Владимир Эштреков: "Семина не пускали в раздевалку "Локомотива"? Бред!"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
13 лет он помогал Семину в "Локомотиве". Его же сменил в роли главного тренера. Тот кусочек жизни пронизан тяжелой драмой утраченной дружбы и некоторых иллюзий. Но в этом Владимир Хазраилович признаваться не желает. Уверен – все делал правильно.
К драмам в его судьбе подступались мы аккуратно. Вспомнив прежде, что Владимир Эштреков – один из самых ярких форвардов советского футбола 1970-х.
ФАККЕТТИ
Собственные проходы к воротам тех лет Эштреков показывал нам, лавируя между тарелок корочкой лаваша.
Тарелку назначил Шестерневым.
– Вот я иду, а вот Алик встречает…
И все стало понятно.
– Советский футбол был очень крут, – заметили мы.
– Очень крут! – живо поддержал Эштреков.
– При этом какой-нибудь "Андерлехт" собрал еврокубков больше, чем все наши клубы, вместе взятые, – позволили себе нежную провокацию.
Провокационное Эштреков пропустил мимо ушей. Уловив что-то свое, особенное.
– Между прочим, в 1970-м мы уступили в переигровке ЦСКА, который в Кубке чемпионов попал как раз на "Андерлехт". Сразу же вылетел. Но мне приятнее вспоминать "Стандард" из Льежа.
– Он-то к вам каким боком?
– Уже работал в "Локомотиве" – и повез в Льеж на просмотр нашего форварда Рычкова. Вечером ужин в гостинице. Генеральный менеджер "Стандарда" смотрит на меня: "Динамо" Москва? Седьмой номер, правый нападающий?" – "Точно!"
– Играл против вас?
– Да, в 1971-м на турнире в Испании. "Помнишь, тебя опекал защитник, могучий парень?" – "И что?" – "Ты так его затаскал, что среди ночи просыпался и головой лупил по подушке: бум! Еще раз! Еще! Каждый день повторялось. Ребята над ним потешались".
– Классному нападающему есть что вспомнить.
Владимир Хазраилович усмехнулся. Приоткрыл папочку. Извлек программку с прощального матча Яшина 27 мая 1971 года. Листал бережно – дойдя до странички с автографами.
Предложил нам разобраться самим в заграничных каракулях – наблюдая с некоторым лукавством. Прищурившись.
Мы сломались на автографе номер три.
Эштреков с наслаждением выхватил программку – и словно орехи принялся щелкать. Выстреливал музыкальными очередями:
– Райко Митич! Ладислао Мазуркевич! Джачинто Факкетти! Иво Виктор, Христо Бонев, Драган Джаич! Герд Мюллер, Вилли Шульц! Влодзимеж Любаньски!
– Чарльтон? – подтягивали мы, выгибая шею. Влезли со своим припевом вовремя – Эштреков одобрил:
– Бобби Чарльтон! Его в списках на игру не было. Но все-таки прилетел. Жалко, Беккенбауэр с Пеле не доехали, хотя планировались. А Факкетти тогда и на поле здорово смотрелся, и на банкете ярко себя проявил.
– Это мы любим. Расскажите во всех подробностях.
– Во всех? Слушайте. По логике сборная мира должна была играть против московского "Динамо". Но Спорткомитет распорядился: раз там сборная – и мы выставим сборную. Динамовскую. Из Тбилиси пригласили Метревели, Хурцилаву, из Киева - Пузача, Соснихина, из Минска – Малофеева.
– Даже из Целинограда прислали. Там тоже "Динамо".
– Это кого?
– Численко.
– Ну, Число-то откуда угодно надо было брать, он столько со Львом Ивановичем отыграл. А из наших Юра Семин, например, не попал в состав. Меня выпустили на второй тайм, под Факкетти. Такого не повозишь.
– Так что произошло на банкете?
– "Метрополь", по пять человек за каждым столиком. Начали доставать подарки. Первым вышел Густаво Пенья из Мексики – вручил невероятное сомбреро. Разукрашенное.
– Видели на голове у Яшина эту шляпу?
– Нет, что вы! Дальше Мюллер и Шульц притащили гигантскую коробку. Ее не распаковывали. Следом чехи с сервизом. Дошла очередь до Факкетти. Поднялся: "Лев, извини, подарок у меня очень скромный. Мы, итальянцы, не такие богатые, как немцы…"
– Что достал?
– Крошечную коробочку, в ней – значок "Интера". Мы немножко удивились – ну, значок так значок. Чарльтон вообще без подарка приехал.
– Почему?
– Его с какой-то игры забрали, не в родном городе. Не успел ничего купить.
– Мог бы выдать деньгами.
– Сказал: "Подарок за мной". А вечером коробочку открыли. Присмотрелись к значку "Интера" – да он же золотой! Весь усыпан бриллиантами – дороже всех подарков, вместе взятых!
– Мы слышали, на том банкете заграничные звезды налегали на "Фетяску". Простенькое молдавское вино.
– Я помню другое. Не хватило шампанского!
– Вот это безобразие.
– Наши ребята переглянулись. Численко говорит: "Ситуацию нужно исправлять". Сами сбросились, принесли ящик "Советского".
СЕВИДОВ
– До "Динамо" вы мелькнули в московском "Спартаке".
– Я играл за юношескую сборную СССР. В Краснодаре разгромили Иран, подходит руководитель делегации: "Сынок, поднимись в номер к Симоняну…" Вскоре возвращаюсь со сборной из Швеции – в аэропорту сажают в машину и везут в Тарасовку. Вечер, ложусь спать. Утром выхожу на зарядку, смотрю налево – Господи!
– Кто здесь?
– Маслаченко и Логофет! Справа – Севидов и Рейнгольд! Да я ж их только по телевизору видел в своем Нальчике!
– Засмущались?
– Еще бы! Играем на маленькие ворота. Я сам не свой. Гиля Хусаинов подошел, улыбнулся: "Ты что стесняешься? Давай повеселее!" Он вообще по человеческим качествам уникальный был парень. А на следующий день я играл в полуфинале Кубка против "Крыльев Советов". Выиграли – 4:0, Симонян хлопнул по плечу: "Для дебюта – нормально!" Вся моя жизнь перевернулась за сутки.
На матчи добирались на электричке. Автобус ждал у Ярославского вокзала. Особые условия были лишь у Сальникова, второго тренера.
– Ехал на собственной "Волге"?
– Нет, выдвигался раньше команды. Заезжал домой, надевал все отглаженное, тонкий галстучек – и на матче был самым модным человеком. Все любовались!
– Рейнгольд скоростью поражал?
– Я и сам быстрый парень, но Рейнгольд – это, братцы, что-то! Рвал прямо с места! В Израиле защитник за ним охоту устроил – так Валера мимо мяч прокинул, а сам его по беговой дорожке оббежал. Там и не видели такого. Зрители вслед ему: "У-у-у…"
– "Спартак" в тот год занял четвертое место. Но Симоняна сняли не за это, а за уголовную историю с Севидовым.
– История прошла мимо нас. С утра на тренировке Юры нет. Никита Палыч собрал ребят, про аварию не рассказывал: "Пока Севидова не будет". Увидел его в следующий раз года через четыре.
– Он сбил академика на "форде". А у вас когда появилась первая иномарка?
– Я машину-то начал водить лет пятнадцать назад. Не расположен был к вождению. Когда играл в "Динамо", жил на улице Лавочкина. Два шага до стадиона. В "Локомотиве" автобус забирал.
– В "Спартаке" вы не задержались.
– Сам ушел!
– Такое бывает?
– Вернулись с израильского сбора, новость – мама сильно заболела. Присматривать некому. Я единственный сын, отец с нами не жил. Отправился к Гуляеву, главному тренеру: "Отпустите домой" – "Надолго?" – "Может, насовсем".
– Отпустил?
– Нет. Так я накануне вылета "Спартака" во Францию собрался и уехал в Нальчик. Сначала играть не давали. Но потом махнули рукой: ладно уж, пусть…
– Мама выздоровела?
– Да. А из "Динамо" за мной приехали в Лужники. Усадили в машину и отвезли к Бескову домой, на Маяковку. Валерия Николаевна, жена его, встретила так добродушно, чайку налила.
– Бесков тоже показался добродушным?
– Говорил, что легко мне в "Динамо" не будет. Но должно получиться.
БУБНОВ
– В "Динамо" атмосфера была жестче, чем в "Спартаке"?
– Все как-то сконцентрировано. Чувствовалось, слово Яшина внутри команды имеет громадный вес. Игру он читал так, что мяч до него и не долетал.
Какой-то из матчей "Динамо", я на трибуне. Подключается чужой защитник по флангу – надо перекрывать. Лев Иванович кричит на весь стадион: "Эштрек, назад!" Мы с друзьями усмехнулись. После матча спускаюсь в раздевалку, Яшин говорит: "Я ж знаю, что ты на этом краю…"
– Был в то время защитник, обыграть которого казалось нереально?
– Хвастаться плохо?
– Если по делу – ничего страшного.
– Один в один я мог любого обыграть. Все равно, кто отбирает. Бесков обычно говорил на установке Валере Маслову и Семину: "Отдайте Эштрекову мяч – и от него подальше. Не приводите к нему защитника". В 1970-м мы три раза подряд обыграли Киев!
– Это как же?
– В первом круге чемпионата – 1:0. Потом полуфинал Кубка с ними же – при счете 1:1 забиваю. Снова выигрываем. Меня опекал Левченко. Думаю, тот матч он запомнил на всю жизнь. Когда уходили с поля, Мунтян прошипел: "Приедете в Киев, мы вас убьем!"
Там сразу забиваем, но обложили нас, как никогда. Давят и давят. Еле держимся, две минуты до конца. Вдвоем с Козловым от центра поля убегаем к штрафной – между нами мечется Соснихин. Замах, он из последних сил прыгает, а я выкатываю Козлову на пустые. 0:2!
– Против Шестернева тоже легко игралось?
– Алик – феномен. Вроде габаритный, но скорость сумасшедшая. Все в том же 1970-м за меня персонально отвечал Истомин. Жесткий, кусачий. Так я накрутил его, следом Капличного, Шестернева. И дал в угол с левой! Обыграли ЦСКА – 1:0.
– Самый страшный удар, который выдержали ваши ноги?
– В Ереване иду на верховой мяч – а Месропян заваливает и по спине проезжает бутсой. Шипы в то время были железные. Даже штрафного не дали! Бесков в перерыве пригласил судью: "Посмотрите на Эштрекова". А у меня кровавые борозды идут, как рельсы!
– В московском "Динамо" своих костоломов хватало – Коса, Автоген.
– Да-да, Сережа Никулин и Саша Новиков. Если одного проскочишь, второй точно уберет. Вынесет мяч так, что твои ноги выше головы взлетят. Бубнов из той же серии, никого не щадил. Но в 1975-м, уже за "Локомотив", я забил "Динамо". Обыгрываю на фланге Гаврилова и Лосева. Из центра обороны смещается Никулин. Оп, ухожу от него, затем от Бубнова – и с левой в ближний Гонтарю!
– Круто. Главное, вам повезло больше, чем Стрельцову, карьера которого оборвалась на подкате Никулина.
– Я был на том матче. Дублеры "Динамо" и "Торпедо" играли на Малой арене в Петровском парке. Эдик восстанавливался после травмы, нужна была игровая практика. А Серега и в юности на поле спуску не давал. Он не подлый. Просто когда нет сильных качеств, что выходит на первый план? Зверская самоотверженность. Ломать Эдика, конечно, не хотел. Неудачно подкатился – разрыв ахилла. Это Стрельцова и добило.
– Общались со Стрельцовым?
– Играли вместе! В 1982-м я тренировал в Майкопе, а он приехал в те края на товарищеские матчи с ветеранами. Мне предложили побегать за них. Руководил командой Сальников, который Стрельцова обожал, называл "Моцарт советского футбола". В автобусе сказал Эдику: "Ты во втором тайме". Тот кивнул. Минут на 15 – 20 выйти должен – иначе болельщики не поймут. А на стадионе – благодать! Теплое осеннее солнышко, жарится шашлычок, народ разливает, выпивает, закусывает. Эдик повертел головой по сторонам. Подошел к Сальникову: "Нет, я в "старте"! На 15-й можете менять". Чтоб отыграть поскорее – и с чистой совестью расслабиться.
– А с Бубновым у вас какие отношения?
– Бубнов – уникальный! Трогать не будем. Как это говорят? Правдодуб?
– Правдоруб.
– Во-во. Хорошая черта, но важно не перегибать палку. Не быть категоричным. А Бубнова заносит. Особенно, когда оценки выставляет: "Кокорину – "двойка", Комбарову – "двойка", Широкову – "кол"…" Как ты считаешь ТТД? Сейчас уже все по-другому! Технико-тактические действия анализирует специальная программа.
БЕСКОВ
– Вы участвовали в легендарной ташкентской переигровке.
– Ох, сколько там всего переплетено! В 1970-м набираем одинаковое количество очков с ЦСКА, переигровку назначают на декабрь. А в ноябре сколотили сборную клубов на базе московского "Динамо". Бесков – главный тренер. Разбавили Гершковичем из "Торпедо", Андриасяном из "Арарата", Брухтием из "Нефтчи". Отправились в турне по Европе. Аэропорты мелькали перед глазами – летали-то обычными рейсами. Играли через день!
– С кем?
– "Лестер", "Герта", "Люцерн", "Ред Стар" и "Рейнджерс". В Шотландии ажиотаж сума-сшедший, все вспоминали 1945 год. Эта поездка аукнулась дважды. На первый матч в Ташкенте нас хватило – 0:0. Про второй вы знаете.
– Версия Бескова о продаже матча тремя футболистами "Динамо" имеет право на жизнь?
– Нет! Не представляю, как можно продать матч за чемпионство?! Вели – 3:1 после первого тайма, Бесков хотел поменять центрального нападающего Авруцкого на Козлова. Размышлял вслух. Аничкин капитан, Маслов – вице-капитан. Они и сказали: зачем менять? Игра идет!
Меня держал Афонин – ручаюсь, ему было не до подключений. А вся опасность у ЦСКА стала рождаться потому, что вперед пошел Истомин. Против него играл Еврюжихин – так ему бы чуть сместиться! Но знаете, что самое странное?
– Что?
– Истомин все фокусы устраивал прямо перед скамейкой "Динамо". Вот сидит Бесков, рядом Яшин. Все видят. У нас осталось две замены, ЦСКА использовал все. Так вы или выпустите кого-то на Истомина, или Еврюжихину крикните, чтоб играл плотнее!
В итоге Истомин проходит, удар – бум! Мяч отлетает к Федотову, гол. Потом Федотов бросает мяч мимо Аничкина, бьется ему в колено и падает до штрафной. Бахрамов свистит: пенальти!
– На 84-й минуте случился самый нелепый эпизод.
– Слабенький удар Федотова, мяч катится к нашим воротам. Что должен делать нападающий?
– Бежать скорее к чужой штрафной.
– Вот. Я и смотреть не стал – несусь туда, вперед. Открываюсь. Вдруг вижу – ближняя ко мне трибуна встает! Оборачиваюсь, а мяч переползает ленточку…
– Так была кочка?
– Пильгуй говорит – была. Газон не идеальный. Декабрь, два дня подряд играли на этом поле.
– В Ташкенте Яшин никак не мог оказаться в воротах?
– Должен был!
– Вот это новость. Сейчас мы с вами перепишем всю историю.
– Сезон-то Яшин начал. Отыграл победный финал Кубка с Тбилиси, весь первый круг. Знаете, почему перестал играть?
– Почему?
– Нелепица! "Динамо" в перерывах выезжало на коммерческие матчи. То на Украину, то в Молдавию. Обязательное условие – Яшин в воротах. И вот какой-то чудак из колхозной команды в него врезался. У Льва Ивановича перелом пальца, гипс. Поставили Пильгуя. Яшин позже тренироваться начал – но уже не играл.
– Вы говорили, европейское турне аукнулось "Динамо" дважды.
– У "Глазго" был центральный полузащитничек – Крейг. Маслову ничем не уступил по объему работы. Это казалось немыслимым, Валерка кого угодно мог перебегать. А тут впервые мы увидели равного ему. Сыграли – 1:1.
Два года спустя "Глазго" ждет нас в финале Кубка кубков. Константину Ивановичу память об этом Крейге перевернула сознание. Гадал: кого против него поставить? Как сдержать? В день собирались трижды – каждый раз была новая установка! То я вычеркивался из состава, то Гершкович. Но атакующую группу можно было тасовать. Главная ошибка Бескова в том, что перекроил защиту. Перед этим все матчи провели Басалаев справа, Зыков слева, в середине – Йося Сабо с Аликом Долматовым. Это была линия обороны, которую не прорвать!
– Так хороши?
– Алик снимал мячи наверху, Йося подчищал, подсказывал. А тут Бесков из-за какого-то Крейга все смешал. Решил, что ни Жуков, ни Якубик с ним не справятся – если кто и сможет, только Сабо. Выдернул в опорную зону. На его место отправил Долбоносова. И нам тут же загоняют три мяча по центру! Причем как?! Заброс метров с пятидесяти, со своей половины поля. Нападающий борется, отскок, удар – вынимай.
– Крейг-то хороший оказался?
– Да никакой!
– Удивительно.
– 0:3 "горим", я вышел на замену вместо Долбоносова. Йося оттянулся назад, два мяча отыграли. 2:3 – и мы поддавливали. Могли бы дожать, я уверен! У шотландцев уже пена шла изо рта.
– Пильгуй не сомневается, что игроки "Рейнджерс" были под допингом.
– Я утверждать не могу. Когда болельщики выскочили на поле, матч прервали минут на двадцать. В раздевалке соперники наши очухались, пену утерли. Отбились.
ЯШИН
– Как человек, родившийся на Кавказе, барана резать умеете?
– Нет-нет!
– Почему?
– Не расположен. Шашлык пожарить – это пожалуйста. Если гости хорошие… Однажды Яшина привез в Нальчик. 1970-й, чемпионство проиграли. А тогда с подачи Константина Ивановича было заведено: вся команда едет в Кисловодск с женами. Дней на двенадцать. Это считалось "отдыхом". Говорю: "Я год не был дома, до Нальчика сто километров". – "Ладно, езжай".
Через какое-то время с приятелями на четырех машинах возвращаемся в Кисловодск. Заходим в номер, где Бесков с Валерией Николаевной. Знакомлю: "Машины внизу, всех ждут. Хочу вас и ребят пригласить в гости на денек". Бесков отвечает: "Я не поеду, а ребята – ради бога". Я в номер, где Лев Иванович и Валентина Тимофеевна. Она говорит: "Бесков не хочет? Ну и славно! А мы с Левой хотим!" Взяли Семина, еще ребят. Яшин больше рыбак, чем охотник, – но тут что-то про охоту заикнулся. Организовали!
– На кого в декабре можно охотиться?
– На кабана. Приехали на место, я даже из машины не стал вылезать. А Яшину выдали сапоги, ружье. Но, думаю, он тоже символически присутствовал на охоте. Помощники наши кабана застрелили. Все как надо. В селении накрыли стол. 90-летний тамада тосты говорил. Потом шепнул, кивнув на Льва Ивановича: "Никогда бы не подумал, что знаменитый человек может быть таким земным".
– Какие еще эпизоды с Яшиным помнятся?
– В 1972-м с "Динамо" месяц катались по Америке. В Атланте принимал в резиденции губернатор Джимми Картер – будущий президент США. Держался скромно, чувствовалось, от футбола далек. В отличие от Рода Стюарта, у которого там был концерт. Пригласили всю команду. Полный стадион, на "разогреве" неизвестные рок-группы. Нам-то, молодым, интересно. Яшин с Бесковым сидят на ряд ниже, мрачно переговариваются: "Что за бардак?! Слишком шумно. Играют не пойми что…"
Наконец появляется Стюарт: "Как всякий англичанин, я очень люблю футбол. После матча на "Уэмбли" 1963-го футболист номер один для меня – Лев Яшин. Сегодня он присутствует здесь с командой "Динамо". Следующую песню посвящаю ему". Все грохочет, сцена в дыму – но Яшин и Бесков уже прониклись, улыбаются. Слышу тихонько под нами: топ-топ-топ. Отбивают такт ногой… А в Каракасе по музыкальной части отметился Маслов.
– Как?
– Ресторанчик при гостинице, живая музыка. Идем обедать, Валера чуть впереди. Оркестр, завидев его, умолкает. Спустя мгновение звучит "Гуантанамера". Популярная кубинская песня. Рассаживаемся, Маслов стоит довольный, дирижирует. На ужине все повторяется. Так до самого отъезда. Настолько понравилась ему мелодия, что накинул деньжат музыкантам – и те "Гуантанамерой" встречали каждый раз.
– Численко, рассказывали нам, оркестр в ресторане "Советский" приветствовал "Футбольным маршем".
– Не знаю, врать не буду. У нас с Игорем были разные компании… А улетали из Каракаса в печали, хотя выиграли турнир.
– Что огорчило?
– Возвращаемся после финала в раздевалку, и выясняется – обокрали! У кого-то доллары свистнули, у кого-то – золотую цепочку. У Яшина – часы, у Семина – модные туфли.
– А у вас?
– Тоже обувку. Замшевые мокасинчики, сверху бляшечка с быком. Может, до сих пор кто-то носит.
– Что у Бескова стянули?
– Ничего. Он-то не раздевался, сумку не оставлял. Как и руководитель делегации. Ему организаторы огромный кубок вручили. Из-за этого чуть припозднился. Заносит, поднимает над головой: "Ребята, поздравляю! Смотрите, какая красота!" В ответ каменные лица. И чей-то тихий голос: "Да пошел ты со своим кубком! Лучше бы за вещами приглядывал".
– Полицию вызвали?
– Конечно. Никого не нашли. В Южной Америке возле раздевалок всегда полно народа. Думаю, вор в перерыве проскочил под шумок, заперся в туалете. Во время второго тайма быстренько все вычистил, там же спрятался. Дождался, когда вернутся замененные игроки. Пока те мылись – выскользнул.
– В Союзе на стадионах с воровством сталкивались?
– Никогда. Да и в других странах тоже.
– В 1971-м вы провели два матча за сборную СССР – в Мексике и Сальвадоре.
– Это официальные. Еще в той поездке кучу матчей сыграли с местными клубами. В каком-то городке против нас вышел странный малый. Как получит пас – тут же лупит по воротам. Хоть с 30 метров, хоть с центра поля. После очередного бестолкового удара Витек Банников завелся. Ловить мяч не стал. Принял на грудь, подработал, ушел финтом от нападающего, который попытался накрыть. Николаев, тренер сборной, на скамейке за сердце схватился: "Что творит?!" Витек же спокойно взял мяч одной рукой, другой погрозил чудаку кулаком. Дескать, кончай, в "рамке" не валенок, а серьезный вратарь.
ПАЛЫЧ
– Кубок 1970-го вы отпраздновали с Семиным живописно. В милиции.
– Ну откуда вы это знаете?
– Наш секрет.
– Отмечали победу у Юры дома на Хорошевке. Пили шампанское. Не хватило. Ресторан от него метрах в двухстах, Палыч командует: "Пошли!"
Тот закрывался. Швейцар уперся – и нас не пускает, и сам вынести пару бутылок не хочет. Разговаривать с ним бесполезно. Отодвинули его – и наверх.
– Он вызвал милицию?
– Ну да. Наряд нас и отвез в соседнее отделение.
– В наручниках?
– Наручников не было. Что-то выясняют, записывают. Думают, что с нами делать – и тут из кабинета выходит начальник. Сразу узнает: "Ох! Вы кого привезли-то?!" Те вытянулись. С почестями отвезли обратно в ресторан. Заставили вынести шампанское. Дождались и провезли еще двести метров до дома.
– Семин когда-то обронил: "У нас с Эштрековым разный подход к футболистам, но я никогда не пренебрегал его советами". Так и есть?
– Мы обсуждали все – от тренировочной работы до тактики и замен. Палычу был важен взгляд со стороны. Чаще прислушивался.
– Например?
– 1996-й, финал Кубка со "Спартаком". Во втором тайме при счете 2:2 хотел вместо Дроздова выпустить Маминова: "Володька освежит игру". А у "Спартака" как раз вышли Титов с Кечиновым, поменялась схема. Говорю: "Палыч, сейчас в этой позиции лучше оставить Юру". За пять минут до конца мяч отскочил к Дроздову. Удар у него не самый сильный, а тут издали приложился – тащи! И "Локомотив" выиграл свой первый Кубок России!
– Случалось такое: вам игрок нравится, а Семин его на дух не переносит?
– Нет. Разве что момент с Асатиани. Брали его полузащитником. Но в этой линии конкуренция такая, что надолго сел в запас. Как-то я предложил попробовать Малхаза в центре обороны. Проверили в двусторонке – неплохо. Когда Игнашевич подписал контракт с ЦСКА, его место занял Асатиани. И вырос в классного защитника. Он, кстати, на грузина абсолютно не похож. Уравновешенный, ответственный, работящий. Находка для тренера.
– Это не Джанашия.
– А что Заза? Отличный парень! Боец! Правда, время от времени попадал в комичные ситуации. К этому в команде привыкли.
– Вы о том, как дал три круга по МКАДу? Или как пересказывал "Витязя в тигровой шкуре"?
– Я о сборе в Германии. Контрольный матч. Все переоделись – только Джанашия без майки. Вздыхает: "Украли мой 9-й номер…" Чугайнов смеется: "Да кому он нужен? Вон, на стуле лежит". – "Это не мой". – "Почему?" – "Там на спине цифра 6, а у меня – 9". Чуг поворачивается: "Заза, у меня 6-й. Это – 9-й. Майку переверни". – "Вах!"
– Рекордный вес, с которым Джанашия явился из отпуска?
– 5 – 6 килограммов привозил всегда. Он же в Грузии отдыхал. А там – не хачапури, так пхали, не лобио, так хинкали. Как удержаться? Потом на сборах приводил себя в порядок, питался листиками салата. За отдельным, "диетическим", столиком – с Арифуллиным, Смирновым и Соломатиным.
– Сергей Овчинников уверял нас, что об этом столике больше разговоров. По соседству был немецкий ресторан с колбасками. И никто ребятам не мешал там наверстывать.
– Какие колбаски, если каждое утро взвешивание?! Пока не похудеешь – терпи. А то вся зарплата на штрафы уйдет.
– К игрокам Семин бывал несправедлив?
– Палыч эмоциональный, но отходчивый. Когда в Мадриде играли с "Реалом", после первого тайма зашел в раздевалку на взводе. Сразу на Пименова покатил. Руслан – молодой, растерялся. Укрылся в душевой, чуть не плачет. Я за ним, успокоил. Так к концу перерыва Семин уже забыл, что на него сорвался. Наоборот, что-то ободряющее произнес, Пименов заулыбался, расцвел – и второй тайм отыграл здорово.
В другой раз Гуренко досталось. Палыч был чем-то недоволен, заменил. Гурик так обиделся, что вообще из "Локомотива" порывался уйти! Мне удалось сгладить конфликт. Все-таки, когда работал помощником, был к игрокам ближе, чем Палыч. Это нормально.
СЫЧЕВ
– Много написано и сказано по поводу ваших отношений с Семиным в 2005-м. Сводят все к тому, что вы поступили некрасиво.
– Что имеете в виду?
– Да хотя бы интервью Евсеева, в красках расписавшего, как вы не пустили Семина, уже тренера сборной, в раздевалку.
– Чушь! Вы найдите интервью Гуренко, который эту историю опроверг. Слухи, что Семина не пускали то в раздевалку, то в Баковку, – полный бред! Не было! И быть не могло! Не знаю, кто и зачем это придумал. С Палычем как общались, так и общаемся, почти всю жизнь семьями дружим.
– Почему же Семин еще тогда изрек: "С Эштрековым работать вместе больше никогда не будем"?
– Может, эмоции.
– Вам бы хотелось вновь с ним поработать?
– Да. Но с тех пор этой темы не касались.
– Валерий Баринов полагает, что холодок между вами и Юрием Палычем, появившийся в 2005-м, выветрился через два года. Когда вы примчались в Орел на похороны мамы Семина, чего тот не ожидал.
– Как я мог не попрощаться с Верой Филипповной? Чудесная женщина, много раз мы встречались у Юры – и в Москве, и в Орле… Поменялось ли после похорон отношение ко мне Семина? По-моему, каким оно было, таким осталось. Возможно, кто-то пытался создать вокруг нас холодок. Но я перед ним честен. Как и он передо мной. Просто в 2005-м каждый погрузился в свою работу. Палыч – в сборной, я – в клубе. Периодически он приезжал на базу, смотрел тренировки. Мы обсуждали игроков – в "Локомотиве" было шесть сборников.
– Еще процитируем Евсеева: "Когда Эштреков был вторым тренером, у всех были с ним великолепные отношения. Едва оказался главным, превратился в другого человека…"
– Любопытно, что он сегодня скажет – когда сам уже тренер? Как отреагирует, если футболист не будет выполнять его требования? Евсеев в том сезоне не всегда проходил в состав. Наверное, в нем говорила обида, считал, что я к нему несправедлив. При этом он упустил из виду одну вещь.
– Какую?
– Не я изменился – мой статус в команде! Ассистент может подсказать, не более. Для остального существует главный тренер. Субординация! Когда главным назначили меня, уже я имел право спрашивать с игроков по максимуму. Что и делал. Если Вадику не понравилось, это не значит, что я поменялся как человек.
– Читали, что про вас в книге написал Овчинников?
– Нет.
– "Эштреков был сильно зависим от президента клуба, его окружения. Не стал полным хозяином. Его новое отношение к Семину отразилось на команде: он лишился доверия игроков".
– Если Овчинников так считает – его право. Не хочу комментировать. На каждый роток не накинешь платок.
– Валерий Филатов действительно вмешивался? Влиял на состав?
– Глупости! Он звонил. Приезжал в Баковку. Интересовался, как готовимся, кто будет играть. Порой с чем-то не соглашался, мы могли поспорить. Но ни-ког-да Филатов грань не переходил! Не диктовал, что делать, не приказывал: этого ставь, того убирай…
– Даже в Перми, когда после первого тайма "Локомотив" горел – 0:3?
– Начнем с того, что в перерыве он заходил в раздевалку и при Семине. Иногда обращался к футболистам, иногда молчал. В Перми на правах президента клуба поговорил с ними жестко. Мол, как может команда, претендующая на чемпионство, проигрывать с таким счетом?! Однако по составу решения принимал только я. Заменил Бикея и Круглова, перестроил схему. На левый фланг обороны сдвинул Гурика, в центр вышел Пашинин, в атаку – Лебеденко.
– Он-то и забил на 90-й победный гол – 4:3!
– Совершенно верно. А завел ребят 20-летний Билялетдинов. С интервалом в несколько минут реализовал два пенальти, хотя прежде к "точке" не подходил. Но Лоськова с Сычевым на поле не было, и остальные стушевались. Динияр же отправился к мячу и оба удара исполнил безупречно.
– Была бы возможность все вернуть – что сделали бы иначе в 2005-м? Какую собственную ошибку не повторили бы?
– Ничего бы не менял! Единственное – попросил бы здоровья Сычеву. Если бы он не сломался 6 августа на последних секундах в Казани, "Локомотив" бы стал чемпионом! Отрыв был внушительный. За сезон проиграли лишь два матча. Пропустили меньше всех – 18 мячей. При равном количестве очков со "Спартаком" по личным встречам имели преимущество, но уступили серебро из-за того, что у него на две победы больше.
– Обидно.
– Сгубили ничьи, которых набралось аж 14. Оборона играла на ноль, а вот забивать после травмы Сычева оказалось некому. Ни Лебеденко, ни Руополо до его уровня не дотягивали.
– Странно, что не упоминаете "Рапид", который не пустил "Локомотив" в Лигу чемпионов. Многие уверены, что именно это поражение подкосило команду.
– Чепуха! Потеря Сычева ударила по нам гораздо сильнее любого "Рапида"!
– Вы понимали, что Сычев прежним уже не будет?
– Зря вы так. Дима восстановился, играл, забивал. Регулярно вызывался в сборную. Резкий спад случился позже.
– Объясните, как бывший форвард, – что пропало в его игре?
– Ловкость. Легкий, взрывной, он тонко чувствовал позицию, умел сыграть на острие, найти момент. С возрастом эти качества растерял. Да и уход Лоськова повлиял. Сколько Сычев забил с его шикарных передач!
– Филатов, похоже, возвращаться в футбол не намерен. А вы?
– Кидаться куда попало уже не хочется. Но если позовет команда, где есть условия и задачи, – готов! А пока смотрю футбол, играю за ветеранов.
– Играете?! В мае вам 68.
– Ну и что. В прошлом году ездил с динамовскими ветеранами в Турцию на турнир памяти Яшина. Забил парочку мячей, заняли первое место.
– Был там кто-то старше вас?
– Не-а!
– Что испытывали при этом – гордость или грусть?
– Смешанные чувства. Но разве это важно? Главное – игру не портил!
