Руслан Проводников: дух бурого медведя
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
О Проводникове нам рассказывали часто. Выглядел он в дружеских характеристиках человеком, с которым хотелось встретиться поскорее. Хоть завтра. Хоть в Берёзове.
Но Руслан проездом оказался в Москве – и тут уж шанса не упустили.
* * *
Говорили нам, что боксер Проводников – парень с особенной жизненной философией. Открытый, начитанный, готовый к любым вопросам.
С этого мы и начали:
– Все правильно?
– Не знаю, насколько умный, – усмехнулся Проводников, экс-чемпион мира по версии WBO в первом полусреднем весе. – Давайте пообщаемся, сами все поймете. Кушать будете?
– Вы обедайте, а мы сосредоточимся на вопросах. Год назад были в ваших краях…
– Это где же?
– В Ханты-Мансийске. Поражены – сказка, а не город.
– Вы бы сейчас приехали! Еще лучше стало! Такие развязки построили – Швейцария отдыхает. Городок маленький, а есть все. Кафедральный собор, ледовые дворцы, горнолыжный комплекс, аквапарк…
– В Москве вам уютно?
– Нет. Вообще не мой город. Мне нравятся природа, тишина, уединение. А здесь что? Суета! Когда готовлюсь к бою – уезжаю подальше, живу один. Мой менеджер контролирует, чтобы не было лишних людей рядом. Тогда в моей жизни есть только тренировки, отдых и чтение. Внешний мир оставляю за бортом.
– Мы слышали, доехать от Ханты-Мансийска до вашего Берёзова – целое приключение.
– Я вам расскажу. Долететь до Ханты-Мансийска – это без проблем. Заканчивается цивилизация в Приобье. Туда можно на поезде добраться от Екатеринбурга, например. И все, тупик, дороги нет. А до моего поселка еще 220 километров.
– Как быть?
– К середине декабря речка замерзнет, "зимник" откроется. Дорогу чистят. Если лето – ходит "Метеор", за пять часов управишься. Либо самолетиком.
– Представляем мы эти самолетики.
– Старенькие Ан-24, уже снятые с производства, 1962 года рождения. Я боюсь летать. Сейчас оттягиваю время, чтоб дождаться "зимника". Хотя говорят, эти Ан-24 – самые надежные. Два винта. Бывает, летишь из Тюмени. Один двигатель – пук! – заглох. На другом тянет, не падает.
– Поселок живет?
– Дотационный, конечно. Когда-то рыбзавод был крупнейшим в Тюменской области, а нынче еле-еле держится. Родители по 25 лет там отпахали. Я тоже с сестрами летом подрабатывал. Ящики колотил.
– Не возник бы в вашей жизни бокс, какая судьба ждала бы?
– Мы бы с вами сегодня не общались. Сидел бы – сто процентов. Или спился. Все учителя именно это пророчили. Теперь стараюсь реже говорить о детстве. Папа спокойно относится, а мама обижается.
– Ваше детство – отличный пример для молодых. Откуда можно выбраться на самый верх.
– Верю, что случайностей не бывает. Я должен был встретить человека, который укажет путь. И встретил – тренера Евгения Вакуева. Я был совсем маленьким, когда он сказал: "Руслан, у тебя может быть яркое будущее. Ты способен изменить свою судьбу". Главное, показал новую жизнь – мы стали ездить по турнирам. Эта жизнь мне настолько понравилась!
– На улице дрались часто?
– Каждый день. Да не по разу. Я ничего не боялся. Мы считались "малоимущей семьей". К тому же относились к малочисленным народам Севера – манси. Меня дразнили – "чукча".
– Мы-то думали, в тех краях одни манси живут.
– Нет-нет. Чуть в стороне национальные поселки – Саранпауль, Сосьва. Там наш народ, оленеводы. А в Берёзове манси немного.
– В классе, кроме вас, были?
– Были. Но… Дети-то жестокие. Тем более если ты из малоимущей семьи. В школе была "социальная помощь". Таким ребятишкам, как я, давали костюмы, кроссовки, одежду…
– На размер больше.
– Ну да. Дети из семей побогаче нас называли бомжами. Вот я драться и полюбил. А когда попал в бокс, меня эмоции переполняли: могу делать то, что нравится, и ничего за это не будет! Наоборот, похвалят! Меня там ждут, понимаете?
Все сверстники какие-то домашние, боятся получить удар. А мне-то что? Я вырос на улице! Тем более не страшно в боксе, где ударят перчаткой. Поехал на первые свои соревнования в поселок Игрим, километров сто от Берёзова, – это было здорово…
– Выиграли?
– Да! Еще подарок вручили! Термос двухсекционный. Я был на седьмом небе. Бокс стал отдушиной. Единственное место, куда всегда хотелось возвращаться, тренироваться. Все, про улицу забыл. И про друзей, с которыми курил, выпивал. Я алкоголь рано попробовал.
– Клей нюхали?
– До клея мода позднее дошла. Мы бензином токсикоманили.
– До хорошего состояния себя доводили?
– Это как?
– Чтоб штормило.
– Ха! Так для этого и токсикоманишь!
– Можно не рассчитать. Не прочувствовать грань.
– (После паузы.) Всякое бывало. Я в той компании – самый мелкий, остальные на три-четыре года старше. Кайф ловишь, проливаешь на себя бензин. Все вокруг курят. Загорались!
– До ожогов доходило?
– Чтоб сильно обгореть – нет. В те времена мода была на Abibas, голая синтетика. Штанина сразу полыхнет, но успевали затушить.
– Наше поколение пакеты надевало на голову. Снять удавалось не каждому.
– У нас пакетов не было. Нюхали из баночки. Даже вспоминать не хочется. Хотя вспоминаю почему-то часто. Мой нынешний круг общения знает меня состоявшимся, образованным. Думают, так было всегда. Кто-то прочитает интервью, изумится: "Руслан, неужели это было с тобой?" Я сам оглядываюсь назад – и не могу понять: как?! Сейчас почетный гражданин Берёзовского района, яркий представитель своего народа. Самый известный манси в мире – может, после мэра Москвы…
– Собянин тоже манси?
– Да, родился в селе Няксимволь, затем семья перебралась в Берёзово. Ходил в ту же школу, что и я. Но мы незнакомы.
– Когда в уличных боях у вас появился авторитет?
– От пацанов постарше огребал. Иногда они стравливали нас, мелюзгу. Выставляли твоего сверстника: "Давайте, деритесь". Как же мы бились! Насмерть! Сегодня на ринге дерусь точно так же – для зрелища.
– Кто-то из хоккеистов рассказывал нам про боевую юность – занес металлический прут, добивая человека. И тут прояснение: "Он же умрет!". У вас такое было?
– Да. Останавливался в последнюю секунду. Но это лет в восемнадцать, когда переехал в Нижневартовский район. Там узнал, что такое стычки, "стрелки". Толпа с двух сторон. Либо ты, либо тебя! Оттуда пацанов увозили в больницу, долго отлеживались. Человек в "грогги" – а его пинают по голове. Вот тогда становилось страшно – убьют же!
Как раз тот кусочек севера, где до сих пор 90-е. Сохранились группировки, все под кем-то ходят. Потому что под ногами газ и нефть. Куда ни плюнь – все блатные. Но я к этому отношения не имею. Всегда был только спортсменом.
– Многие из вашего класса уже покойники?
– Не из класса – из двора. Он был большой, три двухэтажных дома. Кто-то кончал самоубийством, вешался от такой жизни. Бесконечная пьянка! Практически все побывали в тюрьме. И у девочек судьба тяжелая – либо сидели, либо убивали их по пьянке.
– Самая популярная статья?
– Воровство. Да и я маленьким лазил в форточки. Или в гаражи. Если ничего не находили, могли просто разбомбить все внутри. Ребята взрослели – в ларьки забирались. Получали первые сроки.
– Милиция вас хоть раз поймала?
– Нет. Но на учете состоял. Люди, которые в милиции отвечали за "трудных подростков", лечили нас работой.
– На рыбзаводе?
– Да. Еще в каком-то садике ремонт делали. Первую денежку заработал в одиннадцать лет – 76 рублей.
– Даже в таком детстве наверняка испытали момент жуткого страха. Помните?
– Был неподалеку долгострой – подвал сделали, да забросили. Этот подвал осенью и весной заливало. Мы там на плотах плавали. Однажды меня столкнули в воду – чуть не утонул. Зимой на том же месте в догонялки играли. Лед едва замерз, трещал под ногами. Ну и провалился. Снова успели вытащить. А потом в этот подвал начали помои сливать из окрестных домов.
* * *
– У вас кисть сломана. Память о чем?
– О любительском боксе. 16 лет, Курск, юношеский чемпионат России. Во втором бою ломаю руку. Но терплю, выигрываю. Снимаю перчатку – у меня вот такая блямба. Впереди еще пять боев, отбор на чемпионат Европы в Афины!
– И?..
– Я подумать не мог, что это перелом. Решил, палец вывернул, вот и опухло. Выхожу на третий бой – бью правой, а в глазах аж слезы от боли! Дальше бил исключительно левой. Сложно, но довел до победы.
– От последних двух поединков отказались?
– Перед каждым выходом замораживали кисть. Этого хватало на три раунда, боли не чувствовал. В итоге "Россию" выиграл и поехал на "Европу". Там тоже победил. Но шишка осталась. Мучает!
– Ноет?
– Напоминает о себе, когда начинаются спарринги, жесткие тренировки. Я хотел было ломать эту руку, но врачи отсоветовали – не надо, лучше беречь. Аккуратно работать, тейпироваться.
– В Ханты-Мансийске нам объяснили: мир духов – штука серьезная. С юмором относиться не стоит.
– Это правда.
– Вы соприкасались?
– Мы же язычники – и ханты, и манси. Наши люди во все это верят. За меня молятся, шаманов просят. Устраивают какие-то ритуалы, клыки медведя мне передают. У нас это животное священное. Мой народ меня с медведем сравнивает!
– Почему?
– Считают, во мне живет дух бурого медведя. При подготовке к очередному бою рядом со мной в Лос-Анджелесе всегда маленькая фигурка медведя. Либо клыки. Потом всё, что передают, отвожу домой, там оформлен уголок. Но порой дарят такие вещи, которые нельзя держать в квартире, – их должны видеть все.
Вот недавно вручили статуэтку из сандалового дерева сантиметров в семьдесят – чистая копия меня, в боксерке! Написано – "Руслан Проводников". Резали какие-то кубинцы, мои фанаты. Я оцепенел, взял в руки.
– Куда дели такую красоту?
– Отвез в Екатеринбург. Я же являюсь лицом клуба "Ратиборец". Стоит там на входе. Я вообще очень много раздаю…
– Мы в курсе. Даже чемпионский пояс какому-то японцу подарили. В голове не укладывается.
– Это всего лишь вещь.
– Не вещь. Чемпионский пояс.
– Да вы поймите… Для меня это ценности не имеет! Абсолютно никакой!
– Значит, не жалеете?
– И в мыслях не было. Японец – мой преданный фанат. Никогда не думал, что можно так переживать за боксера. Ему лет семьдесят, зовут Хаяши Кодзумити, но я переделал в "Кузьмича". Представитель Winning в Америке.
– Это что такое?
– Самая дорогая экипировка, в которой боксируют все звезды. Увидев мои бои, Кузьмич произнес: "Руслан, ты дерешься, как в 60-е. Я был такой же!"
– Бывший боксер?
– Да. Приехал на бой с Тимоти Брэдли. С того дня посещает все мои поединки – и в Москву с женой прилетал, и в Монако.
– В Берёзове был?
– Нет. Но однажды приедет и туда, я уверен! Мы часто ужинаем вместе, приглашает всю нашу команду. Перед боем за звание чемпиона мира с Майком Альварадо отправились в особенный японский ресторан. Кузьмич сказал, что только там попробуем настоящий стейк. Мраморное мясо, привозят прямо из Японии. Сидели, беседовали – и я поймал себя на мысли, как мне нравится быть рядом с начитанными людьми. Насколько интересно их слушать!
Офис у Кузьмича простенький, хотя по карману любая роскошь. Человек не бедный! Приходишь и видишь комнатку, в которой он сам за столом, а в соседней – складик. Образцы экипировки. Все обвешано фотографиями – хозяин с Тайсоном, с Де Ла Хойя, еще кем-то… В боксерском мире для него открыты любые двери. Регулярно присутствует на тренировках Мэнни Пакиао, фотографирует. Чтоб туда попасть, надо быть другом самого Мэнни.
Как-то, разглядывая фотографии, я спросил: "Почему моей – ни одной? Ты же с 2009-го меня фотографируешь – альбомы даришь, а на стену не вешаешь…" – "Обязательно повешу!" И я сказал: "Стану чемпионом мира, подарю тебе пояс. Чтоб от всех остальных у тебя были снимки, а от меня – вот такое".
– Обрадовался?
– "Руслан, ты что?! Это же чемпионский пояс! Ты должен отвезти его домой, показать семье…" – "Кузьмич, это ремень, который не стоит ничего. Главное не это!"
– Вы действительно так думаете?
– Да конечно! Главное – нести что-то свое. Чемпионов мира много – некоторых мы и не знаем. Жить ради себя – это мелко. Жить надо ради идеи!
– Так что с ремнем?
– Пацан сказал – пацан сделал. Стал чемпионом – пояс отдал.
– В зале?
– Нет. Я же не был чемпионом мира – мне вручили пояс соперника. С ним удаляешься в раздевалку, там возвращаешь. Для тебя готовят новый, вручают позже.
– Торжественно?
– Буднично. Я прилетел в Монако на бой Пакиао, туда привезли пояс. Вернувшись в Лос-Анджелес, отдал Кузьмичу.
– Повесил в офисе?
– Под стекло – и на самое видное место!
– Кто-то чемпионские пояса продавал?
– Были такие случаи. Но чаще отдают в музеи.
* * *
– От чего вам труднее всего отказываться во время подготовки к бою?
– Обожаю сладкое. Диетолог запрещает. За полтора года что-то у меня вес скаканул. К двум последним боям гонял по 11 килограммов. До этого – не более восьми.
– Как быстро сбросить 11 кило?
– Слушать диетолога. Живи и питайся по режиму – все уйдет.
– Сауна – не способ?
– Сауна выгоняет воду. А это очень вредно!
– Борцы гоняют именно так.
– Я тоже когда-то часами просиживал в парилке, выгоняя воду. Уберешь килограмма четыре, потом еле ходишь, помираешь. Нехватка воды – это кошмар! Метаболизм в организме благодаря ей, на воде все процессы.
Если по уму вес сбрасываешь, сжигать надо жир. Водой можно подсушиться последние 2-3 дня перед взвешиванием. Убрать буквально несколько грамм.
– Еду для вас готовят на пару?
– Либо на гриле. Важнейший нюанс – что ты ешь и когда. Уже два года в нашей команде диетолог. На этом уровне без него никак.
– Сколько стоит нанять грамотного диетолога?
– 8 – 10 тысяч за период подготовки. Деньги приличные. Но на том, что касается карьеры, я не экономлю. Смотрите: поехал в Америку – хотя выгоднее было драться в России.
– Почему?
– Потому что в Штатах гигантские налоги. Но я понимал – если останусь здесь, меня никто знать не будет! Ничего не добьюсь! В Америке получал гроши.
– Что вы называете грошами?
– Допустим, у меня четырехраундовый бой. Заплатили 1200 долларов. Из них отдавал 70 процентов – налоги, менеджеру, тренеру. Оставалось мне 300-400 долларов. Если вдруг 600 – это счастье.
– Надо драться каждую неделю, чтоб прожить.
– В том-то и дело! А у меня было четыре боя в год. Жена беременная. Не знаю, как выживал.
– Обедали в "Макдоналдсе"?
– На "Макдоналдс" денег не было! Покупал в магазине то, что подешевле. Но я ни о чем не жалею! Вот это и привело меня наверх!
– Диетолог ваше тогдашнее меню не одобрил бы?
– Конечно, питался я неправильно. Но изучал литературу, узнавал что-то сам, прислушивался к советам… Сейчас приезжают в Штаты наши ребята – у них всё по накату. Сразу просят зарплату, машину. Заявляют: "Без жены не полечу!" У меня не было ничего. О машине даже не мечтал. 20 минут до зала шел пешком, но это ладно. Тяжелее возвращаться с баулом после тренировки, уставшему.
Дерусь в Америке с 2007-го, но семья была там два раза. Впервые – после того, как стал чемпионом мира. Промоутер пригласил, побыли недельку. Еще этим летом гостили десять дней.
– Мы-то думали – семья с вами.
– Нет. Я против.
– Почему?
– Я же там не отдыхаю! Подготовка к бою длится два месяца. Ежедневно вкалываю так, что ничего, кроме зала, не вижу. Резко ограничиваю круг общения, до трех-четырех человек. Отключаю телефон. В это время мне вообще по барабану, кто звонит, зачем. Если что-то срочное – пусть обращаются к менеджеру. Я ни на что не отвлекаюсь. Просыпаюсь в четыре утра. В пять – первая тренировка.
– Зачем так рано?
– Разумеется, можно позже ложиться, тренировку назначать на 9 утра. Многие боксеры так и делают. Но я умышленно загоняю себя в жесткие рамки. Вывожу из области комфорта. Чем труднее там, тем легче в ринге найти силы и продолжать драться, когда ты на пределе.
– Переломный бой в смысле финансов?
– С Брэдли в марте 2013-го. После этого я попал в топ. Нищета закончилась.
– Каким был ваш предыдущий гонорар – до Брэдли?
– Это с кем же я дрался-то… А-а, с Хосе Рейносо! За десятираундовый бой – 10 тысяч долларов. Минус 70 процентов.
– Сейчас вы богаты?
– Нет. Семья одета-обута. Просто не так тяжело, как раньше.
– Но если нанимаете диетолога, значит, все в порядке. Вот одному из нас тоже желателен личный диетолог. Да пока не по средствам.
– Так плачу не я. Подбивается бюджет к бою, ищутся спонсоры. Этим занимается менеджер. Если спонсорских денег не хватает, из своего гонорара покрываю расходы.
Без нормальной команды боксировать на высоком уровне глупо. Это мое здоровье, мои победы. Я уже выиграл в лотерею. Когда боксировал за 400 баксов, твердил себе – если дотерплю, обязательно удача мне улыбнется. Но тут лотерея, повезет – не повезет! Таких, как я, – знаете, сколько? Со всего мира!
– Все просятся на спарринги?
– Ой-ой-ой, вы что… Там такое творится…
– Преобладают мексиканцы?
– Да кто угодно. Всех цветов и национальностей, в рваных кедах приходят. В 2007-м с постсоветского пространства встречал одного-двух. Сейчас в зале Фредди Роуча – 80 процентов бывших наших! И казахи, и узбеки. Потянулись туда благодаря моему успеху. Вижу их и понимаю: я тоже стоял в этой очереди.
* * *
– Федор Чудинов рассказывал, как вы заплатили спарринг-партнеру за шесть раундов. Но за пять так его отделали, что тот был готов вернуть гонорар. А вы не брали: "Ты мне еще раунд должен!"
– Некоторые пытаются пораньше соскочить – дескать, все, больше не могу. Правда, деньги возвращать не хотят. За раунд получают от 25 до 50 долларов. Для многих единственный источник дохода.
– Как и для вас – на первых порах в Америке?
– Серьезные боксеры редко приглашали. Хоть не было имени, даже тогда спарринговать со мной никто желанием не горел.
– Самый странный зал, где боксировали?
– В кабаках, ночных клубах. Это в Екатеринбурге, на заре карьеры. Атмосфера соответствующая. Народ рассаживался вокруг ринга, на столах – пиво, водочка, закуска. Пьяные крики, на которые старался не обращать внимания.
– Сколько вам полагалось за бой?
– Около ста долларов. Тоже не всё себе оставлял. В избушке с печкой жили. За эту избушку платил четыре с половиной тысяч рублей. А еще кушать надо, одеваться! Сын родился! Меня закалило вот это – отсутствие выбора. Хочешь ной, хочешь – стони. Но обязан пахать.
– В 2011-м в Екатеринбурге Сергей Ковалев нокаутировал Романа Симакова, который спустя несколько дней умер в реанимации. Видели бой своими глазами?
– Нет, в это время находился в раздевалке, готовился к поединку, который в программе шел следующим. Мой бой с экс-чемпионом мира Демаркусом Корли считался главным в тот вечер. А Ковалев и Симаков дрались на разогреве.
С Ромой познакомился в 16 лет на сборах перед чемпионатом Европы в Афинах. Он тоже там выиграл. Славный парень. О том, что потерял сознание в седьмом раунде, и его увезли в больницу, мне рассказали только после боя с Корли. Три дня врачи пытались Рому спасти… Но мне не нравится, когда говорят, будто Ковалев "убил человека". Сергей никого не убивал! Ни в чем не виноват! Это несчастный случай. Ежедневно по всему миру боксеры получают такие нокауты, что мама не горюй! Да не по одному за раунд! И ничего, живы.
– Как на вас повлияла эта история? В чем-то изменила?
– Нет. Зачем концентрироваться на негативе? Бокс – опасный вид спорта. Выходя в ринг, понимаю, что со мной может произойти то же самое. Если в жизни избегаю риска, то в боксе иду на него осознанно. Ринг – единственное место, где на кон готов поставить всё! Я специально себя так настраиваю.
– Перед каждым боем говорите секундантам: "Не выбрасывайте полотенце!"?
– Да! Сейчас у меня новый тренер – Джоэль Диас. В Монако за пару минут до боя с Родригесом я сказал: "Ты впервые выходишь со мной в угол. Запомни: что бы ни стряслось, как бы тяжело мне ни было – не вздумай выкидывать полотенце! Ни сегодня, ни в следующих боях".
– Что ответил Диас?
– "Не давай повода".
– Полотенце из вашего угла ни разу не выкидывали?
– Слава богу! Хотя были невероятно трудные, эмоциональные бои. К примеру, в 2008-м с Брайаном Гордоном, который до этого не знал поражений. Звучит гонг, возвращаюсь в свой угол, спрашиваю: "Какой раунд?" – "Третий" – "Всего?!" А у меня состояние, будто десять раундов позади! Ноги ватные, голова не соображает.
– Как же выиграли?
– Вытянул бой на морально-волевых. С Брэдли и Лукасом Матиссе было еще тяжелее. К седьмому раунду уже нет сил – ни у меня, ни у соперника. Рубишься на автомате, не понимая, сколько до конца. Потом в туалете мочишься кровью.
– Ужас. Сразу к врачу?
– Да нет, я не драматизирую. Но команда волновалась. После боя с Матиссе прилетели в Россию, заставили пройти комплексное обследование. Никаких отклонений. Доктор утешил: "Кровь в моче – нормально, если отбили почки". Попадают не по ним, по корпусу. Но для гематомы этого достаточно.
– До Диаса вас тренировал Роуч. Когда пришли к выводу, что с ним пора прощаться?
– Последний год постоянно размышлял на эту тему. Чувствовал, что перестал прогрессировать. Соперники изучили, в техническом плане нужно было что-то менять. А уделять мне больше времени Фредди не мог. Учеников много, он и так разрывается. К тому же возникли проблемы со здоровьем.
– Как сообщили Роучу?
– Тяжелый момент. Я очень благодарен Фредди, он хорошо ко мне относился. Понимал, что должен сам к нему приехать и объявить. Перекладывать на кого-то было бы некрасиво. Да и непорядочно.
– Что он ответил?
– "Руслан, мой зал для тебя всегда открыт. Понадобится помощь – обращайся в любую минуту". Мне кажется, это не дежурные слова.
– Обижаетесь, когда слышите: "Проводников – не великий тактик"?
– Есть боксеры, которые, проигрывая, продолжают тихой сапой вести позиционный бой, на что-то надеяться. У меня другой характер. Если проигрываю, иду ва-банк! Не думаю о последствиях, главное – переломить бой, вырвать победу. Пусть кто-то считает, что это авантюрно, бездарно. Плевать! Я такой, какой есть.
* * *
– Пока вы в Штатах, семья в Екатеринбурге?
– Нет, в Берёзове. Я принципиально хотел, чтоб сын родился именно там. И там же учился. В сентябре пошел в первый класс.
– Жене комфортно?
– Вполне. Она сама из Екатеринбурга.
– У вас в Берёзове дом?
– Это мечта моя – выстроить дом из сруба. Никакой внутренней отделки – просто бревна. Я же на природе вырос, у меня особое отношение к дереву… А пока живем в двухкомнатной квартире. Мне, как представителю малочисленного народа севера, в 2008-м выделили субсидию. Но денег все равно не хватало, влез в ипотеку. Пару лет назад расплатился.
– Родители неподалеку?
– У нас всё рядом. Поселок-то крохотный.
– Мы слышали, они усыновили двух малышей.
– Точнее, оформили опекунство. В Саранпауле умерла мамина сестра. Семья многодетная, самых маленьких родители забрали в Берёзово. Я, конечно, помогаю. Папе в прошлом году сказал: "Учись на права, будешь машину водить".
– Прав не было?
– Откуда? Всю жизнь на велике. Купил ему Ford Focus. А в этом году на юбилей – Renault Duster. Рабочая машинка, для наших мест – то, что надо.
– Сколько отцу?
– 22 ноября исполнилось 55. За рулем освоился, вовсю по "зимнику" ездит. А вот я до весны без колес.
– Это почему же?
– Когда стал чемпионом мира, отец Вадима Корнилова, моего менеджера, подарил Chevrolet Camaro. Как из фильма "Трансформеры" – только черный. Спортивный автомобиль, очень красивый. Но на зиму прячу в гараж.
– На таком разогнаться не грех.
– Нет-нет, я аккуратный водитель. Больше всего боюсь нелепой смерти. Поэтому неоправданный риск стараюсь исключить. Это касается и машин, и других вещей. Хотя летом чуть в аварию не попал. Мотался по округе – Ханты, Приобье, Екатеринбург… Немножко сил не рассчитал.
– Сморило за рулем?
– Был близок. В самый неподходящий момент замешкался, потерял концентрацию. Выехал на трассу, притормозил, чтоб развернуться. Не увидел, что слева в бочину летит машина.
– И что?
– По встречке обошла – чудо, что там никого не было. Меня будто холодным душем окатило. Сразу очухался, понял, какой беды едва не сотворил.
– В Берёзово ваши портреты на каждом шагу?
– Ну да, висят баннеры – и на улице, и в спорткомплексах. До сих пор стесняюсь, кажется, что недостоин. Помню, обсуждали название турнира, который решил проводить в Берёзово. Председатель спорткомитета говорит: "Чего голову ломать? Пусть будет Кубок Руслана Проводникова!" А мне неловко.
Не люблю громких слов: "Великий… Звезда… Меценат…" Знаю людей, которые тратят миллионы на благотворительность, содержат детские дома. Вот они – меценаты. Причем не афишируют. Зато у нас полно чиновников, которые даже не за свои, а за бюджетные деньги купят электрические чайники, раздадут бабушкам, и потом расписывают в газетах "меценатство". Тьфу!
То, что делаю я и моя команда, – не меценатство. Просто стараемся не быть равнодушными, помогаем по мере возможностей. Мой принцип: нужно не только брать, но и отдавать. Кому? Землякам! Раз мне в жизни повезло, значит, должен сделать что-то полезное дома. Самое легкое – уехать на гребне волны, жить ради себя.
– Многие так и поступают.
– Не осуждаю. Но я связываю будущее с родиной и земляками.
– Не с Америкой?
– Ни в коем случае. Там у меня работа. Здесь – дом. Я сегодня не последний человек в Берёзове. Главе нашего района надо решить какой-то вопрос – без меня уже не обходится. Звонит: "Руслан, зайди". Спрашивает совета!
– Это тоже испытание.
– А иногда люди просят: "Руслан, поддержи такого-то в депутаты". Нет, отвечаю. Я его знать не знаю… В Берёзово, наверное, думают, что я олигарх. Хоть это далеко не так. Живу как обычный гражданин, не жирую. Хожу в те же магазины. Для всех открыт. Придумываю какие-то подарки.
– Что за подарки?
– На Кубке Руслана Проводникова, где боксируют дети, юноши и мужики, вручаю приз "За волю к победе". Смотрю все бои, сам выбираю героя. Не важно, проиграл он или выиграл.
– Денежный приз?
– Да. Мужикам 30 тысяч, юниорам – поменьше. Главное, чтоб был яркий бой. Сейчас девушки боксируют – их тоже награждаю.
– Вам нравится женский бокс?
– Категорически не нравится!
– Тогда зачем?
– Надо и девчат поощрять. У меня есть фанат в Иркутске. Звонит после боя Ронды Роузи: "Никогда не думал, что буду смотреть женский UFC! Это нечто! Руслан, ты много потерял…"
– Не видели?
– Нет. В последнее время я и бокс-то крайне редко включаю. Или какие-то принципиальные бои, в прямом эфире. Или знакомых ребят. Но UFC – вообще не мой формат.
– Почему?
– Жутковато. Даже для меня, профессионального боксера. Как пинать ногами лежачего?! Я человек старой закалки. В детстве на улице, если собирались помахаться, обговаривали правила. До первых слез. До первой крови. Лежачего не бить.
– Гуманно.
– Когда постарше стал, в уличных драках случалось уже всякое. Но если кто-то упал, пальцем не трону. Для меня это табу. Вот и UFC не могу смотреть, не получаю удовольствия от жестокости. Тем удивительнее, что на трибунах всегда много девушек.
– Когда последний раз пускали в ход кулаки за пределами ринга?
– Дом в Берёзове, где поселились в 2008-м, – одноэтажный, на две квартиры. В соседней – люди социально опасные.
– Пьют?
– Беспробудно! Игорек, парень помоложе, жена и мать. Скандалы, драки, поножовщина. Просыпаешься среди ночи то от криков, то от грохота, идешь, разгоняешь пьяную компанию. Наутро по трезвяни пытаешься договориться по-хорошему. Тянулось лет шесть. Прошлой весной после очередного "концерта" встречаю во дворе Игорька с приятелем. Чешут за добавкой. Окликаю: "Когда угомонитесь?! У меня ребенок маленький…" В ответ – мат-перемат.
– Ого.
– Я взорвался: "Почему так разговариваешь?! Я тебе не друг, не собутыльник. Ко мне более уважаемые люди обращаются на "вы", Руслан Михайлович, а ты… Нормальных слов не понимаешь?!" Ну и раздал "лещей".
– Результат?
– Поразительный! С того дня соседи ведут себя тише воды. А я думаю: может, сразу надо было воздействовать "лещами", а не уговорами? К сожалению, в России доброту часто принимают за слабость.
* * *
– После победы в Монако над Родригесом вы прочитали в камеру "Люблю тебя сейчас" Высоцкого. Сегодня какое стихотворение подходит вашему душевному состоянию?
– "Письмо к женщине" Есенина. Как раз учу, осталось меньше половины. Честно говоря, никогда не думал, что буду взахлеб читать стихи. Все произошло спонтанно.
– Расскажите.
– 2013-й, Америка. Закачивал музыку в плеер – чтоб не скучно было бегать кросс. Наткнулся на сборник песен на стихи Есенина. Загрузил для разнообразия.
И вот, звучит: "Гой ты, Русь, моя родная, Хаты – в ризах образа. Не видать конца и края, Только синь сосет глаза…" А я бегу в гору, где выведено огромными белыми буквами Hollywood. Чужая страна, 6 утра, темень, кругом ни души, лишь сзади менеджер едет на машине и фарами освещает дорогу. В такой момент каждая строчка пробирает до мурашек. Сколько раз слышал эту песню, но понятия не имел, что она на стихи Есенина. Заканчивал кросс с одной мыслью.
– Какой же?
– Дома немедленно отыщу в интернете стихотворение и выучу наизусть. Именно его впервые громко читал на публике перед боем с Альварадо. Шел к рингу, вдруг в голове пронеслось: "Гой ты, Русь, моя родная…" Эти кадры есть в фильме "Два дня с Русланом Проводниковым". Видели?
– Нет.
– Найдите в YouTube с русским переводом. В прошлом году занял первое место на кинофестивале в Нью-Йорке среди документальных фильмов о спорте.
– Круто.
– Снял телеканал НВО. Я не представлял, что на картину будет такое количество теплых отзывов. И от фанатов, и от серьезных людей из мира бокса. Многие говорили, что в концовке не в силах сдержать слез. Момент действительно трогательный. Побеждаю Альварадо, лицо в крови, кричу: "Мама, я чемпион мира! Мама, я не верю!" И мама, которая специально прилетела на бой, меня обнимает… Я смотрел фильм раза три. Больше не могу. Психологически тяжело, начинаю переживать заново всё, через что пришлось пройти.
– С кем в боксерском мире можете поговорить о поэзии – и быть понятым?
– Есть друг – Алик. Боксировал на любительском уровне, года полтора назад с Украины перебрался в Штаты. Взяли в нашу команду. Алик тоже любит Есенина, знает кучу стихов наизусть. Иногда вместе сидим, учим. Кстати, Сергей Безруков подарил мне уникальную книжку – сборник стихов Есенина, изданный в 1926 году, уже после смерти поэта.
– С Безруковым давно знакомы?
– После боя с Альварадо прилетел в Москву. Общие друзья организовали встречу в театре. Сергей еще пригласил на спектакль о жизни Есенина – "Хулиган. Исповедь". Но я не смог прийти, улетел в Америку. На сцене Безрукова не видел ни разу. Надеюсь скоро восполнить пробел.
– В Москве?
– В Екатеринбурге. В конце декабря приезжает на гастроли. Уж теперь-то ничто не должно помешать.
– Вы стихи сочиняете?
– Нет. Слава богу!
– Почему "слава богу"?
– Скажут – ну все, добоксировался Руслан, раз уж стихи писать начал… Если серьезно, нет у меня этого дара.
– Когда с алкоголем завязали?
– Почти пять лет назад. Проснулся утром и сказал себе: "Больше – ни капли! Иначе никакого здоровья не хватит. Не хочу, чтоб такая ерунда мешала карьере. Может, я и не стану чемпионом мира. Зато буду знать, что сделал для этого всё!" Есть и другая причина.
– Какая?
– Я регулярно общаюсь с детьми. Утром говоришь им, что алкоголь – это плохо, призываешь вести здоровый образ жизни. А вечером тебя видят с кружечкой пива. Нельзя! Ведь как будет рассуждать подросток: "Если Руслану можно, то и мне…" Мы часто ищем себе оправдания, мол, а кто не пьет? Почему бы не снять стресс? Ну и так далее… Мне кажется, это удел слабых.
– Вам неприятно смотреть, как выпивают другие?
– Честно? Очень! В нашей команде, конечно, не сухой закон, но при мне стараются не пить. Даже выиграв чемпионский титул, не позволил себе глотка шампанского.
– Неужто не уговаривали?
– Да вы что?! Меня окружают люди, которые уважают. Если ты настоящий друг, никогда не будешь подливать в рюмку, уговаривать выпить. Наоборот! Скажешь: "Это не нужно!"
– Как расслабляетесь после боя и тяжелейшей пахоты, которая ему предшествует?
– Баню люблю. Раньше на сладкое налегал. Утром стол мог быть заставлен тортиками, десертами. Теперь и от этого отказался. Надо за весом следить. Разве что овсяное печенье ем да орешки.
– Спите на каникулах до полудня?
– Нет. Привык рано просыпаться. Не в четыре утра, конечно. Но в семь на ногах. Я и ложусь рано. Обычно в восемь вечера уже в кровати. Лазить по ночным клубам, где-то тусоваться мне неинтересно. Если зовут куда-то, задаешься вопросом: "Зачем?"
– Как в фильме "О чем говорят мужчины" – зачем ехать к девушкам в Отрадное?
– Вот-вот. Я человек семейный, да и возраст… Давно избегаю шумных вечеринок, не хожу на свадьбы. Лучше в баньке попарюсь. Или почитаю.
– Вы мечтали познакомиться с Майком Тайсоном. Удалось?
– Да. Я встречался с разными звездами из мира бокса, но больше всего хотелось пожать руку Тайсону и сказать "спасибо".
– За что?
– За мотивацию. В 15 лет прочитал его книгу и понял: все реально! У нас схожие судьбы. Хотя из маленького сибирского поселка пробиться, наверное, посложнее. Тот поединок с Брэдли журнал The Ring назвал "Боем года". Думаю, неслучайно награду на церемонии мне вручал Тайсон. Тогда и пообщались.
– Как отреагировал Майк?
– По-моему, был тронут. Склонил голову, прижал руку к сердцу и сказал: "Руслан…"
– Пройди мы через ваши обстоятельства, сейчас говорили бы: "Буду на ринге, пока ноги носят. До пятидесяти". Нет?
– Ни за что.
– Почему?
– Уходить нужно вовремя. С боксом, который я пропагандирую, задерживаться точно нельзя.
