Нокаут арбитру, сожженная машина, прыжок в ледяную Неву, жесткое воспитание призеров Евро. Как Слуцкий начинал тренерскую карьеру

Писал объявления от руки, мама расклеивала их по району

Самое счастливое время в жизни. Для Слуцкого это не ЦСКА, где он трижды стал чемпионом России и наработал на сборную. Не «Москва», где получил первый свой шанс в премьер-лиге — и вывел команду без рода и племени на четвертое место в чемпионате и в финал Кубка.

Это волгоградская «Олимпия».

По одному только этому периоду в его жизни можно снимать кино. От счастья первых серьезных мальчишеских побед до предательства самого близкого человека. От ослепительного благородства одного из выпускников до бандитских «наездов». От пары десятков обожающих детских глаз до удара в челюсть судье. От мыслей, что в этой команде хочется работать до конца своих дней до ямы, из которой, казалось, уже не выбраться.

«Олимпия» — это вся его жизнь в миниатюре. Более того, меня не оставляет ощущение, что амплитуда взлетов и падений Слуцкого за семь с лишним лет, проведенных в этой волгоградской команде, покруче будет, чем все, что было дальше, под объективами телекамер.

Роман Адамов, один из тех, кого он вывел в люди, превратил 11-летнего мальчишку из городка Белая Калитва в лучшего бомбардира чемпионата России-2007 и бронзового призера Евро-2008, говорит: «Я с Леонидом Викторовичем не раз поднимал эту тему. И он признает, что еще раз этот путь в детском футболе он пройти не смог бы. Энергетически, морально это было бы невозможно. Такое могло быть только с первой командой. С первой его любовью в футболе».

«Олимпия», по сути, родилась из заметки в газете! Слуцкий рассказывает:

«Я закончил (с красным дипломом. — Прим. И.Р.) институт, поступил в аспирантуру, думал заниматься научной деятельностью. Начал работать преподавателем на кафедре футбола. Свободного времени при этом было достаточно много — и в 92-м году параллелльно стал работать детским тренером в обычной ДЮСШ, в которой сам когда-то занимался. Она называлась ДЮСШ-11. Там был разрушенный стадион, раздевалок просто не было. Я набирал детей, от руки писал объявления, давал их маме, а она ходила и расклеивала их по району.

А в 93-м читаю в еженедельнике «Футбол», что организовывается Детская футбольная лига для мальчишек 1982 года рождения, президент — Горлов Виктор Николаевич. А у меня как раз был 82-й в ДЮСШ-11, я их только набрал. И мне это показалось нереально увлекательным проектом. Поэтому я Горлову всегда говорю, что вот это объявление в газете активно стимулировало мою карьеру. И поиск людей, которые взялись бы за то, чтобы команда участвовала в этом турнире".

Дело было за малым — найти финансирование. От обычной волгоградской ДЮСШ-то до всероссийской Детской лиги — как до Луны. Слуцкий приятельствовал с однокурсником Александром Лаптевым, чей тесть Виктор Иванов был председателем облспорткомитета Волгограда. То есть первым спортивным лицом области.

Леонид рассказал Лаптеву о своей затее, и как раз Иванов посоветовал зятю поговорить с президентом клуба «Олимпия» Николаем Чувальским.

«Первым с ним встретился Лаптев, — рассказывает Слуцкий. — А потом уже пришел я. Дальше Николай Николаевич рассказывает историю, как увидел мои глаза — и понял, что команду нужно создать. Уж не знаю, что и как он увидел, но сказал так: «Давайте вы съездите, попробуйте, а я посмотрю, что у вас за команда. После этого и будем решать». И мы поехали на первый турнир в Богучар Воронежской области».

Людмила Николаевна добавляет к этому рассказу сына, что Лаптев подрабатывал у Чувальского ночным сторожем, так что обратиться к нему ему было несложно. А коммерческая жилка позволила Александру так построить первый разговор с директором школы «Олимпия», что тот уразумел, где чья выгода. Хотя для Чувальского поначалу это были исключительно расходы, а до того, как ребята станут взрослыми и их можно будет куда-то продать, еще дожить надо было...

Тем не менее он согласился. Слуцкий стал набирать команду детишек 1982 года рождения.

2003 год. Леонид Слуцкий проводит тренировку в «Уралане». Фото Андрей Молодцов

Леонид Слуцкий: «Уровень моего стресса — как у шахтера, который несколько суток провел в завале»

Здоровенный квадратный человек в кожаном пальто

А теперь послушаем самого Чувальского, ставшего позже чиновником и занимавшего кучу разных постов в Волгоградской областной думе, городской администрации и прочих властных структурах. Найти его удалось с помощью Горлова, который с президентом «Олимпии» приятельствует. Хоть теперь он и живет в Москве, поймать его в столице сложно, и об интервью мы договаривались два месяца.

Чувальскому приятно чувствовать себя человеком, который запустил тренерскую карьеру Слуцкого. И на мой вопрос: «Как вы думаете, если бы не «Олимпия», Слуцкий каким-то другим путем пробил бы дорогу туда, где он сейчас есть?» он мигом отвечает, причем для убедительности повторяя два раза: «Никогда. Никогда».

«Леонид долгое время ходил и искал людей, которые могли бы выделять деньги и при этом были приближены к спорту, — рассказывает Чувальский. — А я многие годы был борцом, когда-то подавал надежды и в футболе, привлекался в дубль одесского «Черноморца».

Так вот, зашел молодой человек. Если говорить откровенно — пацан пацаном. Но уже тогда — колоритная (в оригинале Чувальский сказал — «калорийная». — Прим. И.Р.) фигура. Очень эрудированный, грамотный, говорил хорошо. Наверное, мне это и понравилось. Когда ты его видишь — сразу начинаешь ему доверять. Тот же Гинер, уверен, пообщавшись с ним, как раз и понял, что перед ним стоит человек с большой буквы. И тоже доверил. Меня он точно так же «сломал». Нет, свой красный диплом он не показывал — я даже не знал, что он у него есть. Он очень скромный в этом плане, хвастаться не умеет. Просто я увидел в нем ту фигуру, которая сможет добиться цели.

И он начал подбирать команду. С момента его первого прихода ко мне до решения прошло пять-шесть месяцев. Сначала это было первенство города, потом области, а когда начали выигрывать у всех, стали ездить на Детскую лигу.

А как он их развивал! Поэтому и говорю, что Слуцкий — человек с большой буквы. Ни один учитель в школе не дал им столько, сколько он. Не по математике или биологии, а для понимания жизни. Он не такой, как все. И в грязные игры никогда не будет играть!

Знаете, кстати, я ведь понимаю одну вещь. Хоть «Олимпия» и существует по сей день, последний раз я на детский футбол ходил еще во времена Слуцкого. Потому что он этим жил и умирал. Каждый матч для него был как последний в жизни, и это передавалось и мне. Потом такого не было никогда. И я перестал ходить..."

Речь у Чувальского достаточно специфическая, обрывистая. Порой, чтобы понять мысль, приходится переспрашивать. Его язык и язык Слуцкого — это два совершенно разных, во многом полярных русских языка, как и их характеры, корни, темперамент. Но так сложилось, что две столь различные личности объединились на много лет.

Горлов до сих пор готов рассказывать посекундно, как познакомился с Чувальским. Такое не забывается.

«У нас тогда своего офиса не было, и мы снимали комнатешку в одной из высоток-«книжек» на Новом Арбате. И вот в нашем кабинете появляется здоровый квадратный человек в кожаном пальто с завязанным ремнем. Это был Чувальский.

И начинает говорить. Мол, мы создали команду, она у нас классная, но мы не хотим начинать с первой лиги. А у нас тогда ДФЛ была разделена на два дивизиона. Он невероятно меня душил! Сначала заходил с лестью: «Виктор Николаевич, детская лига — это прекрасно!» Лесть не подействовала. Потом заговорил по-другому: «Да ты знаешь, кто мы такие?» Не сработало и это. Спустя много лет он признается: «Тогда я зауважал ДФЛ и понял, что у вас есть спортивные принципы, которые действительно не нарушаются». И Леня по спортивному принципу начал с первой лиги".

Вскоре Горлов познакомился и со Слуцким.

Леня тогда худенький был, кудрявый. Очень стеснительный, интеллигентный человек. Поэтому как он убедил Николая Николаевича, которого очень непросто было уговорить, — не знаю. Когда Слуцкий с чем-то не соглашался, то не стоял на месте, а делал шаг вперед и говорил: «Да ну что вы!» И слово бодал головой. С Чувальским, кстати, он и при мне не соглашался, спорил. Но президент к нему прислушивался, особенно в том, что касалось игроков. По наводке Леонида Викторовича взяли Котова и Колодина из Камышина, Жданова из Белгородской области, Адамова из Белой Калитвы... Он сам подобрал этих ребят, и промахов у него не было".

В его работе с мальчишками была задействована вся семья Слуцкого — и мама, и даже бабушка. Ее не стало в 85 лет, когда тренер проработал в «Олимпии» два года, но некоторые ребята до сих пор помнят Марию Григорьевну. Они даже по-детски над ней подшучивали.

К старости бабушка стала плохо слышать — и, по выражению Людмилы Николаевны, «была у нас как автоответчик». Знала, что домой звонят только Леониду, и, когда его не было, сразу же отвечала: «Лени нет дома». А однажды позвонил сам Слуцкий: «Бабушка, это я». А та не слушает: «Лени нет дома!» И так несколько раз. Потом мальчишки долго ее передразнивали. А Адамов сам часто так отвечал, когда Слуцкий ему звонил...

Когда его работа в «Олимпии» только начиналась, он еще не оставил мыслей о научной карьере.

«Пока я работал с детьми в обычной ДЮСШ, еще не понимал, куда выведет ситуация, — говорит Слуцкий. — Мне было всего 22 года. Закончил аспирантуру, причем все кандидатские минимумы сдал на отлично. Но защититься не смог, потому что уже был погружен в «Олимпию» с головой. Загруженность там была не ниже, чем сегодня, когда я работаю на очень серьезном уровне. С детьми требовалось выполнять большой объем работы. В результате диссертацию я защитил только в 2008 году. Работал тогда в Самаре, но защищался в московской академии на Сиреневом бульваре».

Зато теперь Слуцкого приглашают читать лекции в Сколково для топ-менеджеров на тему лидерства.

2006 год. Леонид Слуцкий. Фото Александр Федоров, «СЭ»

Лупил, и практически всех. Там не было других вариантов!

Долгое время в сотрудничестве Слуцкого с Чувальским все было хорошо. Они даже подружились семьями, вместе летали отдыхать в Египет. Когда команду перед финалом турнира в Орехово-Зуеве селили в ужасной гостинице, и Слуцкий вообще спал на полу, поскольку мест не хватало — Чувальский приезжал туда на «мерседесе» и тут же перевозил мальчишек в самый дорогой, насколько это было возможно в подмосковном городе в 1997 году, отель с совсем другим питанием.

«Мы могли проводить приличную селекцию, у нас было восемь иногородних футболистов, — вспоминает Слуцкий. — Чувальский создал действительно очень хорошие условия, он, правда, болел этим какой-то промежуток времени. Ну а позже это принесло ему и значительные средства».

К последнему мы еще вернемся. Это, по версии Слуцкого, самым прямым образом скажется и на его судьбе.

Чем взрослее ребята становились, тем чаще приходилось вызволять их из каких-то историй. Чувальский рассказывает: «Были среди мальчишек задиристые — тот же Андрюха Рябых. Бывало, подерутся с бандитами на улице — Николай Николаевич едет спасать. И Леонид Викторович тоже. Если что-то случалось, Леня сразу прибегал, для него не было дня и ночи. А я разбирался, ловил по улицам тех, кто их обидел. Со мной лучше было не связываться».

Глядя на интеллигента Слуцкого, очень трудно поверить, что когда-то он вел себя со своими игроками совсем иначе. Но вот его собственный, во многом шокирующий рассказ, который охотно подтверждали бронзовые призеры чемпионата Европы-2008 в составе сборной России Адамов и Колодин. Два воспитанника одной и той же провинциальной школы, дошедшие до большого турнира на уровне национальных команд, — этим показателем, при мне поразившим владельца «Интера» Массимо Моратти, Слуцкий может гордиться не меньше, чем двумя чемпионскими званиями и выходом в четвертьфинал Лиги чемпионов.

«В «Олимпии» я очень сильно довлел над футболистами. Там был жесточайший контроль и, можно сказать, гестаповские меры. В десять вечера они должны были обязательно быть в своих комнатах, четко ходить на уроки, в рассчитанное по минутам время есть, спать.

Почему так сурово? Я видел работу всех выпускных годов спортинтернатов, дружил с ребятами оттуда. Поэтому прекрасно понимал, в чем причина резкого спада у большинства юных иногородних футболистов, там проживающих: всю тренировочную работу и весь талант они «спускали» в свободное время. Были выпуски, в которых прямо со школьной скамьи человек шесть-семь отправлялись в места не столь отдаленные. Времена были сложные — 90-е годы. Так не просто ни один из тех мальчишек после выпуска не сел в тюрьму, но из 20 человек моего выпуска 17 заиграли в командах мастеров!"

Методы работы у Леонида Викторовича тогда были специфические. Колодин в одном из интервью обмолвился, что тренер их и отлупить мог. Слуцкий признается:

«Лупил, и практически всех! Там не было других вариантов. Сейчас я об этом, конечно, жалею, но в том возрасте, в котором они ко мне поступили, это был самый эффективный способ воздействия. Если они делали что-то чересчур не так, то получали «леща» или пару пендалей. Это имело очень быстрый эффект: чтобы объяснить, что мальчишки делают не так, требовалось два часа беседы, а вылетавший «лещ» тут же делал свое дело.

Наверное, это неправильно, но я сам был еще молодым человеком, а уже приходилось воспитывать большую группу очень сложного народа. В подростковом возрасте они и вовсе были готовы пуститься во все тяжкие. Я и предметы разные в раздевалке тогда много раз швырял. В стену или просто в неопределенном направлении летали и стулья, и пластиковые бутылки. Но самое главное, что никто из них не в обиде. Они знают, сколько времени я на них потратил. У меня ведь на том этапе и личной жизни не было. Я женился, только когда закончил работать в «Олимпии»..."

Адамов в нашей беседе раскрыл некоторые детали того, как Слуцкий их воспитывал:

«Я был в первых рядах тех, кто от Леонида Викторовича получал! Это абсолютная правда! За все. Поводы мы, подростки, ему всегда давали, натворить все время что-то могли. Да и позже. В «Уралане», где меня уже не было, он в Дениса Колодина то ли бутсу, то ли мяч запустил. Там историй достаточно много — сядем, как всегда, под Новый год, вспомним.

Меня он бил, допустим, узнав, что я курить начал. Кто-то меня сдал с сигаретами. Расплата наступила на следующий день, в восемь утра. Я спокойно спал. И тут мне как по лицу дали моими же паспортом и свидетельством о рождении! «Собирай вещи, ты отчислен».

Хорошо, у него удар тогда не поставленный был — это только сейчас он боксом занялся. Так что я особо не почувствовал. Я понял, что тренеру сдачи не надо давать, просто упал и все. Мне было лет 16 или 17. Но у нас к нему настолько большое уважение было, просто огромнейшее, что мы не злились на такие вещи абсолютно. Потом ребята пошли и попросили Слуцкого за меня, как обычно у нас бывало. Оставили..."

Время тогда было немножко другое. И методы относились к тому времени. Представляете, сейчас какой-нибудь родитель выложит такое видео. Да тренера сразу лицензии лишат, к детскому футболу не подпустят! А мы все состоялись в футболе и в жизни во многом благодаря Леониду Викторовичу. Любые слова благодарности будут недостаточными, таких слов найти невозможно".

Когда я спросил, бросил ли он после этого курить, Роман усмехнулся:

«Нет. Стал лучше прятаться! Когда Слуцкий поймал — было стыдно. Но так и не бросил. До сих пор курю...»

2006 год. Леонид Слуцкий и Сергей Семак. Фото Татьяна Дорогутина

Леонид Слуцкий: «Показатели Думбья были такие, что 70-летний человек бил бы по воротам лучше»

Нокаут арбитру

В 1996-м и 97-м «Олимпия» дважды становилась чемпионом ДФЛ. Первый раз — проигрывая по ходу финального матча московскому «Динамо» — 0:2, но выиграв в серии пенальти. Еще много лет, когда Слуцкому было тяжело, он включал запись того матча. После него он по уговору с командой прыгнул в холодную Неву около «Петровского», где на Малой арене проходила игра.

Пошли и победы на престижных международных турнирах — в Мюнстере и Милане. В награду Чувальский купил «Олимпии» автобус. Солидняк! Можно переходить во взрослые соревнования. Что сразу же после второй подряд победы в ДФЛ в 1997 году команда Слуцкого храбро и сделала.

Все их отговаривали — мол, без шансов. Но соревнования КФК — или третью лигу, как это тогда называлось — они прошли за два года. В первом сезоне только что вышедшие из детского футбола 15-летние мальчишки, конечно, не смогли на равных биться со взрослыми мужиками. Но, освоившись и оббившись, на следующий сезон выиграли Кубок КФК и вышли во второй дивизион. Профессиональный!

Там-то, в уже повзрослевшей «Олимпии», молодой тренер Слуцкий и получил свой первый в карьере жесточайший урок. Это случилось 3 июля 2000 года, в Саранске, в матче со «Светотехникой» — будущим победителем зоны «Поволжье». «Слуцкий — педагог с большой буквы. Но судье может врезать», — сочно формулирует Чувальский. Тогда случилось именно так.

«Судейство во второй лиге оказалось специфическим, — вспоминал Слуцкий. — Клуб не делал ничего, чтобы оно было другим. Мы просто играли в футбол. Соперники поступали иначе, мы начали проигрывать, — и я видел, как буквально на глазах ребята, привыкшие выигрывать, психологически ломаются.

В тот день в Саранске все сошлось воедино. Сначала нам забили гол из километрового офсайда — и он был засчитан. Потом назначили пенальти — позже Экспертно-судейская комиссия признала, что им там и не пахло. Футболисты начали выталкивать судью за боковую линию — как раз в техническую зону, где я находился. Тут арбитр показал парню, который даже не дотронулся в подкате до соперника (но был наказан 11-метровым), красную карточку. И встал с этой карточкой в метре от меня.

Я всегда считал, что футбол — вершина справедливости. С этим чувством много лет тренировал «Олимпию». В тот момент у меня было чувство, будто кто-то незаслуженно бьет моего ребенка — и, как отец, я не выбирал методов защиты. Видел, что на меня смотрят эти 17-18-летние пацаны, которые не понимали, что происходит, и своими взглядами говорили: «Защитите нас как-то, в конце концов!» И на каком-то абсолютно рефлекторном уровне у меня вылетел правый боковой. Такую вот я выбрал форму защиты. Хотя, конечно, и ужасным способом. Бить судью — не самый эффективный способ изменить мир".

Слушаю этот рассказ и понимаю: опять гены! Виктор Борисович Слуцкий был мастером спорта по боксу. И у его сына в состоянии стресса сквозь всю его интеллигентность это однажды тоже прорвалось. Кадры, как вспоминает сам Слуцкий, были жуткие — у арбитра Николая Павлова из Чебоксар была разбита бровь, кровь хлестала.

Матч он кое-как доработал, но потом за свои художества в том матче был пожизненно дисквалифицирован и больше не судил никогда.

Чувальский не согласен с тем, что клуб не делал ничего, чтобы защитить команду от судейского произвола. Аргумент приводит зубодробительный в прямом смысле слова: по словам президента «Олимпии», он собственноручно... выбил два зуба одному излишне наглому рефери. Имело ли это какие-то последствия, история умалчивает — но факт, что в Саранске, где Чувальского не было, над командой издевались. С такими вот последствиями.

«Сколько судей были наказаны за то, что они издевались над детьми, брали деньги! — говорит Чувальский, и отчего-то ему веришь. — Бывало, мы проигрывали 0:2, я заходил в судейскую — потом 4:2 выигрывали. При всяком стечении обстоятельств. Знаешь, что сильнее на голову — и проигрываешь из-за какого-то негодяя со свистком, которому жмут карманы 30, 40, 50 тысяч рублей. У нас таких возможностей не было. И Слуцкий был категорически против этого. Он вообще в эти игры никогда не будет играть. Для футбола Слуцкий — самый большой россиянин! Я ведь, когда попал в футбол, начал изучать все его интриги. И знаю, о чем говорю».

Слуцкий был дисквалифицирован до конца сезона — и руководил командой с трибуны. Но главные сложности ждали его впереди.

2007 год. Леонид Слуцкий. Фото Александр Федоров, «СЭ»

Предательство и отставка

«В эти полгода дисквалификации не происходило ничего особенного, — продолжает Слуцкий. — Я продолжал выполнять роль главного тренера, просто сидел на трибуне. Все-таки это вторая лига, кто там будет следить, зашел я в раздевалку или нет? И в конце сезона Чувальский объявил мне, что я больше не буду работать главным тренером «Олимпии». Особо не объясняя причин. Но я понимал, почему Николай Николаевич меня убирает. Потому что там зрели очень большие барыши с продаж игроков. А никак со мной не расплатиться было бы совсем некультурно.

Формально все было оформлено как мой уход по собственному желанию, все чинно-благородно. Если быть до конца честным, он предложил мне административную должность — вице-президента «Олимпии». Но это была форма увольнения: как известно, хочешь человека убрать — повысь его. Потому что это принуждало меня отдать свою команду. Вице-президент «Барселоны» — это круто. А вице-президент «Олимпии» — может, тоже неплохо, но я был тренером и не видел себя в другой профессии. Он прекрасно понимал, что я на это не соглашусь.

Думаю, что если бы он меня не уволил, то я бы до сегодняшнего дня там работал. Потому что я человек очень благодарный и привязчивый. И если где-то мне было хорошо и комфортно, где люди для меня сделали что-то доброе — а Чувальский, справедливости ради, делал — то я готов был в этом месте работать всю жизнь".

Слуцкий не отказался расшифровать финансовые подробности происходившего:

«Футболисты моего года выпуска были проданы на общую сумму в миллион долларов. Для 2000 года это просто громадные деньги. Чувальский говорит — триста тысяч? Нет, именно миллион. Могу даже дать раскладку. 300 тысяч — Адамов: сначала аренда за 50 тысяч в «Шахтер», затем продажа за 250 в «Ростов»; 250 — Колодин в «Уралан», 220 — Рябых в киевский «Арсенал», 150 — Бочков в «Уралан», 30 — Фаустов в «Ростов» плюс еще группа игроков за небольшие деньги. Все это я знаю абсолютно точно. Конечно, из этих денег я не получил ни копейки.

Чувальский, в свою очередь, признает:

«За того же Адамова по большому счету нужно было хотя бы 10 тысяч долларов Леониду Викторовичу дать. Но тогда мысль была одна — спасти футбольный клуб. Мы были кредитованы, и если бы не отдали эти деньги, клуба бы не стало. Надо было снять напряжение, и я как хозяйственник это понимал».

В целом же у президента «Олимпии», разумеется, другая версия ухода Слуцкого. Правда, на мой вкус, не слишком внятная.

«Николай Толстых как руководитель ПФЛ после дисквалификации Леонида заставил нас принести бумагу, кто будет тренером на эти шесть месяцев. Мы официально назначили и.о. Сергея Попкова — главного тренера нашей команды 1984 года рождения. При этом Леня продолжал тренировать, а я все это время продолжал платить ему зарплату. Хотя, по правде говоря, какие там зарплаты — кот наплакал.

А потом срок дисквалификации истек, Слуцкий официально вернулся. И тут у него началась склока с Попковым, и в итоге он ушел. Почему они поругались, кто из них прав — не знаю, это их надо спрашивать. Для меня это мелочь. Кстати, Леня уходил, потом возвращался... До конца не понимаю, что там случилось. Я не влезал в эту историю.

Они же лучшими друзьями были. Слуцкий с руки хлеб ел у Сергея Николаевича! Когда я их первый раз увидел, они были вместе. Пришли втроем — они двое с Лаптевым, трудно уже вспомнить, кто кого привел. Для Слуцкого именно Попков был номером один. Причем даже не помощником, а учителем. Леня вообще у всех учился. Но когда достигал какого-то момента, когда этот человек больше ничего не мог ему дать, все прекращалось.

Попков долго был у Леонида идеологом, все учебные программы расписывал. Башка! А дружили они так, что Слуцкий стал крестным сына Попкова. Но сами они не общаются...

Попков — старой школы. Леня может сказать жесткие слова, а потом по головке погладить, он гибче. А Сергей не мог, он забывал отметить у ребенка: «Вот здесь молодец». На этом они и поругались. Попков чуть старше, он лучше подходил к российскому футболу тех времен. А Слуцкий был человеком нового футбола.

Но Попков тоже — двукратный чемпион России в ДФЛ. И в определенный момент у нас появилась стратегия для взрослой команды — дополняем 82-й год 84-м... В итоге Слуцкий ушел, а главным тренером стал Попков.

А насчет того, что, если бы не та ситуация, Слуцкий до сих пор мог бы в «Олимпии» работать... Он преданный, без вопросов. Но Леня должен радоваться тому, что они тогда с Попковым поругались, и он ушел. Потому что перерос наш клуб, и это было видно. Он не мог работать на этом уровне дальше".

Это сейчас, когда Слуцкий — трехкратный чемпион России, легко говорить: перерос, не мог работать на этом уровне дальше. Вот только тогда он уехал из второй лиги ниже, в КФК...

Когда Слуцкий слышит о том, что он уходил, но вернулся, его брови взлетают вверх: «Куда я вернулся? Это Николай Николаевич выдумывает. Никуда я не возвращался».

В качестве третейского судьи интересно было узнать мнение президента ДФЛ Горлова — человека, который сохранил теплые отношения и со Слуцким, и с Чувальским.

«Разошлись они драматично, и драма была очень серьезная. У меня был период, когда я Колю абсолютно не поддерживал. Мне не хотелось дружбу терять, но я к нему сознательно не ездил — год, два... Чувальский предлагал Слуцкому пост вице-президента клуба. Но Леня закусил удила, был принципиален и ушел.

Это был развод двух очень амбициозных и по-своему талантливых людей, которые не состоялись бы друг без друга. Много лет они не разговаривали, но потом вновь стали общаться. В позапрошлом году Чувальский в Волгограде пригласил к себе Леню, меня, мы весь день (что для нынешнего Слуцкого много) провели вместе. Съездили на базу «Олимпии», а они играли в нарды: Леня их любит, а Коля так вообще фанат".

Выше уже прозвучала фамилия, которая дополняет этот фильм — нет, не только о Слуцком, а обо всей России 90-х — новым поворотом.

Предательством.

Фамилия Попков среди близких к Слуцкому людей элементарно запрещена к употреблению. Как Волан-де-Морт из «Гарри Поттера» — Тот, Чье Имя Нельзя Произносить Вслух. В разговоре со мной этого не делали, например, ни Людмила Николаевна, ни Адамов.

Последний — опять-таки не называя фамилии — разражается эмоциональным монологом:

«После дисквалификации у Слуцкого начались проблемы в «Олимпии». Там у него вторым тренером был товарищ такой, даже друг. Ближайший, как он думал. И он его подсидел — причем в наглой, циничной форме. Все это было очень некрасиво.

Причем мы всей командой подходили к нему, говорили: «Это неправильно, Викторыч вас тащил». Молодые были, эмоций не скрывали. Может, и неправильно слова подбирали, но суть была абсолютно верной. А была она такой: «Мы — футболисты, играть будем, никуда не денемся. Но вы как человек для нас не существуете». Хотя на тот момент, 15 лет назад, формулировки были другими".

Людмила Николаевна тоже в эмоциях на этот счет особо не стесняется:

«Это единственный человек, которому Леонид не подаст руки. Он ему безгранично доверял, они были близкими друзьями. Сын привел его в «Олимпию», устроил его туда. А тот потом стал плести интриги и в итоге его подсидел. Пока он был дисквалифицирован, вел работу...»

А что же сам Слуцкий? Оказалось, близкие к нему люди высказываются на тему Попкова жестче, чем он сам. И на тему «нерукопожатности» бывшего помощника он хоть и отвечает утвердительно, но после паузы и с некоторыми сомнениями:

«На сегодняшний день... Ну да. Хотя я его и не видел уже сколько лет. Тогда для меня это было очень болезненно. Но каждый человек по-своему воспринимает ситуацию. Я ее воспринял как предательство, он — как шанс стать главным тренером.

Адамов, говорите, сказал, что меня тогда подсидели в наглой и циничной форме? Ну, Адам — человек очень категоричный, «правдоматочный». Ему, наверное, это видится так. И мне тогда тоже виделось так. Было очень обидно, потому что с моего глобальнейшего восьмилетнего труда, когда я этих ребят нашел, привез, поил, кормил, воспитывал, сливки сняли другие люди. При том что воспитана была плеяда нереальных для Волгограда игроков.

Сейчас пытаюсь понять, как мы в 1999 году выиграли КФК. Этим ребятам было, по существу, по 16 лет, кому-то исполнилось 17. Сегодня смотрю на 16-17-летних футболистов — и думаю о том, что наши тогда уже на равных играли против мужиков сначала в третьей, а потом и во второй лиге. Это были просто немыслимые вещи!

Попков был моим лучшим другом. Когда я после травмы восстановился и попробовал вернуться в футбол, то пришел в ШВСМ — школу высшего спортивного мастерства. Он там был тренером, а я попытался вернуться в качестве вратаря. Года полтора эта команда существовала, я у него играл, и мы стали общаться.

В «Олимпию» не то чтобы я привел его сам. Он был достаточно известным тренером в волгоградском детско-юношеском футболе. Работал в разных интернатах. Через какой-то промежуток времени после прихода мы с Лаптевым его порекомендовали. Я работал с 82-м годом, Попков — с 84-м, Лаптев — с 86-м. А потом произошло то, что произошло".

В концовке нашего разговора о Попкове на мой вопрос: «Сейчас, может, с ним и поговорили бы?», Слуцкий ответил: «Наверное, да».

2006 год. Леонид Слуцкий и Микаэль Лаудруп. Фото Александр Федоров, «СЭ»

«Футбол вреден для здоровья». Слуцкий и Тарасов рассказали о минусах своего спорта

Сожженная машина

Уволенный из родного дома Слуцкий собирает манатки и уезжает в станицу Полтавская Краснодарского края, где появилась команда КФК. Он увозит туда группу своих игроков «Олимпии», которая не была там на профессиональных контрактах, то есть фактически оказалась после выпуска у разбитого корыта. Тот же Горлов, человек — в силу равно товарищеских отношений со Слуцким и Чувальским достаточно беспристрастный — оценивает тот его шаг так:

«В ситуации, когда было трудно, Леня не бросил ребятишек, которые не подходили «Олимпии». Никого из тех, кто был там на контракте, он в Полтавскую не забрал и забрать не мог. И многих вернул в большой футбол, причем некоторых не только во вторую лигу, но и в первую — например, Сашку Дутова. Это тоже был поступок».

А потом...

«У него была какая-то старенькая иномарка. И она в Волгограде странным образом сгорела. Такие времена были», — рассказал Горлов. Стоило немного копнуть — и выяснились прелюбопытные детали. Слуцкий и его близкие пришли к выводу, что сделал это — Чувальский. Доказать это, правда, не удалось — хоть Людмила Николаевна и подавала заявление в прокуратуру...

Людмила Слуцкая:

«Это была маленькая старая «БМВ». А я как раз пошла учиться на курсы вождения. Думала — сейчас вот научусь и сяду за эту машинку. А Леониду купим что-то еще. В итоге купили «шестерку»...

Все пошло оттого, что Леня забрал часть не нужных «Олимпии» ребят в Полтавскую. Как, мол, он посмел, кто он такой? Там ведь не только машину сожгли. Там были и бандюки, и наезды. Это был нож в спину.

Но как-то разобрались. Точнее, я разобралась. Прямо пошла к этому человеку и сказала: «Знаю, что это вы. Нет-нет, я все знаю. Если еще что-то будет, мне в этой жизни терять нечего». Продолжения не было. Все закончилось.

Ходили и в милицию, и в прокуратуру. Но это было бесполезно. Нам сказали: «Мы все знаем, но сделать ничего не можем». И это при том, что в Волгограде я тоже была не последним человеком. Но мы все это пережили. Интуиция у меня всегда работает — и даже когда Леня в Полтавскую уехал, у меня никогда не было тревоги, что все, конец, и завтра он пойдет работать грузчиком в тот мебельный магазин, где работали выпускники Волгоградского института физкультуры".

Сам Слуцкий вносит важное уточнение, после которого героизм его мамы становится еще очевиднее. Но до какой же все-таки степени время зарубцовывает раны, если при упоминании о сожженной машине он чуть ли не смеется...

«Да, было дело. Все удалось разрешить маме. Она пришла к Чувальскому, бросила ему ключи от нашей квартиры на стол. И сказала: «Зачем машину жечь? Вот ключи, можете зайти и забрать все, что хотите». А я подчеркиваю: забрал тех футболистов, которые были не нужны «Олимпии». Туда входили Бурченко, Сахаров, Дутов — в общем, вторая волна. Адамов, Колодин, Бочков, Жданов, Рябых, Чернов, Казанцев — все звезды остались. А эти футболисты, мои воспитанники, были уже отчислены, потому что команду возглавил Попков и заводил туда своих игроков 84-го года рождения. Но Николай Николаевич считал, что это все — его, что даже те, кто без контрактов, должны здесь жить и умереть.

А я за них слишком переживал. Чувальский счел, что я их украл. Естественно, никто их не крал. Контракты тогда заключались на один год, они закончились, продлевать их никто не собирался, и я увез их абсолютно законно. Но я таким образом-де лишил его какого-то виртуального заработка, и за это он решил меня наказать. Мама ходила в прокуратуру, что-то пыталась сделать. Я на тот момент был уже в Полтавской и не погружался в весь этот процесс. Сейчас уже абсолютно спокойно ко всему этому отношусь. Кстати, вы задавали Николаю Николаевичу вопрос насчет машины?"

Конечно, задавал. И вот что услышал:

«Бред, клянусь вам! — воскликнул Чувальский. — Год-полтора мы разбирались, кто это мог сделать. Были, конечно, мнения, что это мы. Но так совпало, что этот инцидент совпал с тем, что у нас с Леонидом как раз в этот момент был конфликт, как и у него с Попковым. Я тогда был замом председателя Волгоградской городской думы. Где был он и где я?

Думаю, что это была чисто такая ситуация — какой-то урод на улицу просто вышел и это сделал. Тогда жгли много машин. Я с ним позже встречался и говорил: «Леня, ты фильтруй то, что тебе говорят, ты же взрослый мальчик. Кто-то тебе рассказал что-то про меня. Но я свою жизнь прожил и хочу тебе сказать: я рад, что ты в моей жизни есть. Что ты добился чего-то. С нуля, из ничего. Благодаря самому себе».

А там, наверное, у него эмоции взыграли. Может, кто-то ему наплел. Мне это было бы тоже интересно узнать. Но говорить и писать могут о чем угодно. Если бы я что-то захотел... И он об этом прекрасно знает. Всегда говорю ему: «Если кто-то тебе на меня что-то наговорил, набери мне напрямую. Ты же мне как родной — что мне скрывать?

Но я подозреваю, что там обворовали машину, а потом подожгли. У нас был скандал, до прокуратуры доходило. Он же начал писать, защищаться. Я тоже задавал вопрос этому прокурору. Он сказал: «Подозрение на то, что кто-то вскрыл машину, и все это произошло». Прокуратура же не просто так это сказала, там все расследуется. Это несчастный случай, чье-то хулиганство. Если бы было что-то более серьезное, привлекли бы любого. Тем более — должностное лицо".

Выводы из всего сказанного представляю возможность сделать вам, уважаемый читатель. У меня в памяти почему-то всплывают кадры из фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». Жестокого, депрессивного, но честного...

Впрочем, в отличие от «Левиафана», нашего героя ждал хеппи-энд. Бывает в России, к счастью, и такое.

Но самое потрясающее во всей этой истории — это то, что Слуцкий с Чувальским снова стали общаться. Такое, думаю, может быть только в России.

«Кто сделал первый шаг к восстановлению отношений?» — спрашиваю Чувальского. — «Я, конечно». Вспоминает еще какую-то историю, как лет семь назад Слуцкого остановили за рулем, и тот ему позвонил: «Что делать?» Президент «Олимпии» вроде как набрал начальника ГАИ области, и тренера отпустили.

Интересуюсь у Слуцкого, как он после всего случившегося мог восстановить контакт с Чувальским. И слышу мощнейший, по-моему, монолог, который очень многое говорит о нем как о человеке.

«У меня самого это в голове не укладывается. Но вот смотрите. Юрий Викторович Белоус уволил меня из ФК «Москва». Он сегодня может рассказывать, что это был Прохоров, но уволил он. Причем в контракте, который подписывал со мной Белоус, был такой пункт, что если я ухожу по собственному желанию, то должен выплатить клубу миллион долларов. При зарплате в 15 тысяч долларов. И Юрий Викторович, когда ему стало понятно, что я ухожу, и у меня появились определенные варианты, требовал от меня, чтобы я написал заявление по собственному желанию.

Расставание, словом, тоже получилось очень некрасивое. Потом вышло такое же его телевизионное интервью, несколько газетных. У меня мама, например, рыдала от этих интервью. Тем не менее, когда Юрий Викторович покинул «Москву», первым, кто ему позвонил, был именно я.

Наверное, у меня так устроен мозг, что я пытаюсь помнить хорошее. И Чувальский для меня сегодня — это человек, который первым дал мне работу. Который был основателем «Олимпии», и без него там ничего невозможно было бы сделать. Человек, который помог мне прожить лучшие годы моей жизни, потому что годы в «Олимпии» я именно таковыми и считаю.

А Белоус был первым человеком, который поверил в меня на профессиональном уровне, настоял на том, чтобы я стал работать главным тренером команды премьер-лиги, дал мне такую возможность. А то, что кто-то меня потом увольнял, жег машину или что-то еще... Я предпочитаю об этом не думать. У того же Белоуса, наверное, был свой повод, чтобы дать такое интервью, ему надо было оправдать мое увольнение и приглашение другого тренера. Надо было подчеркнуть мои недостатки. Логику его действий я понимаю. И, повторяю, помню в первую очередь хорошее — и продолжаю, и буду продолжать с ним общаться..."

Мама Слуцкого, по-моему, весьма сдержанно относится к тому, что сын вновь общается с Чувальским.

«Николай Николаевич — такой человек, что никогда не считает себя неправым. Он просто не думает, что сделал что-то плохое для тебя. Поэтому для него позвонить ничего не стоило. А Леонид — он не злопамятный, чтобы сказать: «Ну все, я с этим человеком больше не общаюсь». Я на эту роль больше подхожу.

Звонит — отвечаешь. Просит билеты на матчи — даешь... Как-то пригласил Леню на свою турбазу отдохнуть. И те события как-то немножко отошли, все-таки уже 15 лет прошло. Но того отношения, которое было раньше, все равно больше не будет. Я могу с кем-то разговаривать, а в голове будет крутиться: «Ах ты такой-сякой. Раньше такое творил, а сейчас сидишь, улыбаешься. Леня умеет прощать людей. Я — нет. Я — вредная».

И ситуации с Чувальским и Белоусом Людмила Николаевна дифференцирует: «Это разное. Чувальский — это нож в спину. А у Белоуса, наверное, на то были свои причины».

Чувальский несколько обижается на Слуцкого, что тот уделяет общению с ним недостаточно времени, не отвечает на звонки:

«Был прощальный матч Адамова. На следующий день мы с Леней встретились, играли в нарды, прекрасно провели время. Потом поехали на телевидение, организовал ему прямой эфир на всю Волгоградскую область. А с тех пор — ничего. Что могло случиться?

Договорились вроде встретиться 2 ноября прошлого года, пообщаться. 2-го прошу жену, которая прекрасно Леню знает и отлично к нему относится: «Слуцкий сегодня должен позвонить и приехать. Приготовь!» Она приготовила. Он не звонит — я сам звоню. Он трубку не берет. Больше всего на него обиделась моя жена.

Задайте, как посол мира, ему вопрос: «Что случилось? Трубки не берешь, не общаешься. Занятой? Это не оправдание. У него же два таких человека за всю жизнь — я да Гинер. Остальное — промежуточное. И я о нем ничего плохого не могу сказать. А когда он перестает кого-то слушать, у отношения сразу становятся хорошими».

Я специально, чтобы не полагаться на память, заглянул в календарь. И точно. 3 ноября 2015 года ЦСКА играл на «Олд Траффорд» матч Лиги чемпионов с «Манчестер Юнайтед». 2-го, стало быть, прилетел в Манчестер, и я там в отеле команду и Слуцкого встречал.

Он никак, совсем никак не мог 2 ноября встретиться с Чувальским. И в предыдущие, и в последующие дни тоже не мог. Потому что прямо перед тем у ЦСКА была игра с «Уфой», а сразу после — с «Краснодаром». И когда у команды такой график — тут не до отвлекающих от дела, да простит меня президент «Олимпии», встреч.

Трудно объяснить почти 60-летнему человеку, который искренне уважает Слуцкого, но все еще воспринимает его как 25-летнего начинающего тренера «Олимпии», что он уже совсем другой. Что загруженность и масштаб его работы не позволяют посреди сезона тратить силы и время на общение с прошлым.

Чувальский — важный региональный чиновник и бизнесмен, который привык, что на поклон идут к нему, а не наоборот. Поэтому и не рад такому повороту. В свое время он действительно многое сделал для Слуцкого, и тот это помнит и ценит. При этом заставив себя забыть о куда худшем.

Но, когда жизнь главного тренера ЦСКА и сборной расписана по минутам, меньше всего уже не Лене, а давно уже Леониду Викторовичу нужно чье-то назойливое желание пообщаться. У него в это время нет лишнего времени — даже часа-двух. Но не все люди, даже важные для него когда-то, имеют достаточно такта, чтобы это понимать. Чтобы просто сказать «спасибо» за билеты на сборную от ее главного тренера. Тоже ведь немало.

Не в такую уж и давнюю пору тренер-чемпион Слуцкий пришел домой к Чувальскому в Волгограде. Когда он его провожал, в дверях столкнулись с новыми визитерами, солидными людьми. Те покачали головой: «О, Николай Николаевич, с какими вы людьми знаетесь!» В 90-е все было наоборот и точно такие же фразы при встречах говорили Слуцкому.

Время идет, люди меняются ролями.