Александр Побегалов: "В 80-е ходил на Осборна. Сейчас это нафталин. Вот Judas Priest дают жару!"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Ярославль. Тренировка "Шинника". Футболисты подначивают друг друга:
– Ну что за прием? Ты же мастер спорта, опомнись!
Через полтора часа мы узнаем, сколько глубока подначка – а пока ждем под дождем.
Слякоть Михалычу не помеха. Мы наблюдаем, как самое простое упражнение превращает в спектакль. Двое исполняют, остальные… тоже исполняют.
– Вы что, не видели, как при серии пенальти стоят? Ну-ка, обнялись!
Хотя отрабатывают никакие не пенальти, а прыжки через фишечки.
Шум, гам, веселье. В 62 года Побегалов здесь самый бодрый, самый заводной. Далеко ему до старика.
– Ну как, в Толгский монастырь съездили? – замечает нас на скамейке.
Мы киваем.
– Понравилось?
– Очень!
Сам Михалыч нам эту экскурсию и организовал, раз уж интервью сдвинулось с утра на вечер. Нашел микроавтобус. Для нищего "Шинника" – верх гостеприимства.
Мы идем в офис. Внутри прямо на двери самодельные плакаты, зовущие на подвиг. Вчитываемся: "Каждый день ты начинаешь с работы. Работы над собой, ты один знаешь цену победы. Это твой пот, твоя боль, твоя личная битва с миром. Здесь важен только характер, остальное вторично! Есть только ты и твоя цель. Ты добьешься своего, во что бы то ни стало! Вопреки всему! И ты не можешь иначе! Ты рожден побеждать!"
Мы всматриваемся в хозяина кабинета. По озорному огоньку в глазах понимаем – его творение. Но одного плаката мало, снизу пришпилен дополнительный, назидательный: "…вам вообще неинтересен футбол – как вид спорта – вам важно только выигрывать! ИГРА потеряла для вас всякий смысл – и именно это уничтожает футбол! Желай!"
В слове "желай" буква "ж" перечеркнута – и сверху побегаловской рукой переправлена на "д". Стало быть, делай.
Ну и главное в конце: "Футбол – это не игра! Футбол – это жизнь!"
Так тому и быть.
КУБОК
Комната полна коров – деревянные, бронзовые, керамические…
– Это что ж за чудо? – радуемся.
– Делю кабинет с другом – Сергеем Коровкиным, бывшим спортивным директором "Шинника". Сейчас он генеральный менеджер. Какой бы праздник ни был – дарим ему корову. Поощряем с учетом фамилии. За столько лет целое стадо накопилось.
– Шарж на стене чудесный.
– У Валеры Катынсуса был юбилей, всей командой отмечали. Пришел его товарищ, прекрасно рисует. Многих запечатлел, но меня – первого. Есть шарж и более изысканный, на 60-летие мне сделали. Такой нос нарисовали, что автографы всех друзей на нем уместились.
– Не передать, как мы переживали за вас в полуфинале Кубка с курским "Авангардом". Что ж вы так?
– Уверен – на сердце шрам! В прямом смысле! Ночь не спал, успокоительное не брало. Для меня это третий полуфинал. В 2004 году уступили "Тереку". В 2008-м – "Амкару", уже с "Уралом", который тогда в первой лиге играл.
– Цитируем: "Все получилось спонтанно. Мы упустили исторический шанс выйти в финал Кубка, и мне пришлось уйти". Это говорите вы после…
– …"Терека".
– "Исторический шанс" вновь упущен. Хочется верить, полного повторения не будет.
– В 2004-м мы были одной ногой в финале. На выезде сыграли с "Тереком" 0:0. Дома сгорели 1:2. Это было не только обидно. Но и несправедливо.
– Хоть раз пересматривали ответный полуфинал?
– Ну что вы! Пересматривать такой матч… Да это все равно что по оголенной сердечной мышце – наждаком!
– Доносились слухи – команда сдала матч.
– Я никогда не говорил таких слов – что "команда сдала". Если футболисты что-то сообщают – их право. Не будем вспоминать ту игру. Хотя понимаю, "Разговор по пятницам" – он должен быть душевный…
– Значит, пришло время рассказать народу правду.
– Я очень откровенный! Но не про тот матч. Поверьте, ребята, вам самим это не нужно. А после Курска успокаивает одно – все игроки выполнили норматив "мастеров спорта".
– Ну и утешение придумали. Значки уже раздали?
– Пока нет. Раздадут!
– В какой момент осознали, что финал уплывает?
– Лишь в раздевалке. Даже когда пропустили на 79-й, не было ощущения, что проиграем. До последнего теплилось: сейчас исправим!
– Что в своем четвертом полуфинале отныне будете делать по-другому?
– Думаете, еще попаду?
– Не сомневаемся.
– Да не было серьезных ошибок. Разве что переоценил возможности Низамутдинова и Шайморданова, которые предыдущие матчи пропускали из-за травм. Вышли – и просто тень самих себя. А соперник сразу почувствовал: ага, лидеры-то не в порядке…
– Низамутдинову, мелькнувшему когда-то в "Спартаке", в конце мая стукнет 37.
– Вот, смотрите. Сезон завершается, я каждому футболисту готовлю папочку. Индивидуальная программа в отпуске. На первой страничке фотография и стишки от меня.
– Каждому?!
– А что такого? Легко сочиняю, за минуту.
– Читайте же скорее.
– "Он весь из алмазов – мастер спорта Сослан Кагермазов"… У нас же до этого не было в команде ни одного мастера спорта.
– Так что Низамутдинову написали?
– "37 не тянет книзу, потому что это Низа!" Вот у него, думаю, полуфинал Кубка точно не последний. Знали б вы, как человек относится к своему здоровью! Ему играть и играть. Открываю тайну: вчера мы проговорили продление контракта с Эльдаром еще на год.
– Контракт и у вас заканчивается.
– Не знаю, оставят ли. Руководство в клубе новое. Работал я честно. В не самых лучших условиях добились максимального результата. По бюджету мы во второй десятке ФНЛ. Если не ниже. Многие сегодня говорят: "Шинник", мол, обязан был побеждать "Авангард"… Забыли, как мы оказались в этом полуфинале!
– Как?
– Прошли "Урал" и "Амкар", команды премьер-лиги. А откуда мы приглашаем футболистов? Семь – из второго дивизиона, четыре – из клубов, вылетевших из ФНЛ. Двое из первой лиги, но сидели без игровой практики. Вот оно – наше комплектование.
– Потолок зарплат в ФНЛ – 300 тысяч рублей.
– Совершенно верно.
– Кто у вас получает столько?
– Два человека. Один из них, естественно, Низамутдинов.
– У кого-то в "Шиннике" есть классная машина?
– Кажется, нет. Средний ряд… Сейчас я вам скажу. Звонок другу, все выясним. Алло, Эльдар! Мне вопрос задали, а я не смог ответить. У кого в нашей команде крутой автомобиль? Мне самому интересно! У всех одинаковые? "Лексуса" ни у кого ведь нет? (хмурится) У Малыша "Лексус"?! И у Яти?
– С Низамутдиновым проконсультировались?
– Да. Знаете, есть "Лексусы"! Правда, старые. Не тот фасон. Женьке Ятченко 31 год. Имеет право, заслужил. А Сане Малышеву вообще 38. Но он за руль не садится, его жена возит.
КРЫСЫ
– Когда-то по базе "Шинника" бегали огромные крысы размером с кошек. Не вернулись в тяжелые для клуба времена?
– Нет. С тех пор, как в 2002-м выстроили новый корпус, крыс на базе, слава богу, не видел. Да и раньше не сказал бы, что уж прям "бегали". Так, шуровали по углам. Больше всех от них настрадался Борис Журавлев, ассистент Игоря Волчка.
– Это как же?
– Борис Иванович – жуткий сладкоежка. Каждый вечер приносил в комнату песочное пирожное. Убирал в тумбочку. Ну а для крыс это – пир духа. Проникали через заднюю стенку, все сжирали, даже крошек не оставляли. А Журавлев никак не мог понять, в чем дело. Думал, кто-то из команды над ним подшучивает, таскает пирожные.
– Несколько лет назад вы сняли все свои сбережения, чтоб спасти "Шинник".
– Это придуманный факт!
– Да что вы говорите.
– Не все были сбережения. Что-то осталось.
– Ах, вот в чем дело.
– Клубу надо было помочь открыть трансферное окно, не хватало некоторой суммы. Я не увидел у руководства желания этот вопрос решать. Подписали новых ребят, они тренировались с "Шинником" – а заявить их не могли!
– Сколько не хватало?
– Полтора миллиона рублей. Я клубу дал эти деньги в долг.
– Назад получили?
– Не до конца. Хотя прошло больше трех лет. Ждем!
– Что жена сказала, когда вы кубышку опустошали?
– Татьяна меня знает – отговорить никаких шансов: "Ты мужчина, ты и решай". Мудрые слова!
– Только слышали тихий плач?
– Нет! Мне даже не этот случай запомнился, а другой. Когда уже от решения лицензионной комиссии зависело, откроют ли "Шиннику" трансферное окно. Вместе с руководством отправился в Москву. Честно скажу – готовился выступить!
– Как творческий человек, наверняка придумали почти концертный номер.
– Еще раз пересмотрел один из любимых моих фильмов – "Двенадцать" Михалкова. Эпизод, когда герою надо было исполнить на рояле – а рук у него нет.
– Подействовало?
– Да. Я убедил комиссию – не стоит подходить формально. Игрок, который предъявил клубу серьезные претензии по долгам, был прав по букве закона. А по совести – нет. Из-за него шесть футболистов не могли заявить. Три матча провели – 12 игроков в протоколе!
– Сколько очков взяли?
– Кажется, пять. Сейчас проверю, у меня все записано. Сезон-2014/15. Победили "Балтику", вничью сыграли с "Волгой" и "Волгарем". Рассказываю про это Толстых – а он отвечает: "Да у вас и в 12 хорошо получается!" Представляете?
– С трудом.
– Тогда нам окно приоткрыли, успели дозаявить. А через неделю снова захлопнули.
– В ноябре 2017-го произошла загадочная история. Новость на официальном сайте "Шинника": "Побегалову объявлен выговор". Это оскорбительно или смешно?
– Мне – смешно.
– Вам хоть объяснили – за что?
– На тот момент мы не добились необходимых спортивных результатов. Дали бумажку, я расписался.
– Это без занесения в трудовую?
– Понятия не имею. Задайте вопрос нашему руководству.
СЛЕЗЫ
– Были в вашей жизни слезы из-за футбола?
– Никогда. Только влажные глаза. Хотя слезы для меня – обычное дело.
– Вот бы не подумали.
– У меня усиленная слезоточивость. Потому и в армии не служил. Это не липовый военный билет дали, все по-настоящему. Перед призывом уложили в госпиталь, выворачивали слезные точки. Прооперировали. Ничего не изменилось! Сейчас тоже – как ветер, я весь в слезах. Даже машину не вожу.
– Ни разу не ездили?
– Как-то товарищ пустил за руль. Я тогда работал тренером на судостроительном заводе. Катим себе – вдруг нас обгоняет милицейский пикап, подрезает. Вытаскивают из машины: "Руки на капот, ноги шире!" Шмонают. Так же внезапно успокаиваются и уезжают. Права-то спросили – но не обратили внимания, кого выволокли из-за руля. Оказывается, днем в Ярославле сберкассу подломили. Именно по этой дороге бандиты уходили от погони. Ситуация, а?
– Не надо вам ездить, Александр Михалыч.
– И я так думаю. А про "влажные глаза"… Недавно всей командой на фильм "Тренер" ходили. Вот там были влажные глаза. Момент, когда у тренера умер отец – и весь стадион его поддерживает. У меня точно такая же история была!
– Ничего себе.
– 2000 год, первая лига, я – главный тренер "Шинника". Собираемся на выезд, Пермь – Ижевск. С утра автобусом в Рыбинск, оттуда чартер. В районе Брагино звонок: "Умер папа". Я остановил автобус, подозвал капитана – дал напутствие, как играть… В Перми команда зацепила ничью. А я после похорон вылетел в Ижевск. Установка, пытаюсь что-то произнести – и не могу. Комок к горлу! Слезы! Так пацаны сказали: "Михалыч, ничего не говори!" Вышли – и 2:0 выиграли. Бились как никогда – за меня. Знали, что отца я обожал.
– Чем занимался?
– Простой человек, четыре класса образования. В 19 устроился на шинный завод, лет сорок был сборщиком покрышек. Это тяжелейшая профессия! Надорвал спину. Врачи выпроводили с работы. Что делать?
– Что?
– Пошел в троллейбусный парк. А там на ученика берут только со средним образованием. Как-то уговорил – взяли! На улице Свободы раньше была доска почета, фотография отца много лет висела. Гордился я страшно.
– Евгений Корнюхин до сих пор вспоминает, как вы устроили команде экскурсию в горячий цех шинного завода.
– "Горячими" считались первый, второй и третий. Самая сажа, самая грязь. Директором завода был Николай Тонков, он же президент "Шинника". Договорились с ним – пусть ребята посмотрят…
– Вас что-то пробрало?
– Меня таким не пробрать. Когда был дублером в "Шиннике", мы на заводе месяц в году пахали. Чтоб выработать среднесдельную зарплату. Затем получали освобождение – иди, играй себе. Но почувствовать успевали, что к чему. Знаете, что у меня в трудовой книжке написано?
– Что же?
– Первая запись – "ученик слесаря". Хотя работал транспортировщиком. Это четвертый цех, не горячий. А сейчас все изменилось. Недавно водили команду на завод – день и ночь! Теперь он весь умещается на территории бывшего 20-го цеха. Зато чистота. Люди в белых халатах. Никакой сажи.
– Вы и в "Урале" такие экскурсии практиковали?
– Да. Спонсор команды – трубно-металлургическая компания. Каждый год отправляли футболистов на завод. Представляете домну? Мартеновскую печь? Стоит около нее сталевар. Мы его отзываем, расспрашиваем. Что за температура около печи? А какая зарплата?
– Итак?..
– Температура под 100 градусов. Зарплата – 40-50 тысяч рублей. Восемь часов от печи не отходит. Адский труд. Эти сталевары отработают смену, жахнут стакан водки – и спать! Потом снова смена! Живут недолго.
ФЕЙС-КОНТРОЛЬ
– Что подсказывает тренерская интуиция – еще вернетесь в высшую лигу?
– Это моя мечта. Дома висит дорогая мне дощечка. Помните, была премия "Стрелец"?
– Разумеется. Вас признали лучшим тренером России?
– Нет, был номинантом в 2003 году. С Юрием Семиным и Курбаном Бердыевым. Победил Юрий Палыч. Но для меня, тренера-провинциала, какое достижение!
– Это правда.
– Мы с "Шинником" тогда финишировали пятыми. Команда была играющая. Помню, освободили меня после злополучного полуфинала с "Тереком", "Спорт-Экспресс" вышел с интересным заголовком. Я сохранил эту газету: "Побегалов без работы в премьер-лиге не останется, будет одним из самых востребованных". Я и сам в это поверил!
– Напрасно?
– Оказалось – все не так просто. Отправился на стажировку в "Интер" с группой коллег. Был с нами Сергей Черепанов, исполнительный директор "Урала". Рассказывал в ресторане за общим столом про свою команду: вышли в первый дивизион, ищем тренера… Рядом сидел Юра Дзюба. Усмехнулся: "Что искать-то? Вон, Побегалов свободен. Если согласится – даже не размышляйте!"
– А дальше?
– Черепанов взял у меня телефон, через неделю позвонил. В Москве в ресторане "Белое солнце пустыни" около Сандунов я встретился с Григорием Ивановым. Тот, как человек бывалый, провел фейс-контроль, поговорили. Я видел глаза Григория Викторовича. Понимал – меня сканирует. Со своим богатым жизненным опытом.
– Противоречивым опытом.
– Не будем об этом. Григория Викторовича не до конца все знают!
– Еще бы.
– Пригласил меня в Екатеринбург – уже на серьезные переговоры. В дирекции трубно-металлургической компании ударили по рукам. Клуб мало чем обладал, но было видно – это область, это мощь! Я влюбился в Екатеринбург – не изменяя Ярославлю. Понял, что такое уральский характер. В то время, обсуждая с Григорием Викторовичем пути развития клуба, часто приводил в пример "Шинник". Один раз договорился до такого, что он воскликнул: "Да пошел ты со своим "Шинником"!
– Это вы неаккуратно выступили.
– Сегодня – все наоборот. Могу говорить: "А вот в Екатеринбурге…" У "Урала" два стадиона. Великолепная база. Классный тренажерный зал. Восстановительный комплекс. Манеж. Строится здание академии. Инфраструктура на самом высоком уровне! Чья заслуга? Григория Викторовича! Его характер… Не терпит халтуры. Расхлябанности. За базар у него нужно отвечать.
– Конфликты у вас были?
– Проигрываем во Владикавказе, на последней минуте пропускаем. А мы после матчей практиковали "заминку". Равномерный бег на пульсе 120-130 – начало восстановления. Захожу в раздевалку – команда расстроена, всем обидно. Говорю: "Жизнь продолжается. Надевайте кроссовки, пошли на "заминку". Эти слова захватил появившийся на пороге Григорий Викторович.
– Вспылил?
– Ну да. "Какая на х… заминка?!" Выдал тираду – как умеет. Переступил грань. При всем уважении – для меня такое отношение к указанию главного тренера нонсенс.
– Что сделали?
– Ушел, хлопнув дверью. Через пару минут выходит команда. Не знаю, о чем эти две минуты говорилось. Какой втык получили от Иванова. Я гуляю по одной стороне беговых дорожек, Григорий Викторович – по другой. Между нами мечется Владимир Калашников, пытается размолвку сгладить. Чем все кончилось?
– Чем же?
– Команда отработала, а мы с Ивановым часа два гуляли по Владикавказу. Изливали друг другу душу. Очень откровенный разговор двух мужиков. После этого стали друзьями.
– Какой он?
– Жесткий. Справедливый. В то же время бывает необычайно добрый.
– Пример?
– Последний матч сезона – в Нижнем Новгороде. Судья нас просто убивает. Я этого арбитра уважал, не буду называть фамилию. Если хотите – сами выясните. Местный "Спартак" вылетал.
– Так зачем "убивать"?
– Мэр на трибуне. Надо показать лицо! Словом, ставят нам пенальти, проигрываем. Григорий Викторович был на скамейке, видел, как ребята выкладывались. Приходим в раздевалку – берет слово: "Всем премиальные, как за победу!" Это – не первый случай. Приезжая на сборы, ведет тренерский штаб в ресторан за свой счет. Может пригласить на пиво с раками.
БОМБА
– Вы так здорово ладили. Что ж Иванов вас выгнал?
– Нужен был результат. Как-то проиграли дома "Анжи" – не без судейских ошибок. Что интересно, удружил ярославский арбитр, Алексей Резников. Иванов говорит: "Возьми отпуск, передохни. Дальше посмотрим". Володька Федотов, который сейчас главный в "Оренбурге", удачно после меня сработал.
– А вы?
– Улетел на полгода во Владивосток. Помог "Лучу" остаться в первом дивизионе. Потом едем играть в Нижний – и на меня выходит руководство "Волги".
– Алексей Гойхман?
– Нет. Другие люди. Предлагают контракт. Сами понимаете: вот Ярославль на карте, вот Нижний. Все рядом! Но зимой внезапно меняется руководство "Волги".
– Вот вы попали-то.
– Да. Как раз Гойхман пришел. Я звоню: "Вы имеете полное право от меня отказаться, никаких обид". Нельзя же быть навязанным. Доставшимся по наследству. Гойхман меня прервал: "Ни о чем не думай! Приезжай, начинаем работу".
– Но расстались довольно быстро.
– Наделали кучу ошибок. Что он, что я. Прежде всего – я.
– Что такое?
– Создал чрезмерную конкуренцию. Поддался влиянию руководителей. У нас было около 24 футболистов примерно одинаковой квалификации. Бомба замедленного действия! Пока результат есть – тишина. Едва корабль накренился, появляются обиженные. Припоминается все: кого пригласил главный тренер, кого руководство, кто откуда приехал…
– У вас закипело быстро?
– После восьмого тура. Осознал: не справляюсь с ситуацией! Обиднее всего, что стоило договориться с "Волгой", сразу же возникло самое интересное в жизни предложение. Из "Краснодара".
– Он был еще не в премьер-лиге?
– Только вышел в первую. Но размах уже был очевиден. Позвонил Володя Хашиг: "Михалыч, хотим видеть тебя главным тренером" – "Уже дал слово. Отказаться не могу". Я понимал, что "Краснодар" – суперпредложение. Но срываться из Нижнего – это некрасиво, не по-тренерски…
– Больше "Краснодар" не проявлялся?
– Нет. Хотя с Галицким как-то общались, Хашиг нас знакомил. Перебросились нескольким фразами. Что Галицкий сделал для Краснодарского края – это уму непостижимо.
– Слышали, в "Волге" вы получали 600 тысяч долларов в год.
– Кто вам рассказал – что-то перепутал. У меня была зарплата 600 тысяч рублей. По тем временам – достойная. Я никогда не ставил деньги во главу угла. Сроду трепета перед ними не испытывал. Даже Григорию Викторовичу не называл, сколько хочу.
– Как же вы договаривались?
– Он спросил: "В "Шиннике" у тебя какая была зарплата"? Я ответил. Иванов назвал сумму, которую буду получать в "Урале". Всё. Лишь одной команде я выдвигал условия по деньгам – "Лучу". Попросил сохранить оклад, который был в Екатеринбурге. Гендиректор Анатолий Безняк задумался – но в итоге согласился. Поверьте, деньги не космические.
– Меньше, чем в "Волге"?
– В разы!
КИПИАНИ
– Кто вас в футболе поражал бескорыстием?
– Давид Кипиани, которому я помогал в Ярославле в течение года. Добрейший человек! Вот ему, знаю, нужны были деньги, достраивал дом в Грузии. Но оставался добрым, щедрым. Настоящий князь.
– Пример?
– Заканчивается сезон. Приглашаю Кипиани к себе домой. По дороге говорит: "Мне на рынок надо заглянуть". Возвращается с ведром пурпурных роз – для моей супруги!
– Наверное, даже вы ей столько никогда не дарили.
– Я – дарил. Но не ведро, конечно. На 55-летие вручил 55 роз… А еще Кипиани купил для моей Татьяны шарф необычайной красоты. Накрыли стол, распили бутылку виски. За этот вечер обо всем на свете переговорили. Кипиани про маму много рассказывал, она еще жива была.
С ним было приятно работать, доверял. Все создавал для творческого подхода. Одной фразой умел поставить футболиста на место, при всей своей снисходительности. Интересно было прочитать спустя годы интервью Димки Вязьмикина.
– Что сказал?
– Будто бы Давид Давидович многое позволял команде, а его помощники "подглядывали". Были стукачами. Мне смешно! Я всегда старался создать такую атмосферу в штабе, чтоб ни один работник не "стучал". Нужна информация – я ее достану. Давид Давидович выстраивал отношения точно так же. Вот узнает, что команда накануне поддавала. Начинает утреннюю тренировку: "Вчера расслабились? Идите, пашите – покажите, что имеете право на такое…"
– Еще истории остались в памяти?
– Да полно! На первую тренировку Кипиани вышел в войлочных тапочках. Вся команда глаза вытаращила. А у него ступни болели до невозможности. Дал задание, а сам смотрит со стороны. Кажется, ничего кроме этих тапочек и паспорта в Ярославль с собой не привез. Посылаем администратора купить хотя бы шампунь. Потом моемся в душе, Кипиани вертит в руках этот тюбик: "Да-а, веселая у вас команда. Пивко, шампунь… Посмотри, что он привез!" Читаю – для "густых жирных волос". Кипиани стоит рядом, поглаживает себя по лысине.
– Что он про пиво-то говорил?
– Провел ту самую тренировку в тапочках, идем к зданию базы. На столе бутылки с надписью "Ярпиво". Ребята берут, отхлебывают на ходу. У Кипиани глаза круглые: "Саша, до сих пор мне все нравилось…" – "Давид Давидович, это минералка. Спонсор наш привозит". Не поверил, попробовал – точно, минералка. Перестал хмуриться.
– Хороший был тренер?
– Каждую мелочь чувствовал! Проходит пять минут первой же тренировки – говорит Серебрянникову: "Сережа, попробуй-ка вот как сделать. При угловом два ложных движения, потом рывок в эту зону и удар на опережение…" Что вы думаете?
– Что мы думаем?
– На следующий день едем во Владикавказ, там могучая команда. Выигрываем 2:1 – и один гол забивает Серебренников именно так! На Кипиани после смотрели, как на волшебника.
– Установка перед тем матчем у него тоже была выдающаяся: "Что стоите грустные? Да "обните" вы эту "Аланию" завтра! Кого там бояться?"
– Было такое. Ребята хохотнули – сразу уверенность появилась. Это ж Кипиани говорит! Жаль, не задержался в Ярославле. Наобещали ему в Бельгии всякого, сорвали с места. Тогда вечером у меня дома – не под влиянием виски! – предложил: "Поедешь со мной ассистентом в "Мехелен". Мне дают двухэтажный дом, я буду жить на втором этаже. Вы с Таней – на первом".
– Что ж отказались?
– У меня была работа в "Шиннике". Перспективы. Да и проект в Бельгии оказался дутым. Пригласил туда грузинских футболистов, федерации это не понравилось – кончилось все для Давида печально. Полгода проработал.
ГЕНА
– Везло вам на тренеров с артистическим даром.
– Да! Анатолий Полосин – какой был человек! Просто магическое воздействие на игроков. Сколько он брался выводить команд в высшую лигу – столько раз решил вопрос. Красавец-мужчина! Стройный, подтянутый, ухоженный. Следил за собой невероятно.
– Кроссы в 60 лет бегал с командой наперегонки – вот и надорвал сердце.
– В 1996-м, за год до смерти, на кроссах частенько бежал первым. Еще камни на ходу выкорчевывал, качал руки. Функциональную подготовку ставил командам в первую очередь. Да и самому себе. Помню случай. Предыгровая тренировка длится минут сорок. Но Полосин увлекся, полтора часа – а все не заканчивается! Наш генеральный директор Валерий Фролов носится вдоль деревянного забора, кричит: "Михалыч, угомони его, скажи, что завтра игра…"
– Как наутро себя футболисты чувствовали?
– Отлично. Выиграли. Мы в тот год почти не теряли очки.
– Удивительное дело – попал тогда наш корреспондент в автобус "Шинника" после победного матча. В хвосте шел разлив, налегали на шампанское. Руководил бывший торпедовец Гена Гришин, человек большого авторитета. Полосин делал вид, что ничего не замечает.
– Так команда выиграла? Выиграла! А Гришина уважаю. Я работал помощником Полосина, как-то прохожу мимо буфета в гостинице. Вижу, Гришин заказывает сто грамм. Матч только-только закончился! Я замер, как вкопанный: "Гена!"
– Что Гена?
– Оборачивается – и спокойно: "Михалыч, я взрослый человек. Лучше сам чуть-чуть расслаблюсь, чем потащу за собой кого-то из команды". Я подумал – а ведь он прав! Причем Гена не был пьяницей. Прекрасно знал, как готовить себя к матчу. Никогда не выглядел на поле разболтанным. Если сто грамм помогают восстановиться – почему нет?
– Ладно бы, пива выпил. Но стольничек… Торпедовская школа?
– Возможно. То поколение умело и пить, и играть. Еще учили молодых: "Хороший футболист должен уметь подойти к мячу, к столу и к женщине". Гвардия!
– Вы-то насмотрелись.
– Чуть раньше была у нас группа футболистов, так у них трюк – высаживались из автобуса "Шинника" в Ростове Великом. Когда до Ярославля оставался час езды. Успевали поддать – и на такси еще опережали автобус. Домой являлись тепленькими… А сегодня, кстати, наткнулся в интернете на карикатуру. Стоят игроки. Перегарчик, кто-то стакан за спиной прячет. Тренер говорит: "Мужики, не нравится мне ваш командный дух".
– В деревне под Ярославлем доживал век Виктор Марьенко, который в 1965-м сделал "Торпедо" чемпионом. Общались?
– Конечно. Пока здоровье позволяло, он регулярно приезжал на матчи "Шинника". В гостях у Виктора Семеновича я не был, но знаю, что клуб ему помогал – то уголь подбрасывал, то дрова. Расскажу историю. Начало 70-х. Марьенко – главный тренер "Шинника", я – игрок дубля. Тогда мы летали вместе с основой, матчи проводили на день раньше. И вот в Душанбе я, защитник, подхватив мяч в районе центрального круга, рванул вперед. Накрутил четверых и, не доходя до штрафной, пробил в "девятку". Сумасшедший гол.
– Лучший в жизни?
– Наверняка. Утром спустился с основным составом на зарядку. Последним вышел Марьенко: "Саша, а ты что здесь делаешь?" – "Ну как же, зарядка…" Виктор Семенович улыбнулся, приобнял: "Иди, отдыхай. Вчера ты сотворил шедевр".
ШАТОВ
– Мы про "Урал" не договорили. В 2011-м Иванов вернул вас в Екатеринбург. Но через полгода убрал окончательно.
– Команда шла шестой – надо было прорваться в стыки. Попасть в четверку. После проигранного дома матча "Нижнему Новгороду" губернатор сказал Григорию Викторовичу: "Разберись с тренерами. Или ты, или они". Ничего не оставалось, кроме как меня уволить. А может, это было его решение на эмоциях.
– Рассорились?
– Нет. До сих пор перезваниваемся.
– На скамейке во время матча Иванов при вас сидел?
– Всегда.
– Замены надиктовывал?
– Как только я впервые почувствовал, что к этому близко, четко обозначил границы: "Я – тренер и отвечаю за результат". Все, больше даже намека не было. Мог выкрикнуть: "Ты посмотри, что он делает!" Но никогда не случалось продолжения – "меняй его".
– В Екатеринбурге жизнь свела вас с юным Шатовым.
– Однажды Иванов привел за руку мальчонку: "Глянь, Михалыч. Как думаешь, получится у него? То, что щупленький, не беда. Он из мини…" Я сразу оценил индивидуальную раскрепощенность Шатова. Сейчас мы видим все меньше и меньше футболистов, которые на поле могут сделать что-то нестандартное, взять мяч и придумать какую-нибудь радость.
– Это вы в точку.
– А Олежка – незашоренный, 17 лет, навыки, приобретенные в мини, быстро перенес в большой футбол. Он был голодный до тренировок, смотрел на мир широко раскрытыми глазами, схватывал все на лету. "Урал" тогда играл по схемке 3-4-1-2. И вот этой единичкой был Шатов, в зоне между средней линией и нападением чувствовал себя очень комфортно. Его козыри – техника, резкость, скрытые передачи, нацеленность на ворота.
– Почему же ни Луческу, ни Манчини не разглядели парня?
– Не обижая Олега, скажу, что на каком-то этапе его юношеское отношение к футболу, умение импровизировать вдруг отошли на второй план. В игре стало больше прагматизма. А главное – если раньше мяч почти не терял, то со временем в том же "Зените" количество брака возросло. Я по-прежнему слежу за судьбой Олега, верю, что он преодолеет трудности и вернется в сборную.
"МУРКА"
– Плакат у вас в кабинете – "Шинник" без мата". Это в Екатеринбурге наслушались?
– Нет. Хотя в "Урале" было смешно. Там база команды в бывшем пионерском лагере, где Григорий Викторович еще пацаном бегал. От города далековато, минимум час пылить, но это единственный минус. Вот первый раз захожу в автобус команды – и целый час на весь салон гремит шансон! "Мурка" за "Муркой"!
– В автобусе "Алании" когда-то по десять раз могли прокрутить "Казанову" Валерия Леонтьева – очень уж нравилась одному знаменитому футболисту. На что налегал Григорий Викторович?
– Его как раз в автобусе-то не было! Слушала команда с огромным удовольствием. Я сам уважаю хороший шансон – но это не должно звучать в автобусе!
– Что такое – "хороший шансон"?
– Песни с умным текстом. Проникновенные. Без пафоса. У Круга были интересные вещи. Трофима можно причислить к шансону? Сергея Трофимова? Вот его уважаю!
– Так что звучало после вашего назначения в автобусе? Вагнер?
– Ну что ж сразу Вагнер? Я переписал музыкальные вкусы ребят. Каждого опросил! Называли одну-две песни. Потом лично делал микст. Пока едем до города, чтоб каждый услышал свое. Много было "We are the champions", это понятно. Но и шансона навтыкали, черти.
– Вы как-то обмолвились в интервью: "Я – пацан, металлист!" Докажите.
– Чем? Назвать любимые группы?
– Хотя бы.
– Royal Hunt, Cornerstone, Stratovarius, HammerFall, Axxis, Accept.
– С кем в "Шиннике" можете поговорить на эту тему – и быть понятым?
– Сейчас из молодежи мало кто увлекается роком, хард-роком и уж тем более металлом. Допустим, Пашка Евсеев слушает металл, но своеобразный. Альтернативы много, готики. Slayer, Pantera… С этими направлениями мне не по пути.
– Почему?
– Предпочитаю хэви-метал, пауэр-метал. Классику. Правда, не так давно открыл для себя System of a Down – американскую команду, где играют наши братья-армяне. Вот это для меня непревзойденные мастера альтернативного рока.
– Самый крутой концерт, на котором побывали?
– В 80-е в Москву приезжал Black Sabbath. Купил два билета в "Олимпийский" и пригласил Татьяну, будущую супругу.
– Вам наверняка понравилось. А ей?
– Тоже. Оззи Осборн был неподражаем. Мы-то к чему привыкли? Сцена, гитара, акустика. А там – шоу, подсветка, кладбищенские кресты. Настоящий "шабаш"! А два года назад уже в Ярославле со старшим сыном ходили на концерт моей любимой команды – Royal Hunt. Сидели в двух метрах от сцены, где Андре Андерсен ваял свои великие вещи. Ощущения фантастические.
– Есть у вас концерт-мечта?
– Rainbow и Ричи Блэкмор начинают новый тур. Если доедут до Ярославля, схожу с удовольствием. А еще – на Judas Priest. Они ведь уже ветераны. Но вы послушайте их последний альбом. Ух, шороху навели! Никто не ожидал. Обычно у старых команд альбомы уже немножечко нафталиновые. Как "The end" у Black Sabbath. А Judas Priest дали жару!
– С музыкальной мечтой разобрались. Бытовая у вас есть?
– Баню достроить.
– У вас же была.
– В свое время мы купили два участка по 20 соток, объединили. Потом подумали – ну и куда так много? Половину продали – как раз ту, где баня стояла. Теперь строим заново.
ЧУДАКИ
– Алексей Гойхман рассказывал нам: "Сидели с Побегаловым, формировали состав на сезон. Александр Михайлович говорит: "А?гент приезжал…" – с ударением на "а". "Игрока предлагает". Время спустя снова: "А?гент приезжал!" Я не выдержал: "Александр Михайлович, аге?нт!" Тот смеется: "Не-е-т, не агент. В России агентов пересчитать на пальцах двух рук. Вот а?гентов много. Пользуются популярностью у футболистов".
– Был такой разговор. К сожалению, этих товарищей – а?гентов – в нашем футболе и сейчас немало.
– В вашем понимании а?гент – это…
– …Человек, у которого материальная выгода доминирует над желанием помочь футболисту раскрыться и на доброжелательном фоне сопроводить его на более высокий уровень.
– У вас-то агент есть?
– Нет. Предложения были. Но я считаю так: если ты квалифицированный специалист, профессионал своего дела, работа тебя и без агента найдет. А уж без а?гента тем более.
– Кто из российских агентов для вас номер один?
– С теплотой воспоминаю Костю Сарсания. Мы многие годы сотрудничали, еще до того, как он стал тренером "Спортакадемклуба". Футболистов предлагал не очень известных, зато перспективных. Никогда не обманывал, не пытался втюхать больного, хромого. С ним всегда можно было договориться. Единственный, кого не удалось выпросить, – Илья Максимов. Он играл за "Спортакадемклуб", а я хотел в "Урал" пригласить. Костя ответил: "Извини, Саша, но этого мальчишку готовлю для больших дел". Вскоре Максимов очутился в "Зените".
– Чудаков вам на просмотр привозили?
– Да кого только не было за эти годы! Помню, на сбор в Новогорске приехал высоченный игрок из Латинской Америки. Косички а-ля Гуллит, сомбреро, гитара наперевес. Первая же разминка, в "квадрате" – лучший. Техника потрясающая. Я уже руки потирал – находка! Но началась полноценная тренировка, и на пятой минуте он "умер". Рухнул на колени, взмолился: "Коуч, больше не могу!"
– Что стряслось?
– Функциональная готовность нулевая! Оказалось, года полтора вообще не играл, пока какие-то "жучки" из агентского мира не решили реанимировать его карьеру. Вышли на Тонкова, тот ответил: "Ладно, везите…" В другой раз румынские агенты сели ему на уши, напели про суперигрока из бундеслиги.
– Румына?
– Немца. Пробили по интернету – есть такой игрок. Приехал на просмотр. Без бутс.
– Странно.
– Вот и мы удивились. Дали новенькие, он спокойно зашнуровал, побежал на поле. Тут мы догадались, что товарища подсунули "левого".
– Что насторожило?
– Современные бутсы – мягкие, легкие, словно тапочки. А тогда неделю приходилось разнашивать. Ни один уважающий себя профессионал такие не надел бы. Это называется "самострел". Когда же парень мяча коснулся, стало ясно, что на футболиста он похож лишь известной фамилией. Квалификация ниже среднего. Типичный румынский втюх. Был еще случай. Рассказать?
– Обязательно.
– На Кипр, где проводили сбор, по линии Виктора Бондаренко явились два игрока из ЮАР. Маленькие, щуплые. Когда из отеля шли к полю, поднялся такой ветер, что этих пацанят чуть в море не сдуло! Я не шучу! Думаю: чем же они Бондаренко-то приглянулись? Может, быстренькие, техничные? Тоже нет! Уже во время разминки понял – вообще не тянут.
– Корнюхин вспоминал: "В "Шинник" агент привез форварда из Мозамбика. С ногами проблемы, как у Гарринчи. Левая на пару сантиметров короче, чем правая. Побегалов вздохнул: "Одноногих и у нас хватает".
– Это был футболист из Панамы. Опять же по протекции людей Тонкова, которые пытались сбрасывать в "Шинник" неплохих в прошлом футболистов, но после серьезных травм. У того парня не только одна нога короче, из-за чего прихрамывал. Еще и все колено исполосовано, шрам на шраме. Да лишнего веса килограммов пятнадцать.
– На поле выпустили?
– Зачем? Команду насмешить? Тут же отправил восвояси.
ПОДУШКИ
– Что ж Тонков вам постоянно каких-то клоунов подгонял?
– Ну… Были у Николая Ивановича и удачные приобретения.
– Например?
– Сбор в Чехии, две недели до старта чемпионата. Звонит Тонков: "Как отнесешься, если в "Шиннике" появятся Дима Хомуха и Сережа Гришин?" – "Да это подарок!" Ребята пришлись ко двору, здорово нам помогли. Как и Леха Герасименко, которого в 2004-м арендовали у киевского "Динамо" на сезон всего за 50 тысяч долларов.
– Удивительно.
– Тонков сразу предупредил: "Хочешь Герасименко – пожалуйста. Но с Суркисом договаривайся сам. Я торговаться не буду". Дважды Григорий Михайлович мне отказал. Объяснял, что у "Динамо" есть финансовая планка, ниже которой опускаться нельзя.
– Для "Шинника" сумма была неподъемная?
– Конечно. Я прекрасно понимал Суркиса. И все-таки набрался смелости, позвонил в третий раз. Выпалил в трубку: "Герасименко готов перейти в "Шинник". Теперь все от вас зависит, Григорий Михайлович. Если согласитесь на наши скромные условия, поможете и Алексею продлить карьеру, и мне, тренеру, который только-только начинает в премьер-лиге".
– Суркис проникся?
– После паузы: "Молодой человек, вы очень настойчивы. Вопрос решен. Желаю вам удачи".
– Герасименко до отъезда в киевское "Динамо" был забивным форвардом, а там Лобановский перевел его на позицию либеро. У вас где выходил?
– В атаке. Леха – большой мастер, а уж после школы Лобановского вообще читал игру, как раскрытую книгу. Знаю, Валерий Васильевич его очень уважал. Когда Герасименко уходил из "Шинника", я подарил ему на прощание огромный том об истории Ярославля. На обороте написал: "Леха, если тебе дать гармошку, ты наверняка сможешь одновременно делать две вещи – и на ней играть, и в футбол".
– Удержать его было нереально?
– Я-то хотел, но… Помешал взгляд Тонкова на некоторые моменты в исполнении Герасименко.
– Это что? Излишества нехорошие?
– Нет. Хотя Леха мог подойти на базе: "Вечером всей командой едем в "Асторию" ужинать. Михалыч, не переживай, стакан сливянки – максимум".
– Сливянки? Или сливовицы?
– Нет-нет, легкое вино. В этом смысле на Герасименко можно было положиться, не подводил. "Шинник" тогда занял шестое место, но теоретически мог замахнуться и на третье. Пока шанс на медали сохранялся, Тонков решил организовать собрание. Долго рассуждал о мотивации, больших задачах. Закруглил так: "Если просьбы есть, пожелания – не стесняйтесь, говорите". Все молчали. Внезапно Леха подал голос: "Николай Иваныч, хотелось бы, чтоб подушки на базе заменили. А то перья в уши лезут". Парень веселый, ляпнул по доброте душевной…
– Тонков юмор не оценил?
– Закусил губу. Он о бронзовых медалях толкует, а ему – о подушках. В тот же вечер вызвал меня в кабинет: "На следующий сезон Герасименко в команде быть не должно". Я до последнего пытался отстоять игрока – бесполезно.
– Дорого обошлась ему шутка.
– Да уж. В разговоре с ним я не стал ссылаться на Тонкова. Думаю, Леха, сам все понял. В конце концов, дело-то не только в подушках. Герасименко – это независимость, способность говорить правду глаза. Не каждому начальнику такое понравится.
РОБСОН
– Весной "Балтика" из-за поломки самолета на три дня застряла во Владивостоке. У вас ЧП на выезде были?
– Когда "Шинник" тренировал Игорь Волчок, в клубный автобус по пути в Москву врезался пьяный тракторист. Стемнело, решил развернуться – и не заметил нас. Шофер ногу сломал, Игорь Семенович, сидевший впереди, выбил зубы. Остальные не пострадали.
– Тракториста поколотили?
– Да нет. Хотя с совхоза, где он числился, даже компенсацию не получили за автобус, который восстановлению не подлежал. Середина 90-х, нищета – что возьмешь с совхоза-то? Телегу навоза? Через несколько лет новая авария. Теперь на "девятке" Бориса Гаврилова, моего друга и помощника, кувыркались.
– Что случилось?
– В тот вечер "Спартак" играл в Лиге чемпионов. Мы провели тренировку на базе и торопились домой, чтоб успеть к началу трансляции. Осень, дождь, туманчик небольшой. Смотрю – посреди дороги колесо лежит. Борис по тормозам. Аккуратно объезжает, выруливает на свою полосу, и вдруг бу-бух! Такой удар в зад, что нас выкидывает на встречку. Пересекаем, раза три переворачиваемся, останавливаемся в кювете.
– Ужас.
– Лежим, радио играет, я никак не могу ремешок отстегнуть. Спрашиваю шепотом Бориса: "Живой?" – "Да вроде. А ты?" – "Руки-ноги целы. Слушай, что у нас с бензином?" Начинаем судорожно выбираться из машины. Она же после таких кульбитов взорваться может. Дальше замечаем груженый автомобиль на обочине. Без колес.
– ???
– Так что выяснилось? У него был дикий перегруз. Крепеж не выдержал, колеса отвалились. Мы одно объехали, а тот, что за нами шел – не успел. Взмыл, за счет ускорения догнал нас в полете, протаранил в задницу и ухнул с правой стороны в кювет. Нас же влево понесло, через встречную. Счастье, пустая она была.
– Чистое везение.
– Не то слово! Главное, у нас с Борисом – ни синяка, ни царапины. У второго водителя – тоже. А обе машины под списание.
– Вы же были на легендарной стажировке в "Челси", когда Жозе Моуринью русским тренерам уделил минуты три?
– Да. Эта поездка была частью подготовки к экзамену на категорию Pro. В Лондон приехали уважаемые специалисты – Игнатьев, Гаджиев, Петраков, Андреев, Кобелев… На базе "Челси" после тренировки Моуринью вышел к нам в шлепанцах на босу ногу. Сказал: "Коллеги, вы все в футболе знаете. Ну а если какие-то вопросы есть, на них ответит мой помощник, тренер по физподготовке". И ушел. Народ обалдел. А я вспомнил Бобби Робсона, у которого в 2001-м провел неделю на стажировке.
– Где?
– В "Ньюкасле". Первое, что услышал: "Коллега, раз стажироваться приехал, надевай спортивный костюм, бери свисток – и на поле. Пойдем тренировать…" Это была проверка на вшивость. Если гость побежит переодеваться – значит, у него с головой не в порядке. Сможет аргументировано отказать – стажировка пройдет как надо.
– Что ответили?
– "Мистер, это твоя команда, твое поле. Хозяин здесь ты. А я буду у тебя учиться". По реакции понял – попал в точку. Вскоре стало ясно, почему Робсон пользуется громадным уважением в футбольном мире. И у тренеров, и у игроков.
– Почему же?
– Потому что Робсон – это профессионализм. Доброжелательность. Человечность. Маленький штрих. Со мной был еще Коровкин и переводчица. Так свой шикарный "Мерседес" с водителем Робсон предоставил в наше распоряжение. На неделю! Сам пересел на автомобиль поскромнее.
– Еще что запомнилось?
– Как Ширер вкалывал. 33 года, супербомбардир, давно все доказал. Но оставался после тренировки и отрабатывал удары по воротам. Из разных положений. Кто-то из молодых набрасывал мяч то влево, то вправо, то в недодачу – и Ширер бил, бил, бил.
А в день матча завернули с Коровкиным в паб неподалеку от "Сент-Джеймс Парка". Хотели яичницу с беконом заказать. Зашли и обомлели. Биток! Все в черно-белых майках "Ньюкасла", пивком разминаются. В десять утра! Угар такой, что переглянулись мы с Сергеем Викторовичем, и решили в другом заведении позавтракать.
– Чем полезны стажировки?
– Кроме "Ньюкасла", "Интера" и "Челси", я был в "Аяксе", "Штутгарте", "Боруссии"… Еще в "Барселоне", но до Гвардьолы, к сожалению. Главное, что вынес – никого нельзя копировать. Некоторые подсмотрят упражнение, думают: ага, домой приеду, дам ребятам – и дело в шляпе. Хрень! Ты анализируешь увиденное, с чем-то соглашаешься – но всегда идешь своим путем. Честно скажу, меньше всего понравился "Штутгарт" времен Феликса Магата.
– Почему?
– Каждый день одно и то же. Сначала работа над "физикой", затем двусторонка. Всё. Гораздо интереснее было наблюдать за тренировками мальчишек из академии. Они следом высыпали на поле. Разного возраста, но уровень такой, что понимаешь – за будущее немецкого футбола можно не волноваться.
– Кто еще из зарубежных тренеров удивлял?
– Клаудио Раньери. Встречались с его "Валенсией" в Кубке Интертото. Я вышел из раздевалки минут за сорок до стартового свистка, и тут картина. Стоит Раньери спиной к четырем футболистам. Они лупят тренера по уху, а тот должен угадать, кто это сделал. Причем определял безошибочно. Детская игра.
– Попробовал бы кто-нибудь с Газзаевым так поиграть.
– Да любого российского тренера сложно представить в подобной ситуации. А за границей – пожалуйста. Демократия. Однако футболисты грань не переходят. Знают, что вне поля могут посмеяться с тренером, подурачиться, оплеух ему надавать. Но в раздевалке босс – он.
ТАТУИРОВКА
– Два года назад вы поразили футбольный мир, набив на плече татуировку. Барана с секирой и щитом, на нем – эмблема "Шинника". Как родилась идея?
– Начнем с того, что это не баран.
– А кто же?
– Овен. Мой знак зодиака. Эмблема "Шинника" – потому что с этим клубом связана вся моя жизнь. Секира символизирует принадлежность к гербу Ярославля. Работая с молодежью, уже привык, что у многих есть татушки. В "Шиннике" таких – полсостава. Шутливый конкурс даже провели. Обнажились, показали…
– Кто победил?
– Пашка Евсеев. У него и ангелы, и что-то еще. Всего не упомнишь. Когда со вкусом сделано, мне нравится. А в том сезоне "Шинник" из-за финансовых проблем оказался у черты. Последний тур. Если проигрываем в Калининграде – вылетаем. Надо было придумать какой-то нестандартный ход. Вот с Коровкиным и объявили в раздевалке: "Побеждаете – я татуировку набиваю, Сергей Викторович стрижется наголо".
– Реакция?
– Вряд ли для ребят это стало главным стимулом. Но глаза округлились, я заметил. "Шинник" выиграл 3:0. И мы сдержали слово. У меня-то давно идея с татуировкой вызревала. Хотелось что-то на футбольную тему. В салоне обрисовал пожелания, набросали эскиз. Показал человеку из клуба, тот забраковал. Посоветовали обратиться к мастеру, который многим болельщикам "Шинника" делал татуировки. Он новый эскиз подготовил. О, думаю, то, что нужно!
– Что ж в первом варианте было?
– Отличия небольшие. Здесь, например, овен в профиль, там – в фас. Хотя жена не в восторге. Попрекнула: "Почему сам все решил? Мог бы мне эскиз показать".
– Она вообще ни о чем не догадывалась?
– Не-а. Даже не обратила внимания на повязку, которую носил пару дней. А когда снял… Татьяна усмехнулась, покрутила пальцем у виска. Но скандала не было. Знала же, что живет с человеком, немного помешанным на футболе.
– Будут еще татуировки в вашей жизни?
– Почему нет? Был бы повод. Какой-нибудь наш общий успех. Вот перед полуфиналом с "Авангардом" корреспондент поинтересовался: "Если выиграете Кубок, новое тату набьете?" Я произнес одно слово: "Да". Потом вижу заголовок. Выглядит так, будто это моя прямая речь, а не ответ на его же вопрос. Некрасиво.
– Ну и какой была бы татуировка – если б с Кубком сложилось?
– Сам трофей, наверное. Плюс снова что-то, связанное с "Шинником" и Ярославлем.
– На другом плече?
– Теперь эскиз точно принес бы супруге. И она указала бы место.
Ярославль – Москва
