Александр Метревели. Сказочный "Мустанг"
2 ноября финалисту Уимблдона-1973 и знаменитому телекомментатору исполняется 70 лет
На "Кубке Кремля" мы присели в уголке пресс-центра - и чем тише говорил Метревели, тем больше взглядов было в нашу сторону.
Люди намного моложе окликали: "Алик, здравствуйте!"
Нам было жаль, что едва познакомились. И на "Алика" не имеем права. С таким человеком хочется дружить. Звонить не только к юбилеям. Ясно это было уже через десять минут.
За три часа разговора юбилей стал еще ближе. А глаза Метревели - печальнее.
ЗЕЛЕНЫЕ МУХИ
- Не верится, что вот-вот 70, - с грустью произнес Александр Ираклиевич.
- Да никому не верится, - поддержали мы. - На днях поздравляли Бориса Михайлова, вашего ровесника. Он был четок: "В душе мне - чуть-чуть за пятьдесят".
- Сколько мне "в душе" - никогда не анализировал. Просто не понимаю, как 70 лет могли пролететь так быстро. Впервые задумался всерьез о возрасте, когда пенсию надо было оформлять. Год не ходил. Потом прикинул: что плохого? Пенсия работать не мешает. И сам оформил, и Аню Дмитриеву заставил.
- Юбилей отметите с размахом?
- В Тбилиси куча друзей, что-то организовывают на уровне правительства. Но в подробности не посвящают.
- Вы сейчас там живете?
- Пока был загружен на теннисном канале - жил в Москве. Отсюда постоянно выезжал за границу. Нынче трансляций почти нет. Вся семья в Тбилиси. Ну и смысл мне здесь сидеть?
- Родной город совсем не тот, что в вашей юности?
- Тбилиси потерял лицо.
- Эх.
- Так все старики бренчат. Но главное действительно потеряно! Я не любил гулять с отцом - на сто метров тратили полчаса. С каждым надо остановиться, поболтать, город полон знакомых… Сегодня пешком не ходят. Раньше в Тбилиси с приезжих таксисты даже денег не брали! Им приятно было сделать что-то для гостя. Теперь это исключено. С тбилисцами моего поколения встречаемся на панихидах. Реже - на юбилеях.
- Чью смерть переживали особенно тяжело?
- Славы Метревели. Мы были дальними родственниками - но близкими людьми. Вообще-то все Метревели пришли из двух высокогорных деревень. Его дед обосновался в Хосте, мы - в Тбилиси. Но и Славе дали там со временем отличную квартиру на набережной.
К концу жизни его изводили головные боли. Отправились в Цхалтубо. Вот где увидел, как он умеет обижаться. И летом-то там много инвалидов, принимают ванны. А это зима. Можете представить публику. Вечером Слава внезапно собрался в санаторий на танцы. Его не пустили!
- Кто?
- Сторож. Вы, говорит, здесь не живете. Нечего вам делать на танцах. Слава страшно огорчился. Чуть ли не расплакался - его не узнали! Я увещевал: "Не расстраивайся. Кто зимой охраняет санаторий в Цхалтубо? Совсем простой человек. Он никого не знает". Кое-как успокоил, куда-то вместе пошли. Точно - не на танцы. Утром вернулись в Тбилиси. Вскоре Слава умер.
- С кем еще из футболистов общались?
- С Яшиным. В Дели готовили визит Брежнева. Накануне всегда посылали спортсменов, артистов - создать доброжелательный фон. Сначала звонок из ЦК комсомола, потом из грузинского ЦК: "Лети".
Прежде в Индии играл - меня принимали по высшему разряду. А тут занималась нами молодежная организация. Заселили в какую-то дыру, ни горячей воды, ни холодной. Еды нет. С Яшиным заглянули в кафе и отшатнулись - мясо облеплено зелеными мухами. Вонища! День пережили, комсомольцев на три митинга везут, нас - на пять. Цветами забрасывают.
- Это приятно.
- Да они грязные, мокрые! В гостинице мыться нечем. А у Яшина со здоровьем уже плоховато, врачи позволяли немножко водочки. Лев Иванович привез с собой маленький чемоданчик. Достали водку, макали в нее полотенце и обтирались. Разок по себе проведешь - полотенце черное. Так вымазались на митингах.
Я не выдержал, позвонил президенту федерации тенниса. Сейчас его сын индийским теннисом командует, у них власть передается по наследству. Тот удивился: "Ты прилетел, а я не в курсе?!" - "Нужен приличный отель, еда и деньги. Если надо, сыграю показательный матч". Он примчался, все организовал. С Яшиным поездка нас очень сблизила.
- В Индии его знали?
- Еще бы!
- Там же футбола нет. Один крикет.
- Есть там футбол. Я маленьким ходил на тбилисский стадион - как раз индусы приехали. Играли босиком. Так на трибуне мужики скидывались - индусам на бутсы.
- Были в жизни условия кошмарнее, чем в Дели?
- Да! Сингапур, Джакарта - такая была нищета! А Калькутта? Там вообще гостиниц не было. Разместились в гостевых домиках, которые для сотрудников выстроила железнодорожная компания. Ночью резко похолодало - по индийским меркам. Утром перед глазами жуткая картина. Катит телега, заваленная трупами. Подбирает их вдоль дороги. Люди в обносках, спят на улице - вот и замерзли насмерть.
- В Джакарте тех лет, люди жили вдоль железнодорожных путей. Повернулся неудачно во сне - проснулся ампутантом.
- Недавно побывал в тех краях - поразился. Первым Сингапур превратился в сказку, за ним остальные подтянулись. А тогда вдоль путей действительно ютились. Посреди Джакарты канал. Один в нем моется, другой чистит что-то, третий туда же писает.
В Индонезии проводили Игры возрождающихся стран. Церемония открытия тянулась часа два. Солнце палит, в какой-то момент чувствую - в асфальт входим! От жары он реально начал плавиться. Мы хоть догадались маечки и шорты надеть, а делегации Китая, Вьетнама, Северной Кореи стояли в пиджаках, галстуках. Как выдержали?
Из Джакарты перебрались на остров, поселили в резиденции губернатора. С нами был оператор, который во время зарубежных визитов сопровождал Хрущева. Воскликнул: "Красота! Воздух! Посплю под открытым небом". Утром смотрим - на нем живого места нет! Весь комарами искусан!
- Где-то вычитали, как туго вам пришлось в Ташкенте. Снять гостиницу не смогли, поэтому обыграли всех быстро и уехали.
- Это 1980 год. В Ташкенте-то я проблему удачно решил. Пока теннисисты ждали номеров в нормальной гостинице, нашел крошечную у самых кортов. Неудобства взбодрили - ни одного сета не проиграл. Вот в Таллине натерпелся. Там проходила Спартакиада народов СССР. Посреди турнира с Тарпищевым на машине погнали в Юрмалу.
- Зачем?
- Играть Кубок Дэвиса со шведами. Другими мячами, на другом покрытии. Латыши болели против нас. Я, к их радости, Боргу проиграл. Возвращаемся в Таллин - провожу по пять матчей в день! Десять часов на корте! Вечером еле дополз до гостиницы, голодный… И вижу - на улице мои чемоданы.
- То есть?
- Заехали финны. А нас выставили. Ночевал у друзей.
АМЕРИКАНСКИЙ КОНСУЛ
- Анна Дмитриева нам рассказывала, как вы на Уимблдоне в дождливые дни смотрите архивные кадры. И смеетесь сами над собой - до чего дремучий был теннис.
- В любом виде спорта так, поверьте.
- Ничего подобного. Блохин бежал невероятно даже по нынешним меркам.
- Ему давали бежать! А сейчас пятеро около мяча, сразу накрывают. Раньше баскетболисты выше двух метров еле ходили по площадке. Сегодня - летают. Видели бы вы нашу обувь, ракетки…
- Ракетки в Союзе выпускали?
- Две фабрики - в Тарту и Москве. Играть мучение и теми, и другими. Перешли на заграничные. Директриса московской экспериментальной фабрики возмущалась: "Почему наши игнорируете?!" Кто-то на нее взглянул: "А почему у вас пальто импортное? И свитер с туфлями?" На этом спор закончился.
- Ваш финальный матч Уимблдона-1973 сохранился на пленке?
- На юбилей Уимблдона всем финалистам подарили диски. До этого смотрел фрагменты.
- Когда Сергей Бондарчук и Меньшов получали "Оскар", значения этому не придавали. Им казалось: вот Каннский фестиваль - да, настоящий приз. Вы понимали в тот момент, что ничего круче Уимблдона быть не может?
- Тогда - нет. Не сомневался, еще будет шанс выиграть Уимблдон. Мне просто не хватило опыта. Кодеш до этого дважды побеждал на "Ролан Гаррос", а я лишь добирался до полуфинала. Хотя нередко его обыгрывал. Но как? Всегда в пяти сетах! На Уимблдоне Кодеш ушел с матчболов у Тэйлора. Это помогло. Так и бывает - если вылез из сложной ситуации, настроение другое. Путь открыт.
- Сколько вам полагалось за выход в финал?
- Ничего. Нас заранее ставили перед выбором - либо призовые, либо суточные. Если проводил в Англии месяца полтора, суточные могли оказаться больше. Да и получишь их наверняка. К тому же за гостиницу обычно доплачивали из своих.
Когда первый раз ехал на турнир в Рим, не могли решить, как быть с призовыми. Кому отдавать? Зашел в управление спортивных игр Спорткомитета. Флигелек во дворе Скатертного переулка, две комнатки на чердаке. Озираюсь: и отсюда руководят спортивными играми Советского Союза?!
- Кто руководил?
- Валентин Сыч. Сказал: "Договоримся так. 50 процентов нам, 50 - тебе. Но чтоб никто не знал!" Последняя фраза погрузила в тяжелые раздумья. В Риме выиграл круг, второй, третий. Звонок из Скатертного переулка, там следили за моими успехами: "Себе оставляешь не 50 процентов, а 20. Но чтоб никто не знал, помни".
Как везти лиры через границу? Директор турнира помог обратить их в доллары - насыпал в чемодан бумажек по 5 и 10 долларов. А что с таможней? Меня никогда не досматривали - а если сейчас остановят? Сообщить, о чем на словах договорились с Сычом? Кто мне поверит?
- Денег-то было много?
- 2 тысячи долларов. Повезло, не остановили.
- Самый удивительный приз, который вам вручили?
- В Аделаиде три раза подряд выиграл Кубок - по регламенту передали его навечно. Старинный, серебряный. И у меня украли! В Тбилиси залезли в квартиру, унесли только его. После нигде не всплывал.
- В 70-е лучшему нашему шахматисту Карпову позволили купить "мерседес". А что позволили лучшему теннисисту?
- Тогда в Южном порту очередь была за побитыми иномарками, которые сдавали дипломаты. А мне в 1974-м машину подарили. Пригласили в США на турнир. Ехать не хочется, все равно не заработаешь. Но американцы были настойчивы. Спрашивают: "Что для тебя сделать? И меня осенило: "Автомобиль!"
- Грамотно. 80 процентов автомобиля товарищ Сыч не отберет.
- Из ЦК вернулся с бумажкой для таможни: "Разрешено пропустить американскую машину". Привезли ее в Ленинград.
- Какой-нибудь "шевроле"?
- Сказочный спортивный "Форд Мустанг". Американцы его специально для меня подготовили. Кондиционер, люк, автоматическая коробка… Ехал за машиной - и не верил, что все сбудется. По Москве четыре дня катался без номеров - ни разу не остановили! Потом в Тбилиси перегнал.
- Единственная иномарка в Грузии?
- Нет, попадались. Но старые.
- Такой-то точно не было во всем Союзе.
- Была одна, голубая. Борис Спасский привез из Франции. А в Москве перепродал Роберту Бардзимашвили, руководителю легендарного ансамбля "Орэра". Где начинали Брегвадзе и Кикабидзе.
- Вы могли остаться на Западе?
- Теоретически - да. Кто бы меня удержал? Но об этом не задумывался. Я прекрасно себя чувствовал. В то время в Грузии было лучше всего в Союзе. Относительная свобода. Я с женой выезжал в США, например. И в Австралию. Других-то поодиночке не выпускали.
Московские чиновники относились ревниво. В 1968-м у жены готов паспорт, вдруг звонок: "С супругой нельзя". А мне тбилисский товарищ посоветовал - пойди да сам получи американскую визу. Себе и ей.
- Пошли?
- Да. В посольстве никого. Вышел ко мне генеральный консул: "Что угодно?" Я объяснил. Отдал документы: "Когда приходить?" - "Минутку". Сам шлепнул печать, расписался.
- Вы сбежать за границу не думали. А предложения были?
- Нет. Может, ждали, что сам проявлю инициативу? Как-то в Австралии жил дома у вице-президента федерации тенниса. Утром слышу под окнами шум, крики. Отодвигаю занавеску - камеры! Корреспонденты!
- Что стряслось?
- Чех Холечек заявил, что не желает возвращаться в Прагу. Сразу слух об отказнике, но фамилию не знали. Решили, что я. Пришлось выйти: "Ошиблись, господа".
МИСС НЬЮ-ЙОРК
- В те годы наши хоккеисты терпеть не могли чеха Недомански. Противный, с гонором.
- Тогда еще говорили: "У Советского Союза две проблемы - Даманский и Недомански…"
- Кто был самым отталкивающим по поведению в теннисном мире?
- Румыны Настасе и Цириак. С ними никто не дружил. Даже ездить в эту Румынию ненавидели. Играть невыносимо. Жулье! Сажали своих судей - те творили, что хотели. Но ко мне Настасе относился с уважением. Прислушивался. Со временем нашли общий язык. Хоть и ссорились несколько раз.
- Из-за чего?
- Играем микст. Я с Морозовой - он специально залепил мячом в девочку. Я разозлился. Едва не подрались.
- На Морозову и вы кричали будь здоров.
- Иногда. Выражал неудовольствие.
- Она ответила годы спустя. Описав в книжке ваши похождения с мисс Нью-Йорк. Не обиделись?
- Ольга знала далеко не все. Многое - правда. Но что-то приукрасила.
- Мисс Нью-Йорк хорошенькая была?
- Конечно. в Штатах маленький турнир, но собрались сильнейшие теннисисты. Потому что не за горами US Open. Сидим в клубе, играем в нарды - Настасе, Коннорс, я… А местные тренеры обычно вьются вокруг. Пытаются показать, что всех они знают и со всеми близки.
Один такой сунулся к Настасе. Тот его шуганул: "Не видишь, я занят!" Он к Коннорсу - и тот суров: "Мы играем, а ты пристаешь".
- Тут подвернулись вы, отзывчивый советский гражданин?
- Меня он перехватил у корта: "С вами хотят познакомиться". Подводит эту девочку, Кэрол. Я глянул и обомлел: красавица! Смеюсь: "Что вы тренера подсылаете? Сами не могли подойти?"
- Позже с ней общались?
- Нет. Она сошлась с Герулайтисом, американским теннисистом. По-моему, венчались. Но парень плохо кончил. Наркотики.
- Вся Европа в ваши звездные годы тянула марихуану. Помните, как впервые с этим столкнулись?
- В Сан-Диего устраиваюсь в гостиницу. Рядом девчонка: "А что сейчас будете делать? Присоединяйтесь к нам, поздний завтрак…" Жила она рядом с рестораном. Зашли к ней - вижу в холле лежат девушка с парнем. Странный запах, дымок. Оборачиваюсь на эту подругу - она спокойно отвечает: "А-а, накурились". Все, думаю, пойду-ка я отсюда.
- Коннорс вашему румынскому другу гонором не уступал?
- Да. Но мы ладили. В этом смысле с хорошей стороны выделялись австралийцы. Ребята простые и дружные. После игр теннисисты вместе ужинали. Нынче такого не представить.
- Абсолютно?
- Чтоб пообедать с Беккером, надо позвонить его агенту, который свяжет еще с кем-то, пока не дойдут до самого Бориса. Тот будет размышлять, готов ли.
- Вы же и с Боргом дружили. Он часто приезжал в Союз?
- Один раз - на тот матч Кубка Дэвиса в Юрмалу. Зато на ветеранских турнирах бывал. В Тбилиси огорошил: "Впервые в жизни я заплакал, проиграв тебе на турнире в Англии". Что ж, спрашиваю, ты раньше молчал?!
- Отвязный парень?
- Молодой Борг пил исключительно молоко. Ни капли спиртного. Но как-то я уехал в Союз, а через пару недель встречаемся в Штатах - Борг в баре с Настасе, в руках алкогольные коктейли. Оказалось, проиграл на турнире в Стокгольме. Расстроился.
Еще случай помню. В Атланте Настасе звонит мне в номер: "Срочно спускайся в ресторан, помогай! Лечу в нарды!" Прихожу - сидят он и Борг. Напротив какая-то девица с мужем. Настасе проигрывает.
- Помогли?
- Почти все отыграл! Осталось чуть-чуть - но я говорю: "Это девочке. Неудобно". Настасе на том турнире начудил.
- Как?
- Должен играть с американцем Ричи. Своеобразный тип, немного не в себе. Только-только ввели цветную форму. Он размялся, вспотел. Переоделся во что-то полосатое. Настасе обратился к судье: "Я отойду на пару минут?" Поднялся в номер, натянул пижаму и вернулся на корт. Если Ричи играет в чем хочет - почему ему нельзя?
СТАЛИН И КАМПОМАНЕС
- Бывало, что парень - боец, герой на корте, а за его пределами - тютя?
- Чесноков. В жизни и теннисе - два разных человека. Андрею скоро 50, но это взрослый ребенок. Некоторые его поступки не укладываются в голове. В 11 вечера звонил Наумко, своему бывшему тренеру, с вопросом: "Татьяна Федоровна, можно я кефирчик съем?" К нам на передачу в сумке притащил собачку. Говорю: "Оставь в кабинете, девочки проследят". - "Нет! С собой возьму". - "А если она в эфире гавкать начнет?" Еле уломал куда-то ее пристроить.
В другой раз Чесноков на нашем канале должен был комментировать матч. Опоздал, репортаж стартовал без него. Наконец, появляется с пакетом, вытаскивает сырок, колбаску, хлебушек. Я оторопел: "Андрюша, что это?!" В ответ спокойный голос: "Позавтракать не успел. Покушаю - и за работу". То, что эфир в разгаре, его не волнует.
- Эстонец Томас Лейус тоже личность неординарная.
- Да, судьба невероятная. Многократный чемпион СССР, в 1959-м первым из советских теннисистов выиграл юниорский Уимблдон. Но под конец карьеры посыпались неприятности. Сначала с ним судился гаишник. Он тормознул машину Лейуса, а тот разозлился и наехал ему на ногу. Затем рассорился с женой - кажется, третьей. И задушил.
- Говорят, приревновал к знаменитому режиссеру.
- Темное дело. Томас рассказывал: "Был скандал, просыпаюсь - она мертвая…." Впаяли восемь лет за убийство в состоянии аффекта. Отсидел три. На "химии" познакомился с парнем, для которого расписал тренировочную программу. Подготовил так, что тот, выйдя на свободу, стал чемпионом Союза по велоспорту!
- Фантастика.
- Когда Лейуса освободили, никто в Эстонии на работу его не брал. А я в Грузии был уже замминистра спорта, пригласил к нам. Трудился он в теннисном центре Телави, возглавлял сборную Грузии. У нас очень понравилось и ему, и супруге.
- Четвертой?
- Да. Этот брак оказался удачным, до сих пор вместе. После развала Союза вернулись на родину. Когда отмечали столетие эстонской федерации тенниса, я приехал в Таллин. Восхищался красотой, ухоженностью города. Жена Томаса усмехнулась: "Алик, а я не могу забыть Телави!"
- В Грузии вы были замминистра спорта. Веселые истории наверняка не обходили стороной.
- Пять лет курировал в республике все виды, за исключением борьбы, бокса и гребли. Неподалеку от Боржоми проходил шахматный матч между Чибурданидзе и Ахмыловской. Прилетает президент ФИДЕ Кампоманес, встречаю в аэропорту. Около Гори открыли объездную дорогу. Кампоманес заинтересовался: "Что за город?" - "Гори". Тот оживился: "Где Сталин родился? Я отсюда не уеду, пока за него не выпью!"
- Какой человек.
- Я этот фокус предвидел - предупредил секретаря райкома, своего товарища: будем проезжать мимо. Возможны неожиданности. Заехали в ресторан гостиницы "Интурист". Ставят фужеры. Кампоманес поднимает свой, смотрит на свет: "Из такой маленькой рюмки пить за Сталина?! Несите другую!" Искали-искали - принесли вазу. Выпил. Повторил. Уже не хочет вставать! То за Сталина, то еще за кого-то. Потом пожелал осмотреть дом Сталина. Специально для него открыли. Он напротив "Интуриста", дорогу перейти.
- Чем завершился прекрасный вечер?
- Ко мне бежит кто-то из райкома: "Под Боржоми пионеров вывели на шоссе. Ветер холодный, бедные дети ждут Кампоманеса. Вы когда будете?" - "Понятия не имею. Не могу его поднять!" Еле-еле запихал в машину. Привезли, там стол накрыли - но Кампоманес уже ни есть, ни пить не мог. Даже к пионерам не вышел.
- В Гори музей Сталина сейчас работает?
- Конечно. При Саакашвили памятник снесли. Теперь восстанавливают. Ну и правильно. Я не сталинист, но в Гори должен быть монумент человеку, которого знает весь мир.
ОПОССУМ НА ГОЛОВЕ
- Если бы Шарапова выросла в России - какой бы стала теннисисткой?
- Лучше играла бы или хуже, гадать не берусь. Но заработки Маши были бы в разы скромнее. Сегодня родители кинулись лепить из дочерей новых Шараповых. Не понимая, с каким риском это связано. Речь не о том, что в элиту пробиваются единицы. Профессиональный теннис - колоссальная нагрузка на нервную систему. Если ребят на турнирах сопровождают подружки, то девушке трудно найти спутника, который готов с ней колесить по свету. Отсюда перекосы в сексуальной ориентации, проблемы с психикой, неустроенные судьбы…
Врезались в память слова Дмитриевой о Ким Клийстерс, на тот момент первой ракетке мира. До того, как сделать перерыв в карьере и создать семью, поделилась мечтой - вымыть дома окна. Для женщины это нормально! Мужчины устроены иначе. У нас другая психология. Если на светофоре машина пытается вырваться вперед, значит, за рулем мужчина. Женщина так никогда не поступит.
- Вы наблюдательны.
- Скажу больше. Вот смотрю я женский теннис и спрашиваю себя: "Кто из девочек получает удовольствие от игры?" Нет ответа!
- А Шарапова?
- Ну, еще туда-сюда… Хотя эти крики! Не будет же человек ни с того, ни с сего так орать. Наверное, есть дискомфорт. Впрочем, на общем фоне Маша выделяется боевым характером, умением держать себя в руках.
- Общались?
- Мало. Она нелюдимая. Да и российских журналистов избегает.
- Дмитриева говорила, как хамски себя ведет отец Шараповой.
- Мы почти не соприкасались. По-моему, в теннисном мире его никто не любил. Постоянно во все вмешивался, нервно реагировал на каждую мелочь. Помню, Маша еще девочкой играла на Уимблдоне, он расшумелся. Кричал почему-то по-испански. Всегда странно себя вел. Может, отголоски тяжелого для семьи периода, пока Маша не начала зарабатывать. На турнирах ее отец не появляется уже очень давно.
- На Уимблдоне лисиц видели?
- В Англии их полно. Под утро бегают по лужайкам. Роются в мусорных баках. К ним все привыкли. Хозяин коттеджа, который мы снимали, рассказал, как вернулся однажды домой - а в кровати лежит лиса.
- Сюрприз.
- Заболела и специально пришла к людям. Чтоб вылечили. Мужик отвез ее к ветеринарам. Когда очухалась, на волю отпустил. А в Мельбурне другая напасть. У меня есть приятель Джанни. Итальянский драматург, пишет пьесы, параллельно много лет освещает турниры "Большого шлема". Как-то на Australian Open матчи завершились поздно, Джанни брел через парк в сторону гостиницы. Возле дерева остановился справить нужду. Сверху на ветке сидел опоссум. Решил, что кто-то метит его территорию - и рухнул из темноты на голову драматургу. Того чуть кондратий не хватил. В себя приходил неделю.
- Кроме Чеснокова с собачкой возникали еще неожиданности перед эфиром?
- Летели с Дмитриевой в Мельбурн с посадкой в Сиднее. Между этими городами тогда была разница - 30 минут. Часы перевели, но ориентировались на сиднейское время. В Мельбурне не сразу сообразили, что опаздываем на игру. Помчались на комментаторскую позицию. Заходим - связи нет, телефон не работает. Старт крупного турнира - вечная нервотрепка. Ладно, говорю, я за техником. Тут понимаю, что выйти не могу. Дверь заклинило. Плечом бы вышиб, но шуметь нельзя - рядом коллеги ведут репортажи. Виноват во всем, конечно же, был я…
- Что придумали?
- Подвинул стол, вскарабкался, перелез. Открыл замок с другой стороны. Нашел техника. Эфир начался с небольшой задержкой.
А на US Open с Аней случилась беда. Поднималась в кабину, что-то писала на ходу и запнулась ногой за кабель. Падая, боялась уронить очки. Они-то уцелели, но сама грохнулась так, что разбила в кровь губы, нос, сломала зуб. Услышав крики, я рванул вниз, на помощь к ней уже спешил кто-то из наших ребят. Аня даже в такой момент сохраняла выдержку: "Алик, обо мне не тревожься. Я в медпункт, ты - работай. До эфира десять минут".
- Браво.
- Проблема в том, что это день открытия. Заранее договорились, что программу составляет Аня, на мне организационно-хозяйственные вопросы. Иду в кабину и понимаю: записей с собой никаких. О чем рассказывать? Как-то выкрутился.
Или такая история. Вылетаем из Шереметьева - Аня, ее муж Митя и я. Паспорта у меня. Два отдал им - и зашагали на пограничный контроль. Мне быстренько шлепнули печать, жду, когда они появятся. Вдруг кипеш, Митю завернули. Оказывается, у него чужой паспорт.
- Чей?
- Мой. Мы перепутали. Получилось, я прошел по паспорту Мити, хотя на него совершенно непохож, к тому же он лысый! А ему попалась бдительная барышня-пограничник. Иду к ней, объясняю ситуацию. После долгих препирательств Митю все-таки пропустили. Но радовались рано.
- Почему?
- У меня-то в паспорте штампа нет. Как без него в Россию вернешься? Я снова к этой девушке, она уперлась: "Не буду ставить печать!" Вызвали начальника, тот посмеялся и за десять секунд все уладил.
ЗА ФОРЕЛЬЮ
- Что-то помимо тенниса вы комментировали?
- Один раз - футбол. На заре "НТВ Плюс" вместе с Васей Уткиным. Футбол люблю, но не считаю, что разбираюсь на профессиональном уровне. Поэтому продолжения не последовало.
- Рекордный по продолжительности эфир?
- На Australian Open - около двенадцати часов. Дневная сессия затянулась, вечерняя пошла без перерыва, а последний матч завершился в 5 утра. Тяжеловато, но привык. На турнирах "Большого шлема" график такой, что в туалет выскочить некогда. Закончить эфир в 2 - 3 часа ночи - норма. Газетчики со стадиона уходят еще позже - дописывают репортаж, бегут на пресс-конференцию.
- Столько тенниса в вашей жизни - и не наскучило?
- Нет! Мне до сих пор интересно! Особенно когда приезжаю на турниры, встречаю старых знакомых. В отличие от других каналов мы всегда стараемся комментировать с места событий. Ты в самой гуще, наблюдаешь борьбу изнутри. Жалко коллег, которые вынуждены работать из студии "под картинку". Они же, кроме монитора, ничего не видят. Единственный источник информации - интернет.
Правда, что дальше с нашим каналом - непонятно. Многих сократили. Со мной контракт продлен до сентября 2015-го. Из трансляций на следующий год пока остались Кубок Дэвиса и Кубок федерации. Если работы не будет - уеду в Тбилиси.
- Чем займетесь?
- Да хотя бы цветы начну разводить. Серьезно! Когда у нас ничего нельзя было купить, я из Испании, Португалии, Франции привозил розы. Все прижились.
- В каждом человеке есть искорка безумия. Вы свою не загасили?
- Смотря с чем сравнивать. Некоторые поступки сегодня я бы уже не повторил.
- Например?
- Вот вам история из 80-х. Я уже не играл. 6 ноября собрались с друзьями пообедать. Один из них предложил рыбный ресторанчик в районе Тбилисского моря. В 12 часов дня поехали вчетвером на "мустанге". Что-то не понравилось, решили в другое место перебраться. Посидели, закусили-выпили. Слышу: "Едем в Иджеван. Туда из Севана привозят шикарную форель…"
- Это Армения.
- Совершенно верно. Недалеко. Там побыли, потом кто-то идею подал: "Севан-то рядышком. Вот где точно свежайшая рыбка". Выдвинулись в сторону Севана, но так до него и не доехали.
- Почему?
- Завернули в придорожный ресторан. Друзья уже навеселе, дам на танец приглашают. А те не одни. Понимая, чем может закончиться, поворачиваю голову: "Ребята, не сердитесь…" Армяне меня узнали: "О, Алик! Какими судьбами?" Сразу столы объединили, отдыхаем дальше. В пятом часу утра нас пригласили в Ереван: "Банкет продолжим там".
- Мощно.
- Но здесь уж разум возобладал. 7 ноября в Тбилиси демонстрация, открывает ее наша колонна. Погрузил друзей в "мустанг" - и в обратный путь. Бензин на нуле, заправки закрыты. До Тбилиси едва дотянули. А в городе паника, жены, потеряв нас на сутки, всех поставили на уши. Дома успел побриться, принять душ - и бегом на демонстрацию. После нее хотели компанией рвануть в Телави. А "мустанга" нет. Всё обыскали - как сквозь землю.
- Украли?
- Нет, я оставлял ключи другу - прокурору города. Он куда-то поехал и не мог вспомнить, где машину бросил. Нашлась к вечеру.
- Вы счастливы?
- Грех жаловаться. Только 70 подкрались как-то неожиданно. Почему-то последние годы очень быстро пролетели. Раньше, глядя на 60-летнего, думал: "Глубокий старик!" Теперь утешаю себя мыслью, что медицина шагнула далеко вперед и даже в 80 позволяет вести активный образ жизни.
