Алексей Воевода: "С Зубковым нас рассорила пресса"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
из Сочи
Воевода нас покорил.
Конечно же, надо идеализировать собственных персонажей. Вовремя поддакивать. Кивать.
Но тут мы не поддакивали и не кивали. Слушали!
Мы представляли себе бобслеиста Воеводу совершенно другим. Он обаятельный и думающий. На всякую тему имеющий мнение, глубоко эксклюзивное. Что довольно странно для парня с гигантскими бицепсами. На эти бицепсы оглядывался весь гостиничный холл в Сочи. Хоть крепких людей там хватало и без Воеводы.
* * *
В среду он пронес олимпийский огонь по набережной "Розы Хутор". И через полчаса, отдышавшись, сидел напротив нас.
– Все прошло удачно?
– Без неожиданностей. Никто не загорелся, факел не погас. Я сегодня последним бежал, так что знаю точно.
– Президент ОКР Александр Жуков поражался – многие отказались от роли знаменосца. Кто-то из-за близких стартов, кто-то боится спугнуть фарт. Вам предлагали?
– Были разговоры. Если б предложили – я бы точно не отказался. Не могу понять, почему это считается дурной приметой. Кто-то говорит жестче – "проклятая профессия". Да ерунда! Многие великие чемпионы несли знамя – и потом выигрывали олимпийскую медаль. Но даже если б это действительно было дурным знаком – я бы принял удар на себя с удовольствием. В военном деле знаменосец – самый сильный воин.
– Значит, вы не суеверны? И черная кошка не смутит?
– Буду ждать неприятностей – но все равно пойду первым. Спортсмены сотканы из определенных информационных блоков и суеверий, но я не такой. Приметы действуют на тех, кто в них верит…
– Ваш родной Сочи за последнее время сильно изменился. Что особенно удивило?
– Роза Хутор. Горки. Теперь здесь настоящая, красивая Европа. Здания такого уровня в нашем городе – это фантастика. Многие говорят про сочинское строительство только негативное, а я скажу другое. Был на Олимпиаде в Турине. Вот те воспоминания – тихий ужас.
– Почему?
– Мы ходили по каким-то коврам, слякоть, грязь по колено, узкие итальянские дорожки… Просто кошмар. А у нас современная, чудесная набережная. Подъемники самого высокого уровня, с подогревом. Сегодня я до любой части города добираюсь за 7-10 минут. Прежде стоял по четыре часа, в Сочи были две дороги: Донская и Виноградная. Все!
– Что-нибудь жаль из Сочи вашего детства?
– Жаль, что ушла деревенская ментальность.
– Это как, простите?
– Мы превратились в олимпийскую столицу со всеми минусами. Раньше были добрым городом деревенского типа. С такой же ментальностью. Поэтому есть ностальгия. Некоторые за прежними ощущениями едут теперь в Геленджик. Там тихо, спокойно. Сидишь в ресторане – а как будто у себя дома.
– Прежним Сочи уже не будет?
– Многое вернется. Вот завершится Олимпиада, улягутся цены. Сегодня мой огромный Amarok кажется на сочинских улицах недорогой машиной.
– Вы – единственный житель этого города в составе сборной. Какие они – сочинцы?
– Курортники!
– Занятно.
– А главное – точно. Ярко выраженная курортная ментальность, мы любим отдыхать. При этом умеем хорошо работать. Настоящий сочинец никогда не скажет – "в Сочах". Только – "в Сочи".
* * *
– Судя по вашей фигуре, работать сочинцы действительно умеют. Что такое – обычный день Воеводы?
– Жесткие тренировки каждый день. Постоянная работа над собой. Читаю книги по методике подготовки. Рутина меня убивает – поэтому придумываю новые упражнения. Перечитываю "Истоки богатырства. Секреты атлетизма". Это старая книга, в ней собраны методики подготовки наших богатырей вроде Александра Засса. Она мне объяснила главное.
– Что именно?
– Сила строится не на мышцах. На связках! И там же куча упражнений на связки. Страхуешь себя от травм. Будут крепкие связки – мышцы не порвутся. Есть в организме система, которая блокирует мышечные усилия исходя из способностей связок. Вот взгляните на мои мышцы.
– Уже осмотрели со всех сторон.
– Такие способны поднимать и 300 кило!
– Не сомневаемся.
– Но эти 300 кг не выдержат связки и кости. Поэтому развиваю связки – повышая физическую силу. Былинные богатыри делали так.
– Когда-то вы цитировали Юрия Власова…
– Обожаю его книжку "Справедливость силы". А фраза там замечательная: "Сила, как и разум, является безграничной". Я смотрел на своего деда, который гнул пальцами советские пятаки – и понимал: да, силе предела нет. А деду было 70 лет!
– Вы так можете?
– Даже сейчас не могу. До деда пока не дорос.
– Почему?
– А вот силы не хватает. Мой дед – уникум. Причем с виду – самый обычный человек, вроде вас. Таких мышц, как у меня, точно не было, весил 85 кг. При росте 182 см. А сила – феноменальная! Я всегда равнялся на него, а не на современных спортсменов. Дед мне сказал: "Я никогда ни с кем не соревновался. Лишь сам с собой. Старался поднять больше, больше, больше…" Я тоже каждый день бью собственные рекорды. Потому и расту.
– Вчера какой побили?
– Вчера у нас был день отдыха. Побил сегодня, неплохо побегал. У меня есть специальные упражнения для срыва боба. Вернулся с Кубка мира – сразу отправился в спортзал и перекрыл свой рекорд. Все во время соревнований чуть слабеют – а я вернулся сильнее.
– Однажды мы найдем Юрия Власова, к нему куча вопросов. А у вас к Юрию Петровичу вопросы есть?
– Я потрясен, насколько он был не зашоренный для того времени. Не боялся веса в 200 кг. И стал первым, кто его поднял. Для остальных эта цифра казалась фантастикой. Вы знаете, что у меня много учеников в армрестлинге?
– Что-то слышали.
– Уже лет десять работаем. Чтоб получить "заслуженного тренера России", мне не хватило выступления одного ученика на чемпионате мира. Мальчишка не смог поехать, семейные обстоятельства. А был чемпионом мира по юниорам. Так вот, мои ученики делятся на две категории. Одни не боятся никакого веса. Сражаются сами с собой. Из них вырастут чемпионы. А есть другие – вечно оглядываются, кто сколько поднял. Они сами себе выстроили барьер и ничего не добьются. Вот у Власова барьера не было. Истинный мыслитель.
– Вы же попали в профессиональный спорт поздно?
– В 20 лет! До этого занимался физкультурой. Нравилось работать с большими весами. В 17 лет "делал" 320 кг. Увидел, как дед одной рукой приподнимает "Запорожец". Попытался повторить.
– Получилось?
– Двумя руками. В этом вообще ничего сложного. У деда рука была гладкая, как огромная мозоль, даже линия жизни стерта. Умер в 78 лет – держал в себе все проблемы со здоровьем. До момента, пока стало поздно лечить.
* * *
– Самого себя силой удивляли?
– Как-то в школе старшеклассники докопались. Не знаю, что сделал, но разлетелись от меня метров на пять. Это было круто.
– Вас, здоровяка, рискнули гонять?
– А у меня отец был заместителем председателя горисполкома. По нынешнему – вице-мэр. Тогда детей больших людей постоянно испытывали. Раз был случай – ребята дразнили возле двора. Рядом костер горел. Довели меня до состояния, которое я впоследствии применял в спорте. Скандинавские воины такое называют "берсерк". В нем отключается логика, остаются только инстинкты. Русские воины тоже это использовали. Кричали, неслись в бой – и стрелы от них отлетали. А я тогда схватил камень, который и сейчас не подниму. Кинул – они еле успели отскочить. Оторвал от дерева огромную ветку и разогнал тех, кто застыл в оцепенении. Сам был поражен, сколько силы скрыто!
– Сегодня в жизни камни не швыряете?
– Знаю, на что способен в гневе – это тушите фонари. Если рядом бьют женщину или моих родственников, всем будет плохо.
– Тяжело себя ввести в состояние воина?
– Мне – легко. Скажу честно: могу свои сердечные сокращения с 60 поднять до 170, не вставая с места. Легко поднимаю и опускаю давление. Могу контролировать сердце. А главное – умею пробуждать внутренний огонь! Зажигаться! Люди, знакомые с восточными практиками, в курсе, что это такое. Вся йога на этом построена. От внутреннего огня рождается мощь. У каждого своя "карта мира" – знаю людей, которые хлопают себя по щекам, чтоб разозлиться. Так активируют центры. А я ухожу в себя – и вдруг взрыв!
– В бобслее помогает?
– О, еще как! Бобслей – это очень страшно. Надо проехать самому, упасть, чтобы понять. Это как ехать с сумасшедшим таксистом. Вы ездили?
– Как раз в Сочи.
– Вот боб – то же самое. Ты не управляешь процессом! Ты разогнал, прыгнул и не видишь, что происходит. Только угадываешь, какой вираж. Если идет юз – знаешь, что за ним должен последовать удар. А за ударом еще удар. Потом падение.
– Самый живописный шрам, который подарил вам бобслей?
– У меня два ожога на спине. Показывать не буду – но поверьте, они "живописные".
– О чем память?
– О том, как падали в Ванкувере с Сашей Зубковым. Мы открывали санно-бобслейную трассу. Действительно сильно упали, боб разорвало. Я был в противоожоговой майке – но все равно получил два ожога.
– Поняли, что будет падение, секунд за пять до него?
– У меня отличная интуиция – в тот раз я вообще не хотел ехать! Что-то подсказывало – не надо! Трасса была настолько ледяная, что падали даже канадцы, которые ее знают. Спросите у Пьера Людерса, он тоже упал с разгоняющими. Затем трассу переделали, стала помягче. А во время Олимпиады была просто нереальная. Пришлось специально намораживать иней, чтоб медленнее ехал.
– Вы еще легко отделались.
– Очень! Жуткая история вышла с канадцем – его увезли на пересадку тканей. Второй день после нашего падения, у меня красные глаза. Полопались капилляры, все лицо в крапинку. Здесь гематома, там синяк, пластырь. И тут на наших глазах падает канадец. Мы помчались спасать. Видим – вроде встает. Значит, обошлось. Но вдруг оседает – и ложится…
– Были эпизоды, когда вы переоценивали свои физические возможности?
– Я всегда недооцениваю! Не потерял ощущение, что я – ученик. Важно его сохранить. Не почувствовать себя учителем.
* * *
– Вы перепробовали массу профессий. Были и грузчиком. Самое тяжелое, что поднимали там?
– С чем только фуры не разгружал. Моторы, станки, коробки… А нынче все профессии совмещаю. Профессиональный бобслеист – он и грузчик, и механик. Так за сутки уматываешься, что сон отличный, детский.
– Так же вы работали инкассатором, охранником на дискотеке. Прошли через сложные ситуации?
– Как инкассатор – нет. А в охране всякое бывало. Например, летят пятнадцать на одного...
– И что делать?
– Учу. Может, пригодится. Тебя окружили? Вычисли самого слабого. Бей его и беги. Если чувствуешь, что нагоняют, – разворачивайся, снова бей и дальше беги. По одиночке их отсекай. Но если подготовлен физически и тактически, при таком скоплении народа особых трудностей не возникнет. Встань в угол, никого не подпускай. Троих-четверых завалил – остальные не полезут.
– Зато могут вытащить ствол. Или нож.
– Это сейчас кругом поножовщина. Чуть что – из "травматики" палят. Прежде такого не было. Драки были жесткие, но достойные. Могли, правда, боевой пистолет наставить. Припугнуть.
– И на вас наставляли?
– Случалось. Но вы же видите, я жив-здоров – значит, никто в меня не стрелял. Ума хватало. У меня, кстати, был шикарный напарник. Рост – 165 сантиметров. Уличный боец, каратист. В драке – просто зверь! Иногда просил: "Леха, дай размяться". И я наблюдал со стороны, как он укладывает огромных детин. А дядечки эти потом рассказывали, что их поколотила бригада ОМОНа...
– Долго трудились в охране?
– До 23 лет. Я уже армрестлингом занимался, после переключился на бобслей. Но с деньгами было туго – вот и подрабатывал.
– Разрыв сетчатки вы получили после сильного удара по лицу?
– Ребята, я бы ослеп при таком диагнозе! Слава богу, у меня был всего лишь небольшой надрыв. Лазером запаяли. Думаю, последствия жутких перегрузок, которые в бобе испытывает любой человек. Да и падения неизбежны. Такой уж наш вид спорта – можно легко искалечить здоровье.
– Из всех профессий какая давалась особенно мучительно?
– Я работал официантом и барменом. Вот это – не мое. Могу улыбаться человеку только искренне. Была ситуация, когда гражданин мне, официанту, нагрубил. А я ответил в том же духе.
– Прекрасная история.
– Обычный хам, каких много. Поставил ему пиво, он полбокала отхлебнул – отодвинул: "Это что?! Неси другое!" И пошло, слово за слово. Он: "Да ты кто такой?!" – "Прежде всего человек, и разговаривать со мной надо, как с человеком…" Я полез на рожон.
– Выкинули гражданина с крыльца?
– Никто никого не кидал. Меня несколько человек вовремя остановили. Сижу в сторонке, думаю: "Все, или уволят, или убьют". В таких местах отдыхали непростые люди.
– Что дальше?
– Он машет рукой – подойди, мол. Я не иду. Тебе надо, ты и иди ко мне. Он подошел, пожал руку: "Братан, благодарю, меня так еще не обслуживали. Ты нормальный пацан. Но это не твое место, не твоя профессия. Меняй ее быстрее…" Заплатил хорошие чаевые, к слову.
– Работу сменили?
– Тут же.
– Но опыт бармена с вами?
– Текила-бум!
– Значит, все уловки барменов с недоливом для вас смешны?
– Да, вижу сразу. Обманывают везде, во всех странах. Я привык. Но это ерунда по сравнению с хитростями строителей. Никаким барменам не снилось.
– Когда готовили коктейль в последний раз?
– Ой, давно. Я лет десять не употребляю алкоголь. И коктейль сегодня делать никому не стану. Своими руками травить человека. Даже вино – яд!
– За десять лет – ни грамма?
– Давайте считать. Бросил после Турина. Получается, не десять лет, а восемь.
– Что заставило?
– Если спортсмен вникнет в биохимические процессы организма, пить уже не станет. Понимает, что делает с сосудами этиловый спирт. И курить не будет, и к мясу не прикоснется…
– Боже. Мясо тоже яд?
– Конечно! Люди, изучающие биохимию, нудные. Но поговорить с ними стоит. Очень советую. А сам мясо не ем уже три с половиной года.
– Можно держать себя в такой форме – без мяса?!
– Без него даже легче. Это не самый богатый белком продукт. Расщепляясь, мясо дает мочевину и еще кучу едких соединений. Вместе со свининой и говядиной вы усваиваете женские половые гормоны. Сами начинаете мутировать по женскому типу.
– Вот этого особенно не хотелось бы.
– В вашем организме наступает дисбаланс. Посмотрите, как много в нашем поколении молодых людей с огромной задницей, пузом и висящей грудью. Мутация! А знаете, что было в 1815 году?
– Что?
– Вид тогдашнего толстяка вас бы изумил. По сегодняшним меркам он довольно подтянутый мужчина. Средний типаж. Ну, животик. А его в цирке показывали как диковину. Поймите, я никого не агитирую. Меня самого раздражают люди, которые лезут на баррикады: "Нельзя есть животных! Вы мясоеды-трупоеды…" Просто попробуйте отказаться от этого ненадолго. Вам понравится. Кушайте рыбу, она лучше усваивается. Процент мочевины меньше. Как и отравляющих соединений.
* * *
– Диеты пробовали?
– "Кремлевскую". По ней ты должен потреблять 80 процентов белка. Постоянно ел мясо. Так у меня температура тела держалась 37,2. Каждый день – интоксикация организма!
– Ужас.
– Просыпался с ощущением, что вот-вот стошнит. Не мог выспаться, сидел на энергетиках. Пил по 15 чашек кофе, чтоб войти в рабочее состояние. Тогда и дошло: что-то здесь не так.
– Узнали, в чем неправда?
– Да, разобрался. Считается, чем больше потребляешь белка – тем выше уровень тестостерона в крови. Он сжигает жир. Но ложь в том, что эта диета не поднимает уровень тестостерона. У тебя происходит регулярное отравление мясом. После чего организм сражается. Человек худеет – но подумайте: за счет чего? Я почитал академика Уголева, великого человека в области питания, гастроэнтеролога… Мы ведь даже не знаем вкус настоящего мяса. Только соусов да специй.
– Запах котлет раздражает?
– Завязал с мясом, и через пару лет стал раздражать. До отвращения.
– Случайно ничего не попадало?
– Нет. Перепутать сложно. Вот заказал как-то вегетарианский борщ. Приносят. Меня сразу насторожили жировые пятна в тарелке. Животный жир – склизкий, плотный. Растительный – маленькие точечки, он легко расщепляется, не нарушает пищеварительную систему. Спрашиваю: "На чем варили-то?" – "На говяжьей косточке, конечно" – "Спасибо, унесите".
– Теперь ваш рацион – вода, овощи и фрукты?
– Летом – да. Зимой, к сожалению, так питаться не получается. В Сочи качественных фруктов и овощей в такое время года не найти. Разве что мандарины. Был момент, поглощал их килограммами, но это не то. Хочется разнообразия. Так что сейчас грешу, ем сыр, каши. Но все равно – никакого мяса.
– В сборной врач или тренер переубедить не пытались?
– Знают – бесполезно. Меня никто не трогает.
– А раньше какими-то перцами сжигали себе желудок изнутри. Мы вашу биографию изучили.
– Да это ляпнул в интервью Семен Макаров (бывший тренер сборной России по разгону. – Прим. "СЭ"). У него больное воображение. Кто хоть что-нибудь смыслит в физиологии, никогда не скажет: "сжигает желудок изнутри". Мне просто нравится острая пища. В Европе блюда часто подают пресными. Чтоб еда вызвала хоть какие-то эмоции, присыпал перцем. К тому же это неплохой антисептик. У спортс-менов максимальная физическая форма всегда сопряжена со снижением иммунитета. Его надо поддерживать. Вот и налегаю на перец, чеснок. Я же вырос на Кавказе, где в кухне композиция пестрая – от ярко-острого до ярко-соленого.
* * *
– Боксеры нам рассказывали, что к ним подходят подвыпившие мужики, зовут драться. Вам тоже часто предлагают бороться на руках?
– И к боксерам подходят? Вот психи! Я тоже регулярно слышу: "Давай бороться!" В таких случаях беру человека за руку, сразу осаживаю – и он все понимает. Остывает.
– В армрестлинге сегодня хорошие премиальные?
– Мне недавно предложили в Top-16 контракт, который превышает олимпийские призовые в несколько раз! Но пока пришлось отказаться. Олимпиада в Сочи важнее. Хотя турнир по армрестлингу намечается любопытный. 16 сильнейших борцов планеты. Организатор – Дон Кинг, схватки пройдут в Лас-Вегасе, трансляции по всему миру.
– Среди этих 16 какое место вы сейчас занимаете – по собственным ощущениям?
– Думаю, я как минимум четвертый-пятый. Хотя странно задавать этот вопрос человеку, который уже восемь лет профессионально не тренируется. В бобслее-то и нагрузка совершенно другая, и специфика. Здесь нужна эластичность, мягкость, растянутость. В армрестлинге все наоборот. Нарабатываешь на определенный угол связки, мышцы. Если начну так тренироваться, в бобслее сразу потеряю в скорости и силе.
– Если вы отошли от армрестлинга, почему остаетесь в таком почете? Сам Дон Кинг вас приглашает.
– Приглашает меня не Дон Кинг, а "дон" Мазуренко, один из основных промоутеров армрестлинга. Он возглавляет компанию Armwrestling Promotion, где я вице-президент. Зовут же меня потому, что до сих пор составляю реальную конкуренцию ребятам, побеждал чемпионов мира, включая легендарного Джона Брзенка. А у него в карьере вообще одно поражение!
– От вас?
– Да. Я выиграл и ушел.
– Он еще выступает?
– Уже нет. Долго ждал меня, хотел реванша, но я по-прежнему в бобслее. Брзенка очень уважаю. Когда я начинал заниматься армрестлингом, он был для меня примером. Умный, сильный, техничный. У него нестандартная методика подготовки. В основном-то все "шаблонники" до мозга костей. Но "шаблонник" может раз стать чемпионом мира. Его технику скопируют, поймут, как с ним бороться, и начнут побеждать. А такие, как Джон, способны менять стиль, условия борьбы, каждый поединок строят по-разному.
– За счет чего вы его победили? Взяли хитростью?
– Нет, силой. Поставьте гориллу с любым борцом – она его разорвет. Техники ноль, зато гигантская физическая сила.
– И вы в таком состоянии были в тот момент?
– Нет, я же не горилла. Но всегда понимал, что в профессиональном спорте сила и скорость – самое главное. Эти качества и пытался максимально развить. Например, у меня рекорд удержания веса – 237 кг. Американские телевизионщики, которые все снимали, были в шоке.
– Как вы это сделали?
– Есть стойка для жима ногами. Сначала руками там выжал 440 кг. Потом положили на руку штангу весом 237 кг. Отпустили, я удержал ее, качнул вверх и бросил. А еще подтягивался 15 раз на одной руке, в другой удерживая 32-килограммовую гирю. Я в то время работал по пять-шесть часов. Качался, не вылезал из тренажерного зала. В спаррингах у нас была круговая система. Каждый боролся до первого поражения. Когда от усталости рука опухает и ты проигрываешь – уступаешь место следующему. Уже он борется, пока его кто-нибудь не одолеет. И так далее.
– Чем Брзенк занимается в мирной жизни?
– Механик на авиационном заводе. Делает моторы. Его хобби – снегоходы. Сам собирает вручную и катается. В армрестлинге публика разношерстная – есть художник, психолог, шахматист, директор банка...
– Как же художнику рисовать после таких нагрузок?!
– А что? Нормально. Даже я неплохо рисую. И маслом, и карандашом. Я в школьных Олимпиадах по геометрии побеждал, это был один из моих любимых предметов.
– Дарили кому-нибудь собственные картины?
– Нет. И никому не показываю. По картине можно сделать анализ психики автора. Его внутреннего мира. А он – только мой. Я его закрыл и ключик выбросил далеко.
– Вы не похожи на закрытого человека.
– Секундочку. Я много говорю. Но внутренние аспекты судьбы не раскрываю. Я, к примеру, стихи сочинял. Но читать не буду, и не просите.
– Что так?
– Стихи тоже раскрывают человека. А я хочу, чтоб оставалась какая-то загадка. Обо мне и так слишком много знают. Этим пользуются в социальных сетях. У меня там миллион фейков. Пишут бред от моего имени. Потом встречаю людей, на полном серьезе слышу упреки. Говорю – у вас же есть мой номер телефона. Позвоните. Спросите: "Леха, мы тут тебе написали. Или не отвечаешь, или несешь пургу..."
– С кем-то по-настоящему рассорились?
– Вроде нет. Хотя, может, человек дуется на меня – а я об этом и не знаю. Но если скажет: "Леха, зачем ты в "одноклассниках" меня обидел?", – объясню – меня там нет. Как и в других соцсетях.
* * *
– Про Пьера Людерса, когда он еще сам гонялся, вы сказали: "Бука, порой даже не здоровается". Теперь канадец – главный тренер сборной России. Оттаял?
– "Бука" – такого я не говорил. Кто-то приписал для красного словца. Со мной и Саней Зубковым Людерс здоровался всегда. Просто он человек эмоциональный, иногда громко матерился. Вообще любой спортсмен должен быть немного сумасшедшим. Особенно в бобслее. Помните, у Высоцкого – "Настоящих буйных мало"? В бобслее без этого никуда. Иначе результата не будет. Пьер – как раз из таких буйных. Но теперь стал поспокойнее. Носит очки.
– Как восприняли его назначение?
– Сомнения были, чего скрывать. Я по сей день в прекрасных отношениях с Олегом Соколовым (предшественником Людерса. – Прим "СЭ"). С нами работал русский тренер, который никого не пускал на трассу, вокруг нее был ореол тайны. И вдруг за два года до Олимпиады приезжает канадец... Что ж, его задача подготовить сборную так, чтоб она без всяких тайн всем, извините, ввалила. Этим Людерс и занимается. Важно, что со всеми он быстро нашел общий язык. На собраниях как-то делает, что все слушают и боятся. Раньше в сборной редко кого-то слушали.
– Сейчас дисциплина на уровне?
– Конечно! Наверное, это можно назвать тиранией, но кое с кем необходимо вести себя именно так. Если скажу, что со всем полностью согласен, я вас обману. Но свои мысли на этот счет сохраню при себе. Самое главное – он смог нас помирить. И объединить.
– До Олимпиады у вас был сложный период. В какой момент поняли, что в Сочи будете выступать в первом экипаже?
– Я просто делал свою работу. Неплохо разгонял Касьянова. Пьер это увидел. А у нас на Кубках мира наступил медальный голод. И он решил объединить нас с Зубковым. Хотя из этого ничего не вышло бы, если б не наше обоюдное с Сашей желание выступать вместе.
– Откровенный разговор у вас с Зубковым был?
– Сели вчетвером – мы с Сашей, Людерс и переводчик. Пьер начал беседу. Мы хорошо поговорили и помирились. У любой проблемы есть срок давности. Он уже истек. Год был агрессивный, но два-то уже прошло. Можно забыть все старое. К тому же во многом нас рассорила пресса. Ваши коллеги искусственно раздували конфликт, гнались за сенсациями.
– Но былой дружбы с Зубковым все-таки нет?
– Почему? Дружба – слишком объемное слово. Каждый его воспринимает по-своему. Кто-то два раза поздоровался с человеком и уверен: "Я классного друга нашел!" А для кого-то дружба – что-то более личное и глубокое. У нас с Сашей хорошие товарищеские отношения. Невозможно завоевывать медали без общей идеи и энергетики, направленной на результат. Если будем дуться друг на друга – это не команда.
– А у вас сегодня полное ощущение команды?
– Да. И с ребятами, и с Сашей Зубковым.
– Это ваша третья Олимпиада. В Турине и Ванкувере были яркие встречи?
– В Турине познакомился с Димой Губерниевым. Заводной чувачок, действительно умеет зажечь у людей интерес к спорту. А в Ванкувере я не задержался.
– Почему?
– Условия там были – просто жесть! Нас поселили в ужасных домиках с картонными стенами. Впрочем, дело не только в этом. За полдня до старта двоек неожиданно выяснилось, что все наши коньки не маркируют. Пришлось ехать на тренировочном комплекте Абрамовича. Не Романа Аркадьевича – у него-то комплект наверняка был бы чумовой, – а Димы Абрамовича, второго пилота. А у нас, к сожалению, тренировочный комплект обычно не едет. Мы с печалью шлифовали конечки, и я понимал, что надежда исключительно на старт. Чтоб хотя бы стартом соперников прибить.
– Получилось!
– Это маленькое чудо. Я был так счастлив этой бронзе, что на крыльях удачи сразу полетел домой. Все, что дальше происходило на Олимпиаде, уже не волновало.
– Сочи – последний старт в вашей карьере?
– Это точно. В Пхенчхан отбираться не хочу и не буду. Устал. Бобслей – это такая рутина! Вот у нас два заезда в сутки. Перед каждым надо боб привезти, развернуть, зачехлить. Размяться, переодеться. Вытащить его на трассу. Собраться, пробежаться, доехать. Оттуда поднять боб наверх, разгрузить, перевернуть. Переодеться. Затем опять размяться, выйти на старт, вытащить туда боб. Вновь раздеться, сделать заезд. После этого поднять боб, отвезти в гараж... Вы не устали слушать?
– Нет. Очень занимательно.
– А я устал этим заниматься! Я еще не рассказываю, как мы постоянно тестируем коньки, оси и все остальное...
– Уже прикидывали, чем займетесь после Игр?
– Да у меня все хорошо! Есть бизнес.
– Наверное, строительный. Судя по тому, как ловко выводите строителей на чистую воду.
– Вы правы. Есть в том числе и строительный.
– Сегодня ваша семья – это...
– Только отец. Мамы не стало в 2011 году.
– Вы женаты?
– Девушка есть. Мы не расписаны.
– А дети?
– Пока нет. Будет чем заняться после Олимпиады!
