Алексей Еременко: «Зенит» в Раменском стал чемпионом — и фанат «Спартака» сломал мне челюсть»
Герой у нас удивительный. Говорить с таким — чистое наслаждение. Ради такого стоило ехать, чертыхаясь, через тысячу пробок в Красногорск.
Определившись, что жить собирается в России, бывший игрок сборной Финляндии Алексей Еременко в собственную квартиру заглядывает время от времени. Предпочитая замысловатые маршруты где-то вдалеке, за туманами.
Бросает мимоходом: «В Даруссаламе сел на катерок — два часа, и я в Занзибаре...»
Мы лезем проверять — помилуйте, ну какие два часа от Даруссалама, Брунея? Другой конец света!
Но случайно увеличив африканскую карту, обнаруживаем Дар-эс-Салам в Танзании. Вот вся жизнь его такая — между неведомыми нам городами. То Еременко в Панаме, то в Экваториальной Гвинее. Набора языков хватает, чтобы не страдать.
С английского — «крокодайл фарм» — переходит на самый что ни на есть русский. Простодушно называя полицейский участок в Хельсинки «ментовкой».
Редко так везет с героем. Редок такой кайф от разговора. Такое послевкусие.
Юрмала
— Вы до сих пор спортивный директор в юрмальском «Спартаке»?
— Нет, в январе ушел.
— Почему?
— Провел там четыре года. Как говорят в таких случаях? «Пришло время двигаться дальше»?
— Именно так и говорят.
— У меня строится своя академия в Гамбии. Времени на Юрмалу уже не хватало.
— Да и не полетаешь сейчас особо.
— В том-то и дело. Прежде в Ригу было 12 рейсов в сутки. Час двадцать, и ты там! А теперь? Сначала ковид все остановил. Потом какие-то рейсы появились — и снова застопорилось. Добирался так: лечу в Калининград, еду на такси до границы с Литвой, перехожу мост. Дальше еще четыре часа на такси. На дорогу уходит целый день. Да и по деньгам накладно. Такси в Евросоюзе — 200-250 евро.
— Уход из юрмальского «Спартака» — ваше решение?
— Только мое.
— Платили вам, наверное, тысячи две евро, не больше?
— Мне вообще ничего не платили. Ни цента!
— Всё на дружеских отношениях с Марко Трабукки, хозяином клуба?
— У нас договор был такой: собираем команду, которая для молодых африканцев становится трамплином в Европу. Мне — процент от продажи. Но не учли, что из латвийской лиги очень тяжело организовать трансфер. Уезжают оттуда единицы. Со временем понял — молодым игрокам легче из Африки перебраться в Европу, чем из России или Балтии.
— Для нас это новость.
— В Африке на любом турнире скауты со всей Европы! Как муравьи — везде! А турниры идут регулярно — увозят оттуда футболистов пачками.
— Вы привезли в Юрмалу штук семь негров.
— Стоп-стоп! Афроамериканцев!
— В данном случае — просто африканцев.
— Я тут подсчитал — за четыре года перевез из Африки около 25 игроков. Это хлопотно! Особенно в Евросоюз. Визы, документы... Одну букву не так напишешь в анкете — через три недели ответ из посольства: «Отказано». Столько геморроя!
— Самый живописный?
— 2020 год. Из-за «короны» весь мир на паузе. Но Turkish Airlines в любую пандемию летает куда угодно, в том числе в Нигерию. Звонит оттуда товарищ: «Леша, приезжай». — «Сейчас же ковид, футбола нет!» — «В 180 километрах от Лагоса — город Бенин-сити, там база армии. Есть футбольное поле. Я договорился, проведем турнир».
— Великолепно.
— А в Нигерии такие вопросы решаются легко. Лечу через Стамбул, в Лагосе меня встречают. Чтобы вы понимали: аэропорт Лагоса — это... Это...
— Боже, что?
— Если в аду существует аэропорт — он выглядит именно так. Ты не успеваешь выйти — тебя окружает толпа людей. Размахивают пачками местных денег, тычут прямо в физиономию.
— Предлагают поменять?
— Да. Доставай, мол, доллары. Понятно, что 97 процентов — фейковые деньги. Фальшивые. Но попробуй от толпы отбиться! Это я знаю, как себя вести...
— Приключения, надо думать, настигли вас не в аэропорту?
— Самолет опоздал на шесть часов. Встречал меня чувак из Бенин-сити. Время — 16.00. Схватил мои вещи: «Босс, скорее, скорее, нужно успеть до темноты!» Что такое? 180 километров — за два с половиной часа точно доедем!
— Нет?
— Два часа выбирались только из Лагоса! Трафик нереальный. Наконец выехали на автостраду. Каждый километр на дороге лежат пальмы — перекрыто. Когда темнеет, ставят факелы. Тормозит полиция, переворачивают всю машину. Понятно, я белый. Даешь немножко денежек — отпускают.
— Знакомая картина.
— Через километр все повторяется! Останавливают, перетряхивают. Но выяснилось, бояться надо не этого.
— А чего?
— Эти же полицейские, бывает, похищают людей. Много случаев в Нигерии! Остановили машину — раз, и затащили в джунгли. Потом выкуп просят.
— Вытаскивают только белых?
— Да. Маловероятно, что тебя в этих джунглях убьют. Или для убедительности что-то отрежут. Проблема, что там море малярийных комаров! Укусит — через пару дней тебе станет плохо. Если не помогут — все, хана.
Революция
— 10 долларов для полицейского хватает?
— Да что угодно. У меня был случай — нечего давать, наличных не осталось. Снял черные очки Ray-Ban. Говорю: «Оригинальные, 90 долларов заплатил. Пожалуйста, отпустите!» Полицейский зовет товарища, проверяют — подделка или нет... А в Бенин-сити добирались тогда восемь часов. Я попросил отвезти в лучшую гостиницу города. По обычным меркам — две звезды, это ясно.
— Агентская работа сделала вас неприхотливым?
— Абсолютно. Мне нужен кондиционер и интернет. Всё! Выспался, в 6.00 за мной заезжают...
— Зачем так рано?
— Жара! Турниры начинаются в семь утра. Подруливаем к высоченному забору. Армия же! На КПП видят: белый. Листают мой русский паспорт — все, заходи! Думаю: вот это страна! Кругом вертолеты, бронетехника, а меня запросто запускают. Без всяких разрешений. Ну, о'кей, стартует турнир. Команд много, в день по пять-шесть игр. После третьей ты уже ничего не соображаешь. Поля ужасные, солнце печет, с тебя пот градом. Внезапно — дождь! Представляете, что такое дождь в Нигерии?
— Смутно.
— Говорят: «Все, это до ночи». Турнир сразу останавливают. Уезжаем по той же дороге, гляжу — там вода по грудь!
— Да бросьте.
— Точно вам говорю. Мотоциклист едет — мотоцикла не видно! Голова одна! Смотрю на местных — вообще не удивляются. «Это нормально?» — указываю. «Да-да. Когда дождик — у нас всегда так...» Люди плывут!
— Турнир-то прошел?
— А как же? Много хороших футболистов. Одна команда 12 часов тащилась на автобусе, чтобы на турнир попасть. Где-то на реке маленький-маленький остров, дикий. Вот оттуда команда. Мне говорят: «Присмотрись, за нее играет сын нефтяного босса. Бери его!» Пятнадцать минут проходит — снова толкают в бок: «Ты помнишь про сына босса?» Ладно, думаю. Если такой босс — решу вопрос. Лишь бы по мячу попадал. Парню 18 лет. Просто огромный! Глыба!
— Еще один козырь.
— Все лицо в шрамах.
— Плюс за плюсом.
— Это племя, у них так принято — лица себе корректировать. Пацан сразу выпрыгивает, головой здорово выбивает. Думаю: все! Джекпот! Папа — нефтяной магнат, сын хорошо играет... All inclusive!
— И?
— В этот момент дают ему пас — и он с пыра куда-то в танк у ограды! Ох, ё...
— В самом деле.
— Секунду спустя снова получает мяч — и точно так же с пыра, только уже за танк! В джунгли! «Нет, — отвечаю. — Такого я привезти не могу, извини». Заканчивается турнир — мне лететь в Гану. В аэропорту при входе даешь паспорт. А там смотрят на твой билет — и специально тянут время. Расспрашивают: «Как вам, босс, Нигерия? Удалось ли найти футболистов?»
— Тоже денег хотят?
— Разумеется! Что ж еще? Мужик сидит с моим паспортом в руках, ведет эти расспросы — а позади табличка: «Нигерия против коррупции! Если вы столкнетесь с коррупцией, срочно звоните на такой-то номер...» Гляжу то на него, то на этот плакат.
— Кто первый не выдержал?
— Я. Выворачиваю карманы: «У меня нет ничего! Гляди, пусто! Отпусти, надо улетать...» — «Как это нет? Ты одет красиво, искал футболистов. Тебе же нравится Нигерия?» — «Нигерия — лучшая страна в мире!» Он вздыхает: «Точно ничего нет? Ммм... А у меня сын играет в футбол!» — «Запиши и его телефон, и свой — на обратном пути я тебя найду, что-нибудь дам! А его устрою в клуб!» Только тогда получил паспорт. Бегом к рейсу на Аккру — и там новость: «У вас виза с завтрашнего дня. В самолет пустить не можем».
— Какой конфуз.
— Чувак, который все организовывал, перепутал даты. Деньги у меня на карте, а местные банкоматы из десяти попыток срабатывают один раз. В ходу исключительно кеш. Кто меня отвозил, уже на полпути домой, возвращаться не станет. Мой товарищ Обафеми Мартинс в тот момент был в Дубае. Больше никого!
— Что делать?
— Не представляю! Еще и коронавирус — завтра сгорает моя бумажка. Выхожу из аэропорта убитый, говорю таксисту: «Давай к ближайшей гостинице». 600 метров до нее оказалось. Вечером сижу в баре с бокалом пива, грущу. Визы нет, ковидного документа нет, интернет слабенький. Вдруг чувствую: начинается какая-то движуха...
— В гостинице?
— На улице!
— Революция?
— Вроде того. SARS!
— Это что?
— Общественное движение против зверств местного ОМОНа. С вечера все заваривалось, наутро просыпаюсь от шума, выглядываю в окно — а там что-то невероятное. Все бегают с палками, орут.
— ОМОН гоняет демонстрантов?
— Наоборот — демонстранты полицию! Хорошо забор у гостиницы высоченный, метров 20 — будто от жирафов. Подхожу к бармену: «Можете сделать ковид-документ? Мне надо срочно в Гану!» — «Я-то сделаю — а как ты улетишь? Вон, уже трое сидят в холле, ждут. Тоже должны лететь...» Эти 600 метров до аэропорта невозможно проехать!
— Потрясающе.
— Спрашиваю: «А пешком?» — «Без шансов! Ты, белый, такой сладенький, сейчас выйдешь с чемоданами в эту толпу? С тобой быстро решат вопрос».
— Ну и что делать?
— Просидели пять дней в этом маленьком закрытом отеле. Китаец, американец и я. На третий день кеша вообще не осталось, надо идти сто метров до банкомата. У гостиницы один охранник — старый, кривой. С древним калашниковым.
— Хоть что-то.
— Говорю: «Давай с нами, прикроешь». — «Обмотайте лица...» Чтобы только глаза были видны. Никто не должен знать, что мы белые. У банкомата очередь, солнце светит, +40, вокруг снова что-то закипает. Очередь подходит — мы молимся, чтобы принял карты!
— Мог не принять?
— Запросто. Местные карты еще берут, а с остальными беда. Зараз можно снять не более пяти евро — взамен получаешь пачку мятых купюр. Ради этого час стояли! Сунули деньги в пакет, охранник дулом водит, сам дрожит... Вокруг демонстранты с палками — и мы крадемся. На пятый день улетел в Гану!
— Ай да поездка.
— Такое везде и постоянно. Это одна история — а их у меня море!
Гамбия
— Сейчас вы как агент работаете?
— Нет. Хотя начал сотрудничать с большой компанией, агентом Вадимом Шаблием. Отправился в Нигерию, договорился с несколькими футболистами. Должны были лететь в Украину. Двое из Гамбии уже подписали контракты, пятеро — на просмотр.
— «Металлист»?
— Нет. Но тоже высшая лига. Визу они получили 26 февраля. Звонят мне: «Босс, e-mail пришел — визу дали, высылай билет. Мы готовы лететь!» — «Куда?!» — «Украина, просмотр...» «Стоп, — отвечаю. — Даже если до Украины вы долетите — футбола пока не будет. В лучшем случае вам автомат в руки дадут». «Все равно — мы готовы! На месте разберемся!»
— Вообще не в курсе, что происходит?
— В курсе. Но менталитет такой: главное — выехать из страны. Хоть куда. Но вроде объяснил, поняли, успокоились. Ждут.
— А что за академия у вас строится в Гамбии?
— Это мы с братом Романом занимаемся. Уже давно. Я представляю, как все должно работать. Человек пятьдесят будут тренироваться на новеньком искусственном поле, которое в Турции заказал.
— Сколько стоит ваш проект?
— Гораздо дешевле, чем в Европе.
— Счет на миллионы долларов?
— Нет-нет! Что вы! Я ж не сатурновскую базу строю. Но для Африки все довольно солидно. А почему Гамбия — там безопасно!
— Неужели?
— Если сравнивать с другими странами — вполне. Находится прямо у моря, внутри Сенегала, где тоже полно сильных футболистов. Академия-то будет для всех!
— Кто-то посоветовал?
— Сам додумался. Есть у меня приятель — итальянец Омар Сесилли. Бывший скаут «МЮ», затем в «Монако» работал, а сейчас на «Марсель». Уже семь лет живет в Сенегале. Здорово мне помогает.
— Чем?
— Можно облететь всю Африку — не найти ни одного футболиста. Нужно знать, куда отправляться. Омар постоянно в самолетах, мотается по турнирам. Мне подсказывает: «Леша, давай туда, будет интересно. Вот сюда лучше не надо...» А то бывали случаи, прилетаю — там дурдом.
— Что такое «дурдом»?
— Играют 20 команд. Это 400 футболистов. Из них толковых — два. Но не уровня Дрогба. Ради таких нет смысла срываться на край света. А с Омаром впервые пересеклись в Танзании на Кубке Африки, U-17. Говорит: «Был я в Экваториальной Гвинее, там неплохая академия. Есть парочка ярких футболистов». Страна маленькая, закрытая, тяжело визу получить.
— Но вам удалось?
— Я из Танзании с Омаром рванул в Дакар. Чтобы вы понимали — это все равно что из Москвы добираться с пересадкой до Пекина. Оформил визу — и вернулся обратно через Марокко. Перелет длился 15 часов, приземлились ночью.
— Страшно вдумываться.
— Единственная сносная гостиница — Holyday Inn. Жену предупредил: «Если через 48 часов не объявлюсь — связывайся с посольством в этой стране, рассказывай: русский, финн, белый, надо его найти...»
— Сроки подходили?
— Да! Нужно как-то дать о себе знать, а то шухер поднимется. Однако ни связи, ни интернета. Вижу, что он есть, но ничего не загружается! Бегу на ресепшен: «Интернет не работает!» — «Да, — говорят. — Не работает». — «Но он же есть?» — «Есть». Еще и смотрят на меня как на полоумного.
— Так в чем дело?
— Отвечают: «Президент спит». В этой Гвинее, когда он засыпает, всюду вырубают интернет. В восемь утра встает — включают. Резиденция рядышком с гостиницей. Наверное, какие-то меры безопасности. Ну ладно, дождался, когда президент проснется, отправил жене письмо.
Малярия
— Как-то Иван Саенко вложился во что-то африканское. Усадили его на трон, мух отгоняли перьями. Едва заикнулся про дивиденды — дали 24 часа на то, чтобы свалить из страны. С пустыми карманами.
— Помню. Давно это было.
— Мы к чему — в Африке обманут при первой возможности?
— Да нет... Первой дожидаться не станут! В странах вроде Нигерии надо быть очень осторожным.
— На какие «разводы» попались вы?
— Самый ходовой фокус — у футболиста оказывается куча проблем со здоровьем. На него смотришь в Африке: резкий, быстрый. Привозишь в Европу — вылезают какие-то хронические недуги. А «Спартак» Юрмала не такой богатый клуб, чтобы отправлять в Германию на углубленное медобследование. Но колени, ясное дело, смотрим.
— Если уж в московское «Динамо» туберкулезника когда-то подписали — Тиагу Силву...
— С реально опасными штуками мы не сталкивались. Зато вдруг обнаруживалось, что у африканцев сердце бьется быстрее, чем должно. Стали выяснять — оказалось, для Африки это нормально!
— Что вы говорите?!
— Дать белому и чернокожему одинаковую нагрузку — у африканца будет учащенное сердцебиение. Или возьмем малярию.
— А что с малярией?
— Года три назад был в Нигерии на турнире. Понравился мальчонка. Потом вижу — дрожит весь, потный... Плохо человеку! Переводчика спрашиваю: «Что с ним?» «Да ничего. Малярия». — «Как?! Он только что 90 минут отбегал по жаре!» — «Ерунда, таблеточку выпьет — все пройдет». Они проще к малярии относятся. Да и быстрее излечиваются. Я-то заболел — чуть копыта не отбросил!
— Что за история?
— Слава богу, уже в Италии прихватило. Четыре дня откачивали. Из Нигерии вернулся в Латвию, и поехали всей командой на сбор в Италию. Посмотреть футболистов на будущий сезон, отыграть с «Удинезе» товарищеский матч. К концу первого тайма чувствую — «плыву»! Доктору нашему говорю: «Ничего не понимаю — мне так плохо...» Протягивает градусник — 39,5!
— Боже праведный.
— Дал таблетки — вроде отпустило. А ночью всё!
— Что «всё»?
— Уже под сорок температура, вызывают «Скорую». В госпитале сразу берут кровь — вижу, доктор идет с округлившимися глазами: «Молодой человек, а где вы были последние две недели?» — «Пять дней назад вернулся из Нигерии». — «Понятно».
— Что дальше?
— Снова «Скорая» — и везут в другую больницу. Малярия последней стадии!
— Это значит — тяжелая форма?
— Тяжелее нет. Она как работает? Комар укусил — наутро становится плохо. Живот болит. В Африке знают, что делать, — в аптеке сдаешь анализ крови: «О, малярия!» Выдают таблетки, три дня пьешь — и свободен. Вот это первая стадия. А у меня все всосалось в кровь.
— Сколько провели в госпитале?
— Четыре дня в реанимации. Капельницы, восемь таблеток в сутки. Жуткая слабость. Постоянно хотелось спать, но не мог заснуть.
— «Короны» еще не было?
— Нет. Это 2018 год. Кстати, в Африке на ковид вообще не обращают внимания.
— Как так?!
— Там 75 других способов распрощаться с жизнью — ковид на 76-м. Если в Африке маску наденешь, будут смотреть как на ненормального — ты что, идешь банк грабить? Когда началась пандемия, дня три народ сидел по домам, а потом плюнул и зажил привычной жизнью. Там утром у многих одна мысль: проснулся — достань на еду! Вечером стол накрыт? Все! Миссия выполнена. Если пару дней не работаешь — умрешь от голода.
— Нам рассказывали: одна из африканских столиц — чуть ли не самый дорогой город мира.
— Это в Анголе!
— Ну и дела. Зря мы не верили.
— Я даже не летаю туда. Да никто не летает. Цены за гранью понимания! Такси от аэропорта до гостиницы — 90 евро. Банка колы — 7 евро.
— Это откуда ж такое богатство?
— Нефти в Анголе много. Впрочем, и в Нигерии много. Знали бы вы, какие там ресурсы — Нигерия должна жить, как Эмираты! Но коррупция все убивает...
Гьян
— В Россию африканца привезти легче, чем в Латвию?
— Да. Но в России никому не интересно заниматься 18-летним легионером из Африки. Ему минимум полгода нужно на адаптацию. Здесь все другое! Я не вижу клубов, готовых ждать, пока африканец «выстрелит».
— В России его ждут засады на каждом углу? Через неделю кто-то отлупит?
— Лет 15 назад такое бывало. Сейчас — нет.
— Счастливы слышать.
— Я встречался в Аккре с Баффуром Гьяном, с которым когда-то за «Сатурн» играл. Вот у него историй на тему скинхедов хватает. В метро за ним гнались. Потом рассказывал: «Это был самый крутой мой рывок в жизни! На поле так не бегал ни разу!»
— Так убежал?
— Убежал. Но это 2005-й. Сегодня никто африканцев не гоняет. Стали цивилизованно относиться.
— Вы говорили, что Асамоа Гьян передвигается по Аккре в сопровождении кортежа мотоциклистов. Сам — на золотом «роллс-ройсе». Это было представление специально для вас?
— Почему? Обычная для него история!
— Невероятно.
— Звезды живут своей жизнью. В Африке их на руках носят. Тот же Асамоа в Гане — просто кумир. У него и мотоциклы, и золотой «роллс-ройс», и еще пятнадцать машин. Дом огромный. Я был у Асамоа в гостях.
— Давно?
— В 2017-м. Трофеи его стоят, открытый бассейн. Охрана постоянно рядом. Один не бывает вообще. Но внимание привлекает даже не «роллс-ройс», а автобусик такой. Изготовленный по спецзаказу. Внутри все отделано, как для короля. Телевизор, кресло, напоминающее трон...
— У Баффура, старшего брата, попроще?
— Тоже отличный дом. Золоченых автомобилей нет. Машины всего три — «мустанг», «мерседес» и еще что-то.
— Мы-то помним, как вы удивляли Раменское своим «хаммером».
— Эх, были ж времена... Мотор — шесть литров. Рычаг переключения скоростей — словно у реактивного самолета. Ни один бордюр не страшен. У меня было несколько «хаммеров». В Африке понял, как это важно — надежный автомобиль. Однажды встретили меня в Дакаре на старенькой машине — до города километров пятьдесят. Жара лютая. Вдруг посреди дороги заглохли! Кондиционер тоже вырубился!
— Эвакуатор?
— Какой эвакуатор, что вы? Ха-ха! За всю жизнь не видел ни одного в Африке! Выйдешь из автомобиля — солнце прямо в темя. Телефон еле ловит, ни до кого не дозвониться. Никогда на поле я так не потел, как тогда на дороге! Деревьев в Дакаре вообще мало. Там к Сахаре близко. Деться некуда.
— Ну и чем закончилось?
— Кто-то нас подобрал. За машиной мой водитель потом возвращался. По Африке разве что на джипах можно ездить. Вот там «хаммер» — самое оно. Дороги чудовищные. Мы смотрим: «Как здесь живут?» А люди привыкли.
— Живут на 10 долларов в месяц?
— В гостиницах получают по 60-70 долларов. В моей академии будут работать человек восемь. В месяц на зарплаты уйдет долларов пятьсот.
— Тренерам надо платить больше?
— Им — 150-200 долларов.
— Когда откроется академия?
— Месяца через три-четыре. Пока я в России, всем занимается Момоду Сисей, бывший форвард сборной Гамбии. Я с ним в «Кайрате» играл. Живет в 500 метрах от поля.
Эннин
— Кроме Ричи Эннина, играющего за «Нижний Новгород», в России есть ваши футболисты?
— В «Велесе» нигериец Самину Абдуллахи. Есть Адам Мархиев в итальянском «СПАЛе». Русский с финским паспортом. 20 лет, игрок сборной Финляндии. А с Эннином история вышла забавная!
— Расскажите.
— В Риме живет мой хороший знакомый, Томас. Ему лет 70. Когда-то пристроил меня в «Лечче». Четыре года назад прилетаю к нему — и узнаю, что есть городок где-то в горах, куда на поезде не добраться. Лишь на автомобиле. Играет за их команду класса D интересный футболист.
— Рванули?
— Арендовал крошечный «фиат», ехать 600 километров. Вижу надпись — Autostrade. Сразу мысль: это то же самое, что в Германии, — гони с любой скоростью! Ну и домчал за шесть часов. Немножко опоздал к тренировке, но 30 минут хватило, чтобы понять: Эннин — парень стоящий.
— Что ж он в серии D болтался?
— Это итальянские законы — если ты не из Евросоюза, можешь играть только в серии A или D. Два варианта. Поэтому в четвертом дивизионе много толковых футболистов, которые до самого высшего уровня пока не дотягивают. Встретился с Ричи, погуляли по городку. Сел в автомобиль, вернулся ночью. Совершенно мертвый. Говорю: «Томас, я быстро доехал. 180 держал всю дорогу». — «Ты представляешь, какие штрафы придут?! На этой трассе камеры на каждом столбе». Оказалось, не как в Германии.
— Ну и сколько пришло?
— 1800 евро. Через пару недель позвонили из прокатной конторы — давай, плати.
— Привезли Эннина в Томск?
— Сначала — в Юрмалу. Потом отдали в аренду «Жальгирису», а уж после Кержакову в «Томь». Теперь с ним в «Нижнем». В марте ввели правило, что иностранцы могут уезжать из России. За пару дней до закрытия окна пришло на Эннина предложение из Франции.
— Первый дивизион?
— Клуб вот-вот туда выйдет. Зарплата в четыре раза больше! Звоню Ричи: «Смотри, есть такой вариант. Но уйти сейчас — некрасиво. Помоги команде до конца сезона. Попадешь в сборную Канады — та впервые с 1986-го пробилась на чемпионат мира. Я знаю, ты в расширенном списке...»
— Он канадец?
— Ганец с канадским гражданством. В Африке и не был, кажется. Решил остаться в «Нижнем» — и правильно сделал!
— Кержаков в курсе?
— Да, я ему сразу сказал: «Керж, работал бы Эннин с другим агентом — на 99 процентов парня в Нижнем уже бы не было». Но для меня человеческие отношения важнее. Да и сам Эннин никуда не рвался: «Ко мне здесь так хорошо отнеслись, дали шанс. Остаюсь!»
— Принадлежит он Юрмале?
— Да. Еще два года контракт. Но, думаю, летом будет где-то в Европе.
— Где ж его французы разглядели?
— А как только пришло это указание насчет иностранцев в России, сразу европейские клубы начали мониторить: кого выхватить? Бюджетно же!
Шаманы
— Когда-то в «Спартаке» Кебе швырял куриные кости под кровать, и даже Олег Иванович не в силах был отучить...
— Куриные кости? Это для Африки особая история! Я тоже сталкивался. Мне и угрозы приходили.
— А-а, это связано с колдовской темой?
— С чем же еще?! Когда ты постоянно работаешь в Африке, многие на тебя обижаются. Кому-то не помог, кого-то не отправил в Европу, выбрал другого. Злятся! Вы бы заглянули в мой телефон — на блоке человек тридцать. Все — африканские номера.
— Игроки? Или агенты?
— Агенты. Если обижаются — начинают шаманить. Много всякого насылают. Там в это очень верят. О-очень! Шаманские дела на высоте.
— Против вас шаманили?!
— Да! Кровью курицы вымазывали мою фотографию. Грозили: «Если не сделаешь то-то, тебе конец...» Чего только не было!
— Смешно вам такое?
— Почему «смешно»? Неприятно! В тех краях завистники на каждом шагу! Неслучайно у самых звездных африканских футболистов есть свои шаманы. Которые защищают от других шаманов. От колдовства.
— С собой в Европу шаманов везут?
— Нет. Сидят в Африке, колдуют. Прекрасно себя чувствуют.
— Вы таких людей видели?
— Разумеется. Выглядит примерно так, как вы себе представляете. Деревня, старый дом. Шаманские... штучки. Чьи-то зубы, куски курицы. Ну, весь набор. Лучше держаться подальше.
— Вы-то как в этом доме очутились?
— У меня в каждой стране есть приятели — известные футболисты. В Того — Эммануэль Адебайор, с ним когда-то полгода прожил в одной комнатушке. 1998 год, академия «Метца». Конечно, мы друзья! В Нигерии — Обафеми Мартинс. В Гане — Асамоа Гьян и его брат Баффур.
— Так кто вас привел к колдуну?
— Не скажу! Зачем вам имя? Последний раз в Гамбии сидел девять недель! Было свободное время, ну и повезли — показали местного шамана.
— Кто-то из живших в Африке нам рассказывал — с юмором относился к шаманским проделкам, пока не понял: все действует.
— Я задумывался! Вот из-за этого произошло что-то или нет? Та же малярия. Нас было из Европы человек пятнадцать на турнире, белых. Заболел я один! Почему?
— Прививки у вас не было?
— Нет прививок, только таблетки. Очень вредные. Если ты там неделю находишься — пей. Но если месяцами — лучше этими антибиотиками не травиться. Я решил — не буду. Кстати, перед Нигерией еще в Колумбии побывал. Может, там подхватил? Тоже комаров было прилично! После малярии Нобель Арустамян спросил: «Леша, это твоя последняя поездка в Африку? Теперь успокоишься?» — «Ни за что!»
Суринам
— Паулу Барбоза, Шандор Варга нам говорили — любой агент однажды сталкивается с жесткими угрозами. Помните, как столкнулись первый раз вы?
— Когда работал в Юрмале, находился на линии фронта. Встречался с агентами, папами, мамами, обговаривал суммы, убеждал... Если начинались проблемы — угрожали не клубу. Мне! Я же договаривался! Есть страны, в которые отныне ни ногой. Например, в Кот-д'Ивуар.
— Что случилось?
— Недопонимание из-за футболиста! Визу сделали, приехал — не заиграл. Отправили обратно. Я уже чувствую, куда стоит летать, куда нет... Поскольку от Юрмалы отошел, потихоньку восстанавливаю отношения там, где было что-то не так. Вот с Нигерией снова начал работать. А то были сложности — полтора года там не появлялся. Сейчас съездил, объяснились.
— С настоящей опасностью сталкивались? Пистолет вам показывали?
— Ни разу. Хотя проехал почти всю Африку и Латинскую Америку. Знаете, где опасно? В Суринаме! Там футболисты отличные. Фишка в том, что легко получают голландский паспорт. С таким документом уже полдела сделано! Но район стремный.
— Для агентов?
— Да вообще. Так что с Суринамом я на паузе. Пару лет назад хотели связаться с Промесом, чтобы помог, организовал там все. Но что-то не пошло.
— Мы представляем, насколько живописны африканские агенты.
— Вот сейчас в Абудже, нигерийской столице, работаю с очень сильным агентом. Раз шесть уже ездил туда на турниры. Честнейший! Проблем с ним нет!
— Местный?
— Да. У него в «Вильярреале» играет парень, который забил «Баварии», — Сэмюэл Чуквэезе. В «Порту», «Атлетико» есть его молодые футболисты. Каждые два месяца сам устраивает турниры — к нему едут скауты из Европы. В последний раз делал турнир для «Ланса».
— Как интересно.
— Причем условие было — чтобы на турнире присутствовали наблюдатели только от «Ланса», больше никого. Собралось команд пятнадцать, много игроков. Понятное дело, «Ланс» если и возьмет, то одного-двух. Агент с клубом переговорил: «Можно, Алексей тоже прилетит?» — «Пожалуйста». Четыре дня с ним вместе смотрели матчи. Игроки у него хорошего качества, связи роскошные. Весь геморрой с визами берет на себя.
— С карикатурными агентами встречались? В золотых цепях?
— В Африке их везде полно! Смотришь футбол — вокруг какие-то непонятные люди. Подсаживаются, начинают выведывать. Но местные эти вопросы решают быстро. Кроме футбола, там ничего нет. Единственный бизнес! Хорошо хоть искусственные поля пошли. Правда, тот самый Омар, скаут «Марселя», не любит смотреть футбол на синтетике. Ему нравятся турниры на бетоне.
— Вот это да.
— Был случай в Кот-д'Ивуаре. Игра в девять утра, на улице уже +37. Древнее искусственное поле, которому 20 лет, наброшено на реальный бетон. Я по нему прошелся — ощущение, что кроссовки горят! Думаю: как же они бегают? Начинается матч, через пятнадцать минут свисток судьи. Что такое? Вижу — мимо меня идет вратарь, а у него половина бутсы висит!
— Висит?
— Ну да. Стоял на месте — и подошва расплавилась. Повисла!
Мачете
— Какой клиент доставил особенно много головной боли?
— Да я ко всему был готов. Когда с Трабукки в Юрмале затевали проект, понимали, что африканцев придется обучать элементарному. Как вилку держать, как нож. Что руками кушать не стоит.
— Неграмотные попадались?
— Ну... Были. Двое. У одного африканца, помню, во всех документах была разная подпись. Мы вгляделись: «Можешь одинаково?» — «О'кей!» Снова выводит новую закорючку. Только не подумайте, что я над ними смеюсь! Рассказываю как есть.
— Допустим, мы, ничего не зная, отправимся в Африку за футболистами. На какие грабли наступим?
— Надо знать, куда ехать. Моим знакомым регулярно в соцсетях пишут какие-то нигерийцы, приглашают на турниры...
— Это всем пишут. Одного из нас проинформировали: «В Конго умер ваш дядя Бенджамин Голышак, давайте делить наследство».
— Вот я сразу говорю — не верьте, это глупость! Африка остается Африкой. Через соцсети вам еще и не то пообещают.
— Даже если нас не украдут по дороге — футболистов не найдем?
— Сто процентов! Может, и доедешь до турнира — ничего там не отыщешь. Потратишь деньги и время впустую. Если действительно не украдут. Риск есть.
— Сколько там просят за белого человека?
— Начнут с двухсот тысяч долларов. Потом согласятся на любую сумму, думаю. Недавно читал интервью финского агента — его в Лагосе похитили.
— Очень занимательно.
— Не знаю, много ли правды в его рассказе. Но хорошо представляю, как было. Как вышел в аэропорту Лагоса в шлепках, белых носках. Блондин в очках. Местные такой шанс не упускают — быстренько все оценили! Это я знаю, как там одеваться и себя вести...
— Как? Вдруг пригодится.
— В одежде — ничего лишнего. Шлепки, шорты, майка. Борода чтобы была. На мне видят татуировки — сразу думают: «Ага, наверное, армия США». Или французский легион. Уже не лезут. Я как-то ждал чувака, который должен был за мной заехать, а тот опаздывал. Вокруг человек двадцать кружили. Сумку хватали, тащили в такси! Я не выдержал: «Сейчас за мной командир заедет». — «А-а, армия?» Мгновенно отвязались.
— Зачем борода?
— Сигнал — не так просто развести. Отвечать им надо вежливо: «Спасибо, у меня все нормально». Больше ни слова.
— Так финна, думаете, «вели» прямо от аэропорта?
— Вроде куда-то не туда повезли. Он сказал — «похитили». Сколько потом за него заплатили — без понятия. Сумму в газетах не писали. Вполне допускаю, мысль о похищении мелькнула у кого-то уже после матчей. Поняли — толку от него мало, деньгами не пахнет. Ну и ухватились за последний шанс. Хоть что-то стрясти.
— Он еще легко отделался. Помним ваш рассказ про румынского агента в Колумбии.
— Это история жуткая! Я в автомобиле рукой начал ловить ветер, мне говорят: «Убери скорее. Румынский агент так высунул — ее прямо на ходу отрубили одним взмахом мачете. Увезли с собой, а на ней кольца, часы...» Я убрал поскорее, окно закрыл. В Африке чувствую себя в большей безопасности, чем в Латинской Америке.
— Почему?
— В Африке достаточно понимать, куда соваться не стоит. Сам не полезешь — приключения тебя не найдут. А Латинская Америка непредсказуема.
— Там тоже живописные агенты?
— Нет. Золотые цепи до пупа — это в Африке. А, допустим, в Уругвай я летал по приглашению Пабло Бетанкура, известного агента. Сам на мотоцикле — а офис солидный. Никакого треша. Другое дело, что в Латинской Америке нет футболистов для Юрмалы. Цены высокие, да и договариваться тяжело.
— Почему?
— Потому что рядом всегда есть свои команды. С хорошими деньгами. А в Африке — нет. Если не считать Египет и Марокко. В «черной» Африке, где я бываю, в высшей лиге зарплаты — 150-200 долларов.
— Самый крутой клуб в «черной» Африке?
— В Сенегале приличная академия. Великолепная база, дорогие футболисты. Ценник — 600-700 тысяч евро.
— Стоят они этих денег?
— Они стоят больше! Если правильно их развивать. Работало бы в Африке все по уму, это был бы самый крутой футбольный континент.
— Агент Селюк — ваш конкурент?
— Нет. Он хоть и работает по Африке, но живет в Испании. Даже не знаю, в Африке-то бывал? Мы ни разу не пересекались. У меня другой подход — верю только тому, что видел своими глазами. Кому-то надо летать, кто-то может вот так...
— Как же найти африканца, не посмотрев своими глазами?
— Через партнеров. С Африкой все возможно! Я не удивляюсь ни-че-му!
Крокодилы
— Самое фантастическое место в Африке?
— Был на турнире в Танзании, в выходной сел на катерок — и отправился из Дар-эс-Салама в Занзибар. Два часа езды. Какая же красота! В Кот-д'Ивуаре есть уголки, где туристов вообще нет. Заливы прозрачные. Ты один!
— А самая адская точка?
— В Нигерии так себе места. Особенно дороги. На трассе Бенин-сити — Лагос полиция вытаскивает людей — и прямо избивает. Я все это видел.
— Вытаскивают из автомобиля?
— Да, лупят палками. Это для меня диковато, а там народ нормально относится. Когда начинал по Африке ездить, частенько бывал в шоке. Сегодня уже ничем не удивишь. Пытаюсь вспомнить, чему удивлялся, — и не могу!
— В места вроде фавел забредали?
— В Рио оказывался в самих фавелах!
— Вот это вы рискнули так рискнули.
— Там есть безопасный ресторанчик для туристов. Прямо в фавелах. Существует договоренность, что убивать и грабить никого не станут. Понятное дело, я в компании туда отправился. Все равно страшновато — сидишь посреди фавел, проходящие мимо не слишком дружелюбно поглядывают... Я телефон достаю, начинаю снимать — мне сразу говорят: «Убери!»
— Интересный опыт.
— Вот Копакабана, гостиницы — а наверх идут дороги. 400 метров — и уже фавелы! Всё рядом! Но на Копакабане я никогда не останавливался.
— А где?
— В районе Барра-да-Тижука. Там живут футболисты, депутаты. Вся местная элита. Пляж тоже есть. Более-менее спокойно. А цены намного ниже, чем возле Копакабаны.
— В Африке попадали хоть раз в такие места?
— Африка — это целиком одна фавела! Если не считать бизнес-парки в столицах, где цены бешеные. Все думают — Африка дешевая. Там очень дорого! Простейший Holiday Inn может стоить 200-250 евро за ночь. А в Европе такой же — 30-40.
— Вы нас убиваете, Алексей, новостями.
— В Африке или платишь столько — или живешь в абсолютном дерьме. Без кондиционера и интернета.
— Жили в таких?
— «Минус одна звезда»? Нет. Для меня главное — кондиционер. Вот он везде был. Некоторые, правда, ужасные — ты спишь, а рядом будто «боинг» взлетает. Помню, в Бенин-сити с гостиницей возник напряг.
— Антисанитария?
— Нет, с этим-то порядок. Совсем слабый интернет! В Гамбии утром просыпаешься — вроде интернет есть. Бум — вырубается! Идешь на ресепшен, выясняешь — «А-а, это китайцы...»
— Что за китайцы?
— Китайский паром ловит рыбу — ну и перерубили случайно какой-то кабель. На дне морском. Всё! На восемь часов страна без интернета. Ждут, пока починят. А через пару дней — то же самое.
— Африка — это еще и ужасные самолеты?
— Сразу вспоминаю свой перелет в Экваториальную Гвинею. Из Дакара должен был добраться до Касабланки, это три часа. Там пересадка — и еще три часа до Гвинеи. Взлетаем над Касабланкой, сижу в «бизнесе». Рядом со мной пилот в форме, читает книжку. Вдруг как затрясет! Кошусь на соседа — он-то понимает, когда опасно. Как реагирует? Вроде продолжает читать. А потом так тряхнуло, что тот голову закинул — начал молиться.
— Это знак нехороший.
— Тут и до меня дошло: точно, что-то не то! Спрашиваю: «Все нормально?» — «Как тебе сказать... Сахару пролетаем. Песок, шторм». Все это попадает в мотор.
— Один из нас в ЮАР отравился. Считает тот день худшим в жизни.
— Первые два-три дня в Африке всегда с животом проблемы. С непривычки. Но вообще еда там свежее, чем в Европе! Курицу поймали — сразу пожарили. Овощи с грядки. Рыбу я не люблю, мясо там тоже не беру. Курица надежнее.
— Говорят, есть страны — спидозные насквозь. Какие инструкции на этот счет?
— Инструкция одна — не занимайся плохими делами. Потерпи!
— В каких-то странах это особенно не рекомендуется?
— Да везде с этим серьезно! Вот в прошлом году провел в Гамбии шесть месяцев. Как раз ковид был. Туристов мало, гостиницы пустые. Но белые женщины туда летали!
— Догадываемся — зачем.
— Гамбия считается для возрастных дам тем же самым, чем Таиланд для стареньких европейских мужиков. Британки, немки... Им без разницы — ковид, не ковид! Летят!
— Возвращаются довольные?
— О, еще какие! Могут и не одни вернуться...
— Возраст — «пятьдесят плюс»?
— Бывает и шестьдесят. Прилетают одни, там мальчики молодые вокруг них кружат. Лет по восемнадцать, готовы на все. Я в Гамбии утром просыпаюсь — и бегу кросс по пляжу. За эти десять километров столько всего увидишь!
— Что, простите?
— Все, что ушедшее море оставило, — рыбы, змеи... Даже череп крокодила был! Людей нет — лишь вдалеке пожилая белая дама с молодым ухажером. Там это нормально, никто внимания не обращает.
— Змеи на вас выползали?
— На том же пляже змею выкинуло. Как я понял, водяную. Она еще живая была. Двигалась, но обратно до моря не дотягивала. Я ее палкой попробовал подтолкнуть, потом ногой. Кто-то из местных заметил, подлетел: «Что ты?! Не надо, она страшно ядовитая, может укусить!»
— Отчаянный вы человек.
— Крокодилов там — пропасть! Уже не знают, что с ними делать. Рядом с гостиницей открыли crocodile farm.
— Вот невидаль-то.
— Те фермы, где все бывали, совсем другие — вы от крокодилов за сеткой! А здесь ходишь прямо между ними. Лежат огромные. Я сначала не понял прикол: что вообще происходит? Мне отвечают: «Они выросли на рыбе, мяса не чувствуют. Тем более живое...» Но один-то раз могут почувствовать!
— Ужасы рассказываете.
— Развелось их столько, что стали у самок отбирать яйца. Те просто звереют от такого. В дождевой сезон много крокодилов вылезает. Вода поднимается — встречаешь их на пляже. В соленую воду не лезут — но там река рядом. А тот череп, что я на пляже нашел, — это какой-то ночной ритуал, как мне потом рассказали.
«Сатурн»
— Оглядываясь на собственную карьеру — пара ошибок, которые исправили бы с особенной радостью?
— Таких не «пара» — 20-30!
— Мощный заход.
— Думаю, стоило подольше оставаться в Италии. После «Лечче» варианты были бы. Но предложение «Сатурна» оказалось очень заманчивым. Да и первый год там был отличный!
— Зато на второй все сломалось.
— Из-за истории с «Локомотивом». Я уже настроился на переход, деньги предложили неплохие. И мне, и «Сатурну». В марте меня брали в Раменское за миллион долларов — а в декабре «Локомотив» готов был выложить семь!
— Но?
— Отпуск, жду. Тишина! Ситуация зависла. Время спустя объяснили — губернатора Громова деньги в тот момент не интересовали. Сказал: «Клуб не для того создан, чтобы футболистов продавать, — мы должны чего-то добиваться!» Понятно, с каким настроением я на сборы поехал.
— Что было дальше?
— Убрали Вайсса, главного тренера. Появились новые люди — и вообще все пошло наперекосяк. Вот тогда мне точно надо было уходить. А я решил остаться. Потом в «Сатурн» на мою позицию взяли Лоськова с Карякой, место в старте окончательно потерял. Летом 2009-го уехал в «Металлист».
— Так что насчет ошибок?
— В «Сатурне» со второго сезона не то что валял дурака... Начал давить на клуб — чтобы отпустили! А нужно было просто играть как играл. Думать только о футболе. На тренировках не отдавался по полной. Всем видом показывал, что не хочу находиться в Раменском. Когда посадили на скамейку, стало совсем некомфортно. Но все еще можно было исправить!
— Как?
— Уйти. Начать заново, а не высиживать в «Сатурне». Единственное, в чем повезло, — успел покинуть клуб до того, как он обанкротился.
— Вам всё выплатили?
— Да. С 2007-го задержки по зарплате на два-три месяца стали нормой. В какой-то момент Жиганов, генеральный директор, собрал игроков, предложил пересмотреть условия контрактов.
— В сторону уменьшения?
— Естественно. На 15-20 процентов. Я один из немногих, кто согласился.
— Давили на вас?
— Нет-нет, все было корректно. Просто пошел навстречу клубу. Видел же — ситуация действительно сложная.
— Правда, что «Локомотив» предлагал вам полтора миллиона долларов в год?
— Да. Я уже и с Бышовцем, главным тренером, пообщался, и с Липатовым, генеральным директором.
— Анатолий Федорович блеснул красноречием?
— Нет, разговор был короткий, все по делу. Разве что вспомнил, как у него в московском «Динамо» играл мой отец. Приятно, что Бышовец отзывался о нем с теплотой. Встреча с Липатовым тоже получилась недолгой. В офисе зашли в кабинет, где сидело руководство. За две минуты обсудили условия, после чего Липатов произнес: «Ну все, осталось решить вопрос с «Сатурном». К сожалению, так и не решили. То ли из-за Громова, то ли из-за того, что кто-то, имевший отношение к переходу, хотел слишком много денег.
Маски
— В Раменском говорили открытым текстом: «Хочу уйти»?
— Да. И руководству, и Вайссу. Причем в раздевалке, при команде. Это, конечно, ошибка. Нельзя так поступать. Я ведь был капитаном. Да и вообще контрактные вопросы лучше обсуждать тет-а-тет. Хотя Вайсс всегда прекрасно ко мне относился, до сих пор перезваниваемся.
— Как-то в Раменском он так на вас в раздевалке кричал, что слышно было в микст-зоне.
— Это после нулевой ничьей с «Амкаром». Вайсс был недоволен моей игрой, пошумел, я ответил. В следующем матче в стартовый состав не попал. Да, время от времени у нас случались маленькие конфликтики, но все равно больше помнится хорошее. Например, как сделал меня капитаном.
— Ну и как же?
— В Казани на установке неожиданно объявил: «Сегодня повязка у Леши Еременко». Я обалдел. В «Сатурне» всего полгода, ребят постарше хватало — и на тебе, капитан! Свое решение Вайсс объяснил так: «Когда хорошо играешь ты — хорошо играет вся команда».
— В самом деле?
— Ну, в 2006-м таких матчей действительно было много. Вот в той же Казани первый тайм закончили по нулям. А во втором я отдал две голевые и реализовал пенальти. Победа — 3:0!
— До вас кто был капитаном?
— Игонин.
— Как он отреагировал на то, что остался без повязки?
— Наверняка задело, но виду не подавал. Леша — отличный парень. Тихий, скромный, с ним было невероятно комфортно играть. Я мог творить в середине поля, а он сзади все подчищал. Носился от штрафной до штрафной, выгрызал мяч в подкатах и сразу пасовал своему. Надежнейшая рабочая лошадка.
— Когда-то вы говорили: «Самые странные люди — вратари. Самый странный из вратарей — Тони Кински». Почему?
— Уж очень спокойный. Таких флегматичных и добродушных вратарей я вообще больше не встречал. Обычно все они на своей волне. А Кински — замечательный.
— Кто из голкиперов полная противоположность Тони?
— Да многие! Например, Сичиньяно из «Лечче». Чудной, шебутной. Постоянно подшучивал над ребятами, устраивал подлянки. Но это точно не для газеты.
— Эх, жаль.
— Лучше расскажу, как я в «Сатурне» шутил. Над африканскими друзьями.
— Тоже неплохо.
— Покупал страшные маски — зомби, монстров, вампиров. На сборах комнаты у всех открыты. Пока кто-то из игроков ужинает, зайдешь, спрячешься за шторой или под кроватью. Парень возвращается, и тут ты выскакиваешь: «У-у-у!» Ох, как ребята кричали! Они этих масок жутко боялись. Особенно Илиасу Шилла.
— Откуда он?
— Из Ганы. Забавный такой. Добрый, набожный. В шаманов верил как никто — и когда пугал его то в маске дьявола, то вурдалака, Шилла чуть в обморок не падал.
— В бубен вам за такие приколы не настучал?
— Не-е-е. Вот Жедер или кто-то из аргентинцев — мог бы. Но к ним я бы и не сунулся.
— Другого ганца, Принса Амоако, тоже разыгрывали?
— Его в «Сатурне» не застал.
— Тимур Лепсая, бывший переводчик «Сатурна», рассказывал нам: «У Амоако крошечная нога. Наверное, 36-й размер. Как правило, у таких удар сильный, точный. А этот мажет и мажет. Один наш тренер громко произносит: «Что ж ты пробить не можешь? У меня *** больше, чем твоя нога!»
— Ха! Между прочим, раньше я тоже поражался, почему у африканцев беда с ударом. Не поставлен. Вроде и техничные, и выносливые, а бьют не пойми как. Покатавшись по этим странам, понял, в чем дело.
— В чем же?
— Это в Европе в детских командах у каждого свой мяч — лупи по воротам с утра до вечера. В Африке на 20 человек — два мяча, да к тому же плохого качества, подспущенные. Еще и поля кошмарные. Как тут удар натренируешь? Хотя попадаются исключения. У Обафеми Мартинса левая нога словно пушка! Но ему повезло — лет в 16 перебрался в Италию, там поработал над ударом.
— Про Мартинса нам говорили, что в своей Нигерии швыряет деньги беднякам из окна машины.
— Для Африки — обычное дело. Так поступают не только футболисты. Когда останавливаешься на светофоре, к тебе сразу подлетает толпа. Кто-то деньги клянчит, кто-то побрякушки продает. Часы, сувениры, еще что-то.
— «Ролекс» за пять долларов?
— За доллар!
Земан
— Дмитрий Кириченко рассказывал нам: «В «Сатурне» при немце Ребере мы бегали кроссы за территорией базы — по асфальту, распугивая дачников...»
— Было. Никто не понимал, что происходит. Кому нужны такие кроссы? Мы же не марафонцы. Еще при Ребере каждая тренировка начиналась с пробежки вокруг поля — 20 минут в быстром темпе. Плюс тренажерный зал, подкачка. «Физике» уделялось огромное внимание — но с перебором. Хватало и других странностей.
— Например?
— За восемь месяцев, что проработал в «Сатурне», Ребер ни разу не подошел к макету с фишками. Ни теории, ни видеопросмотров. Установки очень короткие. Называл состав, говорил, кто отвечает за стандарты, — и все, погнали. Я сидел и думал — как же он с таким подходом «Герту» на третье место в бундеслиге вывел?!
— Кто из ваших тренеров лучше всех разбирался в футболе?
— Зденек Земан. Гений! Единственный минус — все силы брошены на атаку, об обороне забывает. Вспоминаю свой первый сбор в «Лечче». Лето, жара, Альпы. Утром — бег. Носились как лошади, еле до кровати доползали. Вечером два часа ходили пешком по полю. Земан показывал, кто в какой точке должен располагаться, куда пасовать, чтобы взломать оборону соперника. Отрабатывали разные варианты. Хотелось в футбол поиграть, а вместо этого — тактика, тактика, тактика. Как мы Земана проклинали! Когда же стартовал чемпионат, вдруг поняли — все работает! В каждом матче пропускали минимум два мяча, но забивали по три-четыре. В том сезоне больше нас в лиге наколотил только «Ювентус», который и завоевал скудетто.
— Круто.
— Если нападающие обожали Земана, то о защитниках этого не скажешь. Пропускали мы слишком много. Просто не тренировали игру в обороне. Зато в атаке все было доведено до автоматизма. В первом круге Божинов назабивал кучу мячей, и зимой за 13 миллионов евро его продали в «Фиорентину». В основе «Лечче» заиграл Вучинич, тоже быстро стал одним из лучших бомбардиров лиги, и его за большие деньги купила «Рома».
— Почему Земана убрали из «Лечче»?
— Наверное, разругался с руководством. Тренер специфический, с ним нелегко. Если что-то не нравится — молчать не станет. Как-то мы встречались с топовым соперником, в концовке с трудом сравняли счет и решили в оставшееся время подержать сзади мяч, не лезть на рожон.
— Трезво.
— Земан был в ярости! Вскочил и демонстративно повернулся спиной к полю. Дал понять — то, что там происходит, категорически не устраивает, идет вразрез с его игровыми принципами. Так и простоял до финального свистка.
— В раздевалке была буря?
— Нет. Земан — строгий, но никогда не орал, даже не повышал голос. Наоборот, говорил очень тихо, практически без эмоций. Всякий раз нужно было прислушиваться, чтобы разобрать его слова. Помню, на одной из первых тренировок я всю команду насмешил.
— Это как?
— Привык в Финляндии, что игроки обращаются к тренеру по имени. А я не расслышал, что сказал Земан, и крикнул через все поле: «Зденек!» Ребята оцепенели. Кто-то с усмешкой спросил: «Как ты его назвал?» — «Зденек. Что, у него другое имя?» — «Запомни, он — Мистер! Это Италия, здесь свои законы».
— Земан-то как отреагировал?
— После тренировки я подошел к нему, объяснил ситуацию, извинился. Он махнул рукой — дескать, иди, все нормально. Вызывать к себе начал во второй половине сезона, задавал один и тот же вопрос: «Еременко, что с тобой? Почему раньше, когда ты только приехал, постоянно бил по воротам, а сейчас все время пас отдаешь?»
— А вы?
— Я не знал, что ответить. Среди нападающих полно эгоистов, но я не такой. Если видел, что партнер в хорошей позиции, — не жадничал, пасовал. Земан же твердил: «Не надо передач, бей по воротам!»
— Кто-то из футбольных людей нам сказал: «У Алексея Еременко таланта было на «Ювентус». Согласны?
— В таких случаях говорю: «Могло быть лучше. Но могло быть и намного хуже». Даже среди талантливых футболистов хватает тех, у кого карьера не сложилась. А я поиграл в хороших клубах, провел более полусотни матчей за сборную Финляндии... Хотя теперь понимаю — в футболе все зависит не только от игрока, но и от его окружения. Если есть связи и желание — любого можно пристроить куда угодно.
— Собственный агент вас подводил?
— Нет. Правда, в трудные времена, когда оставался без команды, от агента хотелось бы больше помощи.
— Вы о Роберто Де Фанти?
— Нет, с ним давно расстался. Я о Трабукки. Кстати, когда из «Сатурна» переходил в «Металлист», переговоры вел сам, напрямую. Мне позвонил спортивный директор клуба, пригласил в Харьков. Прилетел, посмотрел город, стадион, базу и в тот же вечер подписал контракт.
— Тренировал «Металлист» Мирон Маркевич?
— Да. С ним забавный эпизод связан. Я сразу перегнал в Харьков свой красный «мерседес». На территории базы было мало парковочных мест, но одно неизменно пустовало, прямо у входа в корпус. Там и оставлял машину. Недели через полторы ребята говорят: «Леха, ты заметил, что на базе нет ничего красного цвета?»
— Действительно?
— Да, бросалось в глаза. Но я не придавал значения. Пока не услышал тот самый вопрос. И дальше: «А знаешь почему? Потому что Маркевич красный ненавидит! У тебя какая машина?» — «Вон, «мерседес». Постоянно на это место ставлю, поближе ко входу». — «Ага, а ты задумывался, почему оно всегда свободное?» — «Нет». — «Да потому что это место Маркевича!»
— Он добирался туда без машины?
— С шофером. Сам не водил. Но ни Маркевич, ни его помощники мне ничего не говорили. Зато ребята угорали: «Да, Леха, теперь понятно, почему ты все меньше и меньше играешь...» А на базу я с того дня приезжал на такси.
Шотландия
— Едва перебравшись в «Сатурн», вы испытали потрясение. Рассказывали: «Меня один судья так обматерил, что я в шоке был. Думал, ослышался». Что за арбитр?
— Не помню, честно. Это случилось на сборах, в контрольном матче. Но вообще в России у меня не было проблем с судьями.
— А в других странах?
— Впервые красную карточку получил в 10 лет. В финском городке Пиетарсаари, где жил с родителями, проходил турнир. Судил местный арбитр, в прошлом довольно известный. Правда, с возрастом умом тронулся. Но тогда я об этом не знал. И никак не мог понять, за что меня с поля выгнали.
— То есть?
— Правил не нарушал, никого не трогал. Вдруг судья подбегает — и красную! То ли переклинило, то ли глюк словил. Мама, которая была на том матче, до сих пор вспоминает: «Вот негодяй! Ни за что ребенка удалил!» Закончился скандалом и мой дебют в чемпионате Финляндии.
— Что стряслось?
— В 18 лет вернулся из академии «Метца», подписал контракт с «Йокеритом». Первый матч, родители на трибуне, хотелось проявить себя. Ну и «проявил». На скорости прокинул мяч мимо защитника, тот сфолил, начал смеяться. И я в него плюнул. Повернувшись, увидел, что арбитр в десяти сантиметрах от меня. Красная! Я даже не спорил, поплелся в раздевалку.
— Дисквалифицировали?
— На семь матчей! Еще в Шотландии случай. Мой «Килмарнок» встречался с «Хартсом», где играл защитник сборной Литвы... Как его... Умер два года назад, диагноз тот же, что у Риксена.
— Боковой амиотрофический склероз?
— Да. Вспомнил — Марюс Жалюкас! Весь матч меня провоцировал, по-русски обидные слова говорил. Я не реагировал. Тогда он решил схитрить. После очередного единоборства подошел ко мне близко-близко, схватил за шею — и резко откинул голову назад. Рухнул, закрыл лицо руками. Как будто я его ударил. Хотя пальцем не тронул! Судья разбираться не стал — влепил красную.
— Какой неприятный человек. Вот бы в кого вам плюнуть.
— Вообще-то в Шотландии мне понравилось. Трибуны битком, классная атмосфера, настоящий мужской футбол. Симуляции сродни той, что придумал литовец, — большая редкость. Недавно смотрел по телевизору «Селтик» — «Рейнджерс». Защитник так подкатился под нападающего, что тот в воздухе сальто сделал. Стадион взревел от восторга! Меня тоже в одном из матчей за «Килмарнок» против «Селтика» отоварили будь здоров. Корпусом, со всей силы. Первая мысль — в спину вошел топор! От боли чуть сознание не потерял.
— А судья что?
— Даже желтую не показал. В другой раз я уже от «Рейнджерс» натерпелся. Всю игру по ногам лупили! Представьте, насколько жесткий в Шотландии футбол. Теперь умножьте это на три — и поймете, какое было рубилово. Удивительно, как я после такого остался невредим. Зато по итогам сезона вошел в тройку лучших игроков лиги. Первый случай, когда кто-то вклинился туда не из «Селтика» или «Рейнджерс».
— Самая необычная традиция, с которой столкнулись в шотландском футболе?
— За три часа до матча — обед. Я не привык перед игрой наедаться, а шотландцы полные тарелки накладывали. Причем все подряд — картошку, фасоль, тосты с джемом... После таких порций я бы еле-еле по полю передвигался, а эти носились 90 минут как ни в чем не бывало!
Брат
— Ваш брат Роман назвал гением Антонио Ди Натале, с которым пересекся в «Удинезе». О ком из своих одноклубников готовы сказать то же самое?
— Для меня Ромка — гений! Я не шучу! У него феноменальные данные, мог бы в любом клубе мира играть. Атакующие полузащитники не любят возвращаться назад. А для брата это не проблема, бегает по всему полю, постоянно выполняет сумасшедший объем работы. Плюс тонко чувствует игру, может и отдать, и забить.
— Что же помешало в топ-клуб попасть?
— В первую очередь это вопрос к агенту.
— Где сейчас Роман?
— Дома, в Хельсинки, с женой, двумя дочками и сыном. Рассматривает несколько предложений. Если все сложится — ближе к лету подпишет контракт.
— «Ростов» он покинул в феврале 2021-го. Почему до сих пор без команды?
— Изначально хотел больше времени проводить с семьей, которая оставалась в Финляндии. Потом были варианты, но по разным причинам сорвалось. Так одно трансферное окно пролетело мимо, второе...
— Есть шанс, что вернется в Россию?
— Нет, сюда не хочет. Роме уже 35, надеется подыскать что-то поспокойнее. В идеале — поиграть на Ближнем Востоке. Главное — чтобы семья была рядом. В «Ростове» в какой-то момент с этим возникли непреодолимые трудности.
— Почему?
— Его жена Марика — финка, которая родилась в Америке. Российскую визу получала лишь на три месяца. В пандемию с продлением стало еще сложнее.
— После ухода из «Ростова» брат сообщил в одном из редких интервью: «В последние годы из-за проблем с бедром мне перед каждым матчем кололи обезболивающие».
— Да, и это сказывалось на его игре. Сейчас-то на здоровье не жалуется. Помогли специальные уколы, ради которых четыре раза в год летал в Италию. Но синтетические поля Ромке противопоказаны.
— В финские клубы его после «Ростова» звали?
— Конечно. Но в Финляндии не горит желанием играть прежде всего из-за искусственных газонов, которых там очень много. Не хочется снова колоть обезболивающие.
— Люди, знающие Романа, говорят о нем как об идеальном человеке. И вдруг история с кокаином, двухлетняя дисквалификация...
— Это для всех стало шоком. Как раз в том матче Лиги чемпионов с «Байером», когда взяли допинг-пробу, брата в Леверкузене просматривали скауты «Монако». Ромка отыграл здорово, забил, да и вообще в тот момент был на пике.
— Это точно.
— С «Монако» все уже было горячо. Еще чуть-чуть — и могли бы подписать контракт. «Барселона» тоже проявляла к Роме серьезный интерес, я видел бумаги, которые это подтверждают. И тут такой удар! Вдвойне обидно.
— Как вы узнали о том, что он провалил допинг-тест?
— В тот день я из Лондона отправлялся в Сингапур. Прямо перед взлетом залез в интернет, прочитал новость, и все, телефон выключился. Следующие 13 часов оставался без связи, места себе не находил.
— Потом брата расспрашивали — что это было?
— Нет. Никогда к той истории не возвращались. Она Ромке неприятна. Зачем на больное давить?
— За два года дисквалификации депрессия часто на него накатывала?
— Да все было — депрессия, разочарование... И для Ромки, и для семьи это был очень трудный период. Никому такого не пожелаю. Но я не сомневался, что он вернется на поле. Во-первых, видел его настрой, как тренируется. Во-вторых, ему с телом повезло. Если ко мне лишние килограммы липнут, то брат может есть что угодно — и не поправляется. Даже после травм быстро набирает форму.
— Что ответите Михаилу Грушевскому, который сказал про Романа: «У него была не одноразовая лажа или, простите за каламбур, дурь, а системная беда»?
— Люди часто что-то говорят, ориентируясь на слухи. Лично мне интереснее мнение не юмориста, а тренеров, которые с Ромой работали. Все отзываются о нем с уважением. А чтобы вы поняли, насколько он скромный человек, вот вам маленький факт — у брата до сих пор нет своей странички в соцсетях! И никогда не было! Таких футболистов в Европе, наверное, уже не осталось.
— Еще один брат, Сергей, куда пропал?
— В ХИФК играет. Если проведет хороший сезон, уверен, появятся предложения из более солидных клубов. Сереже всего 23, два паспорта — финский и русский. В РПЛ с учетом лимита это важно.
— Почему он в «Спартаке» не задержался?
— В 19 лет не каждый выиграет конкуренцию в таком клубе. К тому же приходил туда через Трабукки. Как и Ромка. После смены руководства футболистов, которых привел Марко, сразу убрали. С Ромой контракт не продлили, хотя он был готов остаться. А у младшего закончилась аренда, вернулся в юрмальский «Спартак». Но и по характеру мы, конечно, разные.
— В чем?
— Сережа — мягкий, домашний. Типично финский менталитет. Мы-то с Ромой быстрее повзрослели. Рано из дома уехали, привыкли к самостоятельности.
— Вы в 23 уже были мужиком, а Сергей в этом возрасте еще ребенок?
— Ну, нет! Но сейчас 23 и тогда — разные вещи. Не знаю, как бы я себя вел, если бы 16 лет назад были смартфоны, соцсети... Возможно, имел бы еще больше проблем.
Тюрьма
— Кто в 2007-м после матча с «Зенитом» в драке сломал вам челюсть?
— Сезон заканчивался, последний тур. «Зенит» в Раменском вырвал победу и стал чемпионом, опередив на два очка «Спартак». Вечером с женой и друзьями поехали в караоке. Там прицепился парень, сидевший за соседним столиком.
— Что не поделили? Микрофон?
— Нет. Он оказался спартаковским фанатом. Узнал меня, произнес что-то обидное по поводу нашего поражения от «Зенита». Я ответил, завязалась перепалка. Потом вроде все успокоилось. Я подумал — конфликт исчерпан. Но через несколько минут парень подкрался сзади — и кулаком в челюсть!
— А вы?
— Пошел в туалет умываться — крови было много. С женой быстренько расплатились, поехали домой. На следующий день должен был вылетать в Финляндию — готовиться со сборной к матчу против Португалии. Вместо этого попал на операционный стол.
— В ту же ночь?
— Нет. Утром проснулся, посмотрел в зеркало и понял — плохи дела. На лице синяки выступили, рот еле открывался. В больнице выяснилось, что помимо сломанной челюсти у меня еще сильное сотрясение. Под общим наркозом сделали операцию, поставили скобы. Жена месяц кормила через трубочку — супами да пюрешками.
— Заявление в полицию написали?
— Нет. На камерах к утру уже ничего не было — как обычно, всё подчистили. Но этого человека нашли. Губернатор Громов дал указание разобраться, взял дело под личный контроль.
— Пожалел парень об ударе?
— Наверное. Я не интересовался его судьбой.
— А что за караоке?
— «Прадо». В районе Китай-города. За год до этого там познакомился с женой, Наташей. Сейчас-то караоке в Москве на каждом шагу. Раньше было мало. «Прадо» считалось элитным местом, футболисты с хоккеистами частенько заглядывали.
— Ваша жизнь наполнена приключениями. Даже в финской тюрьме успели побывать.
— Это до «Сатурна». Сначала инцидент на дискотеке, потом авария... А в Финляндии строго. Если какое-то происшествие, приезжает полиция, увозит в отделение. Пока тянется разбирательство, могут 12 часов в обезьяннике продержать.
— Как произошла авария?
— В Хельсинки около порта подружка на моем «мерседесе» не справилась с управлением, врезалась в столб. Мы в клубе отдыхали, был выходной после матча сборной. Вышли под утро. Земля мокрая, мотор мощный, а девочка слегка нетрезвая. Газанула так газанула.
— За секунду до удара вся жизнь пронеслась перед глазами?
— У меня была одна мысль: «Что скажу папе и маме?!» Повезло нам, конечно. Еще пару метров — и пробили бы парапет, улетели в море. Глубина там приличная, большие корабли стоят, а в «мерседесе» открытый люк... Но в тот день мы не в обезьяннике сидели — просто в ментовке.
— С камерой после дискотеки познакомились?
— Да. Дурацкая история. Отправились с друзьями в клуб. В очереди перед входом зацепились с компанией. Кто-то кому-то на ногу наступил. Покричали, потолкались. Приехала полиция и всех без разбору повязала. Часов семь продержали за решеткой.
— Самое неожиданное, что там обнаружили?
— Да все как обычно. Кушетка, матрас, подушка, туалет.
— С дырой в полу?
— Нет, нормальный унитаз. Раковина, мыло, полотенце. Чистенько. Финские тюрьмы вообще отличаются гуманностью. Мои знакомые периодически туда попадали.
— За что?
— Да не важно. Самая известная тюрьма — недалеко от Хельсинки, на маленьком острове. С друзьями шутим: «Что, Димон опять на «Мальдивах»?» — «Ага, отдыхает». Там реально как в санатории — йогуртами кормят, фруктами, каждое утро свежие газеты. Телевизор, интернет, даже PlayStation!
— В тюрьме?!
— Да! Есть тренажерка, спортзал. Димон выходит — не узнать! Подкачанный, отдохнувший, посвежевший.
— Последняя дискотека в вашей жизни?
— Года полтора назад. В Кот-д'Ивуаре. Сам бы не пошел — пригласили знакомые, бывшие футболисты.
— Ну и как?
— Страшно!
— В каком смысле?
— В прямом. Из белого — только я да зубы окружающих. Темень, грохот, дым. Местные поголовно какую-то траву курят. Она там повсюду, дешевле воды.
— Попробовали?
— Еще чего! Я ж не камикадзе. Если бы в Африке и Южной Америке пробовал все, что предлагали, сейчас бы здесь с вами не сидел. В таких странах нужно постоянно быть начеку, контролировать ситуацию. Иначе проснешься в джунглях в обнимку с крокодилом... За эти годы лишь раз в командировке сорвался, загулял.
— Где?
— В Панаме. Прилетел на четыре дня. Из них три просматривал игрока, вел тяжелые переговоры с клубом. И вот накануне возвращения парень, который меня опекал, сказал: «Ты здесь, кроме поля и гостиницы, ничего не видел. Пойдем покажу старый город, поужинаем».
— Начало романтичное.
— В девять вечера слышу: «Сегодня же Хэллоуин! У друзей костюмированная вечеринка на крыше. Приглашают...» — «Спасибо, я в отель. Завтра в 11 утра вылет, надо выспаться». — «Да ладно, посидим чуть-чуть, пить не будем».
— Все так говорят.
— Ага. Пришли. Куча народа, музыка, танцы, прикольные костюмы. До полуночи я держался, ни грамма не выпил. Потом уломали: «Ну, давай по бокальчику, за компанию. Кто знает, когда в следующий раз встретимся». Дрогнул! В 00.15 записал на телефон видео — официант несет бутылку виски. Следующее видео — в 6.15. Мы уже где-то на дискотеке, всё в дыму...
— Главный вопрос — на самолет успели?
— Чудом! В какой-то момент я потерял этого чувака, сам доехал до гостиницы, собрал вещи — и на такси в аэропорт. С ужасом думая о том, что впереди 15 часов до Стамбула в эконом-классе. На стойке регистрации спрашиваю: «Сколько за «бизнес» нужно доплатить?» — «600 евро».
— Довольно гуманно.
— Да, в «бизнесе» бывают цены бешеные, раз в десять дороже. Кое-как уселся, набросил плед и заснул.
Алмазы
— Когда-то вам море переживаний доставляла предстоящая служба в финской армии. Удалось избежать?
— Да. В 27, когда отсрочка сгорела, приехал в Лахти, в часть. Сдаваться. Через три дня отправили домой.
— Почему?
— Сказал, что из-за больной спины ничего делать не могу. К строевой не годен, автомат в руках не удержу. Я, понятно, подстраховался, привез снимок, который подтверждал мои слова. Это было несложно — у любого человека, а уж у спортсмена особенно, в области позвоночника можно найти проблемную зону.
— Вояки поверили?
— Два дня я откровенно валял дурака. На третий услышал: «Давай, до свидания». Они всё поняли, решили не тратить на меня время.
— Роман тоже «косил»?
— Нет, позже закон поменялся. Если ты долго работаешь за границей — отсрочка не сгорает. Вот Сереже, наверное, придется отслужить. Но это не как в России. Всего полгода, по субботам домой отпускают.
— Много лет назад ваши родители открыли в Финляндии фитнес-центр. Сохранился?
— Да. Сейчас за ним мама приглядывает. Отец-то в Эстонии, тренирует «Нарву».
— У вас были попытки зайти в бизнес?
— В Африке иностранцам постоянно предлагают вложиться в добычу золота или алмазов. Но это очень опасно. В лучшем случае тебя кинут, в худшем — убьют. Схема у мошенников простая. Тебе продают землю, в которой по документам алмазов видимо-невидимо. Закупаешь дорогущее оборудование, начинаешь копать — пусто.
— Вы держали в руках крупные алмазы?
— Самый большой — 63 карата.
— Цена?
— Полтора миллиона долларов.
— Его достали из кармана со словами: «На, посмотри»?
— Нет. Как-то собралась футбольная тусовка, был там и человек, который занимается алмазным бизнесом. Открыл коробочку, высыпал на стол камни. От двух карат до шестидесяти трех.
— Кто-то прикупил?
— Понятия не имею. Лет двадцать назад все было проще. Взял в Африке алмаз, сунул в карман, прилетел в Европу — продал. А сейчас нужно оформлять документы, платить налог — 30 процентов от стоимости...
— Если положишь в карман, а на таможне найдут — отнимут?
— Разумеется. Еще предъявят обвинение за попытку незаконного вывоза алмазов, могут срок намотать. И это уже будет не финская тюрьма с йогуртами.
— Мы тут вычитали, что у вас был роман с Ольгой Бузовой. Правда?
— Не-е-ет! Есть у меня товарищ — Тимофей Майоров, тоже наполовину финн, владелец крупной строительной компании. Вот его с Бузовой связывали отношения, она и в Хельсинки к нему прилетела.
— Это до замужества с Дмитрием Тарасовым?
— Да, год 2007-й, 2008-й, еще в «Доме-2» снималась. Поскольку с Тимофеем мы часто бывали вместе, то и с Ольгой пересекался неоднократно.
— Ну и как она? Разумная?
— Наверняка — раз так поднялась. Не знаю, как сейчас, давно не виделись, а тогда в ней не было высокомерия, спокойно общались.
— У вас-то сколько было жен?
— Одна! С Наташей уже 16 лет вместе. Двое детей. Даньке — 14, Веронике — 6.
— Когда карьеру закончили, даже не рассматривали вариант перебраться с семьей в Финляндию?
— Почему? До 2016-го жили там. Потом дом в Хельсинки продали, вернулись сюда. Хотим, чтобы дети здесь росли. Чтобы у них был русский менталитет.
— Почему в Красногорске поселились?
— Тихо, свежий воздух. До Шереметьева недалеко. При моих разъездах это важно. Вообще я человек мира, мне и в Европе комфортно, и в Африке, и в Южной Америке. Нигде не пропаду.
— Конечно! Восемь языков знаете.
— Шесть. Русский, финский, шведский, английский, французский и итальянский. Еще китайский хочу освоить, да времени не хватает.
— В чем вы абсолютный финн?
— Сауну люблю. Когда в Красногорске покупали жилье, ремонтом и перепланировкой занималась Наташа. Сразу ей сказал: «Делай, как тебе удобно, мне все подойдет. Главное — найди место для сауны!»
— Прямо в квартире?
— Ну да. Для Финляндии — обычная история. Даже если квартира маленькая, 30 «квадратов», все равно будет сауна. Хожу туда каждый день, потом обливаюсь ледяной водой. Уже и жену с детьми приучил, им тоже нравится. В этом смысле у нас образцовая финская семья.
