«В силу характера Нетто было сложно общаться с руководителями. А с нефутбольными — вообще невозможно». Монолог Шалимова

В четверг Игорю Шалимову, экс-звезде «Спартака» и итальянской серии А, исполнилось 54 года. В первом томе книги нашего обозревателя Игоря Рабинера «Спартаковские исповеди», вышедшем в свет в декабре, опубликованы монологи брата Нетто Льва и племянницы Людмилы. Также там можно прочитать воспоминания воспитанника Нетто по спартаковской школе Шалимова, записанные Рабинером в 2012 году и никогда ранее не публиковавшиеся. Сегодня они — в «СЭ».

Трагедия Игоря Нетто. Пронзительный рассказ брата легенды о последних годах его жизни

«Первой футбольной книжкой, которую я прочитал, была автобиография Нетто»

— С Нетто мы начали заниматься в десять лет, когда я перешел к нему в школу «Спартака» из «Локомотива», — рассказывает Шалимов. — Решение о переходе принял мой брат, который на семь лет старше, тоже занимался футболом и был для меня в этой области самым большим авторитетом. На своем опыте — а он сам прошел школу «Локомотива» — брат рассудил, что перспектив в «Спартаке» у меня будет больше. А сам я до последнего не мог решить, уходить или оставаться.

Игорь Александрович запомнил меня по матчу, когда я играл за «Локомотив» против его спартаковской команды и забил ей три мяча. По крайней мере, об этом написано в книжке. То, что забил, — точно! Даже у меня тогда из головы вылетело, а у него — нет, и он сказал об этом, когда брат меня к нему привел. Представляете, пацану десять лет, а его такой человек к этому времени уже помнил по игре младшего возраста! Вот как он был увлечен своим делом.

Хотя в то время я не отдавал себе отчет, кто такой Нетто. Понял, когда он уже стал моим тренером и отец с братом рассказали, что это был за игрок. Первая футбольная книжка, которую я в жизни прочитал, была его автобиография «Это — футбол». Она лежала у нас дома. Наверняка ее брат где-то достал.

Станислав Черчесов и Игорь Шалимов.

Александр Федоров, Фото «СЭ»

В день, когда нужно было делать окончательный выбор, не мог дозвониться до брата, который играл где-то во второй лиге не в Москве, а мобильных телефонов тогда не было. Я плакал, не зная, что делать. Мне звонили и Нетто, и тренер «Локомотива», спрашивали, приду я на следующий день или нет. А я ничего не мог ответить и говорил, что телефон не работает и ничего не слышу. Клал трубку — Нетто перезванивал. Тут я понял, что нужно взять трубку и что-то сказать. И ответил, что, скорее всего, останусь. Игорь Александрович ответил: «Жалко, конечно. Но майчонку тогда завези, а то у нас трудности с экипировкой». Они же мне успели майку спартаковскую дать.

Наутро просыпаюсь, еще ничего не решив. Родители ничего конкретного не говорят, до брата не дозвониться. Сам решаю и еду в «Спартак». А у него как раз матч моего года рождения, 1969-го. Тренер 1968-го подходит и спрашивает:

— Ты же вроде решил остаться?

— Нет, я в «Спартаке».

— Ну тогда иди переодевайся, выйдешь на второй тайм, — решил Нетто.

Эту ситуацию с выбором, который нужно было делать в ту же секунду, я запомнил на всю жизнь.

Первый круг того чемпионата Москвы я не играл, поскольку «Локомотив» включил все свои рычаги и меня, десятилетнего (!), дисквалифицировали. Было тяжело, но я не отступился и потом об этом никогда не жалел. Из-за Нетто.

«Игорь Александрович очень много требовал и был фанатом бразильского футбола. У него все было на технике»

Спустя годы думаю, что он был очень хорошим детским тренером. Игорь Александрович делал то, что нужно, — а с ребятами лет до тринадцати нужно в первую очередь заниматься техникой. Как обрабатывать мяч, как бить, что такое культура паса и как сделать так, чтобы при передаче мяч не прыгал... Он очень много требовал и проводил очень много индивидуальных занятий.

Тренируемся на четвертинке манежа, основная группа играет в «квадрат», а остальных он разбивает по парам и следит за каждым движением. Подбрасывает мяч, после чего мы обрабатываем, отдаем «щекой» и «шведой». Он объясняет, что такое дальняя нога и как под нее отдавать. Меня брали в пары чаще других, но тогда я это не особо замечал. Теперь же понимаю, что ничего случайного не бывает.

В результате мы переходили в дубль уже технически оснащенными. Все правильно — к четырнадцати годам уже надо определять игроков по позициям и учить их тактически играть в своих зонах. А до того — техника, техника, техника. Он требовал и нередко «подкипал», покрикивал. Но не так, чтобы мы боялись ошибиться, а так, чтобы ответственно относились к любой передаче.

Важно и то, что он сам был техничным. В 1980 году, когда ему было пятьдесят, Нетто был в полном порядке. Сам играл с нами во всех «квадратах» и двухсторонках. Очень важно, чтобы тренер в школе, работающий с пацанами, которым двенадцать-тринадцать лет, мог сам все показать. Это намного важнее, чем позже, когда ты уже выходишь на тактику.

Николай Паршин, Игорь Нетто, Борис Татушин.

Александр Федоров

Нетто был фанатом бразильского футбола. Когда после чьего-то паса мяч подпрыгивал, то подпрыгивал уже сам тренер:

— Как можно?! Бразилец так никогда не отдаст!

Для нас была важна каждая тренировка, и он добился того, что когда мы вставали в пару, концентрация была полной. В итоге привил нам культуру паса и приучил думать о партнере. Уже у Нетто, мальчишками, мы играли в абсолютно спартаковский футбол. И знали: если отдаешь под удар, то должен рассчитать пас до миллиметра и сделать его с такой силой, чтобы у партнера не было сомнений, что надо бить в касание.

Да, он все время кипел, и надо было видеть, как гонял ветеранов, когда они играли. Все время что-то бубнил, все время был чем-то недоволен! Может, для работы со взрослыми это и был перебор и что-то не складывалось в человеческом плане. А когда он на нас рычал, мы воспринимали это нормально, соображали, что он нас учит. Каких-то жестких наказаний я у него не припомню. Система работы у него была своя, ни у кого другого такой не было, это точно.

Мне кажется, ему в силу принципиального, не склонного к компромиссам характера было тяжело общаться с руководителями. А с нефутбольными — вообще невозможно. Потому-то, думаю, он и не добился чего-то как тренер на взрослом уровне.

Легендарный поступок Игоря Нетто на ЧМ-62. Что это было?

«Никого из нас не хвалил, не ставил другим в пример»

Не помню, чтобы что-то рассказывал о своем славном прошлом. Был увлечен текущей работой, его волновало то, что происходит сегодня. Душу не раскрывал, человек был непростой. Помню, даже когда летом выезжали в спортлагерь, особо не общались — он где-то сам по себе, мы сами. Вывести его на какую-то историю было невозможно. Не то что я их не помню — их точно не было. Поскольку я читал его книгу, то знал много фактов из его карьеры, но даже не пытался его о чем-то расспрашивать. Наверное, он так себя ставил, что даже такая мысль в голову не приходила.

Периодически ему нравилось, как играли какие-то зарубежные футболисты, и он показывал это нам на тренировках. Как-то «Спартак» проиграл «Нанту», кажется, два гола забил форвард Туре — здоровый такой черт. Так Нетто вышел на тренировку, ни с того ни всего взял мяч и побежал со словами:

— Я — Туре, Туре!

Нас это развеселило.

Из тогдашнего состава «Спартака» выделял, конечно, Гаврилова и Черенкова. Юрий Васильевич как-то раз вроде бы провинился в первой команде и с нами в выпускной год в «квадрате» играл — просто красавчик! И нам все тонкости подсказывал, и Нетто говорил:

— Смотрите, как он выглядит!

Игорь Нетто.

Александр Федоров, Фото «СЭ»

За пределами поля Игорь Александрович был человеком спокойным, бурные эмоции у него вызывал только футбол. И в основном, когда дело касалось игры, он кипел, комплиментов делал очень мало. А к тому, что мы плохо учились в школе, относился ровно, даже когда его как тренера вызывали в общеобразовательную школу и жаловались, что мы не учимся. При этом, как и Николай Петрович, говорил:

— Чем больше будете читать книжек, тем лучше будете играть.

И я абсолютно с этим согласен.

Мне до сих пор интересно, о чем они разговаривали с отцом, когда я разминался или после матчей. Видел издалека, что они обмениваются какими-то словами, но никогда не спрашивал. А теперь уже и не у кого...

Мы с ним дважды стали чемпионами Москвы, в том числе, что очень важно, в выпускной год. Но не помню, чтобы были какие-то особо бурные празднования — ведь Нетто результат волновал меньше, чем качество игры, и он нас к этому приучил. И на него в этом плане никто из руководства не давил, что очень важно. Сегодня в детском футболе это очень большая беда.

Игорь Александрович никого из нас не хвалил, не ставил другим в пример. Примером был только он сам, и мы это знали. А если был доволен — мы это чувствовали по тому, что он ничего не говорил.

Лев Нетто: «Брата преследовала черная сила»

«Чтобы в старости он узнавал свою комнату, на ней была нарисована цифра 6. Его игровой номер»

После нашего выпуска, помню, я играл за дубль, а он что-то кричал, рвался. Когда я попал в основу «Спартака», мы разговаривали, встречались в манеже в Сокольниках. А потом много лет не виделись — Италия, другие страны... И я очень удивился, узнав в девяностых, насколько Игорь Александрович плох. И стоило больших трудов его отыскать. Мы с Игорем Ефремовым все-таки нашли его на даче, далеко за Москвой, где он жил с братом и его женой. И поняли, как все плачевно.

Сначала он нас не узнал. Потом вспомнил:

— О, Ефремов, Шалимов!

А чтобы узнавал свою комнату, на ней была нарисована цифра 6 — номер, под которым наш тренер играл. Я, приехав из-за границы, только головой качал — как они только там живут? Тогда и купил ему телевизор, спутниковую тарелку. Все ему отвезли, поставили, и он стал смотреть футбол с утра до вечера.

Понятно, что есть такая серьезная болезнь, но, наверное, какие-то важные люди должны заботиться, чтобы человек с таким именем и такими заслугами жил с такой болезнью в других условиях. До того телевизор у него был, но маленький и с тремя каналами...

Где-то через год Игоря Александровича не стало. Но чуть-чуть утешает, что по крайней мере в последний год его жизни он видел много того, что любил больше всего, — футбола. А я буду благодарен ему всегда. И когда создатель фонда имени Нетто Алексей Соколов попросил меня выделить деньги на памятник Игорю Александровичу — конечно, сделал это.

Никогда не забуду, какое удовольствие он получал от работы обычным детским тренером — хотя когда-то играл так, что на него смотрел весь мир. И за ветеранов он выступал с тем же рвением.

Футбол для него был всем. Вообще всем.