Андрей Разин: "Я взял ведро, тряпку. Пошел в подъезд - смывать кровь убитого вратаря"
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
– Я буду в Москве… – Андрей Разин, один из чудесных хоккеистов 2000-х, задумался. – Послезавтра. Приезжайте ко мне в Крылатское. В гостиницу.
Как Разин удивлял на льду, так удивляет и в жизни.
Андрей стал ярким тренером. Наверное, самым ярким из молодых.
ГЛУПОСТЬ
– Кажется, уж не вы должны останавливаться в гостинице. Поиграв за ЦСКА и "Динамо".
– Квартира есть. Но что ее держать пустой, если четыре года в разъездах? Пока сдаем, потом будем делать ремонт. Мы ж не цыгане, чтоб мотаться по стране с обозом. Проще жить в гостинице, когда в Москву заглядываю.
– Где сегодня ваш дом?
– В Екатеринбурге. Прекрасный город, снимаем отличную квартиру.
– За сезон вы распрощались с двумя клубами. Организм после такого просит паузу?
– Если б я, как Квартальнов, выиграл три регулярных чемпионата – тогда хотелось бы отдохнуть. А у меня только чувство неудовлетворенности. Полное!
– Ставим себя на ваше место. Случись у нас две отставки за сезон…
– Сразу вас перебью! Какие "две отставки"?! В "Югре" никакой отставки не было. Мы несколько раз говорили с руководством про следующий сезон. Не зная, что мне предложат, озвучивал пожелания. "Остаться в "Югре" на любых условиях" – такого и в мыслях не возникало.
– Никто вас не выгонял?
– Нет. Спасибо клубу за приглашение – в тот момент для меня это было важно. Хотел доказать, до чего ж неправильно со мной обошлись в "Автомобилисте"! Желал поскорее отомстить. Дурацкое состояние. Вообще, глупость с моей стороны.
– Вот это доказывать?
– Да. Нужно было взять паузу. "Автомобилист" мы обыграли, но удовлетворения от сезона нет. Это была ошибка – ехать в Ханты-Мансийск…
– Нам казалось, игра пошла.
– Игра-то пошла. Результат не пошел. Каждый матч не хватало малости. Как с "Куньлунем" – ведем 2:1 за минуту до конца, у соперника удаление. Что мы делаем? Пропускаем глупейший гол и проигрываем по буллитам! Вот по мелочам и были пожелания на следующий сезон. Меня выслушали. После чего разошлись в разные стороны.
– Приглашал вас Евгений Хацей, известный в прошлом хоккеист. Тогда вы сказали: "Давно его знаю, Женя не подставит". Готовы сейчас повторить?
– Да! Женя – очень и очень порядочный человек. Таких мало. Мужик во всем, никогда к тебе задницей не повернется. Если позвал – будет отстаивать до конца.
– Что сказал на прощание?
– Мы обнялись. Без слов.
– Не испытывал вины, что втравил вас в это?
– Да почему "втравил"-то? Не было такого! Он предложил, я через пять минут перезвонил и сказал, что завтра с утра вылетаю. Мне страшно хотелось работать!
ТРУСЫ
– Вы ушли из "Автомобилиста". Главный урок для самого себя?
– Теперь точно не буду настолько доверительно строить отношения главный тренер – генеральный менеджер. Ручаюсь! Прежде чем подписывать контракт, расставлю все точки над i. Какие полномочия у меня, какие – у менеджера.
– С какого-то момента руководство "Автомобилиста" перестало заглядывать в раздевалку, приходить в команду. У вас есть ответ на вопрос – почему?
– Меня приглашал в "Автомобилист" президент Алексей Бобров. Весь сезон мы были в контакте. Даже отстранив от работы, здорово помог. Это был сильнейший шаг с его стороны! Из оставшихся 11 матчей выиграли 10. Уверенно вышли в плей-офф. Мы раскрепостились! А потом появились новые люди, которые меня главным тренером не видели. Как и весь штаб. Просто результаты были такие, что сразу уволить из "Автомобилиста" не могли. Знали б вы, что творилось в середине сезона!
– Что?
– Извините, дал подписку о неразглашении. Но если б не эта бумага, все равно бы рассказывать не стал.
– Почему?
– Другие работодатели смотрят – выношу я сор из избы или нет. В "Автомобилисте" хотели других людей – их и получили. При этом пишут, будто у меня был конфликт с руководством. Ничего подобного! Еще на меня свалили – "Разин убрал Коваржа". Я бы его оставил! Вратарь в современном хоккее – более 50 процентов успеха. Коварж бывает в блестящей форме. Ему надо давать передышку, чтоб не растерял.
– Про хоккеиста Попова вы рубанули – "лентяй и трус".
– Еще раз готов лично перед Виталиком извиниться. Я не прав. В той ситуации были подводные течения.
– Вы прошли в хоккее все. По каким мелочам понимаете, что игрок – трус?
– Мне достаточно увидеть, как он применяет силовой прием. Как отнимает шайбу. Один идет на прямых ногах, держа клюшку в руке, словно шпагу. А другой летит бесстрашно, бьет, несмотря на рост и вес. Есть детали, которые показывают характер. Человек может доиграть эпизод, а вместо этого бежит меняться. Можно лечь под шайбу – а можно сделать вид, что ложишься. Профессионал всё замечает.
– Самый памятный момент, когда вы поймали шайбу?
– Недавно вылезла история ижевского пацана, как же его фамилия-то… Бушуев! У меня было то же самое. Буквально в сантиметре от глаза клюшкой засадили. Вот здесь, смотрите, 12 швов.
– Кто?
– Андрюха Сапожников. Мы с "Северсталью" играли. Я, как на амбразуру, на шайбу бросился. Был уверен, что у меня глаз вытекает. Закрыл веки – и такое тепло! Все, думаю, вытек.
– Сколько ж у вас сотрясений?
– Вот это что-то феноменальное – ни одного! Ломал руки, ноги, пять операций на коленях, грыжа в спине…
– Помним предсезонку – сначала вы сломали ногу, затем руку и, наконец, ребро.
– Все сборы пропустил. Зато провел лучший сезон – "Металлург" стал чемпионом, а я получил "Золотую клюшку".
– Как ломали-то?
– Играли в футбол, пошли с Женькой Корешковым кость в кость. И нога в гипсе. А рука – после драки.
– Во дворе?
– Ага. Было время, был я молод! Наверное, непрофессионально ударил, раз о чью-то голову моя рука сломалась.
– Валерий Белоусов говорил: "Мне достаточно посмотреть, как хоккеист коньки зашнуровывает, чтоб все о нем понять". Вам тоже?
– Нет. Знаю некоторые вещи из психологии, но по шнуркам судить… А Постников устраивал тесты на складывание рук, на хлопки. Какие-то выводы делал.
– Гомоляко нам рассказывал про другой тест Постникова. Выяснял, кто игрок по гороскопу: "Лишь бы не Водолей! Все Водолеи – алкоголики".
– Я на гороскопы внимания не обращаю, но какие-то приметы появились. В Ижевске у меня в команде был и татарин, и рыжий. Команда, никогда не выходившая в плей-офф, сразу оказалась в финале! У каждого тренера свои тараканы. С тем же Постниковым забавного было много. Я, например, очень хорошо катался "корабликом".
– Это как?
– Пяточки вместе, носочки разведены. Вот за это Валерий Викторович меня хвалил. Он был помешан на хоккее, думал о нем с утра до вечера. Фанат! В Магнитогорске почти вся команда жила в одном подъезде. Там же поселился Постников. Как-то возвращался домой, размышляя о предстоящей игре. Поднялся по лестнице не на свой этаж. Постучал в дверь. Увидев на пороге хоккеиста в трусах, оторопел. Двинулся в сторону кухни, и тут хлопнул себя по лбу: "Господи, это ж не моя квартира! Какое счастье!"
КРИКУНОВ
– Было обидно, когда, сменивший вас в "Автомобилисте" Крикунов обложил упреками?
– Владимир Васильевич меня просто обо…рал. Но "обидно" – это слово для маленького мальчика.
– Мы прочитали – огорчились за вас, молодого тренера. Который начинает путь в профессии.
– Если уж мне и обидно, то вот за что. Я ведь нормально расстался с "Автомобилистом". Меня вызвали: "Ты уволен", я подмахнул бумагу о неразглашении тайн. Господин Гросс попросил переговорить с Крикуновым, описать ситуацию. Так мы с Владимиром Васильевичем сидели два часа!
– Все рассказали?
– Абсолютно. Выложил весь расклад – от тренировок до характеристики каждого игрока. Что случилось потом – вы слышали. С первых же игр на меня полилась грязь. То про Коваржа, то про Голышева…
– Самое нелепое в той критике?
– Слова о том, что у "Автомобилиста" плохое физическое состояние. Это у команды, которая лидировала по удалениям соперника! Первым после 27 игр был не СКА – "Автомобилист"! О каком "плохом физическом состоянии" можно говорить? Что, все эти удаления были, когда соперник выбрасывал шайбу за пределы площадки?
– Есть версия – почему Владимир Васильевич так себя повел?
– Наверное, потому, что я ничего не выиграл на уровне КХЛ. А Крикунов – заслуженный. Сегодня очень жалею, что тоже наговорил лишнего на пресс-конференции, обыграв в Екатеринбурге "Автомобилист" с "Югрой". Ох, жалею!
– Народ порадовался живому слову.
– Да, я отомстил. Что-то доказал. Зачем еще на словах выплескивать? Не буду больше такого делать!
– Ну и зря.
– Хочу предупредить: теперь мои пресс-конференции будут очень скучными. Можно не ходить.
– Крикунов, с Петром Воробьевым, кажется, не здоровается. А с вами?
– С Петром Ильичом?! Вы ничего не путаете?
– Давным-давно он отцепил Крикунова от рижского "Динамо". Тот простить не мог.
– Надо же, впервые слышу. Когда-то я комментировал на телевидении, в тот день в Лужниках играли "Динамо" с "Ладой". Главными тренерами были Крикунов и Воробьев. Уже зрители разошлись, мы стоим внизу – мимо идут на пресс-конференцию Владимир Васильевич и Петр Ильич. Мило беседуют.
– Вы-то с Крикуновым раскланиваетесь?
– Конечно! Бегал недавно в парке – а Владимир Васильевич шел на работу. Улыбнулись друг другу, кивнули. Сына вожу на тренировки в Екатеринбурге, разговариваю с Кривоносовым, ассистентом Крикунова. Жизнь продолжается. У меня со всеми тренерами нормальные отношения.
– Плющев-то через газеты над вами посмеивался.
– А что, Плющев сейчас кого-то тренирует?
– Все понятно.
– Ну, Плющев и Плющев. Не считает меня тренером – его дело.
– Когда до вас в Екатеринбурге долетало, что не только с Крикуновым ведутся переговоры за вашей спиной, но с Сергеем Зубовым – как воспринимали?
– Вот это было самое сложное! В прессе выходит информация, что Разина со дня на день уволят, а придет на его место Зубов. Пишут – "Разина оставили лишь потому, что попросили хоккеисты". Когда нигде нет опровержения, тебя начинает трясти. Ты стараешься не думать об этом. Однако не получается.
– Разумеется.
– В Хабаровске была тяжелая ситуация, но руководство объявило: "Фахрутдинов – наш тренер". В Череповце Сашка Гулявцев проиграл десять матчей подряд. Директор выступил: "Тренер продолжит работу". Это я понимаю – шаги! А теперь представьте мое состояние. Появляется столько информации, и все оказывается правдой.
– Откуда вы знаете?
– У меня много знакомых в хоккейном мире. Подтвердили – с Зубовым почти подписали контракт. Были еще кандидаты… Может, я в розовых очках. Но мне странно.
ПИДЖАК
– Бог с ними, розовыми очками. Давайте поговорим про розовый пиджак.
– Сначала-то, в Ижевске, были розовые майки. Вычитал в интернете, как этот фокус применял английский футбольный тренер. Надевал на провинившегося розовую майку. Отличная идея!
– Мы тоже в восторге.
– Мне это помогло в истории с Голышевым. Получил розовую майку – потом целый сезон провел блестяще. Парня подстегнуло!
– Хоть это не корректируйте.
– Уже скорректировал. Больше к розовым майкам возвращаться не стану. Это вам нужна сенсация…
– Нам нужно интересное.
– А мне было бы интересно, если б вы писали – почему команда Разина на первом месте по удалению соперников. Почему она в классном состоянии, а говорят, что в плохом. Но этого никто не видит! Обсуждают розовые майки, несуществующий конфликт с Коваржем… Почему-то о спортивной части Билялетдинов молчит. Вот надо бы у него поучиться этому отношению к корреспондентам. Ни один репортер не найдет у него околохоккейную ниточку. А мне эти майки и разборки с Коваржем мешают как тренеру!
– Это привлекает внимание.
– Интерес со стороны болельщиков и руководителей – совсем разные вещи.
– Начальников такое отпугивает?
– Еще как!
– Но вы же не ради смеха придумываете. Голышеву помогли раскрыться.
– А некоторым руководителям по барабану, какими способами я даю результат. Привлечение зрителей, веселые пресс-конференции им не нужны.
– Чувствуем, наслушались: "Андрей, заканчивай с майками".
– В "Автомобилисте" по этому поводу регулярно с Гроссом спорили. Я сказал, что от маек не откажусь, буду делать. А сейчас говорю: нет, не буду.
– Жаль. Если ход работает – зачем от него отказываться?
– Все от клуба зависит. Где много молодежи или слабовато с финансовым стимулированием – там прокатит. Где баланс нарушен, маленькие премии, но большие зарплаты – розовая майка эффективна! Но когда в команде приличная конкуренция и премиальные – майки ни к чему. Достаточно сказать: "Валяешь дурака? Вставай в очередь! Хочешь зарабатывать – беги на дальнюю штангу, копай под воротами…"
– В "Автомобилисте" розовые майки трансформировались в розовый пиджак на главном тренере.
– А это уже была благодарность ребятам за то, что столько терпели. Сражались весь сезон, прыгнули выше головы. Говорил им в середине сезона: "Я на вас надеваю розовые майки. Докажите, что был не прав – сам приду в розовом пиджаке…"
– Сдержали слово.
– Между прочим, мог сказать журналистам: "Закрытая тренировка, выйдите вон". Никто же не видел Голышева в розовой майке, нет ни единого фото. Зато полно снимков Разина в этом пиджаке.
– Когда у вас наклевывался контракт с "Автомобилистом", руководству клуба тут же передали аудиозапись из раздевалки "Ижстали" – где вы ярко выступили в смысле матерных выражений. Удивило количество доброжелателей?
– Да эта запись сработала мне в плюс. Подняла рейтинг! Вы, корреспонденты, только матерные слова расслышали?
– Что пропустили?
– Там четкая установка – что делать в следующем периоде. Указание на ошибки. Не просто крики.
– В ВХЛ вы насмотрелись всякого. Самые живописные воспоминания?
– Были феерические игры! Голы за две секунды, судороги у основного вратаря… Помню, как под свист дворца уже несли Кубок – вручать не нам. Мы в том матче проигрывали, красную линию переехать не могли. Наелись! Снимаю голкипера, сравниваем – люди с Кубком замирают. Семь секунд до конца – забиваем еще один, победный! Эмоции через край.
– С дракой в Твери мало что сравнится.
– Драки-то не было.
– Вы же никого бить не собирались?
– Вот именно! Я не ударил – хотя у меня был захват и занесен кулак. Показывал: могу врезать. Но не буду.
– Потасовку видели все. А что после матча творилось?
– Когда пришел в раздевалку, меня накрыло. Представил, какие будут назавтра фотографии в газетах. Это сейчас я что-то доказал, как тренер. А тогда думал – конец.
– Неужели?
– Больше скажу! Один человек, сильно веривший в меня, после той истории отзвонился своему руководителю: "Все, тренер Разин закончился". Мне было действительно страшно! КХЛ на расстоянии руки, контракт уже лежит, я долго к этому шел. И тут такое…
– Кто сегодня в КХЛ для вас тренер номер один?
– Выделяется новая плеяда – Квартальнов, Кудашов, Скудра. Нравится, как Скабелка выстраивает командную игру, хоть в этом сезоне трижды его обыграл. Когда при подготовке к матчу разбираешь соперника, сразу видно – где тренерская рука, а где все пущено на самотек.
– А Знарок?
– В ХК МВД вылепил классную команду. То же самое было в "Динамо". В звездном СКА специфика уже другая.
ГОЛЬЦ
– Если человек негодяй, но великолепный хоккеист – играть у вас будет?
– Будет. Постараюсь чаще разговаривать индивидуально.
– Особенно тяжелый характер, с которым столкнулись?
– Из последних – Лапенков. Был уверен, не сработаюсь. Но получилось, и это мне придало таких сил! Он превратился в командного игрока! За два месяца в "Югре" я ни с кем не разговаривал так жестко, как с Женей.
– Мы-то думали, увещевали.
– Что вы, жестко – не то слово! Там несколько букв "ж". И принесло результат. Посмотрите, сколько у него очков.
– Самый одаренный хоккеист, с которым работали как тренер?
– Голышев. Трямкин. Варфоломеев. От природы дано многое. Талантливых ребят полно, но деньги портят. Бросают вкалывать. Часто теряем на ранней стадии, крылья вырастают не в ту сторону.
– Последний случай, который вас поразил?
– Горбунов. Способный парнишка в Ханты-Мансийске, но пропадает. Вижу его отношение к тренировкам. К моим установкам.
– С иронией на вас поглядывал?
– Да не так важно, как смотрит. Важно, как выполняет! Я много с ним разговаривал. Как и с Голышевым, Коваржем, Трямкиным, Гареевым… На беседы ушло времени в три раза больше, чем на занятия на льду.
– При слове "трудоголик" кто первым приходит на ум?
– Гольц. Суперпрофессионал. У Сашки же куча пробелов как у хоккеиста!
– Разве?
– Еле-еле катается спиной. Никогда не умел щелкать. Но отношением к делу все нивелировал. Лучшим снайпером чемпионата становился, получил "Золотой шлем". Как следил за режимом, как питался! Доиграл в Германии до 45 лет, только в прошлом году закончил. Приезжаю к нему в Фюссен, сразу усаживает на велосипед – и вперед, в гору! Потом бегаем по пять километров.
– В радость вам эти кроссы?
– В первый день упал с велосипеда раза три. Забрались на такую гору, что холодок по спине. Красотища невероятная, прямо под нами знаменитый замок. Над ним самолеты кружат. Обратно съезжаем по узенькой дорожке, со всех сторон обрывы. Еду и ужас берет – стоит подумать, что это не планшет у тебя в руках. Я-то себя преодолевал, а Гольц фанатеет от этого!
– Такой день надо заканчивать баварским пивом. Но едва ли в компании режимщика с "Золотым шлемом".
– Мы с ним в источниках купались – с видом на этот замок. Сашка и по рекам сплавляется, и в горах катается.
– Еще играя за "Магнитку", знали – собирается отбыть в Германию?
– Он всегда мечтал перебраться туда с семьей и остаться. Третий ребенок там родился. Сашка уехал в самом соку, года два крушил рекорды в своей немецкой команде. Теперь тренирует.
– В Россию не тянет?
– Пока там есть работа – думаю, не тянет.
ОЧКАРИК
– Когда-то в Магнитогорске вы были скромнейшим человеком. Алексей Степанов прозвал "Немой".
– Ну, скромным-то я остаюсь…
– Приятно слышать.
– Я был домашним мальчиком. Казалось, всю жизнь буду играть в родном Тольятти. По своей воле никуда бы из "Лады" не перешел. Внезапно пришлось уехать в Магнитогорск – это было, как из речки в море! Настолько тяжело! Вот поэтому я сидел да помалкивал.
– Где-то вычитали – альтернативой магнитогорскому хоккею был завод в Тольятти.
– Да. Повезло, что приехал "Металлург" на товарищеские матчи, Постников меня пригласил. Помню, как под дождем я ждал какой-то автобус, на поезде пылил… Командировка в никуда. Вылезти наверх был один процент. Но я вылез! Хотя до 24 лет выше четвертого звена не поднимался.
– Вы – талантливый хоккеист. Как могли не разглядеть в Тольятти?
– Да почему же я "талантливый"?! У меня напрочь отсутствовала…
– Скорость?
– Стартовая скорость! Плюс очень слабо катаюсь. Можно сказать, не умею.
– Еще и зрение неважное.
– Не преувеличивайте. Это в детстве проблемы были. Какие-то осложнения после болезни. В пять лет зрение не превышало 30 процентов. Родители водили по клиникам на процедуры, я и в больнице лежал. До шестого класса на лед выходил в очках.
– Приятного мало.
– Да уж. Особенно, когда кругом твердят: "Очкарик – в жопе шарик". Потом югославские линзы появились, целое лето в них тренировался. Первого сентября в школе сел за парту. Солнышко светило. Перед глазами сразу все поплыло, слезы. Линзы снял, но и очки больше не носил. Постепенно зрение восстановилось.
– Почему же Цыгуров за вас не держался?
– Я с ним выиграл чемпионат в 1994-м. Но в систему его не подходил. Спасибо Геннадию Федоровичу.
– За что?
– Объяснял, над чем работать, что у меня не так. Говорил про ту же стартовую скорость. Мог бы усадить на лавку и мариновать. А он отпустил! На десятилетии чемпионства "Лады" тепло пообщались. Вспомнили смешную историю с моим выкупом…
– Расскажите.
– Приехал я в Магнитогорск, сыграл на турнире Ромазана. Постников говорит: "Если тебя продадут за две с половиной тысячи долларов, мы возьмем!" Выхожу из дворца – навстречу Михалев, второй тренер "Лады": "Андрюха, возвращайся, что ты здесь забыл?"
– Трудно устоять.
– Цыгуров видит меня, отводит в сторонку: "Если эти тебя купят за пять тысяч долларов – мы отпускаем…" До сих пор гадаю – в какую же сумму я обошелся "Магнитке"?
БЕЛОУСОВ
– Через искушение подражать во всем Белоусову прошли?
– Работая в саратовском "Кристалле", я на 80 процентов состоял из подражания Белоусову. Все было от него. Столько случаев… К примеру, проигрываем после второго периода финал Евролиги финскому ХИФКу 0:3. До красной линии еле доползаем. В раздевалке Белоусов ровным голосом что-то говорит – и усаживает отдыхать людей, которых усадить лично мне в голову не пришло бы.
– Что дальше?
– Игра переворачивается с ног на голову. Побеждаем! А сели-то самые заслуженные. Впрочем, в той "Магнитке" все были залуженные – кроме меня да Гольца. Вы в курсе, что в 25 лет я там клюшки носил?
– Почему?
– Самый молодой! Один баул таскали мы с Гольцем, который на год старше. Второй – Боря Тортунов и Сережа Земченок.
– Вам пихали больше всех?
– Как-то Белоусов начинает выговаривать за ошибку – я поднимаю голову и эмоционально: "Так это не я был!" Валерий Константинович отворачивается, всплескивает руками: "Вообще некому напихать".
– Был у вашего "Металлурга" еще один финал Евролиги.
– Когда случился уникальный гол Андрея Маркова через всю площадку? Это 1999-й! Мы выигрывали-выигрывали…
– Бросок Маркова шел мимо ворот.
– Нет, шел-то в ворота. Просто Тортунов мог щитки поставить. Отбить. А он начал ловить.
– Дырявой ловушкой.
– Это Боря всем рассказывал про "дырявую ловушку". Нормальная была варежка, байки не слушайте! Весь матч в ней отыграл – и вдруг прохудилась? Ковырял он ее, что ли? Но главное – Белоусов даже тогда голос не повысил. Обычно команда, сравнявшая счет в такой ситуации, побеждает. А как мы играли, помните? Продохнуть "Динамо" не давали, момент за моментом!
– Команда у вас была волшебная.
– Сплоченная. Психологически устойчивая. Наша четвертая пятерка вышла, я выиграл вбрасывание у Чубарова – и Антипин забил!
– Рассказали нам историю. В матче с "Магниткой" 16-летний Королюк стоял на вбрасывании. Чем-то разозлил игрока – и приключился восхитительный диалог: "Слышь, щенок…" – "Да ты у этого щенка сейчас отс…сешь". Не вы ли это были?
– Нет! Я ни от кого на площадке таких реплик не слышал. Вот Саня Юдин грозил Гольцу: "Если сунешься на пятак – убью!"
– Вам от Юдина прилетало?
– Ни разу. Клюшкой в пах мог засадить Виталик Вишневский. Еще страшнее – Сашка Степанов. Дерзкий, молодой, любого готов был загрызть. Ладно, на чужом пятаке тебя бьют. Но когда свой охраняешь, а подъезжает Степанов и начинает всех подряд колошматить, это не укладывалось в голове.
– Отвечали?
– Естественно. Я не был ангелом. Мне клюшкой в пах или в шею – и я так же! По-другому нельзя. Дашь слабину – сядешь на больничный.
– В "Магнитке" на тренировках драки случались?
– Редко. Коллектив был фантастически дружный. Поэтому всё выигрывали. Как-то за весь сезон, включая плей-офф, потерпели шесть поражений! Уникальное достижение! На уровне ЦСКА в лучшие годы советского хоккея. А возвращаясь к вопросу… Раскатка в Новокузнецке. Верхом бросаю из-под защитника, делаю "улитку", поворачиваюсь – и на меня несется Тортунов со своей "гитарой". Ударил бы наотмашь, если б я не отскочил.
– Почему распсиховался?
– Черт его знает! Я и не видел, куда шайба попала. То ли в маску Боре, то ли в плечо.
– Испугались?
– Наоборот, стало очень смешно. Подумать успел: "Как же неохота драться…" Хотя Боря – щупленький, справился бы с ним легко.
– Белоусов загонял Гомоляко под штангу весом 180 килограммов. Рекордная ваша?
– Вообще-то у Валерия Константиновича нагрузки в тренажерном зале всегда были адекватные. Это Цыгуров в "Ладе" периодически устраивал молодым тесты со штангой. Я в шестнадцать лет поднял 160 кило!
– Впечатляет.
– В таком возрасте эти объемы ничего не дают. Кроме межпозвоночной грыжи, которую там заработал. В той же "Ладе" присел парень со 140-килограммовой штангой, охнул и резко скинул на пол. Два хоккеиста, стоявшие рядом, только взглядом ее проводили. В сантиметрах от собственных ног.
УБИЙСТВО
– Бородулин, капитан того "Металлурга", умер в 36 лет. Когда видели его в последний раз?
– Закончив с хоккеем, Мишка переключился на бизнес, процветал. Однажды столкнулись в магнитогорском аэропорту. Выглядел респектабельно, роскошный автомобиль, охрана… Но вскоре поползли слухи, что у Бородулина проблемы с алкоголем, наркотиками. Это и сгубило. В моей карьере он сыграл колоссальную роль, Мише очень благодарен.
– Ему-то за что?
– Первый сезон в "Магнитке". Постников в разгар матча начал выговаривать за ошибку. Я огрызнулся. До конца игры просидел на лавочке. А на утренней тренировке услышал: "Разин, что здесь делаешь? Собирай вещи и проваливай. Ты мне не нужен". Мишка отправился к Валерию Викторовичу, отстоял меня.
– Если б не заступился, Постников решение не изменил бы?
– Сто процентов! Я повел себя некрасиво, да и не считался еще ведущим игроком. Бородулин ребят в обиду не давал. Но и напихать мог кому угодно. Для Белоусова, человека мягкого, спокойного, такой капитан был большим подспорьем.
– Один из хоккеистов "Магнитки" намекнул нам, что в истории с гибелью Земченка был след Бородулина.
– Вы даже не представляете, сколько было слухов! Вплоть до того, что Бородулин заставлял его в щитках перевозить наркотики. Не верю. В поездках я жил с Сережей в одном номере, ничего подозрительного не замечал. Подружились. Этот день, 15 января 2001-го, помню по минутам. После тренировки вышли на улицу. Хотел его на машине подбросить, он отмахнулся: "Да нет, спасибо, сам доберусь". А через два часа ко мне приехала жена Саши Корешкова. Прошептала: "Земченка убили!" Мы сразу помчались к его дому.
– Что увидели?
– Кровища, накрытый труп, милиция. Едва сунулся, меня в оборот взяли: "Вы кто? Пройдемте". Отвели на допрос. Сел, вокруг шесть следователей, смотрели, как на врага. Один прищурился: "Давай, колись!"
– Кошмар.
– Когда все разъехались, поднялся в квартиру, где оставалась девушка Сережи. Взял ведро, тряпку и пошел на лестничную клетку смывать кровь.
– Вы?!
– Что вас удивляет? Это же мой друг! Убийцы ехали с ним в лифте. Когда Сережа вышел на третьем этаже, получил пулю в затылок. У него забрали барсетку, в которой было пять тысяч рублей. А двери лифта зажали тело… Я вытирал кровь с пола, стен и думал – как же хрупка человеческая жизнь!
– Мама Земченка удалилась в сибирский скит после его смерти?
– Раньше. Она в какой-то религиозной секте. С тех пор, как Сережу похоронили, ничего о ней не слышал.
– Первым из чемпионского состава "Металлурга" ушел Алексей Степанов.
– Невероятно позитивный парень, юморной. С Валерой Карповым в раздевалке так друг друга подкалывали, что мы от смеха сползали под лавку. В мае 2000-го Лешка отдыхал в родном Снежинске. С двумя приятелями рыбачил на озере, лодка перевернулась.
– Нетрезвые, наверное, были.
– Возможно. Отпуск, рыбалка – как без этого? Глубина небольшая, но вода очень холодная. Кто-то видел, что один к берегу поплыл, а второй сразу ко дну пошел, Лешка пытался его спасти. Все трое утонули. Течение мощное, тела унесло далеко. Обнаружили через три недели.
– Могли предположить, что именно Карпов проиграет войну стакану?
– Зря вы так. Валерка не был алкоголиком. Когда во время последней встречи я предложил по рюмочке, наотрез отказался: "Давай лучше чаю попьем". В обстоятельствах его смерти много загадок. По официальной версии, пьяный оступился и рухнул с лестницы. Мне кажется, до этого что-то произошло.
– Закончив играть, Карпов работу найти не мог.
– Валера – хоккеист от Бога. В "Анахайме" звездой был Карпов, а не Селянне, выходивший с ним в одной тройке! Но жуткое сотрясение поставило крест на НХЛ. Это психологически надломило. Не удалось и в хоккее себя реализовать, и на другую жизнь перестроиться. Валерка полагал, что достоин большего. По себе знаю, как сложно найти себя после карьеры. Пока играешь, за тебя делают всё. Разве что туалетную бумагу не подают. Заканчиваешь – и выясняется, что мир-то устроен иначе.
ДЕНЬГИ
– За победу в Евролиге игрокам "Магнитки" заплатили по 80 тысяч долларов?
– Меньше. Но сумма по тем временам – гигантская.
– Наличными?
– Конечно. После дефолта 1998-го так было надежнее. У многих хоккеистов "Металлурга" зависли деньги в банке. Рашников помог вытащить, из ребят почти никто не пострадал. Зарплату выдавали рублями. Мы тут же бежали к китайцам.
– Что за китайцы?
– Держали точку в Магнитогорске. Менять валюту у них было выгоднее, чем в банке. Как-то ехал в такси с полиэтиленовым пакетом, набитым купюрами. Лишь сверху газеткой прикрыл. Тогда это было в порядке вещей.
– На что потратили премиальные за Евролигу?
– Квартиру в Тольятти купил. Вспоминаю, как приезжал домой в отпуск на "трешке" BMW. В нашем городе, где иномарки были редкостью, это считалось очень круто. Удивительно, что меня не трогали. Хотя в Тольятти каждую неделю кого-то взрывали или убивали.
– Бандиты уважали спортсменов.
– Это точно. А с BMW однажды завис ночью на трассе где-то между Магнитогорском и Тольятти. Сломался генератор. На аккумуляторе двести километров дотянул и встал без опознавательных знаков. Даже "аварийка" не включалась.
– Беда.
– Час спустя мимо проезжал дальнобойщик. Прицепил к фуре и потащил. Тормоз у меня не работал – только "ручник". Я рулил, но машину все равно болтало зигзагами. Глаза слипались, лупил себя по щекам. В какой-то момент сморило. Сколько это продлилось, не знаю. Открыл глаза – я на встречке. Слава богу, там никого.
– Долго пилили?
– Километров пятьдесят до ближайшей деревни. Около поста ГАИ на ухабе фура притормозила, потом резко дернулась – и у меня вылетел бампер. Тут я окончательно проснулся. В автосервисе аккумулятор поменяли, вернулся домой, отремонтировал генератор и продал BMW.
– Сколько ж вы получали в московском "Динамо", что "Филадельфии" отказали?
– Полмиллиона долларов в год. "Филадельфия" предлагала в два раза больше, минус налоги. В деньгах я ничего не выигрывал. Пообщался с Валерием Шанцевым, куратором клуба, и решил, что лучше синица в руках, чем мифический журавль.
– В 2001-м полмиллиона в год – это космос?
– Да! Думаю, в "Динамо" был самым высокооплачиваемым игроком. Зарплаты в российском хоккее взлетели в одночасье. В "Магнитке" долго получал три тысячи долларов в месяц. После победы в Евролиге подняли до 150 тысяч долларов в год. Ну а самый большой контракт у меня был в Омске.
– Сколько?
– За два года мог заработать три миллиона долларов. Правда, через четыре месяца все закончилось. Тогда же не было правил, как в КХЛ. Клуб разрывает контракт в одностороннем порядке, и до свидания.
– Причина?
– В "Авангарде" играла шикарная тройка: Сушинский – Прокопьев – Затонский. Я так и не понял, зачем Белоусов выдернул меня, да еще на сумасшедший контракт. Всегда был у него на ведущих ролях, много времени проводил на льду. А тут в большинстве, например, вообще не выходил. Плюс травмы посыпались, болело колено.
– Как Белоусов объявил о расставании?
– Давайте не будем об этом. Единственный эпизод, омрачивший отношения с Валерием Константиновичем. Сам виноват. Не надо было соглашаться.
– Так что с коленом стряслось?
– С 2002-го мучился. Точный диагноз почему-то сразу не поставили. Позже выяснилось, что разорвана крестообразная связка.
– Как же вы играли?!
– Привык к боли. Постоянно закачивал ногу. С таким коленом прошел тяжелейшие предсезонки у Билялетдинова в "Динамо" и Тихонова в ЦСКА. Но в "Авангарде" после кросса на травке стало совсем невмоготу. Сегодня в подобной ситуации хоккеист спокойно лечится. Я же во всем винил себя. Почему колено болит? Никто не бил! А у меня кости начали тереться друг о друга.
– Когда операцию сделали?
– Через пять с половиной лет.
– Вы нас поражаете.
– Окончательно доломался, уже играя за любителей. Поздновато осознал, что относиться к своему организму надо бережно. А я получал травму и думал: да ну, ерунда, заживет, как на собаке. Болячки копились. В 32 года на предсезонке в ХК МВД у меня заболело все! На тумбу запрыгнуть не мог. Кричал второму тренеру: "Мне больно!"
– А он?
– "Терпи". И я психанул. Заявил, что завершаю карьеру, и в одностороннем порядке разорвал контракт. Андрей Сафронов, генеральный директор клуба, не верил: "Скоро где-нибудь всплывешь…" Сейчас понимаю – поторопился. Можно было за счет клуба прооперироваться, пройти реабилитацию, несколько сезонов поиграть, денег подзаработать.
ТИХОНОВ
– Вы упомянули Тихонова, которому после сотворенного гола за ЦСКА прямо на льду честь отдали. Что это было?
– Виктор Васильевич в то время еще и сборную тренировал. Мы обыграли "Авангард", я набрал три очка, причем в овертайме выкатил шайбу партнеру на пустые ворота. На пресс-конференции Тихонова спросили: "Почему Разина в сборную не берете?" Он пожал плечами: "Скорости нет". Это был один из главных аргументов.
– Прав?
– В принципе, да. Помню, как в сборной при Михайлове разбирали на видео игру с чехами. Общий план. Мы в чужой зоне, потеря, соперник убегает в контратаку. Камера сдвигается к нашим воротам. Бросок, добивание – и в следующую секунду в кадр въезжаю я.
– Смешно.
– Команда хохотала. Я – громче всех… С Тихоновым до открытого конфликта не дошло, но его слова на пресс-конференции задели. Матч с новокузнецким "Металлургом". Последняя минута, "горим". Золотов вбрасывает шайбу в зону, Вадик Тарасов, вратарь, выкатывается в угол. Я включаюсь на полную, выбиваю у него шайбу на клюшку Золотову. За 10 секунд до сирены сравниваем счет. И, проезжая мимо Тихонова, отдаю честь.
– Экспромт?
– Ну конечно. Эмоции захлестнули. Хотел показать, что со скоростью не настолько безнадежен.
– Реакция Виктора Васильевича?
– Жестом – в раздевалку! "Кузню" в овертайме дожали без меня.
– Вы ведь играли в звене с Мозякиным?
– Да. У нас здорово получалось. Но потом Виктор Васильевич неожиданно на фланг меня перевел, а в центр – Игоря Емелеева.
– Странно.
– Мне тоже так показалось. У Игоря отличная стартовая скорость. А я мог отдать пас на любое расстояние, к тому же всю жизнь играл центрфорвардом.
– Каким тогда был Мозякин?
– Молодым и безбашенным разгильдяем. Много времени проводили вместе, хотя лучшим его другом был Коля Жердев. Вот уж не предполагал, что с возрастом Мозякин станет суперпрофессионалом. Когда с "Ижсталью" работал, приехал в Магнитогорск просматривать ребят. Увидел Серегу. Пойдем, говорю, поболтаем. В ответ: "Подожди, в зале штанги тренировку закончу…"
– Молодец.
– Я обалдел. В ЦСКА таких речей от него не слышали. Это в наш хоккей привнесли энхаэловцы. Они-то понимали, как продлить свою спортивную жизнь. После игры надо заглянуть в тренажерку, выгнать из организма молочную кислоту, сходить на массаж. А у нас раньше профессионалом считался тот, кто первый убежит из раздевалки. В Магнитогорске зрители еще не успевали с трибуны спуститься, а некоторые игроки уже помылись, переоделись и в машину запрыгнули.
ЧАСОВОЙ
– В 1997-м вы едва не разбились в воздухе с ЦСК ВВС.
– С военного аэродрома в Самаре должны были отправиться в Череповец. Погода ужасная, ветер, мокрый снег. Сидели-сидели в Ан-24 – и вылет отложили на утро. Но снег валить не перестал. Снова несколько часов ждали, когда расчистят полосу.
– В Ан-24 условия спартанские?
– За кабиной пилота – три ряда кресел и софа. Далее до хвоста лавочки вдоль борта. Я с газеткой на софе устроился. Передо мной Александр Асташев, главный тренер, и Сергей Селиванов, ассистент. Так зачитался, что подумал – давно летим. Вдруг – бу-бух!
– Что?
– Поднял голову. Асташев с Селивановым вжались в кресла, бледные, глаза закрыты. Пилот потом объяснил, что при взлете правым шасси зацепились за огромный сугроб. Нас пузом протащило по снегу метров пятьсот. Чудо, что не взорвались – с полными-то баками! Ребят, сидевших в хвосте, болтануло прилично. Кто-то челюсть сломал, кто-то повредил плечо.
– А у вас?
– Ни царапины! Когда самолет замер, накренившись на бок, массажист в гробовой тишине воскликнул: "Ой, б…я, живые!" Следом голос Селиванова: "Спокойно, сейчас все выясним". Тут распахнулась дверь, выскочили пилоты – и к аварийному выходу. Мы за ними. Помню, что выбежал шестым.
– А дальше?
– Бредем назад. Смотрим – часовой какой-то борт охраняет. Аэродром-то военный. Орет: "Здесь идти нельзя!" Кто-то из наших отвечает: "Да пошел ты! Мы чуть не погибли…" Делаем несколько шагов, а он передергивает затвор автомата и твердит: "Нельзя!" Ясно, думаем, лучше в обход. С самолетами еще два раза натерпелся страху.
– Когда?
– С "Магниткой" взлетели, минут через десять заглох двигатель. Развернулись, дотянули на одном пропеллере. Борт поменяли. До этого с "Ладой" был случай. Ураганный ветер, наш маленький военный самолетик при посадке сдувало с полосы. Поначалу воспринималось забавно. Но когда на третий круг пошли, народ притих, стало жутковато.
– Покончив с хоккеем в 2005-м, вы открыли строительную фирму. Чему научились?
– Да ничему. Сидел на заднице, перекладывал бумажки. Контролировал рабочих, принимал заказы, мотался по бухгалтериям. Двух лет хватило, чтоб понять – не мое. Хоккей интереснее.
– Доход был копеечный?
– Уж лучше, чем в ВХЛ. В Саратове у меня была зарплата – 100 тысяч рублей, минус налоги.
– Чистыми – 87 тысяч.
– Совершенно верно. Я не только в бизнесе, но и в детском хоккее больше бы зарабатывал! А с учетом штрафа в 150 тысяч фактически два месяца трудился бесплатно.
– За что вас наказали?
– Судья весь матч поддушивал. Мы проигрывали, на исходе третьего периода хотел взять тайм-аут. А он демонстративно в другую сторону смотрел. Наконец повернулся: "Чо?" И я сорвался.
– Как?
– Другой жест показал – с одной ладони убрал все пальцы, кроме среднего. Вместо тайм-аута получил удаление со скамейки.
СМОРОДСКИЙ
– Агентом вы работали недолго. Чего не было в вашем характере – чтоб задержаться в этой профессии?
– Мне никогда она не нравилась. Просто это была единственная возможность вернуться в хоккей после того, как два года занимался строительной фирмой. Помогал ребятам, а потом многие к другим агентам уходили.
– Что в такой ситуации сказал Денис Мосалев? Вы же из дерьма его вытащили.
– Нет, вытащил он себя сам. Я лишь расставил для парня указатели. Честно, не верил, что сумеет подняться на такой уровень. Мосалев повторяет мой путь. Я тоже выкарабкался наверх за счет работоспособности, самоотдачи и желания. Но когда элитные агенты говорят хоккеисту: "Вот два чемодана. Мы набьем их тебе деньгами…" – кто откажется?
– Набили?
– Не исключено. Ну и хорошо, что Денис на этот шаг решился. Тем самым меня подтолкнул к уходу из агентского бизнеса. Мы, кстати, продолжаем общаться. Переезжая в Екатеринбург, няню нашего сына рекомендовали Мосалевым.
– Еще на телевидении вы мелькнули. Что сказали про Сушинского в эфире, после чего закончили карьеру комментатора?
– Он тогда выступал за московское "Динамо". В матче с "Магниткой" на пятаке грубо сыграл против Малкина. Сзади очень сильно ударил в спину. Я Сушинского осудил. Но у меня на телевидении не было такого авторитета, как у Гимаева, например. После матча позвонил один из руководителей канала, динамовский болельщик. Разговор вышел нелицеприятный. Я сказал: "Больше этим заниматься не буду".
– С кем работали в паре?
– Меня с разными комментаторами ставили. Кто-то одеяло на себя тянул, кто-то бубнил по бумажке. Зато с Ромой Скворцовым – никакого напряга, одно удовольствие. Еще Олега Мосалева всегда приятно слушать.
– Если снова позовут на телевидение – вернетесь?
– Да вряд ли пригласят. Я же буду говорить то, что не всем нравится. Это Гимаев умел так формулировать, что никто не обижался. Уникум!
– Когда вы тренировали в школе ЦСКА, прогремел скандал с внуком Смородской. С Ольгой Юрьевной пообщались?
– Нет. Могу сказать так. В фильме "Брат-2" герой задается вопросом: "В чем сила?" Сам же отвечает: "В правде". Я же убедился – в нашей стране, к сожалению, сила в деньгах. Никому твоя правда не нужна. Бороться за нее – себе дороже. В этом плане я выкидываю белый флаг. В следующий раз такого "Смородского" поставлю в основу, да и черт с ним, пусть играет.
– Что привело к увольнению?
– Я не выгонял родителей с тренировок. Хочешь наблюдать – пожалуйста, но молча. Сразу предупреждал, что нельзя орать, как некоторые оголтелые папаши: "Убей его! Врежь ему!" Если кто-то начинал голосить, отправлял восвояси вместе с ребенком. Те, кто был в тот день на трибуне, видели, что произошло.
Идет тренировка. На льду лежат шайбы, трогать их нельзя. А Смородский швырнул в сторону ворот – и в затылок мальчику. Разумеется, не специально. Но в детском хоккее бывали случаи, когда шайба попадала ребенку в шею или горло, и это приводило к летальному исходу.
– Решили внука Ольги Юрьевны проучить?
– Ну да. Поставил в "рамку". Почувствуй, говорю, что это такое – когда шайба в тебя летит. Ребята раз пять бросили с "усов". Пацанам по 6-7 лет, броски еще слабенькие. Смородскому ничего не угрожало. Наоборот, смеялся, пытался шайбы ловить. Когда увидел, что до него не доходит, выгнал с площадки. Ну и все.
– В смысле?
– На следующий день стал безработным. Вызвали к начальству: "Увольняйся. Или будет хуже".
– Это произнес Сергей Бабинов, директор школы?
– Да. Я сразу представил, что такое "хуже". В голове нарисовалась картинка – тормозит за рулем полицейский, проверяет документы и находит в машине какой-нибудь порошок… У меня занималось 36 человек. Родители 33-х пытались отстоять, подписали бумагу. Но перевесило мнение троих, которые были против. Их не устраивало положение сыновей в команде. И меня убрали. Впрочем, все к лучшему. Если б не та история, возможно, до сих пор варился бы в детском хоккее.
