Алкоголь, въезд в страну, мифы о бесплатных билетах, преступность, конфликты с соседями, пример с России-2018. Миллион историй о Катаре от человека из оргкомитета ЧМ-2022
О Катаре и организации ЧМ-2022 интереснее всего узнавать от людей, знающих этот процесс изнутри и способных рассказать о нем и о стране именно с такого ракурса. Один из таких — сотрудник оргкомитета турнира в должности менеджера соревнований Алишер Никимбаев. Начав карьеру в футболе в 90-е годы журналистом (мы работали с ним вместе в еженедельнике «Футбольный курьер» в 1993-м), он затем долгое время проработал в Федерации футбола Узбекистана, а в 2010-е перешел в Азиатскую конфедерацию футбола. Уже пять лет Никимбаев живет в Катаре, и сейчас для него самая горячая пора — он постоянно на связи со всеми восемью стадионами, отвечает за два матча чемпионата мира в день. За время нашего разговора он успел получить 61 сообщение!
Вечером накануне старта чемпионата я пил холодный кофе, а мой собеседник, называющий ЧМ-2022 турниром своей жизни, — горячий в торговом центре рядом со стадионом «Ахмед бин Али». И Али, как его называют англоязычные коллеги, рассказывал миллион любопытнейших вещей, которые нужно знать всем, кто интересуется чемпионатом мира в Катаре. «Без комментариев» прозвучало только на вопрос о запрете алкогольного пива на стадионах перед самым началом турнира. Что и объяснимо, поскольку к принятию этого решения он никакого отношения не имел и повлиять на него никак не мог.
На семи стадионах из восьми есть система кондиционирования. В июне люди на трибунах замерзали!
— Ноябрьско-декабрьский чемпионат мира начинается в 30-градусную жару. Думал, все-таки будет попрохладнее, или был наивен?
— Для нас это тоже сюрприз. Но на семи стадионах из восьми есть система кондиционирования — как поля, так и трибун. Нет ее только на «Стадионе 974». Поэтому он не будет принимать матчи раньше 19.00. Плюс он ближе всего к морю — в пятидесяти метрах от него.
В июне мы проводили на этом стадионе (показывает в сторону «Ахмед бин Али»), причем два дня подряд, матчи межконтинентального плей-офф — Перу — Австралия и Коста-Рика — Новая Зеландия. Там были люди, которые просто замерзали! В июне в Катаре! Им было холодно, потому что кондиционеры работали на полную мощность.
— «Стадион 974», который не оснащен системой кондиционирования, тем не менее ваш любимый. Почему?
— Все современные стадионы мира — практически одинаковые. Разным может быть фасад, цвет сидений. «974» же уникален оригинальной концепцией — тем, что построен из 974 грузовых контейнеров. Понятно, что после турнира его будут разбирать, хотя официального решения еще нет. Чисто технически он не может остаться, поскольку нет того фундамента, который позволил бы арене существовать долгосрочно. Вопрос в том, останется ли он до Кубка Азии, который пройдет в январе 2024 года. Не исключено, что его жизнь ограничится прошлогодним Арабским кубком (в прошлом году этот турнир 16 команд региона успешно заменил Кубок конфедераций. — Прим. И.Р.) и ЧМ-2022. Три турнира — максимум. Не думаю, что еще где-то и когда-то в мире построят такой стадион.
Фотографии не передают ощущения, когда приходишь туда, особенно вечером, со всем освещением. В чаше-то все как обычно, а вот снаружи и в подтрибунных помещениях... Каждый контейнер имеет свой цвет и функцию. Одного цвета — кабинеты, другого — туалеты и так далее.
— А почему называется «974»?
— Это телефонный код Катара. Количество контейнеров, из которых построен стадион, совпадает с кодом страны! Не знаю, как такое было возможно спроектировать. Там будет много хороших матчей — например, Бразилия — Швейцария.
— Еще какие-то арены выделите в плане оригинальности?
— У многих есть изюминка. Стадион «Аль-Тумама» построен в форме арабской шапочки, а внутри этой арены есть небольшой музей, где собраны национальные головные уборы. Стадион «Аль-Бейт» (где проходил матч открытия. — Прим. И.Р.) — это арабский шатер. Само слово значит «дом», и даже внутри него имитируются ковры. «Лусаил» — это лодка. В тройку по оригинальности поставил бы «974», «Аль-Бейт» и «Аль-Тумаму».
Только после 2 декабря в Катар можно въехать без билета на матч
— Карты болельщика Hayya сравнивают с российским Fan ID. Корректное сопоставление?
— Идея пришла из России, тут скрывать нечего. Руководство оргкомитета ЧМ-2022 увидело, как это работает там, идея понравилась. Ее начали воплощать как раз с прошлого года, с Арабского кубка, улучшенного аналога Кубка конфедераций. Тогда она была сыроватая, но к мировому первенству ее отработали. С некоторыми отличиями от ЧМ-2018.
В Россию можно было въехать без Fan ID. Знаю людей, которые просто приезжали в страну, на месте покупали билеты и оформляли паспорт болельщика. Здесь без карты Hayya въехать в страну с 1 ноября нельзя в принципе. Допустим, граждане России в обычное время имеют право въезда в Катар без визы. Но не сейчас. Люди, которые, приезжали 20 октября без Hayya, 1 ноября должны были идти в ближайшее отделение министерства внутренних дел и перерегистрироваться либо покинуть Катар. Такая жесткая функциональность связана с размерами страны. В России применить такое было бы невозможно. Таким образом маленькое государство пытается контролировать поток людей. Обеспечить всех гостей чемпионата местами в гостиницах ей было бы сложно, если бы не существовало четко контролируемого въезда. То есть функции у Hayya на ЧМ-2022 более широкие, чем у Fan ID в 2018-м.
— На внутренние соревнования, как сейчас в России, Hayya тоже может со временем распространиться?
— Нет. Может, только на другие международные турниры. В начале сентября мы проводили Суперкубок «Лусаила», открытие стадиона, который примет финал ЧМ-2022. Это был матч «Аль-Хиляль» — «Замалек», чемпионов Саудовской Аравии и Египта. Вот там Hayya делали, но больше для тестирования системы. Ведь карта Hayya — это не только въезд в страну, но еще и вход на стадион. Без нее человека не пустят на арену, даже если у него есть билет.
— Если, условно, моя жена сейчас захотела бы прилететь в Катар, как это возможно?
— Если она приезжает до 2 декабря, то очередность такая. Сначала ей нужно приобрести билет на матч. После этого она регистрируется на карту Hayya. При этом она должна забронировать гостиницу. При наличии всех этих трех составляющих ей дают разрешение — и она въезжает в страну.
Начиная со 2 декабря (когда закончится групповой турнир. — Прим. И.Р.) можно въезжать в страну без билета на матч. Но из-за этого при въезде надо будет платить 500 риалов (около 150 долларов. — Прим. И.Р.). Это, можно сказать, визовый сбор. Но при этом остаются те же требования по регистрации на карту Hayya и брони в гостинице. В этом случае можно будет искать билеты на стадион уже внутри страны.
— Гендиректор оргкомитета России-2018 Алексей Сорокин рассказывал, что в нынешнем оргкомитете работает порядка 350 россиян.
— Здесь очень хорошее отношение к России и к ее людям. Есть огромная русскоязычная группа оргкомитета в What's App. И сам Сорокин в нем работает, куда далеко ходить? Никто никого не спрашивает о политических взглядах. Это та часть жизни, задавать вопросы о которой, на мой взгляд, неправильно. И я никогда этого не делаю.
— Правильно ли понимаю, что Катар прагматично решил извлечь опыт оргкомитета России-2018 — по словам Сорокина, около 60 процент россиян перешли именно оттуда?
— Если не больше. Думаю, что практически все. Знаю здесь людей, которые работали еще на Олимпиаде в Сочи. Катар использует не только российский опыт. У нас очень много бразильцев, около ста азербайджанцев.
— А их почему привлекли?
— Евро-2020, Европейские игры, «Формула-1». Если брать только узкую спортивную часть, нам много людей не надо. А вот IT, строительство — для этого не надо быть специалистом в футболе. Если ты проводишь «Формулу-1» и являешься специалистом в высоких технологиях, то и ЧМ по футболу проведешь, потому что IT есть IT. Компьютерная инфраструктура на стадионе — она одна вне зависимости от вида спорта.
— Обиходная точка зрения — у Катара денег куры не клюют. Ваша зарплата — космос по сравнению с тем, что было раньше?
— Нет. Она нормальная для региона, ничего сверхъестественного. Я проработал четыре года в Эмиратах, до того был в Малайзии, здесь уже пять лет — зарплаты не выдающиеся. Да, хорошие, жаловаться грех. Но деньгами нас точно не закидали.
Что же касается рассказов о бедных иностранных рабочих... Если смотреть с нашей точки зрения — да, они получают маловато. Но это палка о двух концах. Люди едут зарабатывать то, на что готовы. Никто их не заставляет. Если бы мне предложили ту работу за те деньги, я бы не согласился. А они соглашаются. Так это вопрос к правительствам Индии, Бангладеш — почему их граждане согласны на такие условия. Почему этим правительствам никто его не задает?
Была статья в «Гардиан», которую только сейчас начали цитировать правильно. В оригинале публикации не говорилось, что шесть с половиной тысяч человек погибло на стройках стадионов. Речь шла о том, что столько людей, приехавших из пяти стран, скончалось за десять лет. Возвращаемся к демографии — в Катаре живут 2 миллиона 700 тысяч человек. 90 процентов — мигранты. При этом общее число людей из пяти стран, о которых говорилось в публикации, в общей сложности составляет в Катаре миллион восемьсот тысяч. Это намного больше половины населения страны!
Если поделить по годам — получается, что умирали 650 человек в год. То есть 0,03 процента мигрантов из этих стран. Да, это тоже тяжело каждой отдельной семье, и мы можем только выразить соболезнования. Но люди смертны. И цифры передергиваются, явно преувеличивая масштаб проблемы.
Во многих вещах люди не хотят разбираться. Когда я приехал пять лет назад, тут был закон, который касался всех иностранцев. Человек не мог выехать из Катара, если ему не давал разрешения работодатель. В заявлении на отпуск я должен был писать — он с выездом или без выезда из страны. Если первое — просил дать мне разрешение, указывал день вылета и прилета. С точки зрения европейца, это нарушение прав человека. И на сегодня этот закон отменили.
Но надо понимать, откуда он появился. В 2008 году тут был очень серьезный финансовый кризис. Все лопнуло — и в Эмиратах, и здесь. Люди из других стран, оставаясь без работы, просто все бросали, оставляли долги, кредиты в банках и уезжали. В том числе и это усугубило кризис. Введя такой закон, правительство Катара пыталось защитить свои компании и банки. Ущемление прав иностранных рабочих тут было ни при чем. И этот закон, повторяю, уже несколько лет назад отменили.
Здесь нет краж и невозможно представить себе папарацци
— Катар и безопасность — что по этому вопросу есть самое интересное?
— Катар в принципе одна из самых безопасных стран в мире. Приведу простой пример. Вчера так получилось, что забыл поднять стекло в своей машине. Портмоне на несколько часов осталось в ней у всех на виду. Несколько часов меня не было, взять его мог кто угодно. Но, естественно, ничего не произошло. Я жил в родном Узбекистане, в Малайзии, в других странах, и в большинстве из них такое невозможно. Но здесь по чьей-то злой воле ничего не пропадет. Практически нет даже мелкого воровства, не говоря уже о более серьезных преступлениях.
— А за воровство руки по закону не отрубают?
— Честно, даже не знаю. По крайней мере ничего такого здесь давно не случалось. В Саудовской Аравии, слышал, были казни, людей закидывали камнями, причем недавно. Но не в Катаре. И с точки зрения одежды строгих законов здесь нет. Допустим, в шортах можно ходить всегда, и я сам в них хожу. Никто за пять лет ко мне не подходил и не делал замечание, не то что не угрожали. И женщины могут ходить с открытыми плечами. Ходить на футбол они могут без проблем. В Саудовской Аравии был запрет на посещение женщинами матчей, а в Иране он по-прежнему есть. В Катаре его не было никогда.
Другой вопрос, что безопасность в стране и организация безопасности на стадионе, тем более чемпионата мира, — это разные вещи. В Катаре это знали и над этим работали, и тестовые мероприятия проводились, в том числе и для того, чтобы учить сотрудников служб безопасности. Поэтому привлечены и иностранные специалисты — на аренах вы увидите много турецких полицейских. Учитывая нрав фанатов в этой стране, они обладают богатым опытом.
Мы проводили здесь Суперкубок Турции в начале января этого года, и знаем, что это такое — даже небольшая группа активных болельщиков «Антальяспор». Есть специалисты по безопасности и из других стран.
— Поведение полиции в бытовой обстановке по отношению к болельщикам из других стран в России-2018 было образцовым. Чего ожидать от Катара?
— Здесь полиция в обычной жизни незаметна. Это не страны бывшего СССР, где ты видишь полицейских постоянно. Допустим, если сравнивать с Ташкентом, где тебя могут остановить гаишники просто для проверки документов, то в Катаре такого не бывает. За пять лет, которые здесь живу, никто меня ни разу не остановил и не сказал: «Покажи документы». Знаю людей, которые здесь ездят на машинах, не имея прав, — и ничего. Полиция здесь скорее нацелена на то, что, условно, увидев, что у тебя спущено колесо, остановится и поможет его заменить. Но другой менталитет в плане защиты частной жизни. Отсюда и недопонимания, которые сейчас возникают с некоторыми приезжими. Понимаешь это, какое-то время здесь прожив.
— Когда случаются какие-то инциденты, как недавно с датским телеоператором, которому запретили снимать в общедоступной зоне, — рычаги изменения ситуации есть?
— Есть. Ежедневно это все докладывается и разбирается на самом высоком уровне в стране. Любой скандал становится там известен. Тут надо понимать: в Катаре другое, чем в той же Европе, отношение к частной жизни — она охраняется законом гораздо строже. Здесь невозможно себе представить папарацци, которые на съемках частной жизни зарабатывают. Поэтому люди иногда не понимают, когда им говорят, что тут нельзя фотографировать местных. Также и некоторым полицейским тяжело перестроиться ментально. Но это мониторится и решается.
Ситуация с датчанами (у этого видео сейчас уже чуть ли не миллион просмотров) заключалась в том, что во время прямого эфира в прибрежном развлекательном центре Катара, популярном открытом месте семейного отдыха, к журналистам подошли охранники и сказали: «Вам нельзя здесь снимать». Телевизионщики пытались доказать, что можно, показывали все разрешающие документы, но это не подействовало. Территория управляется компанией, которая сочла своей обязанностью таким образом охранять частную жизнь отдыхающих там людей.
— Но этой компании сейчас объяснят, что во время ЧМ-2022 так делать не надо?
— Да. Это однозначно. На все, что связано с журналистами, реакция идет мгновенная. Тем не менее многие известные люди говорят откровенную неправду. Допустим, было интервью Филиппа Лама. В двух пунктах он рассуждает о том, чего не знает. Во-первых, что футбол — не самый популярный вид спорта в Катаре, во-вторых, якобы у девочек нет возможности в него играть.
Местное население в стране — 300 тысяч человек. Общее население, повторю, — 2 миллиона 700 тысяч. Если мы будем считать индийцев, может, крикет и будет номером один, но для самих катарцев равных футболу нет. Например, в прошлом году на Arab Cup мы три раза устанавливали рекорд турнира по посещаемости. Понятно, что в матче с ОАЭ была политическая подоплека, встречались соседи. Но пришло 60 с лишним тысяч человек. Как можно говорить, что футбол тут не спорт номер один? На что еще пришло бы столько зрителей?
Здесь я имею возможность смотреть футбол столько, сколько ни в одном месте, где раньше жил. По каналам BeIN Sport показывают просто все! Я болельщик «МЮ». В день игры «Юнайтед» даже не думаю, какой канал ее покажет. Знаю, что все равно посмотрю! И так же все ведущие лиги. Если бы футбол не был популярен, права на них не покупались бы. Даже европейскую квалификацию на ЧМ-2022 здесь можно было посмотреть.
Про девочек. Еще в 2019 году на клубном чемпионате мира у нас половина детей, которые подавали мячи, были девочками. Здесь есть женские футбольные школы! Не могу сказать, сколько там местных, катарских. Но то, что девочки любой национальности, если они проживают в Катаре и хотят заниматься футболом, имеют такую возможность, — за это я отвечаю. И они же будут подавать мячи сейчас, на чемпионате мира. На каждом стадионе — 12 мальчиков и 12 девочек. Умножаем на восемь и получаем 96 бол-герлз на ЧМ-2022!
Кстати, на ЧМ-2018, по-моему, их привозили из разных стран — это взял на себя кто-то из спонсоров. Здесь от этого проекта отказались из-за пандемии и лишних перелетов: решили сосредоточиться только на местных. Хорошо или плохо они играют в футбол — другой вопрос. Но они им занимаются на регулярной основе.
— Зацепило вас что-то интервью Лама.
— Это только один из примеров. Не говорю, что все, кто плохо высказывается о Катаре, врут. Но люди произносят очень много того, чего не знают. Например, когда мне говорят, что бесплатные билеты раздаются ряженым иностранным болельщикам за 10 долларов в сутки, халявное проживание и питание... Это бред. Я работаю в оргкомитете — и то не получил ни копейки скидки ни на один билет, которые купил! У нас нет бесплатных билетов — для нас, сотрудников! Зачем раздавать каким-то пакистанским рабочим, если можно раздать своим, но этого не делают?!
Все говорят — вот это, допустим, не бразильские болельщики. Так в том-то и разница между Катаром и многими странами. Еще раз говорю: местное население — 10-11 процентов. Остальные — иностранцы. Если бы я не работал в оргкомитете, тоже сейчас надел бы футболку сборной Англии и пошел на игру. При этом я, понятно, не выгляжу как английский джентльмен. Но это же не запрещает мне носить майку «Трех львов». Иногда такие вещи читаешь и слышишь — просто поражаешься.
Алкоголь
— Если говорить не о недавнем запрете алкогольного пива на стадионах, а вообще о теме спиртного — что людям надо понимать? И как тут вообще спиртное раздобыть?
— Как и в любом случае с монополией, когда одна компания, Qatar Distribution Company, занимается поставками спиртного в страну, понятно, что цены будут выше рыночных. Она же и в duty free, она же владеет алкогольными магазинами, которые находятся в стране.
— Что за магазины?
— Туда войти могут только те, у кого есть специальное разрешение на его посещение. Чтобы получить это разрешение, нужно сначала обзавестись письмом от работодателя, что он не возражает, причем с указанием зарплаты. В зависимости от нее устанавливается лимит, на какую сумму ты можешь покупать выпивку. По-русски говоря, ты не можешь пропить всю зарплату или даже ее половину. Ты не можешь превратиться в алкоголика. Есть определенный процент от дохода, который ты не можешь превысить.
Но на время чемпионата мира или какого-то другого события обычная квота увеличивается в два раза. Тем, кому это надо, спокойно едут и покупают. У меня, например, есть карточка с надписью «Liquor permit». Просто зайти посмотреть — невозможно. Нет карточки — не заходишь.
И в этом же магазине, кстати, свинина. Есть отдельный уголок, где можно ее купить. Паштеты, итальянскую салями...
— Религиозные фанатики никогда не требовали закрытия этого магазина? А может, и штурмовали?
— Пока такого не видел. Наоборот, под чемпионат мира открыли второй. Есть бары со спиртным — только при гостиницах. Такая же ситуация не только здесь, но и в ОАЭ — просто там есть разные эмираты. В Шардже даже в отелях не найдешь. В Аджмане есть магазины, и туда не нужны карты — просто заходишь и покупаешь, как в большинстве стран мира. В Абу-Даби есть магазины, куда можно войти только по разрешению. При этом можно ввозить из-за границы, чего нельзя делать в Катаре. Нельзя и в Саудовскую Аравию.
— Андрей Канчельскис когда-то рассказывал, что однажды привез бутылку дорогого вина президенту клуба в подарок, ее засекли — и его ненадолго, но упекли в каталажку. Бутылку, естественно, отобрали.
— Да про Лобановского рассказывают историю, что, когда его приглашали в Кувейт, он якобы хотел включить в контракт пункт о коньяке. Сначала там сказали, что такой контракт не подпишут — нельзя. На что Валерий Васильевич вроде как сказал: «Ну, тогда и контракта не будет». В итоге все подписали — и каким-то образом находили ему коньяк, привозили, обеспечивали.
Бахрейн наоборот — там без проблем. Говорят, был даже план — построить мост из Бахрейна в Катар. Если смотреть напрямую, по морю, он достаточно близко. И тем же туристам было бы выгоднее жить в Бахрейне, пить там все что угодно, в день игры трезвыми приезжать на матч на машине сто километров по мосту, смотреть игру, возвращаться и продолжать пить. Но из-за политических событий 2017 года отношения с Бахрейном, как и с другими соседними странами, испортились, проект остановлен и пока не возобновлен. Опять-таки документальных подтверждений этого у меня нет.
Конфликт с ОАЭ и Саудовской Аравией
— С Эмиратами же тоже были большие проблемы?
— Это тот же самый год. Удар по экономике произошел очень серьезный. В Эмиратах есть порт, куда приходили все морские поставки в Катар, а дальше их везли по суше. Меня тогда друзья просили помочь им наладить бизнес — хотели поставлять овощи и фрукты из Узбекистана в ОАЭ, вот я с этим и столкнулся. В 2017-м это все прервалось, и Катар на какое-то время оказался отрезан от мира. Коалиция из четырех арабских стран — Саудовская Аравия, Эмираты, Бахрейн и Египет — выдвинула ультиматум из 12 пунктов, включая запрет телеканала «Аль-Джазира». Катар его не выполнил, и они ввели санкции вроде тех, с которыми сейчас сталкивается Россия. Перестали даже поступать продукты обычным путем.
В тот момент очень серьезную помощь Катару оказали Турция и Иран. Поставки начались оттуда самолетами. Плюс ко всему за последующий период здесь построили грузовой порт, и теперь Катар в этом отношении абсолютно независимое государство. А продовольственный кризис вообще длился неделю, не более. Все связи были налажены.
— С тех пор проблемы во взаимоотношениях с ОАЭ, Саудовской Аравией и другими странами решились?
— Все стало очень хорошо. Еще три года назад сложности сохранялись, во время пандемии немножко пошло на улучшение, а в прошлом году окончательно помирились. С Саудовской Аравией отношения сейчас даже лучше, чем были до кризиса. С Бахрейном чуть похуже, чем с остальными.
Возвращаясь к вопросу о болельщиках — в частности, Саудовской Аравии. Перед жеребьевкой мы не знали, на каких стадионах она будет играть. Ближайший к границе стадион на юге страны — «Аль-Джануб». И мы полушутя-полусерьезно говорили — отдайте все матчи Саудовской Аравии в групповом турнире на «Джануб». Люди пересекут границу, посмотрят матч и обратно уедут, а в Доху заезжать не будут.
Мы же ждем, что многие саудиты (им во время турнира тоже можно въезжать только по картам Hayya) на машинах будут приезжать. Но коллеги из отдела продажи билетов нам сказали: если вы думаете, что саудиты покупают только на свои матчи, — глубоко заблуждаетесь. Они берут на все! В отделе же видят, из каких стран покупатели на ту или иную игру.
Их логику понять можно. Чемпионат мира впервые так близко. Когда у тебя есть такая возможность, почему бы и нет? Мы же помним чемпионат Европы в Польше и Украине 2012 года, когда весь юг России ездил в Донецк и смотрел футбол. На каком-то матче, чуть ли не Франция — Англия, они скандировали: «Россия! Россия!» Так же и здесь — люди, которые живут по соседству, будут приезжать. Когда они еще увидят Бразилию вживую? Поэтому в итоге Саудовская Аравия не проводит ни одного матча на «Аль-Джанубе» — в этом нет никакого смысла. У нее две встречи на «Лусаиле» — с Аргентиной и Мексикой. Тоже логично: самый большой стадион и ближайшая к Катару страна, причем большая.
— Планировалось, что одна команда будет проводить не более двух матчей на одном стадионе, а в итоге сразу три сборные не будут менять дислокацию до конца группового турнира. Почему?
— Это правило было выдержать сложно. Тем более что есть другие, более важные. Например, время начала с точки зрения часовых поясов. Если играет Япония, то не надо ставить ее поздно вечером, когда там ночь. А почему Англия с США встречается в десять вечера? Потому что в Англии в это время 19.00, на Востоке США — 14, на Западе — 11 утра. Всем удобно. Связано это и с размерами телевизионной аудитории.
Или почему у Мексики два матча на «Лусаиле»? Потому что мексиканцы чуть ли не лидеры по покупке корпоративных лож, а там их больше всего. Это тоже учитывалось. Все эти факторы суммировались, и верстался календарь. В той же Америке через четыре года только время можно варьировать, учитывать часовые пояса. Но стадионы менять будет невозможно — как попало, так и будет. Лос-Анджелес, значит, Лос-Анджелес. А тут дни не меняли, но внутри дня было четыре стадиона (их мы на конкретный день знали заранее), которыми можно жонглировать.
— Откуда помимо Саудовской Аравии приехало больше всего зарубежных болельщиков?
— Пока такой статистики нет, но знаю, что 19 ноября в Катар въехало более 70 тысяч иностранцев. И, естественно, продолжают въезжать.
— Вы говорили, что около «Ахмед бин Али» живет сборная Ирана. Но работает она только на тренировочных полях?
— Да.
— Правильно ли понимаю, что, в отличие от всех других чемпионатов, у сборных не будет предматчевых тренировок на стадионе, где пройдет игра?
— Именно так. Команды тренируются на своих базах, никуда не едут и спокойно готовятся к игре. Их тренеры выезжают в главный пресс-центр на пресс-конференцию. Тренировок на стадионе не будет ни разу ни у кого — даже перед финалом на «Лусаиле».
Все это происходит потому, что здесь первый раз в истории чемпионатов мира матчи на стадионах — через день. Нагрузка на поля — небывалая. Стадионов-то на четыре меньше, чем в той же России-2018. Там было 12 арен, как и в ЮАР, и в Германии. Тут — восемь. Команды не летают, как в других странах — хозяйках ЧМ. И огромная загрузка полей.
— Риск.
— Риск. Но проверили все в прошлом году, когда принимали Арабский кубок. Там мы примерно в этом же режиме и жили, причем случалось, когда на одном и том же стадионе были матчи два дня подряд. Справлялись!
Эмир сел на метро и приехал смотреть футбол
— Вы назвали Арабский кубок улучшенным аналогом Кубка конфедераций. Почему?
— Кубок конфедераций не был бы таким успешным. В Арабском кубке участвовало 16 команд, представляющих большие диаспоры, проживающие в Катаре: Египет, Марокко, Алжир, Тунис. Алжирская диаспора — самая большая из арабских диаспор, она почти равна местному населению. Больше только индийцев. Обычно Кубок конфедераций представлял собой одну сборную с полноценной поддержкой публики и семь приезжих. А здесь было пять из 16 с примерно одинаковой мощнейшей группой поддержки. Четыре из них в итоге вышли в полуфинал. Атмосфера была никак не хуже, чем на ЧМ, потому что где-где, а на севере Африки болеть умеют.
— Когда сдали первый и последний стадионы к чемпионату мира?
— Первый — «Аль-Джануб» — в мае 2019 года. Тогда же был первый день, когда работало метро. Эмир сел на него и приехал на футбол. Последний — «Лусаил» в этом сентябре.
— Власть Катара крепко держала руку на пульсе подготовки?
— Руководство страны хотело этого чемпионата мира и делало все, чтобы он состоялся. Эмир — большой болельщик. Например, мы проводили Суперкубок Африки в 2019-м, играли тунисская и марокканская команды. И он приехал, причем на старый стадион «Гарафа» — новых еще не было. Причем пошел не на VIP-трибуну, а сел в десяти метрах от болельщиков.
В том же 2019-м катарский «Аль-Садд» проводил с саудовским «Аль-Хилялем» полуфинал Азиатской Лиги чемпионов. Я ждал делегацию ФИФА перед клубным чемпионатом мира и видел, как эмир приехал на машине и пошел смотреть футбол. Это для него нередкая практика.
— Хави внес большой вклад в развитие футбола в Катаре?
— Для популяризации — безусловно. Сначала как игрок, потом как тренер. Помогал и сборной советами. Хави — это часть общей системы. Главный тренер сборной испанец Феликс Санчес и он по большому счету одна команда. Единомышленники. Испанский вектор выбран неспроста — и это то, что отличает Катар от многих других азиатских стран. Здесь понимают направление, которым идут, и не назначают тренера, только чтобы назначить.
Как в Узбекистане, где не получилось у своего, и говорят: «Давайте иностранца». — «Кого?» — «Эктор Купер свободен!» Берут Купера, и оказывается, что его оборонительный футбол абсолютно не принимает команда, узбеки так играть не привыкли и не хотят. Да еще и потребовать он от них как следует не может. А там по-другому нельзя. И Купера, который сам по себе, увольняют. Потому что нет никакой системы.
А тут технический директор федерации — испанец Иван Браво. Если уберут Феликса, назначат тренера той же формации. Направление выбрано. Вообще одно из преимуществ Катара — целенаправленный выбор. Получится с результатом или нет.
— Главное, чтобы получилось с самим чемпионатом мира. Какой для вас — совершенный по организации?
— Из тех, на которых я был, лучший — в Германии-2006. В России-2018, сразу скажу, не был, смотрел турнир отсюда, из Катара. Был на двух — у немцев и у южноафриканцев в 2010-м. Германия не такая компактная, как Катар, но за счет прекрасно организованного транспорта — железнодорожного, автомобильного — удавалось увидеть очень многое. В ЮАР же переезжать из города в город было сложно — ни на чем, кроме самолетов, сделать это было нельзя. Хорошо, что в кластере Йоханнесбург — Претория было два матча за каждые три дня. А в Германии ездили по всей стране, видели всю атмосферу праздника.
Какие-то мелочи наверняка будут портить общее настроение. Но они есть всегда и везде. А такого, чтобы у болельщиков и журналистов была возможность вживую посмотреть максимальное количество матчей, раньше не было и больше не будет. Здесь в стране нет мест, которые не принимают чемпионат мира! Он — везде.
Не думаю, что в ближайшее время какая-то страна типа Катара получит чемпионат мира. Потому что со следующего турнира в нем участвуют 48 сборных, требований станет больше, и такое государство их просто не потянет. Но сейчас это должно быть интересно и необычно.
— А что скажете по поводу разоблачительных интервью Зеппа Блаттера о том, как Катар получил ЧМ-2022?
— Скажу одно. Кто бы об этом говорил, но только не Блаттер.
RSS