час рыдала! Доктор таблетки давал, успокаивающую микстуру — ничего не помогало.
— Вам-то итальянец что сказал?
— Он меня сторонился. Не подошел, не извинился. Вступил в переписку с Ромашиной и Колесниченко, сообщил, что умысла в его действиях не было. Кто-то из девчонок ответил: «Увидишь нашего тренера — беги!» Мужик-то здоровый, драться с ним я бы не полезла. Просто хотелось взглянуть ему в глаза. Чтобы понял, какое потрясение испытала в тот момент. Когда врубил другую музыку и девчонки не шевельнулись, камера на меня еще не наехала, реакцию мою никто не видел. Зато он успел на меня посмотреть. Жестом показала: «Ну и?!»
— А он?
— В растерянности. Не знает же наизусть музыку всех участников. Вот и не понимал, почему мои спортсменки не двигаются. Сидят, завязанные узлом, в позе пауков — не самой удобной, мягко говоря. Но через несколько секунд сообразил, что включил не ту музыку.
— А в финале почему напортачил?
— Судя по всему, у него от волнения так дрожали руки, что случайно дважды нажал курсор. И музыка пошла с третьего аккорда, а не с первого. Но заминка не помешала девчонкам, после прыжка в воду подстроились.
— С диджеем вы так и не пообщались?
— Лишь в предпоследний день Олимпиады, когда завершились групповые упражнения, соизволил подойти. Я сделала покерфейс. Он опустил глаза, выдавил: «Сорри...» Главное, для всех заготовил разные версии!
— Это как?
— Ольге Брусникиной, члену техкома, заявил, что виноват компьютер, был сбой программы. Кому-то сказал, что в предвариловке не передвинул курсор на следующий трек, а в финале помешал тремор в пальцах. Кстати, в групповых он и украинским синхронисткам другую музыку включил. То ли опять ошибся, то ли специально туману напустил, чтобы не подумали, будто его только на русских клинит. В Афинах же на диски валил, дескать, у всех нормальные, а у нас паленые.
— Для итальянца это последняя Олимпиада?
— Надеюсь. Он еще шутил: «Я так люблю русских, что у меня каждый раз происходит сбой программы». Но наши уже отправили письмо в Международную федерацию плавания и сделают все, чтобы на крупных турнирах этот человек к музыке не приближался.
— Часто вы плачете?
— Нет. Если уж начинаю — не могу остановиться. Поэтому стараюсь держать все в себе, не расклеиваться. До этой Олимпиады вообще не плакала долго-долго. А теперь время от времени накатывает. У меня еще папа недавно умер...
— Болел?
— Да. Ладно, давайте о другом.
Ромашина
— Мы слышали, что изначально Ромашину вы едва не забраковали. Почему?
— Я тогда работала с юниорами, это возраст от 15 до 18 лет. А Света пришла в 10 и была у меня как аппендикс. Ее мама проявила феноменальную настойчивость, так просила взять дочку, что я не смогла отказать. Правда, выставила условие: похудеть и сесть на шпагат. За месяц Света сделала и то и другое, чем меня и покорила.
— Сколько килограммов сбросила?
— Не помню. Но была такая... Сбитенькая. Когда увидела Свету второй раз, от прежней плюшечки уже ничего не осталось. Плюс поработала над растяжкой, научилась садиться на шпагат.
— Какая молодец.
— Да! Одержимость, желание тренироваться — это очень важно. Перевешивает все! Допустим, у ребенка могут быть средние данные. Вот у Светы не было таких ног, как у Вари Субботиной, — длинных, шикарных. Еще и росточка небольшого.
— Разве?
— Вымахала к 15 годам. А до этого была такая кроха, что тренеры сокрушались: «Жалко девочку. Наверное, уже не вырастет». Маленькие-то у нас не котируются. Либо надо быть суперакробаткой, способной летать.
— Например?
— В Афинах и Пекине эта роль в групповых упражнениях отводилась Анне Шориной. В Рио и Токио — Марии Шурочкиной. Таких акробатов в синхронном плавании единицы. Света же в какой-то момент не только резко вытянулась, но и с точки зрения мастерства обогнала сверстниц. В итоге в 15 попала в сборную, а в 18 поехала в Пекин и выиграла свое первое олимпийское золото.
— Хороших синхронисток много. У вас есть ответ, почему именно Ромашина стала семикратной?
— Она единственная, кто поставил перед собой такую цель. Ради этого в 2018-м после рождения ребенка и вернулась в спорт. А я была готова дальше с ней работать, верила, что у Светы все получится. На ЧМ-2019 в Кванджу в очередной раз убедилась — у нее колоссальный запас сил и громадный творческий потенциал.
— Там Ромашина выиграла три золотые медали.
— Особенно отмечу соло «Кармен». По уровню сложности и артистизма с этой программой может сравниться лишь одна — «Ведьмы» Наташи Ищенко, когда та была на пике карьеры. После выступления в Кванджу я поняла, что и на Олимпиаде в Токио Свете не будет равных.
— В чем ее уникальность?
— Характер. Сила духа. Великолепная «физика». Света выносливая, азартная, никогда не ленилась. Есть у нас элемент — вертикаль...
— Что это?
— Спортсменка в воде в вертикальном положении вниз головой, ноги соединены, руками выполняешь гребки. Минимум 50 раз. Это очень тяжело! Но если я говорила: «50 гребков», Света всегда делала 70. У нее с детства такой настрой — еще больше, еще выше, еще лучше. Даже на разминке старалась приплыть первой. И под водой могла просидеть дольше всех.
— Сколько?
— Четыре с половиной минуты. Для синхронисток — рекорд! Вот этот азарт и внутренний стержень сохранились у Светы по сей день. Потому и стала семикратной. Причем победы не вымучивала. Не сомневаюсь — ее запала хватило бы и на пятую Олимпиаду.
— Есть хоть один шанс, что увидим Ромашину в Париже-2024?
— Вряд ли. У нас такой вид спорта, что нельзя работать вполноги. На каждой тренировке надо выкладываться по максимуму. Загвоздка еще в том, что на Олимпийских играх нет в группе запасной. Если бы Света выступала исключительно в дуэте — полагаю, могла бы задуматься о Париже. Все-таки до Игр меньше трех лет.
— В группе справились бы и без Светланы?
— Конечно. У нее бы тогда был щадящий график, одна тренировка в день. Но разделение невозможно: те, кто заявлен в дуэте, должны и в групповых программах выходить. А это огромная физическая нагрузка.
— Кем видите Ромашину в будущем? Тренером? Функционером? Депутатом?
— Точно не депутатом. На мой взгляд, из нее получился бы идеальный президент МОК.
— Ого!
— А что? Умная, волевая, честная, порядочная. О спорте знает все. Прекрасно говорит по-английски. Считаю, Света как никто достойна этой должности.
Потоп
— За все годы — самый тяжелый разговор с Ромашиной?
— Не припомню, честно. Мы не ссорились, не ругались. Напряженные моменты случаются, когда у спортсменки накапливается усталость, что-то болит. Или ПМС. Плавает — и всё ей не по душе. Укажешь на ошибку — сразу недовольное лицо. Но такое было очень давно. В последние годы ни с Ромашиной, ни с Колесниченко проблем не возникало. Обе пахали осознанно, четко понимая, ради чего это делают. У нас замечательные отношения, бассейном общение не ограничивается. Можем затеять смешную переписку, посидеть в ресторане, выпить по бокалу вина.
— Здорово.
— Да, порой спортсменки забывают, что строят карьеру, идут к победам и олимпийскому золоту не для тренера — для себя. Тогда им говорю: «Вы встаете на пьедестал, вам вешают на шею медаль, поздравляют, носят на руках. А мы, тренеры, тихонько отходим в сторону, начинаем готовить других спортсменок. Которые потом точно так же получат медаль, премии, подарки... Запомните — в первую очередь это нужно вам!»
— Отрезвляет?
— Моментально! Уже другими глазами на тебя смотрят, совсем иначе реагируют на разбор ошибок.
— Татьяна Покровская, главный тренер сборной, сказала, что у Ромашиной демонический склада ума. Светлана не обиделась — просто не поняла. Как полагаете, что Татьяна Николаевна вкладывала в эти слова?
— Думаю, имела в виду мощную энергетику Светы. Когда она на эмоциях — это выглядит ярко. Если злится, может высказаться резко, твердо. Ромашка — сильный человек!
— Есть про нее история, которую вспоминаете — и всегда улыбаетесь?
— Знаете — есть! Как она меня на регату заманила!
— Заинтриговали.
— Года три Света зазывала на всякие регаты. Коля, ее муж, — шкипер, хорошо гоняется. Участвовал регулярно. Ну и собирал команду любителей. А у меня постоянно находилась какая-то причина, чтобы не ехать! То ребенок заболел, то я сама, то занята...
— Чем кончилось?
— После Лондона Наташа Ищенко ушла рожать, а мы со Светой пробовали делать соло. Записали на видео — и Ромашина себе очень не понравилась. Всерьез психанула: «Все, не буду, я ужасная!» Спорили-спорили... Вдруг говорит: «Так уж и быть, выступлю на чемпионате мира в соло. Но! Тогда вы осенью отправитесь со мной на регату».
— Хе-хе.
— Хорошо, отвечаю. Договорились! И что вы думаете? В ночь перед вылетом случился форс-мажор! Соседи залили так, что текло со всех лампочек. Просто потоп. Это же уважительная причина?
— Уважительнее нет.
— А я все равно поехала — слово надо держать! Сколько раз потом благодарила Свету с Колей за то, что затащили в другой мир. Показали мне, что кроме стен бассейна «Труд» еще есть жизнь, драйв, эмоции.
— С того момента и прониклись регатой?
— Я осознала: если раз в год неделю пробуду на яхте — мир не рухнет. До этого была настолько сконцентрирована на своих детях и работе — вообще не давала себе просвета!
— Так нельзя.
— Первые десять лет работала без отпуска. А тут поняла, что дочек можно оставлять с бабушкой, спортсменов отпустить на пару дней. Что-то переложить на помощника. Ничего страшного не произойдет! Вот когда до меня дошло, что могу снизить на время контроль и пожить самой, — все мое существование заиграло новыми красками.
— А с квартирой-то что?
— Сосед, который меня залил, оказался чудесным человеком, мы сдружились. Сам все высушил, сделал идеальный ремонт. Мне даже никуда обращаться не пришлось.
— Это редкая удача.
— А я знала — везет мне с людьми. Последние лет пятнадцать притягиваются хорошие, позитивные.
Регата
— Любительскую регату мы представляем так: прилетаешь в Турцию или Хорватию. Платишь около тысячи евро. Тебя включают в команду с опытным шкипером.
— Все правильно. Есть уже сложившиеся команды. Но можно и поодиночке приезжать — организатор собирает экипажи из таких людей. Очень советую трудоголикам оторваться от своих мест, контроля, плюнуть на все — и рвануть!
— Соберемся на регату — что нельзя забыть?
— В первую очередь — гоночную форму. Специальные кроссовки для лодки, чтобы не скользили. Майки с длинными рукавами, чтобы на солнце не обгореть. Антибликовые очки. Непром.
— Это что?
— Непромокаемый костюм. Дождь может зарядить на целый день. С лодки никуда не денешься. Еще обязательно нужно взять теплые вещи — ночи в Турции бывают холодными.
— Сколько вы мотались по этим регатам — ни единого ЧП?
— Страшно не было ни разу. Я обожаю сильный ветер, большие волны. Что редкость в Турции и Хорватии, вода в тех краях спокойная. Если же случается буйство, регату отменяют. Обидно было в Хорватии — идем первыми с солидным отрывом, один из дней решающего зачета. А впереди — грозовые тучи. Садятся совсем низко.
— Накрыло?
— Заехали в эпицентр бури — недалеко закручивались три воронки. Небольшие смерчи. Шкипер скомандовал: «Сворачиваем паруса!» Поначалу не поняли: стоят прекрасно, мы лидируем. Зачем сворачиваться?! Глянули наверх — и дошло...
— Жутко выглядело?
— Туча у нас на мачте сидела! Той же секундой началась гроза. Так быстро паруса мы не убирали никогда в жизни. Но успели. Вот единственный экстремальный эпизод за восемь лет моего увлечения.
— Перепугались?
— Нет. А-а, еще как-то в Мармарисе провели пять часов под проливным дождем. С неба хлестало без остановки. Никакого спасения. Все непромы стали промами. Вымокла адски, до костей. И сказала себе: «В ночные гонки больше ни ногой!» Но сейчас вспоминаю — весело! Эмоционально! Шикарное времяпрепровождение.
— Если бы в Хорватии при грозе не свернули паруса — поломало бы ветром?
— Не исключено. Либо могло уложить лодку в горизонталь — из-за гигантской нагрузки на паруса. Проще было убрать — и спокойненько, под мотором, уйти из грозового фронта. А гонку тогда отменили.
— Собственной яхтой ни вы, ни Ромашина пока не обзавелись?
— Ха-ха! Трудновато бюджетникам накопить на яхту. Она же как автомобиль — требует постоянных вложений.
— Сколько стоит простенькая яхта?
— От полумиллиона евро! Если неновая — обойдется в 250-300 тысяч.
— О кругосветке мечтаете?
— Ой, нет. Мне достаточно денек погоняться — а вечер должен пройти в уютном ресторанчике, с хорошей компанией. Будем обсуждать гонку и веселиться. А утром — опять в бой!
— Как вкусно рассказываете.
— На любительских регатах организаторы постоянно устраивают вечеринки с танцами. Конкурсы и квесты. Вот такой расклад как раз для меня. А на подвиги не тянет. Мне не надо ничего себе доказывать. Кругосветки, сложные широты, экстрим — это мужская история.
— А практической стрельбой когда увлеклись?
— Три года назад. С тренером повезло — Александр Брежнев настолько тонко объясняет нюансы, что я уже выполнила норматив кандидата в мастера спорта. Надеюсь, не предел.
— Какое у вас оружие?
— Чешский пистолет CZ.
— В чем принципиальное отличие практической стрельбы от пулевой, стендовой, спортинга?
— Помимо точности здесь важна скорость поражения мишеней. Они меняются, нужно быстро перемещаться, стрелять из разных положений. Для меня это как медитация. Возможность разгрузить голову, переключиться. Что бы ни происходило днем, вечером у меня тренировка по стрельбе — и через пару часов выхожу оттуда совершенно другим человеком. Снова в тонусе.
Форс-мажор
— Вы из тех тренеров, которые готовы простить своим ученикам что угодно?
— Я умею прощать! Вообще незлопамятная. Нетипичный Скорпион.
— Что вызывает особенное ваше раздражение?
— Ругаюсь, когда спортсменка не бережет здоровье. Заболевает в ответственный момент. Но это не тот случай, когда надо «прощать»! Просто объясняю последствия. Чтобы я долго держала злость на кого-то — даже вспомнить такого не могу. Какой смысл нести по жизни за спиной мешок камней?
— Как нарушают режим в мужском коллективе, мы представляем. А как у девчат?
— В этом плане у нас довольно спокойно. Нагрузки в сборной такие, что попробуй загуляй. На следующий день помрешь на тренировке. Хотя... Был случай — один-единственный, потому и запомнила.
— Итак?
— 2001 год, я еще тренировала дуэт Давыдова — Ермакова. Сколько им тогда было? Лет по 18. Как-то на сборах вижу — обе абсолютно нерабочие. Вареные. Я в крик — и вдруг медленно начинает доходить: ночью-то они не спали!
— А дальше?
— Говорю: «Та-а-к! Что, гуляли до утра?!» Ася с Настей смотрят такими щенячьими глазами. Кивают. Я: «Вон с тренировки!»
— А они?
— «Спасибо, Татьяна Евгеньевна...» Вообще-то я не практикую подобные вещи — выпроваживать с тренировки. Но тут погнала. Зачем их мучить? Подрывать здоровье, сердце сажать. Пусть лучше проспятся. Девчонки молодые — полны веселья, гормоны взыграли!
— На следующий день получили двойную нагрузку?
— Нет. У нас такие тренировки, что в двойном объеме не выдержит никто. Но поработали хорошо. На чувстве вины.
— Хоть раз приходила к вам синхронистка за советом: рожать или нет?
— Мы обсуждаем эти темы.
— Кого-то отговорили?
— Нет. Разрешения никто ни у кого не спрашивает. Просто заранее намечаем дедлайн — до определенного момента я девочку еще могу заменить. А потом каждая должна осознавать ответственность за команду. У нас же дуэты. Если остается полгода до чемпионата мира, ты не имеешь права подвести коллектив. Так что наши замужние за этим следят.
— Неожиданности были?
— Ни разу.
— Ромашина рассказывала — однажды на Кубке Европы перед стартом обнаружила на купальнике дырку. Вы об этом узнали до или после?
— Сразу же сказала!
— Реакция? Шок?
— Нет-нет, что вы. Посмеялись! Решили — все равно никто не увидит. Место не самое заметное, по шву. Главное, чтобы дырка дальше не разошлась. А что сделаешь? Штопать уже некогда, да и ниток не было. Потом залатали. Про себя крыли последними словами швею, которая готовила купальник.
— С того дня возите с собой нитку с иголкой?
— Это тоже. Ну и предупредили людей, которые шьют нам купальники. Чтобы поответственнее.
— Самый крутой форс-мажор на соревнованиях?
— Только болячки. У Ромашиной двусторонний отит перед Рио. Ищенко накануне чемпионата Европы сломала ребро, а на Олимпиаде в Лондоне выступала с температурой 38,5. Такие моменты сильно выкашивают. Ты как тренер смотришь и понимаешь всякую секунду: твой спортсмен работает через боль!
— Стоило выпускать Ищенко с переломом?
— Ну-у... Симптомы были похожи на трещину. Сама Наташа рентген делать категорически не хотела. Аргумент такой: если увидит, что это перелом, — терпеть не сможет.
— Внушала самой себе — «У меня ушиб»?
— «Нерв защемила». Ну и как-то уговорила — что все не так уж страшно. А после турнира выяснилось — действительно, был перелом.
— Как она выдержала — две-то программы?
— Да, да! Представляете, какое преодоление? А что такое отит — под водой? Нужно переворачиваться, уходить глубоко и до конца быть с прямыми ногами. Какая при этом боль в ушах?!
— Ухо хоть закрыто было?
— На официальных стартах это запрещено. А на тренировках, конечно, заматывали каждый раз. Засовывали вату с вазелином, чтобы вода не попала на воспаленную перепонку. Болит не болит — работать надо!
— На Олимпиаде в Париже смешанных дуэтов в синхронном плавании еще не будет. Как думаете — в Лос-Анджелесе-2028 появятся?
— Шансы минимальны. Сколько таких дуэтов было на ЧМ-2019 в Кванджу? То ли восемь, то ли девять. Мало! Должно быть 24. Но сейчас высокому уровню соответствуют от силы три. Наши, итальянцы, японцы... Остальные просто пытаются участвовать.
— Мужчины-синхронисты у вас отторжения не вызывают?
— Это зависит от того, как они выглядят! Американец Билл Мэй мне нравился, в шоу блистал. Но чаще видим красивого парня, который барахтается в воде. Даже ноги не натянуты. Похож, извините, на...
— Мы догадываемся, на кого.
— На купальщика какого-то! Вот на это смотреть не очень приятно. Будто на море кто-то балуется и кричит: «Ой, гляди, синхронное плавание!» — и тянет из воды полусогнутую ногу наверх. На одну секунду.
— Это вы не про Мальцева, как мы понимаем?
— Что вы! Конечно, нет! Я про совсем слабый уровень. В Кванджу знала — если наши не выступают, на трибуну не пойду. Это не отторжение — мне просто неинтересно.
Ковид
— Что синхронистка должна выложить в Instagram, чтобы вы ей сказали: «С ума сошла? Немедленно убери!»
— Судьба распоряжается так, что мои ученицы после завершения спортивной карьеры занимают серьезные посты. Становятся статусными личностями, медийными. Я смотрю вперед — вдруг кто-то потом эту откровенную фотку достанет. Попытается повлиять на человека, на решения. Вот и говорю: «Не забывай, кто ты. Будущее может зависеть от твоего прошлого, от этих публикаций...»
— Вы про Субботину и ее фотографии с пляжа?
— Да, в основном это касается Вари. Она девушка яркая, красивая, с великолепными формами. Главное, в самом скромном виде все равно будет блистать!
— С двумя Светланами — Ромашиной и Колесниченко — в этом плане проще?
— Они уже взрослые, все понимают. Да и Варя неглупая девочка, хватило одного разговора. С тех пор претензий нет.
— Вы говорили в интервью: «Я за рулем не устаю, слушаю аудиокниги». Какие?
— Да разные! Из последнего — «Пищеблок» Алексея Иванова. Очень люблю Акунина. Вообще — всё! Главное, чтобы увело меня в другую реальность, а не загрузило еще сильнее.
— Ночами аудиокнига не убаюкивает?
— А я не езжу по ночам. Собиралась в Астрахань — так выехала в 6 утра. В 8 вечера уже была у родителей Ромашиной, Алексея и Татьяны. Мы дружим, милейшие люди, вместе рыбку ловили.
— Бумажные книги в руки не брали — счет на годы?
— Брала. Когда из-за пандемии нас закрыли на «Круглом» на долгий карантин. Старшая дочь меня в дорогу собирала — и положила несколько книг. Она обожает бумажные! А мне электронные все-таки ближе.
— В прошлом году вы переболели ковидом. Хотя вроде бы диагноз так не звучал.
— Почему? В карте написано — «коронавирус». Двусторонняя пневмония тоже была. Но это как побочка.
— Тяжело перенесли?
— Не то слово! Температура была под 40! На четвертый день стало тяжело дышать. Поняла: вот оно, то самое. Вызвала «Скорую», отвезли на КТ. Оттуда в клинику ФМБА.
— Большое поражение легких?
— 25 процентов. В первый же день зашла в палату девушка. Естественно, в скафандре, очках. Я ее не узнала, а она меня сразу!
— Вот это популярность синхронного плавания.
— Оказалась одна из моих бывших учениц! В спорте следа не оставила, окончила медицинский, теперь прекрасный доктор. Заговорила со мной, а я прошептала: «Спасите меня, пожалуйста». В этот момент так захотелось жить!
— Что ответила?
— «Татьяна Евгеньевна, не волнуйтесь! Вы под контролем, все будет хорошо!»
— Вспомнили девочку-то?
— Да, я даже вспомнила, какое у нас в команде этой девочке дали нежное прозвище... Спасибо ей огромное. В том числе за те слова — они меня здорово поддержали. До реанимации не дошло. Но за девять дней прокапали до полусмерти. Когда вышла из больницы, моя печенка шагала рядом.
— Восстановили?
— Довольно быстро.
— Последствий для организма нет?
— Кто ж знает? Время покажет! Вроде пока нормально. На первых порах, правда, стала социопатом — хотелось забиться в нору, никого не видеть и не слышать. Тоже побочка после ковида. Мой друг доктор Арсен Шагинян дозвонился в больницу, когда уже шла на поправку. Дал совет: «Как бы ты себя ни чувствовала, не смей закрываться дома. Хоть ползком — но на работу. Чем больше будешь себя напрягать, тем быстрее восстановятся силы и проснется желание жить». Мне в те дни было очень тяжело!
— Странно. Вы же выздоровели.
— Да я вернулась домой как скелет! Мышцы за две недели опали. Я тренированный человек — но здесь вообще не было сил. Полное обнуление! Все надо было начинать заново!
— Ну и с чего начали?
— С йоги. Дыхательной гимнастики. Наталья Груздева, чемпионка мира по синхронному плаванию, давно увлечена йогой, стала крутым преподавателем. Расписала подробно, что требуется после пневмонии. Друзья — это мое все!
Развод
— У вас две дочки. Старшая, Елена, тоже тренирует, ваша правая рука.
— Вот, кстати, еще причина, почему не хочу все бросать и уезжать за границу. Дочерей поднимала в одиночку. Лена уже замужем, сейчас у нее фамилия Воронова, родила двоих сыновей. Я мечтала, чтобы она стала журналисткой. Но Лена сама выбрала профессию тренера, о чем я ни капельки не жалею. У нее получается! И мне помогает, и с белорусским дуэтом Хондошко/Кулагина работает, у них отличные программы, девочки прибавляют на глазах. А мне теперь нужно поставить на ноги младшую дочь, Настю.
— Ей сколько?
— 20. Учится в университете нефти и газа, третий курс.
— Как вы отреагировали, когда Лена бросила журфак и перевелась из МГУ в РГУФК со словами: «Хочу быть тренером»?
— Это был шок. Я плотно занималась своими спортсменками, а на детей времени не хватало. Отсюда проблемы с Настей в переходном возрасте, несданный ЕГЭ Лены...
— Она не сдала ЕГЭ?!
— Да. Из-за юниорского чемпионата мира по синхронному плаванию. Выиграла, но ЕГЭ пропустила. Можете представить, каких усилий мне стоило пристроить дочь на журфак. А потом берет — и переводится в РГУФК! Втихаря!
— Что сказали?
— Только выдохнула: «Лена!»
— А в ответ?
— «Мама, я знала, что ты будешь против». Поздняк метаться. Ну, ладно, думаю. Работай!
— Когда-то вы обронили в интервью: «Если дочь станет тренером, это может сильно ударить по ее семье».
— Лена провела работу над ошибками.
— Уже случились ошибки в этом смысле?
— Над моими — не повторила судьбу матери.
— Тогда расскажите про свои ошибки.
— У меня даже не ошибки, что-то другое... За восемь месяцев до Олимпиады в Афинах муж поставил ультиматум — выбирай: работа или семья. Говорил: «Мне жена нужна рядом». Прямо тиран, из серии: «Сиди дома, готовь борщ...» Это при том, что стабильной работы, способной обеспечивать семью, у него не было.
— В отличие от вас.
— Я чувствовала, что у меня получается тренировать, уже была ответственность перед двумя возрастами. Маленькие — Ермакова с Давыдовой. Старшие — Киселева, Антонова, Васильева, Медведева...
— Не бросить?
— Конечно! Я человек слова — если взялась, буду делать даже в ущерб себе. Но тогда понимала — семья мне дорога. Попросила: «У меня Олимпиада на носу, потерпи до нее. После Игр буду больше времени уделять дому».
— И?
— Вскоре выяснилось: муж уже давно живет на две семьи. Моя будущая жертва вообще ни к чему. Так что выбор в пользу работы оказался судьбоносным. Я выиграла пять Олимпиад — а человек канул в небытие. Вместе с той, с которой остался.
— А у вас двое маленьких детей на руках. Тоже испытание.
— Было безумно тяжело! В тот момент возобновили карьеру Брусникина с Киселевой, мои девчонки, Ермакова и Давыдова, бились с ними за место в сборной. Дальше Олимпиада — первая в моей жизни... Лишь работа и дети удержали меня на плаву. А потом отпустило. Начала выздоравливать, жить. Все сложилось прекрасно. Мужу даже благодарна!
— За что?
— Я ведь ради детей собиралась сосредоточиться на семье — но не была бы счастлива. Просто пожертвовала бы собой. Чтобы сохранить то, что все равно развалится. Я благодарна ему за откровенность! За то, что сказал: «Все, я выбрал другую семью. А ты продолжай работать!»
— Как состоялся разговор?
— За три дня до Нового года.
— Только из этого разговора узнали, что у него женщина на стороне?
— Да. Ничто не предвещало.
— Муж-то жив?
— Да. Общаемся!
— Даже так?
— Он же отец моих дочерей. С ними контактирует. Ну и меня поздравляет. Родители мужа тогда были в ужасе, разозлились на него. Особенно папа. Насколько знаю, до сих пор с ним не разговаривает. Думал — растит порядочного сына. А тот в его глазах оказался подлецом.
— Значит, его родители вас поддержали?
— Очень сильно! Хотя помню свое состояние — в такой момент ничто не способно утешить. Но сейчас, повторяю, у меня совсем другое течение жизни. То несчастье принесло столько счастья! Словами не описать!
— Снова замуж вы так и не вышли?
— Нет. У меня теперь страх. Какое-то внутреннее отторжение.
— На штамп в паспорте?
— Да. Отношения — пожалуйста. Но без рамок, штампов, громких заявлений...
— Спокойно это воспринимаете?
— Абсолютно! Чувствую себя замечательно, никаких сожалений эта ситуация не вызывает. Я такой здоровый интроверт — и мне хорошо. Да и дети не дают скучать, внуки появились. Тимофею полгода, Максиму 6 лет.
— Как-то слово «бабушка» с вами не монтируется.
— Бабушка из меня никакая, если честно... Время от времени приезжаю к ребятам, балую Максима игрушками. Он изумительный партнер в шопинге.
— Вместе бродите по магазинам?
— Да. Примеряю какое-нибудь платьице, выхожу: «Максим, как тебе?» — «Таня, ты прекрасна!» Продавщицы думают, что я его мама. Когда говорю, что бабушка, не верят. Обращаются к нему: «Неужели действительно бабушка?!» Тот смотрит: «Какая она вам «бабушка»? Это Таня!»
— Забавно.
— Пока у него в голове не укладывается, что я бабушка. Хотя всё объяснили.
— 6 ноября у вас юбилей. С какими мыслями встречаете?
— Ха! Да никаких мыслей. Живу как жила. Просто соберу самых значимых людей в моей жизни. С кем прошла огонь, воду и медные трубы. Пока чувствую себя полной сил, все будет как прежде.
— Ощущаете себя лет на 35?
— Точную цифру не назову — но знаю, что 50 раз отжаться смогу. До сих пор выполняю мощные силовые комплексы в зале.
— Что себе пожелаете накануне юбилея?
— Больше поводов смеяться. Радости от жизни. Чтобы следующие 50 лет темы, которые затронули в этом интервью, меньше влияли на мое настроение.
— Верите — что-то изменится со следующей Олимпиады?
— Едва ли. Становится только хуже. Во все сферы приходят новые люди, они не понимают — «старая школа» кое-что смыслит в жизни и профессии. Нынешние не чувствуют глубину событий. Даже не пытаются вникнуть, разобраться. Так что лучше не будет — а мне, наверное, просто стоит поменять собственное отношение к этому.
— Как у Леца: «Не можешь изменить ситуацию — измени отношение к ней»?
— Точно!
