«Ракицкого не прогнешь. Сколько ни заставляли всей страной петь гимн Украины — не хочет»

Первая часть — здесь

«Луческу — как Энтони Хопкинс». Почему киевское «Динамо» «вынесло» «Шахтер» и стало чемпионом

«Мерседес» 0579

— Сегодня какой бюджет у «Шахтера»?

— Что-то говорили о 60 миллионах евро. Или 70.

— Самый странный трансфер «Шахтера» на вашей памяти?

— Мексиканец Нери Кастильо из «Олимпиакоса». Играл против нас — очень недурно себя показал. Купили, если не ошибаюсь, за 20 миллионов!

— Не отработал?

— Не отработал ни цента. Запомнился одним: ему сломали нос — на следующий матч вышел в маске, расписанной лучами в цвета «Шахтера». Это было эффектно!

— С игрой не сложилось?

— Назначают пенальти — он кого-то отталкивает, хватает мяч и не попадает в ворота. Еще историей запомнился. Мы на сборах в Испании. Вокруг поля — апельсиновая роща. Если мяч улетал, то навсегда. После матча ко мне мексиканские телевизионщики: «Выведи Нери Кастильо!» Все-таки игрок сборной. Иду: «Нери, твои пришли». — «Телевидение? Сейчас». Начинает бриолинить голову. Как вонючие мексиканцы из фильмов. Мажет и расчесывает, мажет и расчесывает... Нам уж уезжать! Эти с камерой стоят! Иду снова: «Неловко уже. Иди!» — «Сейчас, сейчас...»

— Ну и?

— Заканчивает, надевает спортивную шапочку и идет давать интервью. Ну не идиот?!

— Идиот.

— Между прочим, того маленького бразильца, Бернарда, Луческу не хотел. Кастильо — тоже. Сам говорил: «Зря купили!»

— Кто ж захотел?

— Президенту понравился — он и взял. Свои же, может тратить как хочет. Но такой трансфер всегда бьет по атмосфере. Да и кому нужен балласт? Куда-то этого Кастильо сбагрили, мелькнул в Европе. Потом уехал в Мексику.

— На базе Ахметов бывал часто?

— Любил приезжать на тренировки. Появлялся по системе, которую знал только он. Например, на фарт. В прошлый раз появился и выиграли — приезжает снова. У Мирчи суеверий ноль, а президент склонен.

— Охрана — человек шестьдесят?

— Рядок «Мерседесов». Буквы в номере разные — а цифры одни: 0579. Неинтересный номер, да?

— Даже у меня интереснее.

— Все вместе — 21! «Очко», блек-джек...

— Предыдущего президента «Шахтера» Брагина взорвали прямо на трибуне. На Ахметова тоже случались покушения?

— Не знаю. Если б были — думаю, я слышал бы. Но меры безопасности на уровне. Когда взорвали Брагина, я проезжал мимо стадиона. Вижу — какое-то оживление...

— Ахметов был его близкий товарищ. Мог оказаться в той же ложе?

— Ну-у... Да! Погибло тогда 8 человек. В том числе официантка, которая чай подавала. Самого Брагина опознали только по руке с часами.

— Говорили, оторвало эту руку.

— «Оторвало»?! Да на деревьях кишки висели! А рука с часами лежала отдельно.

Ринат Ахметов. Фото Валерий Дудуш

Не стар, а суперстар! Как 75-летний Луческу в Киеве сломал все шаблоны

«За что медаль? За сотрудничество со следствием?»

— Ахметов интервью почти не дает.

— Да. Редко.

— Неинтересно?

— Он очень ответственно к этой теме относится. Все, что делает, делает лучше всех! Видимо, чувствует, что интервью — не самая сильная его сторона. Для первого номера журнала «Шахтер» я придумал игру — Ахметов из футболистов создает ансамбль. А его друг Игорь Крутой из музыкантов — футбольную команду. Вышло здорово, президент завелся: «Кого он поставил в центр? Лещенко? Так-так...»

— Ну и кого куда?

— Мне отдал бас-гитару. Срна — солист. Тимощук — гармошка. Получилось забавно!

— Мне в Донецке рассказывали: единственный шанс сделать интервью с Ахметовым — спонтанно разговорить на тренировке «Шахтера». Вот этот вариант прокатывал у многих.

— Запросто!

— Эх. Я-то не поверил.

— Была дурковатая ситуация. «Донбасс Арена» только достраивалась, выглядела как Колизей. Тут в Донецк приезжает Ющенко. Президент Украины. Пожелал осмотреть стадион, Ахметов лично сопровождает.

— Они ж терпеть друг друга не могут.

— Ахметов четко понимает конъюнктуру. При любой власти умеет договариваться. Ющенко пришел на волне поражения Донецка. Янукович проиграл, Колесникова посадили и выпустили... Лично мне встречать Ющенко было противно. Приехал враг! Но Ахметов — игрок. Для него Ющенко какой ни есть, а президент Украины. Вот стою в аэропорту, жду Ахметова. Прессы почти нет — только десяток фотографов. Три калеки, две чумы.

— Все понятно.

— Приезжает Ахметов — Ющенко нет. Настроение у Рината Леонидовича прекрасное, оборачивается: «Ну что, поговорим? Футбол вчера смотрели?» А что фотографы могут спросить? Ерунду какую-то! Были бы вы там — наговорили бы с Ахметовым на книгу. О чем угодно.

— Даже Ющенко не заметили бы.

— Приехали Ющенко, Колесников, министр внутренних дел Луценко...

— И все испортили?

— Вот ничего я в политике не понимаю! Мило разговаривают, жмут руки. Даже обнимаются. А я точно знаю — это враги! Луценко говорит только что выпущенному из тюрьмы Колесникову: «Знаете, для вас министр внутренних дел России передал юбилейную медаль. Она у меня...» У Ахметова сразу чертики в глаза. Заинтересованно: «За что медаль? За сотрудничество со следствием?» Такая пацанская подколка. Мне было очень смешно.

— Дом Ахметова в Донецке уцелел?

— Цел. Это настоящая усадьба! Через стенку Ботанический сад. Все охраняется подразделениями ДНР.

— Если что, вернут?

— Неисповедимы пути Господни...

— Как Ахметов увольнял?

— Вот был у нас коммерческий директор. На каком-то мероприятии слышу — Ахметов ему негромко: «Мы будем с тобой сильно ругаться». Никакого вызова в голосе, никакой угрозы. Но я понял: это все.

— А тот?

— Тот не понял: «Да почему же?!» Уволили сразу же. Но всегда «Шахтер» расставался красиво. Выплачивали все. Чтоб у человека оставалась обида только на себя. Это он — лох. Жулик. Профукал.

— Тренеров увольнял тоже беззлобно?

— «Шахтер» страшно проиграл «Аустрии» на выезде. Пять штук глотанули с Невио Скалой. Вернулись в Донецк — Скалу сразу же уволили. Хотя Невио — первый, кто выиграл с «Шахтером» чемпионат в 2002-м. Тоже расстались благородно. После всегда приглашали его на праздники.

— Конечно же, не приезжал?

— Еще как приезжал!

— Я удивляюсь.

— В этом году «Шахтеру» отмечали бы 85 — какой был бы праздник! Ой, брат! А тогда справляли 70. Я нон-стоп вел пресс-конференции с каждым из гостей. Заводили одного за другим. В том числе Скалу. Улыбается, ручищи крестьянские...

— Хороший дядька-то.

— Хороший. Ахметов говорил — ошибся с увольнением. Не надо было. Мы себя не усилили. Пока Скала доработал бы контракт — спокойно нашли бы другого тренера.

— Смешная история — до Ахметова добрался пранкер. Весь мир узнал, как хорош в матерных оборотах Ринат Леонидович.

— Это да, история! Пранкер Лексус звонил от имени одного из новоявленных героев революции.

— От Губарева, что ли?

— Да, от Губарева. Я Пашу прекрасно знаю, моя жена преподавала у него в университете. Потом он стал народным трибуном. У Лексуса только-только случился сильный пранк с Коломойским. Когда они пили виски — Коломойский купился на все это. Если на Лексуса сбоку посмотреть, да еще в кепке, с Губаревым определенное сходство есть.

— Я в восторге.

— «Шахтер» уже прописался в Киеве. Все это я смотрел в интернете.

— Лексус звонил в приемную?

— Нет. Достал прямой номер. Как-то умеют это делать. Видеосвязи не было, обычный звонок: «Але, это Губарев...» Ахметов как понес матом его! Тут же разнеслось. Все обсуждают: Ахметов? Или мозги пудрят? Я послушал — точно, Ахметов. Все подлинное.

— Ахметов поверил, что это Губарев?

— Поверил. Он говорил как с Губаревым. Так обложил, что только брызги летели. Ринат Леонидович умеет это делать. Выговорился — и бросил трубку.

— Это восхитительно.

— Потом звонит мне: «Ты слышал?» Да, отвечаю. Это было ярко. «Знаешь, так неловко... Я же думал — это Губарев! А получается, ребят обидел».

— Пранкеров?!

— Ну да. Я в Москве пересекался с Лексусом — вспомнили эту историю. Рассказывает: «Так Ахметов позвонил с извинениями». Ахметов! Лексусу!

— Невероятно. Что говорил?

— «Ты извини, — говорит. — Я думал, этот дурак позвонил. Не хотел тебя обидеть».

— Ахметов действительно хотел распустить «Шахтер», когда началась заваруха с ДНР?

— Ну... Это только я знаю!

— Так пусть узнают все.

— Думаете, стоит? Ладно! Началась война, «Шахтер» уехал на сборы. Чтоб в Донецк уже не вернуться. Но тогда еще никто не знал, как будет развиваться ситуация. Ахметов знал, что я сторонник ДНР... То есть, сепаратист и «ватник» по этой классификации.

— Не выгнал моментально?

— Наоборот — стал мне регулярно звонить. Обсуждать какие-то вопросы по этой теме. Ему нужно было альтернативное мнение. Для меня почетно — но и напряжно! Час могли разговаривать, Ахметов хотел мне что-то доказать. Я понимал, что во многих экономических аргументах он прав. Говорил: «Ты же понимаешь, что скоро счастливым в Донбассе будет считаться тот, кто получает зарплату в 200 долларов? А сегодня у тебя какая?»

— Что отвечали?

— Да, я согласен! Ничего не понимаю в экономике! Но бандеровщину мы допустили — это факт. Народ оскорблен. Вот один раз Ахметов как завелся! Как понес!

— На полном серьезе?

— Вполне. Раскричался: «Ах, так? Сейчас продаю ведущих игроков, дарю вашей чертовой ДНР стадион и клуб. Пусть разбираются!» Думаю — ничего себе поговорили. Через полчаса звонок Палкина: «Что вы сказали президенту? Он сам не свой! Говорил, клуб продает!» — «Он спросил, я ответил...» — «Прекратите это немедленно! Сейчас действительно клуб распустит!» Хотел ответить — да мне пофиг. Но уж не стал.

— Зная Ахметова, что думали обо всем этом? Может распустить?

— Я знаю — не распустит. На всякий случай вставлял слово: «Президент, не горячитесь, не надо принимать решение». Но знал — ничего не будет. «Шахтер» — его флаг. Визитная карточка. Любовь и боль. Если мы узнаем, что Ахметов продает клуб, — значит, случилось фантастическое, и он сам уходит в...

— В офшоры?

— В параллельный мир. Не знаю, где прячутся миллиардеры.

— Что сейчас со стадионом?

— Стоит.

— Бурьян вместо поля?

— Ухаживают. Насколько возможно поддерживать в этих условиях. Когда 7 лет без футбола.

— Ахметов платит людям, которые следят за полем?

— Нет-нет. Давно перешло под правление ДНР. Это объект, с которым сделать ничего нельзя. В футбол играть немыслимо — денег не хватит включать все коммуникации на один матч. Я долго не мог внутри себя с этим примириться.

— Сейчас удалось?

— Вдруг понял: вот был с 1936 года «Шахтер». До 2014-го — когда уехал и не вернулся. Своя цивилизация и культура. Сегодняшний «Шахтер» имеет связь с тем — но это совсем другая история! А стадион — египетская пирамида. Знак ушедшей цивилизации. Египетскую пирамиду или Колизей разве можно использовать по назначению? Только экскурсии проводить! Один из красивейших стадионов мира — немножко покусанный войной.

— Если что, снова запустить этот стадион реально?

— Очень быстро. Просто играть некому. Не для кого. Музей работает, экскурсии водят по пустому стадиону. Поколение выросло, которое не видело на нем футбол.

Виктор Прокопенко, Анатолий Тимощук, Мирча Луческу.

Литературный герой и человек-икона. Интересные факты из жизни Тимощука

Как же некрасиво Тимощук разошелся с женой

— В «Шахтере» были фантастические деньги.

— У кого-то. Мои цифры были более чем земные. Кому-то называю — люди не верят. Думают, прибедняюсь. При этом Ахметов — щедрый человек. Очень щедрый! Невероятно!

— Пример?

— Зайдешь в «Донбасс-палас», какая-то вечеринка. Какие-то певцы, крутяки местные... Много журналистов. Вижу — Ахметов выходит, уезжает. Подзывает: «Руслан! Давай угощай. Чтоб все были довольны». — «Это проще всего...»

— «Палас» — его?

— Его. Тут же появляется доверенный товарищ: «Сколько?» — «Человек двенадцать». — «Все!» Каждый мог подойти к барной стойке — взять что угодно. Виски, коньяк. Хоть залейся. Никаких проблем!

— Вот времена-то были.

— Мы принимали как никто. Как-то федерация футбола придумала фишку — награждать клубный сайт, определять лучшую пресс-службу года. Собираются все пресс-атташе. На матчах-то мы как видимся? Фьють — поздоровался и побежал! Нам говорят: «Можете принять это мероприятие?» Я к Палкину, все рассказываю. Мы только-только чемпионами стали. Палкин сразу: «Что по деньгам? Зачем нам это надо?» — «А давайте примем как умеем. Покоренные народы должны трепетать перед блеском империи...» Мы были настолько круты!

— Ловко вы.

— Палкин усмехнулся: «Да! Это правильно!» Мало того, что собрали все призы — мы и чемпионы, и лучшая пресс-служба, — так еще и всех угощали. Это было прекрасно.

— Корреспонденты до сих пор вспоминают «блеск империи», должно быть.

— А это правильно. Неправильно было бы журналистам совать деньги. Раз дашь, другой — потом о тебе бесплатно никто не напишет. Пусть простят меня коллеги. Человек, который до меня руководил пресс-службой, имел другие взгляды: «Давай, это самое...» А я с этим боролся! Красиво принять — это да. Взять с собой за границу на матч. Даем щедрые командировочные. Чтоб не чувствовали себя за границей убого.

— Люблю цифры. Какие командировочные?

— Если едем на 4 дня — долларов 300-400 получишь. Плохо, что ли?

— Нормально. Самый памятный разговор по душам с футболистом?

— Я очень дружил с Толей Тимощуком. Семьями. Сколько ж у нас было таких разговоров! Ругались, спорили! Как же они некрасиво разошлись с бывшей женой...

— Надей?

— Надей. Я уверен был — они на всю жизнь вместе.

— Если существуют идеальные семьи — эта выглядела как раз такой.

— Там многим Надя рулила. Жили-то в Донецке — а они из Луцка! На этом мы часто спотыкались. Причем именно с Надей. Они уже знали, что едут за границу, путь намечен. Рассказывала нам, как собирается там жить. «Ты хорошо устроилась, Надя, — отвечал я. — Значит, ты — за границей. А мы здесь должны по-украински говорить?»

— Что она?

— «Да, на Украине должны говорить по-украински!»

— Это все печально.

— Я терпеть не могу галстук. Но когда Тимоха уходил — к прощальной пресс-конференции повязал. Все, кто попадался навстречу, поражались: «Ты даешь!» — «Так друга провожаю на Север, на заработки...» Официально простились — наутро улетает. Провожали в VIP-зале старого аэропорта три человека. Я среди них. До сих пор помню.

— Выгрызал в подкатах все. Идеальный футболист.

— Я говорил Толику: «Ты ж здоровый. С каратистом на поединок вышел бы?» — «Если с подкатами — легко!» Мы могли на ровном месте довести себя смехом до истерики!

— С кем-то еще в «Шахтере» такое бывало?

— С Рэзваном Рацем. В Эмиратах песчаная буря, тренироваться нельзя. Мирча всем дает отдых. Естественно, все хватают такси — и в ближайший молл за покупками. Мы с оператором тоже. Уже возвращаться обратно, смотрим — Рац с Марикой!

— Надо упасть на хвост?

— Вот-вот. Чтоб за такси не платить. Это мы скромные, а у них все в порядке. За рулем какой-то индус. Мы так смешили друг друга какой-то ерундой — из машины выползали в слюнях, в соплях! А индус решил, что обкуренные. Не может нормальный человек так смеяться. Как-то Фернандиньо прилетел со сборной Бразилии на товарищеский матч — мы сели и весь вечер вспоминали былое... Такой кайф!

— На каком языке?

— Он свободно говорит на русском. Вообще — интеллектуал. Да все они говорят. Просто придуриваются, подонки. Вот когда я случайно узнал, что и на итальянском Фернандиньо говорит, был сражен. Такие вещи я знать обязан!

— Мы про Тимощука не договорили. Где сейчас его Надя?

— В Мюнхене. С детьми. Это целая история — они же все делят, успокоиться не могут. Она заваливает исками по имуществу — а он не дает ей детей вывозить за границу. Надя ему хоп — еще один иск на недвижимость. Ой, противная история.

Анатолий Тимощук. Фото Александр Задирака

Как Шевченко не пускали в ночные клубы, а Глеб убежал от нагрузок Лобановского через три дня. Интервью Алексея Герасименко

Испытание иконой

— Тимощук иконы собирал.

— Коллекция сумасшедшая. Знаю, как она зарождалась. Толя почувствовал себя настоящим собирателем. Подсадил его на иконы серьезный коллекционер из Донецка. Богатый человек. Жизнь его сложилась странно.

— Это как же?

— Раскованный лоботряс и приколист. С нами в компании хорош был и выпить, и подурачиться. Купил здоровенную квартиру в центре Донецка. Договорился, чтоб и чердак ему отдали. Так переложил крышу оранжево-черным шифером — в цвета «Шахтера»!

— Силен.

— Смотришь из «Донбасс-паласа» — натыкаешься глазами на флаг «Шахтера». Вот у этого человека была уникальная коллекция. А икона — это не просто произведение искусства. Еще испытание, искушение! Тяжело пройти!

— Чувствую, сейчас будет крутая история про искушения.

— В его коллекции оказалась чудотворная икона из монастыря Сум. Исчезнувшая в 20-е годы. Кажется, Богородица. Как-то он ее приобрел. Я ходил по его квартире, натыкался взглядом все время на нее. Будто притягивала — это что-то невероятное!

— К чему это все привело?

— Для церкви любая чудодейственная икона — это, мирским языком говоря, портал с Богом. Прямое доказательство его существования. На этого коллекционера стали выходить люди — предлагали сразу миллион долларов за икону!

— А он?

— Всем отвечал «нет»!

— Не Ринат Леонидович предлагал?

— Нет. Ринат от этого далек. Так этот коллекционер бесплатно отдал икону в Сумскую епархию, откуда она пришла. Там праздник — обретение чудотворной иконы! Ему сразу — церковные ордена. У человека поехала крыша!

— В яркой форме?

— В интернете натыкаюсь на видео: «Известный бизнесмен поехал кукухой, бегал по Донецку голый». Думаю: кто ж это? Я всех знаю!

— Он?

— Открываю — мама дорогая! Это Олег! Бежит голый и орет. Полиция догоняет, винтит. Лежит на асфальте. Такое непотребство. Не выдержал испытания иконой! А Тимоху он на коллекционирование подсадил.

— Видели его коллекцию?

— Конечно, видел. Мне, человеку не особо понимающему, кажется — потрясающе. Еще у него богатая коллекция вина. При том, что не пьет ни грамма.

— До сих пор?

— Сейчас не знаю, а раньше — ни-ког-да! Ни капли, ни при каких обстоятельствах! А сейчас с Надей все это делят. Делят-делят — никак не поделят. Он-то и рад отдать половину от своих денег — а Надя пребывает в уверенности, что все заработала она. Детей жаль! Дети-то трудно дались, недоношенные были. Совсем малюсенькие родились.

— Близнецы?

— Да. Две девочки. Они родились, когда «Шахтер» сидел на сборах в Зальцбурге. Тимоха в Мюнхене, играет за «Баварию». Я подошел к Мирче: «Мистер, хочу к Тимохе съездить... Можно?» Две девочки лежат в инкубаторе.

— Отпустил?

— Воскликнул: «Что ты! Конечно, езжай, и привет от всех нас!» Я в машину, фьють — в Мюнхен! Сразу в больницу. Я и не думал, что бывают такие крохотные дети. На ладошке умещались, в памперсочках. Трубочки какие-то торчат. Малюсенькие-малюсенькие!

— Ой. Представляю картину.

— Толик и Надя берут по этому крошечному созданию — прикладывают к себе. Чтоб ребенок брал защитную флору родителей. Кормят через шприц какой-то смесью. То ли 3, то ли 5 миллиграммов. Я стою, смотрю и думаю: «Елки-палки, какие же они героические! Как все это пережить?!»

— Признаков разлада еще не было?

— Это случилось уже на моих глазах. Приезжал к ним в Питер — все было великолепно. Приезжаю в Мюнхен — отлично живут. Потом Тимоха снова уезжает в Питер, Надя осталась в Мюнхене с детьми. Вскоре прознала, что Толик нашел себе приключение. Как-то вычислила.

— Думаете, правда?

— Он не говорил, а я не спрашивал. И не буду спрашивать. Но эффект на всю Европу. Сейчас Надя не упускает возможность зацепить его в Facebook. Мне неприятно.

— Самое скверное, что о нем написала?

— С «Зенитом» Толик пошел возлагать гвоздички в День Победы. С георгиевской ленточкой. Понесла: «А-а-а, такой-растакой! Лишить его орденов, лишить звания заслуженного мастера спорта!»

Дарио Срна. Фото Getty Images

Жена украинского футболиста уничтожает своей внешностью. А еще она президент клуба из Львова

Звонит Срна: «В ночном клубе подошла девчонка, повисла на шее...»

— Вот Срна. Мне всегда казалось, насколько славный в жизни, настолько симулянт на поле.

— Да! Конечно!

— Рад, что не ошибся.

— Так правилами это не запрещено. Я первый сказал Срне, что ему надо быть капитаном. Как раз ушел Тимоха, Луческу стал пробовать Чигиринского, еще кого-то... Не получалось! Вот как-то сидим в «Донбасс-паласе», говорю: «Дарио, ты должен быть капитаном». Вот в одну секунду мне увиделось!

— Почему?

— А он коммуникатор между бразильцами и местными. Срна поднял руки: «Не-не-не! Капитаном должен быть человек из Донецка!» А сейчас — легендарный капитан «Шахтера», выдающийся. Хотя та еще штучка. Непростой.

— В чем выражается?

— Журналисты летят за границу одним самолетом с футболистами. Хозяева же — команда! Журналистам говорят: «Что ты здесь сел? Нам надо ноги вытянуть! В карты играть!» А это неправильно.

— Согласен с вами.

— Иду к Срне: «Ты капитан. Это наши гости, мы их позвали. Нельзя к ним относиться как к людям второго сорта, им обидно...» Дарио смотрит на меня в упор: «Ничего не собираюсь решать. Они летят только потому, что мы играем». Кажется, вообще не понял меня в этот момент. Даже обиделся. Я на него наехал — как это так?

— Вот как.

— А мне по фигу, капитан он или нет. Мой друг, администратор Дамир, решил эту ситуацию вот так (щелкает пальцами). Распределил ряды: здесь пресса, здесь работники клуба, здесь — футболисты. Рассаживайтесь как хотите. Но тот же Дарио может подтвердить, какой я был крутой начальник пресс-службы!

— Это я и без всякого Дарио знаю. Но говорите.

— Несколько раз Срна палился — то его сфотографируют с сигаретой, то со стаканом. Вообще-то он режимный — но мог себе позволить. Тут звонит: был в ночном клубе. Подошла девчонка, повисла на шее. Ну и сфотографировали.

— Обычное дело.

— А у нас был сайт — специализировался на том, что фотографы ходят по ночным клубам. Зарисовки сладкой жизни. Потом выкладывают. Тусовочной публике в кайф — себя ищут!

— Но не капитану «Шахтера»?

— Ему совсем не в кайф! Сфотографироваться — пожалуйста. Если для альбома. А для сайта — уже нехорошо. Вот меня просит: «Можно мое лицо убрать с сайта?» — «Ну ты молодец! С сайта, независимого? Еще и желтого?»

— Удалось?

— Решил эту тему. Нашел редактора, очень убедительно просил. Зачем лишняя нервозность, которая помешает великой команде радовать болельщиков? Срна — большой футболист, что и говорить. Проход по флангу на скорости, прострел — и бразильцы творят чудеса. Доведено до автоматизма. Что-то от старого английского футбола.

«Луис Адриано чуть не оторвал башку украинцу Гладкому. Половину физиономии вбил внутрь«

Кика, любимая овца Пуйоля

— Чигринский оказался в «Барселоне». Где и выяснилось, что с футболом у него не очень.

— Да. Это было странное явление. Сам факт, что он туда попал. Вот почему-то захотела его «Барселона», заплатила отличные деньги... А он вообще не вписался! Даже психологически не был готов! Вернулся оттуда с удовольствием. В АЕКе ему было комфортнее. Парень возрастной — с ним каждый сезон продлевали на год.

— Футболист хороший?

— Для Украины, нашего околотка — хороший центральный защитник. Мощный.

— Вылитый Христос.

— В самолете прикорнет, спит с открытым ртом. Вот это была пугающая картина. Господи! Кощунство! Чигринский — большой оригинал. Какие-то у него восточные фишки, книги читал, пытался играть на гитаре... Причем гитары себе покупал по цене квартиры. Но толком так и не научился, как я понял. В каком-то своем космосе. А его взяли — чтоб Пуйоля заменил! Хе-хе!

— Это забавно.

— Очень забавно. Есть в Испании канал с какими-то кукольными историями. Это ржака! Две самые популярные куклы — Чигринский и Пуйоль. Все время пересекаются. Один то ли мычит, то ли рычит. Другой говорит бессвязно. Пуйоль открывает шкафчик — там фотография овечки. Чигринский: «О!» — «Это моя любимая овца, ее зовут Кика...» Когда Чигринский ушел из «Барселоны», всем было жалко этот сюжет. Но потом «Шахтер» встретился с «Барсой» — и все по новой. Сняли, как Чигринский приезжает в гости к Пуйолю.

Генрих Мхитарян. Фото Getty Images

Мхитарян — в элитном клубе. Шомуродов прогрессирует. Миранчук топчется на месте

«Король скорпионов»

— О примерном Генрихе Мхитаряне историй меньше?

— Генрих не располагает к феерическим историям. Жил-то на базе. Редко-редко выезжал в город. Только тренировки и восстановление, тренировки и восстановление... Интеллектуал! Португальский знает, французский, английский, итальянский.

— Откуда португальский?

— Пацаном отправили на месяц в Бразилию. Вернулся с языком. Смелый. Отмечали 75-летие «Шахтера» — вышел на центр стадиона и с какой-то певицей исполнил «Ов, Сирун, Сирун». Это надо иметь мужество!

— Сразу было видно — парень пойдет далеко?

— О, да! В «Шахтер» его хотели забрать прямо из Армении. Что-то не сложилось — оказался в донецком «Металлурге». Занималась им армянская диаспора, включая Олега Мкртчяна. Который сейчас благополучно сидит.

— Прокопенко поражался футболисту Матузалему — тот мог пить, курить и играть в футбол одинаково ярко.

— Абсолютная правда! Мирча считает, Матузалем — самый яркий бразилец, который у нас побывал. Бухал по-черному. А выходил на поле — царь!

— Ни разу тренировку не пропустил?

— Мирча на сборах любил переезжать из города в город. Три дня пожили, собираем пожитки — поехали! Как-то в Швейцарии переехали на самый берег Женевского озера. Матузалем всю ночь бухал и гонял Элано — соседа по комнате. На утреннюю тренировку Элано вышел зеленый. Матузалем не вышел вообще.

— Что Мирча?

— Сразу отдал ему капитанскую повязку. Все переглянулись. А Матузалем выходит на поле — и делает игру! Страшный человек. Едем к самолету в автобусе, я оказался рядом. От выхлопа захмелеть можно было!

— Чем заканчивают такие люди?

— Играет до сих пор. В 25-й лиге Италии. Учится на тренера.

— Уходил малость скандально.

— «Малость скандально» — это Виллиан. Матузалем уходил в «Сарагосу» со скандалом настоящим, громким. Кстати, «Сарагоса» обанкротилась после этого.

— Как мило.

— «Шахтер» выиграл у нее все иски! А получить ничего нельзя: клуб — банкрот. Зато встречали его с плакатом «Король скорпионов». Помнили знаменитый гол «Севилье». Пяткой через себя как дал — невероятная красота!

— Виллиан тоже фигура. Что с ним?

— Большой талант. Это ж надо было исхитриться — установил рекорд среди бразильцев по количеству матчей в английской премьер-лиге! Он такой... Деньги любит. Как-то с футболистами сидим, разговор — кто куда подался бы. Виллиан равнодушно: «Где деньги лучше будут — туда и пойду». Проблема — их агенты.

— Бразильские?

— Да. Бразильские агенты — самые прожженные жуки!

— Самый яркий случай?

— Да вот Матузалема накрутили — «там лучше». Им-то, конечно, лучше. Чем больше переходов — тем значительнее комиссионные. Если б в фильм нужен был чудак на роль сутенера, взял бы его агента. Толстый даже в сравнении со мной. Длинные лохматые волосы заброшены назад, перстни, браслеты, гавайская рубаха... Настоящий сутенер!

— Не ладили с ним?

— Наоборот, голосил при встрече: «А-а-а, мой друг, привет!» Да на фиг мне такие друзья нужны?

Бунт игроков, триумф в Суперкубке, договорняки, серебро Евро, вражда с Бышовцем, воспитание Шевы. Рабинер о великом Лобановском

Рац и красный Ferrari

— В любой команде есть странный парень — вроде третьего вратаря московского «Динамо» Фролова. Тот не имел квартиры, но купил бывалый Ferrari.

— Наши хоть из нищеты вышли, но понимали — на Ferrari железнодорожный переезд в Донецке не преодолеют. Хотя... Рэзван Рац купил красный Ferrari, точно!

— Вот. А вы говорите.

— На спецзаказ пошили желтый кожаный салон. Ярко! Красиво! Подхожу: «Рэзван, как ты можешь на ней ехать? Она же низкая!» Рац склонился над моим ухом, шепотом, как лучшему другу, самым сладким из голосов, мечтательно: «Садишься — и как будто жопой по стиральной доске! Но что я могу с собой поделать? Хочу!»

— На весь «Зенит» последних лет был один Rolls-Royce — у вратаря Лодыгина. В «Шахтере» кто-то отличился?

— Нет. У нас предпочитали «Мерседесы». Что-то вспомнился Гена Зубов. Звезда Донецка. Очень маленького роста — но на огромном «Мерседесе»! Когда появлялся у клуба — ощущение было, что тот сам приехал. Тут открывалась дверь — и появлялся Гена. В такой же огромной кепке.

— Он в Донецке?

— Нет, он же в академии работает. Уехал, как и все.

— Кто-то из легенд «Шахтера» в городе остался?

— Юрий Дегтярев. Выдающийся вратарь по прозвищу Дуган.

— Это что ж такое?

— Был такой ирландский футболист. Дегтярев как-то воскликнул: «Я сейчас буду как Дуган!» — ну и привязалось. Стал Дуганом. Как-то сделали ему игровую футболку — с надписью «Дуган» и юбилейной цифрой. Роскошный вратарь. Из плеяды людей без тормозов.

— Это как?

— Идет на мяч. Если по дороге что-то оторвет чужому нападающему, своему защитнику и еще ударится о штангу — значит, полет удался. Его фраза: «Удар по воротам с 40 метров — грубая ошибка защиты». Я ему верю!

— Так и остался в Донецке?

— Да. Живет. Каждый раз приезжаю — с ним вижусь. Ноги больные, суставы, все ломит. Встречает нас: «Мальчики, вы куда?» — «О, Юрий Витальевич! Мы по 50 грамм выпить. Вы с нами?» — «Да я б с радостью. Но болезни, лекарства...» Мы для него дети.

— Как-то три часа с Виктором Чановым просидели в центре Киева. Хоть бы одна душа узнала. Дегтярева помнят?

— Поскольку Дегтярев все время ходит в центре города — узнают. Примелькался!

Лионель Месси и Ярослав Ракицкий. Фото Getty Images

«На Украине Ракицкого пытались сломать через колено». Мы поговорили с другом новичка «Зенита»

Ракицкий — не подлый

— Вы как-то говорили — в «Шахтере» заговорил бы даже Игорь Денисов. Кого разговорить было сложнее всего?

— Ракицкого. Прекрасный мой младший товарищ. Какой же несносный характер!

— Это как?

— Ершистый. Но он парень нормальный, донбасский. За это все ему прощается. «Зенит» то ли мультяшку делал, то ли комикс. Какая-то пиратская история. Собирается экипаж корабля. Тимоха озвучивает. Ракицкий тоже есть. Но какой!

— Какой?

— Темный силуэт. Папаха. Одни глаза. Никто не знает, как выглядит, — потому что он где-то там.

— Настрадались с ним?

— Сидим, говорю Ярику: «Чувак, не обижайся. Это моя работа!» — «Да я все понимаю...» Следующая игра — и все снова: «Не хочу, не пойду!» — «Как это не пойдешь? Давай!» Показываю бумагу офицера УЕФА — четыре фамилии: Чигринский, Ферандиньо, Пятов и ты. Идет недовольный, бубнит что-то. Левандовски мне говорит: «Не ломай его морально». А что делать?

— Со стороны кажется парнем вредноватым.

— Наверное, есть в нем какая-то врединка. Но совершенно точно не подлый человек. Абсолютно! Честный, откровенный. Ракицкого не прогнешь. Сколько ни заставляли всей страной гимн Украины петь — не хочет, хоть убейся!

— Не спел ни разу?

— Никогда. Красавец, уважаю такие вещи. Впервые я услышал эту фамилию от Валерия Яремченко. Вот уж кто вредина так вредина. Но голова футбольная. Говорит однажды: «Да-а, посмотрел академию... Пустота! Только одна фамилия — Ракицкий. Увидишь, заиграет!»

— Он донецкий?

— Из Днепропетровский области. Это Западный Донбасс. Но воспитанник нашей академии. Из шахтерской семьи — чего у нас почти не осталось. Плоть от плоти шахтерская.

— Кстати, о шахтерах. От кого-то слышал: шахтерские похороны — чудовищная картина. Вы видели?

— Это ужасно. Видел.

— Что особенного?

— Я как репортер работал на нескольких авариях. Когда в шахтах гибло много людей. Не для рисовки говорю: после одного такого задания хотел вернуться в редакцию, бросить удостоверение и больше не заниматься журналисткой ни-ког-да!

— Ну и как это выглядело?

— Сначала по городу ползут слухи — «на шахте Засядько взрыв метана». В Донецке никому не надо объяснять, что это. Журналисты бегом туда. Во дворе шахты все закрыто. У изгороди толпа родственников, мамы, дети, жены... Все — в ужасе. Неизвестность! А с другой стороны тем временем выносят трупы. Выгружают в мешках. К толпе выходит человек из профкома с листиками. Все к нему!

— Что говорит?

— Кто-то кричит: «Посмотри, Иванов есть?» Слюнявит палец, перебирает листочки: «Так, Иванов, Иванов... А! Так! Все в порядке. Хоронить будут — шестой участок». Это он матери сообщил о смерти сына. Шестой участок!

— Ужас.

— А рассказывать действительно нечего — потому что нет уже никакого Иванова. Выносят головешки. Обгоревших людей. Страшная история.

— Вы это видели?

— Трупы? Конечно, видел. Не это ужасно. Тяжелее смотреть на выживших в ожоговом центре. Головешка, а не человек. Одни глаза! Представляете, что за боль? Поэтому в Донецке был очень крутой ожоговый центр. Выращивали искусственную кожу.

— В шахту вы спускались?

— Много раз. Сколько было этих аварий... Та же шахта Засядько — погибло с полсотни человек. На шахте «Украина» убило не взрывом, а задохнулись. Я был как раз после этого — показывают: «Вот здесь первых нашли». Не добежали до клети метров двадцать. А дальше — трупы, трупы, трупы.

— Как шахта выглядит внутри?

— Пока дойдешь до участка — сто потов сойдет. Еще работать не начал! Все уже и уже становится. Ползешь на карачках. Потом на пузе. Пробоина сантиметров в 70. А над тобой — километр! Сразу понимаешь свое место в мире. Ты — букашечка. Что-то сейчас сместится — тебя и не найдут.

— Пытались представить, что чувствует человек в шахте, когда взрывается метан?

— Сразу высокая температура. Потом поток огня. Кто-то выживает. Держит рядом самоспас. Кого-то откапывают из завала. По несколько суток лежат заваленные! Слушают: докопаются или нет?

— Есть признаки скорой катастрофы?

— Знающие люди говорят — кровля начинает издавать звуки. Шахта не такая тихая, там своя жизнь. Есть легенда про Домового. Называют «добрый Шубин». Может шахтера предупредить. Никогда шахтер крысу не убьет!

— Тоже предупреждает?

— Если крыса рядом — значит, все в порядке. Газа нет. Крыс подкармливают. В незапамятные времена канарейку брали. Птичка околела? Газ! Одна искорка — сразу взрыв страшной силы.

«Алиев проявил к Семину элементарную неблагодарность. Вспомнил бы, как нарушил режим перед финалом Кубка«

Адольф из Загреба

— Скандальные интервью случались?

— Улетаем на Канары. В аэропорту встречаю корреспондента. Тот когда-то в клубе работал. «Вот, приехал написать, как вы улетаете». Был на Украине такой таблоид — «Блик». Типа «Бильда». Прилетаем — в гостинице меня ждет пресс-обзор, переслали из Донецка. Чтоб сам почитал, Мирче отдал.

— Так. И?

— Сразу натыкаюсь — ага, интервью с Лехой Беликом. Какой молодец, думаю, тот корреспондент. Скажи-ка! Приехал, поговорил — и уже опубликовал. Ну не красавец ли? Тут ко мне стучится Белик: «Видел заметку?» — «Да. Хорошее интервью» — «Только я его не давал. Этого черта даже не видел!»

— Вот так поворот.

— Выдумано от первого до последнего слова. Я звоню главному редактору этого «Блика», хорошо его знаю. Все рассказываю. «Да ты что?! Не может быть!» — «Вот, передо мной сидит футболист...» — «Сейчас разберемся». Через пять минут перезванивает: «Все, уволили».

— Самый странный чужой пресс-атташе?

— Странных не помню. Необычный был.

— Давайте необычного.

— В Загребе приезжаю на стадион — выходит сухонький дедушка. Оказалось, 40-го года рождения. Как и мой отец. Прекрасно говорит по-русски, учился в Москве. Представляется: «Адольф...»

— Какая прелесть.

— Я, наверное, глаза выпучил — потому что он сразу виновато: «Понимаешь, до войны Адольф был у нас очень популярен...» А пресс-атташе «Порту» — это что-то!

— Тоже Адольф?

— Нет. Одно лицо — Моуринью! Меня и подкололи: «Смотри, Моуринью-младший». В «Баварии» пресс-атташе — лощеный бюргер. Сто лет там работает. Рассказывает — поставлено все просто. Подходит к Кану: «Оли, выйди, поговори с журналистами». — «Что-то не хочу сегодня». — «Никаких проблем...»

— Вот как?

— Прилетает штраф — 50 тысяч евро. Даже для Кана значимо. В следующий раз бежит. У меня с Ракицким так было. Он поморщился: «Ладно, пусть будет штраф. Сколько?» — «Как в «Баварии». 50 тысяч евро». Сразу на внятный язык перешел.

— УЕФА собирает пресс-атташе лучших клубов Европы?

— Как-то собрали в Ньоне на семинар пресс-атташе клубов, которые будут играть в Лиге чемпионов. Поговорили. Теперь, говорят, неформальное общение в соседнем баре. Гостиница прямо на берегу Женевского озера. Чудесная! Что-то налили по бокалу от учредителей. Остальное — за свой счет. Веселитесь!

— Ну и как повеселились?

— Все ходят — что-то цедят. В дартс играют, зевают. Блин, неловко. Я, пресс-атташе «Стяуа» и коллега из России скидываемся, покупаем большую бутылку виски. Начинаем всех угощать. Вспоминаем Рэзвана Раца — румын тут же ему набирает, передает мне трубку: «Давай к нам в Швейцарию!» А ночью мы с русским парнем пошли купаться в Женевское озеро.

— Румын отвалился?

— Румын за вещами присматривал. А с остальными ну как можно иметь дело?

Игорь Суркис. Фото Александр Задирака

От гибели отца и работы на стройке в 17 лет — к «Золотому мячу». Игорю Беланову — 60

С анатомическими подробностями

— Самый удивительный баннер на вашей памяти?

— Нет у нас такой культуры баннеров, как в России. У вас-то невероятные полотна делают. А наши фанаты как-то решили подколоть врагов.

— Киевское «Динамо»?

— «Динамо», «Днепр» и еще кого-то. Нарисовали трех персонажей, стоящих раком. Сняв штаны. Все с анатомическими подробностями. Это вызвало неоднозначную реакцию у руководства. Были вопросы.

— Против вас что рисовалось?

— Срну рисовали в виде барана, что-то писали на сербско-хорватском. Чтоб ему было обидно. Но ему по фигу, если честно. В 2004 году играли с «Миланом». Как раз начинался первый Майдан, все это говнище только заваривалось. Мы вылетаем из Донецка — все нормально. Прилетаем — а по телевизору войну показывают! Возле стадиона сидят какие-то заробитчане. С Западной Украины. Что-то отвратительное о Донбассе кричат. Итальянцы как оживились! Сразу к нам!

— Что отвечали?

— Не наши болельщики, мы их не знаем. Какие-то подонки.

— С одной газетой «Шахтер» разорвал отношения. Что должно было случиться?

— Это было с газетой «Команда». Абсолютно суркисовская. Из номера в номер отрабатывали свои сребреники, куражились, издевались... Наступил момент — всем это надоело. Думаю, Палкин согласовал вопрос с президентом. Разорвали отношения. Они поначалу «ха-ха», «хи-хи». Потом напряглись: писать о чем-то надо, а их — в сторонку. Что меня поражало в украинской спортивной прессе — жгучее желание получать деньги у врага. У нас то есть. За наши же деньги поливать «Шахтер» говном!

— Это как?

— Одной газете перестало хватать денег Суркиса — начали танцевать польку-бабочку вокруг «Шахтера». Я слушал издалека. Приехали, рисовали какие-то цифры — и вдруг произносят: «Вы же понимаете, редакционная политика — это наше». Молодцы! Особенный кайф для них был съездить за счет «Шахтера» за границу, получить командировочные у себя и у нас. Приехать — и написать гадость! Хоть бы раз кто-то сказал, мол, я приехал сам, не надо мне ваших командировочных.

— С Суркисами вы общались?

— Была история. Как-то федерация подводила итоги сезона. Лучший президент клуба — Ахметов. Тренер — Луческу. Все происходит в Киеве, в Доме футбола. Так ни Ахметов, ни Луческу туда не поехали — отправили меня!

— Это жест.

— Призы вручает один Суркис, в зале «Динамо» представляет второй. А я — от «Шахтера». Он миллионер и президент, а я — журналист. Который о нем же пишет дерзости. Для него это было... Сами понимаете. А куда денешься? Все по-колхозному! Выхожу и получаю за Ахметова с Луческу призы от спонсоров в целлофановом пакете. Что-то вроде скидки в химчистке. Какие-то купоны. Елки-палки! Это Ахметов будет получать — купон на скидку? Луческу? Вот я сидел с горой этих пакетов.

— Ну и как себя чувствовали?

— В этой абсолютно враждебной среде ощущал силу «Шахтера». Я приехал — и любите меня таким. Давайте призы и прочее.

Как визжал киевский карлик

— Самый странный человек, причастный к киевскому «Динамо»?

— Там хватает! Большинство ультрас — из фашистов, которые сейчас сидят в окопах под Донбассом и в мой дом целятся. А из известных был у них суперфан Парамон. Практически карлик.

— Ой, как интересно.

— Возрастной дядька. Бомж бомжом. Где-то в аэропорту дворником работал. Они сделали из него культовую фигуру — типа маскота. Лысый, усы как у «Песняров»...

— Блистательная фактура.

— Еще и косоватый. Ну, урод уродом. Тяжело с ним рядом находиться — весь в экипировке «Динамо». Но немытый! На спине — «суперфан Парамон». А они же забубенные больше, чем другие клубы. Верили в его магическую силу!

— Колдовал?

— Вот в том-то и дело. Команды идут на разминку — этот с серьезным видом, с какими-то амулетами, цепочками и прочей фигней в руках трусцой бежит вдоль поля. Заговаривает. Обстукивает штанги.

— Я сейчас умру от смеха.

— А прославился тем, что после матча Лиги Европы с «Брагой» дал поджопник судье. Те уходили с поля, Парамон чем-то недоволен. Его пускали к воротам. Подбежал и дал пинка. Все по телевизору транслируют! Скандал, штраф!

— Больше не пускали?

— Нет. Как-то играем с «Динамо». Парамон стоит за нашими воротами, «колдует». Тут Войцех Ковалевски прыгает за мячом — и головой в штангу! Знаменитая фотография осталась — кровь на рукаве, голова перемотана. Наш администратор Дамир идет к делегату: «Этот хрен чего трется за нашими воротами? Он аккредитован? Может, он фотограф?»

— Убрали?

— Делегат дает команду — его схватили и потащили. Как же этот карлик визжал! Как упирался!

— Это в Донецке было?

— Да кто б его в Донецке вообще пустил на стадион?! Гнали бы пинками!

Бернд Шустер. Фото Getty Images

Киевляне заставили Стамбул плакать

«Бернд Шустер намотал галстук на кулак...»

— Когда-то московских журналистов сразил надменностью Гус Хиддинк, работавший в «Реале». Самый пафосный человек, которого вы встретили в футболе?

— Главный тренер «Глазго Рейнджерс». Вот он желал вызывать дрожь и трепет. Пресс-конференция в Донецке, услышал шепот из заднего ряда. Сразу: «Э! Там ведут пресс-конференцию параллельно со мной?» Человек хихикнул — он будто ждал: «Ага! Кому-то, наверное, неинтересно...» Да кто ты такой? Я фамилию твою вспомнить не могу! Но обычно они люди адекватные. Бернд Шустер тренировал «Шахтер», ходил в костюме и галстуке. А работа не клеилась! Его начали поддевать за эти галстуки. Шустер грустно: «Да вот, хотел быть элегантным...» Снял — и намотал на кулак. Он как раз не тренер. Хоть выиграл с «Реалом» чемпионат. Не тренер!

— В чем выражалось?

— Ничего не контролирует. Живет в каком-то своем мире. Не в состоянии выстроить коллектив. А Мирча — в состоянии. В «Реале» Шустеру надо было просто расписать, кто выйдет на поле. 11 человек выпустить, а не 12.

— Самый элегантный человек, побывавший в «Шахтере», — Шустер?

— Итальянец Лукарелли. Полгода у нас отыграл. Приехал — это какой-то блеск! Костюм, белая рубашка, плетеный галстук. Я не выдержал: «Ничего себе!» Лукарелли смотрит важно: «Я же пришел с прессой общаться! Хочу заявить: пока я восстанавливаюсь после травмы, но скоро вы увидите гранд-Лукарелли!» Ни хера мы, правда, не увидели. Быстро заскучал и фьють! — в «Ливорно» какое-то.

Храню дома осколок

— Вы немножко зацепили войну на Донбассе...

— Что значит — зацепил? Я в этой войне, даже не находясь в Донецке, живу постоянно! Когда случились первые ужасные шаги, я был там. Потом уехал — а становилось все ужаснее. Звоню жене — ее не слышу!

— Почему?

— Обстрел! При этом работает телефон, интернет. Я где-то, а семья в Донецке. Потом с большими приключениями вернулся через Москву, выхожу из автобуса — грохот, канонада! Никто уже не удивляется. Тут же бабушка с тележкой идет, девочки с мороженым.

— Автобусы ходили?

— Какие-то маршрутки из Ростова. Мне даже показалось — не может быть, чтоб стреляли. Наверное, какое-то атмосферное явление. Помню первое утро после возращения. Просыпаюсь рано, рассвет — и грохот такой, что стекла дрожат. А я лежу под одеялом и думаю: какой кайф! Я дома!

— Что сейчас с этой квартирой?

— Стоит закрытая. Скоро приеду — открою и буду жить.

— Что за ощущения, когда рядом летит снаряд?

— Крайне неприятные. Ужасно даже не то, что он свистит. Если свистит — значит, в тебя не попал. Отвратительно, что все это стало обыденным! Сидим у друга, линия фронта в полутора километрах. Выглядываем с балкона: опа, гляди. Что-то сегодня громко! Ну и ладно. Снова начинаем говорить про футбол и книжки.

— До вашего дома что-то долетало?

— Прилетел осколок. Выбил стеклопакеты. Вроде ерунда, а подумаешь: здесь могли быть мои дети. Я же видел, что эти осколки сделали с троллейбусной остановкой. Все залито кровью, мертвые лежат. В центре есть гастроном «Москва». Сейчас иду мимо него, сразу вспоминается — вот здесь лежал убитый при обстреле. Другой — чуть поодаль, за переходом. Третий — вот здесь.

— Осколок-то сохранили?

— Дома лежит. Кусочек искореженного металла. Это была минометная мина, ерунда. Вот когда по Донецку «Точкой-У» шандарахнули — это впечатляло. Все подпрыгнуло. Тогда деформировало крышу на «Донбасс Арене». Представляете, как взрывная волна идет?

— Ну и как же?

— Именно волной — то вверх, то вниз. Подбросила крышу. Часть обрушилась, часть рухнула на место. Где-то попала в пазы, где-то нет. Легла бы эта ракета на жилой квартал — была бы большая воронка.

«Луческу пришел в «Динамо», чтобы отомстить «Шахтеру». Что думают на Украине о возвращении румынского тренера

Луческу подает голос: «Я главный террорист...»

— Роскошный новый аэропорт разбит?

— Полностью.

— Вы там были?

— Нужно специальное разрешение. Там мин неразорвавшихся сколько, все усеяно! Это лет на пятьдесят! А что там смотреть? Микст из бетона, железа и танков. Много людей засыпано, не похоронили.

— Самолет «Шахтера» уцелел?

— У «Шахтера» никогда не было своего самолета. Все время арендовали разные. Это сейчас какой-то разрисовали как клубный — но все равно принадлежит компании.

— Автобус «Шахтера» пробирался через блокпосты «Правого сектора» (организация, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации) в Запорожье — и улетал за границу оттуда. Что за ощущения?

— Омерзительно. Особенно, когда это чухно из «Правого сектора» (организация, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации) зашло. Взрослый дядька откуда-то с Западной Украины. Неряшливый, неопрятный. В тапках. Только что на посту ДНР чуваки фотографировались с Мирчей на телефон. Тот сидит впереди. Спрашивают: «Все здесь свои?» Луческу подает голос: «Я главный террорист...» Ну, хи-хи, ха-ха. Мы еще не осознавали, что это не шутки.

— Особенно поразившая вас картинка войны?

— Сижу в ресторанчике рядом с «Донбасс Ареной», какая-то встреча. Над городом кружит военный самолет. Народ стоит, глазеет. А это наводчик был — как раз нанесли удар по аэропорту. Тот как хрустальная люстра осыпался. Сейчас понимаю — летал ведь русский человек. Тварь! Наверное, в советские времена учился, красную звездочку носил. А дали бы команду — влупил бы по центру города. Как в Луганске по администрации. Еще был тяжелый случай.

— Что за случай?

— Есть у нас деревня Зайцево. Это пригород Горловки. Наш Сталинград. Все 7 лет по этой деревне бьют безостановочно! Дома сохранились через один — а люди живут. Бежать некуда. Человек во время обстрела нырнул в погреб, вылезает — а дома нет. Там ключевая позиция — школа!

— По ней бьют?

— Меня водил парень с позывным Архар. Бывший железнодорожник из Горловки. Указывает на окно: «Укропы там. Только не высовывайся, у этих дураков снайпер работает...»

— Сколько метров?

— 300-400. «Вот их позиции. А здесь — мы». Доплюнуть можно! Здесь, показывает, в класс мина прилетела, вот таблицы по арифметике разбросаны. А вот дырка — это фосфорная бомба вошла. Запрещенное оружие! Усмехается: «У нас примета — если видим, что машины ОБСЕ разъезжаются, значит, сейчас обстрел будет». Такой трогательный парень этот Денис. Поминаю его в утренней молитве.

— Погиб?

— Вскоре после нашей встречи разорвало. Ничего не осталось.

— Вы не рассматривали для себя вариант уйти на позиции? Воевать?

— Рассматривал. Моя жена считает — Господь отвел. Когда замес случился, я ногу сломал, лежал в госпитале. Несколько операций. А рвался воевать! Мог бы свое получить в окопах. Потом ситуация изменилась. Нет уже той остроты и необходимости. В нашу армию еще попробуй попади. Там молодежь — а я старый!