«Гаврилов подошел к Феде и сказал: «Высоцкий не приедет. Он сегодня умер...» Репортаж Голышака о кино и Черенкове

Слеза Кружкова, платок Львова

Фильм закончился. Я долго сидел молча — время встать и уйти, а я ежился, сидя в кресле. Хотелось смотреть еще и еще. Кажется, не мне одному — крошечный, совсем камерный зал кинотеатра «Москва» желал того же. Все вокруг меня сидели в таком же молчании. В жизни Черенкова столько всего было после чемпионского 1987-го — где же все это? Давайте-ка вторую серию!

Я заметил, как обозреватель «СЭ», бывший пресс-атташе «Спартака», автор двух книг с Ринатом Дасаевым Александр Львов вытянул из кармана платок размером с дивизионное знамя, промокнул влажные глаза. Оглянулся смущенно: никто ли не видит?

Эх, Львович! Да все сейчас копошатся в карманах. Ищут платочки. У тонко чувствующего коллеги Кружкова запотели очки от нахлынувшего. Вот-вот капнет чистая крупная слеза.

Кто-то робко захлопал. Тут-то все и ожили. Довлатов написал бы — «я аплодировал так, что остановились новые часы».

Нет, часы не остановились. Но, видит бог, ладоней я не жалел.

Виктор Гусев: «Здесь настоящий Гаврилов!»

Вчитываться в титры оказалось довольно толковым занятием. Открываются замечательные подробности — что музыку к фильму (всю или частично) написал долларовый миллиардер, человек из списка Forbes Сергей Шишкарев. На его деньги, собственно, все и было снято, но этим-то меня не удивить. Но вот музыка!

Да и то, что один из послов фильма — Георгий Тамазович Джикия — тоже факт яркий.

Убедившись, что высохла подступившая в середине картины слеза, я вышел из зала. Почти столкнувшись в полумраке с добрым товарищем Виктором Гусевым.

Черенков вернулся. В самое нужное время. Колонка Казакова

— Как кино, Виктор Михайлович?

— Великолепно, — громким шепотом ответил он. — Два раза было близко к слезам, ком стоял. На старости-то лет... Великолепно показан футбол! А персонажи какие?

— Какие?

— Что Бубнов, что Гаврилов — просто потрясающие. Вот как сыграть Гаврилова? А здесь настоящий Гаврилов! Федя просто вылитый. Забываешь, что это актер. Манера бега как у Черенкова, поднимает руку точно как он. Это не так просто, у Федора не было в этом смысле какой-то очевидной особенности, за которую можно было бы зацепиться. Бесков тоже грандиозный. Я даже думаю: вообще, мог бы кто-то сыграть кроме Фоменко эту роль? Вот в «Легенде № 17» Меньшиков играет Тарасова. Он абсолютно не похож, но доносит образ. А здесь человек и играет, и похож на Бескова. Посмотрите на голы!

— Голы здорово сделаны?

— Это же абсолютно точное попадание. Не помню мяч головой киевскому «Динамо». Но вот гол Феди французам воспроизведен абсолютно точно. Как и мяч на «Маракане».

— Ну и память у вас.

— Вообще-то я матчи с участием Черенкова не комментировал — пришел на телевидение в 1993-м. Как раз в этот год он закончил с футболом. Но общались на матчах ветеранов. А старые игры я комментировал для хроники, поэтому все отложилось. Словом, от фильма колоссальное удовольствие. Смотрел на одном дыхании. Очень быстрые два часа!

— Мне жалко, что ничего нет про 89-й, 90-й. Такие драматичные для Черенкова.

— У меня ощущения недосказанности нет. На чем-то фильм неизбежно должен оборваться. В ленте про Харламова тоже ни слова про гибель. Точка поставлена очень вовремя что там, что здесь. Я не представляю, что буду сейчас вспоминать и о чем думать, добираясь до дома. Но точно знаю — никакого желания пролистывать справочники: а не ошиблись ли в какой-то сцене? За то, что создали, простится любая ошибка...

Комментатор Виктор Гусев (справа) и трехкратная олимпийская чемпионка по синхронному плаванию Мария Киселева на закрытом показе фильма «Федя. Народный футболист».

Фото Официальный Telegram-канал фильма «Федя. Народный футболист»

Маленький большой

Пока Виктор Гусев добирался домой во Внуково (кстати, на улицу Виктора Гусева, имени собственного деда), я спешил на предпоследнюю электричку с Ярославского вокзала. Возвращался домой, проезжая мимо той самой Тарасовки, которой так много в фильме. Как и электрички, которыми возвращались футболисты 1970-1980-х, показаны очень выпукло.

Я хмыкнул, вспомнив как в картине футболист Бубнов ловил в переполненном вагоне убежавшую у кого-то свинью. Отложив в сторонку журнал «Коммунист». Я-то знаю, в подмосковных электричках тех лет возможно было все. Но поверят ли юные?

Зашел в вагон — и вот она, прекрасная разношерстная толпа. Кто с гармонью, кто в шинели с оторванным лацканом...

Поверят! А не поверят — пусть проверят!

Я отыскал место у окошка — и вспоминал Федю, народного футболиста. Мой Федя — особенный. Не такой, как у вас.

Мой Федя смущенно расписывался на программке, отыскав чистый квадратик в самом углу. Другие футболисты подмахивали программку на ходу, размашисто. Где написалось — там и написалось. Но не Федор.

Его автограф я мысленно сравнил с тем, который увидел в фильме — и снова аплодисменты снимавшим. Все точно — и аккуратные буковки, и завитушка на конце.

«Федя. Народный футболист»: что известно о спортивной драме про Федора Черенкова

Мой Федя отдавал такие передачи, что мне хотелось крикнуть на весь стадион диктору Валентинову: «Да скажите же вы, с чьего паса забили!»

Мой Федя сам забивал с нулевого угла «Кельну» на выезде — и плевать, что гол этот ничего не решил. Сдулись 1:3.

Мой Федя ошарашивал чем-то непостижимым «Аталанту», бойкую команду. Итальянцы в морозной Москве не знали, куда деваться, — и вратарь сносил собственного защитника...

Мой Федя был в еще большем отчаянии, чем я, когда «Спартак» оказался размазан великой командой «Стяуа». Ни до, ни после в 1980-х я не видел «Спартак» таким жалким, безнадежным. Увидев, как горюет Федя после 0:3, я вдруг успокоился...

Мой Федя, уже бородатый, за год-другой до кончины вдруг начинал горячо рассказывать что-то про английские стадионы — я слушал, улыбаясь. Знаете, о чем думал? А вот о чем — «какой же он маленький»...

Маленький большой человек. Любимец моей юности.

Георгий Джикия на закрытом показе фильма «Федя. Народный футболист».

Фото Официальный Telegram-канал фильма «Федя. Народный футболист»

Письмо от Лэкетуша

Я помнил, как желал разбить телевизор после программы «Время» в 1990-м — когда объявили состав на чемпионат мира. Феденьки в нем не оказалось. Я ненавидел в этот момент всех причастных к новости — и диктора, и Валерия Васильевича, и проклятый экран.

Фотографию моего Феди печатал за год до того еженедельник «Футбол». Черенкова признали футболистом года — и снимок вышел восхитительный. Чувствуется рука Игоря Уткина, большого мастера. Маленькая дочка Настя идет по гимнастическому бревну — справа поддерживает папа, слева — красивая мама.

Федю мы с Сашей Кружковым как-то затащили в старую нашу редакцию на улице Красина — и впервые в компаньоны к нам напросились все, кто мог напроситься. Большой квадратный стол облепили корреспонденты всех отделов. Фотографировались с Федором даже охранники — ни до, ни после такого не случалось.

Федор Черенков в редакции «Спорт-Экспресс».

Фото Александр Федоров, «СЭ»

Из того интервью Черенкова выяснилось, что автомобиль у него еще недавно был. Но кому-то подарил.

Прочитав все это, кто-то из персональных поклонников подарил Черенкову новую машину. Но и на ней Федя ездил недолго — опять кому-то передарив...

Мой Федя совсем молодым оказался на Троекуровском кладбище — и я могу поверить во что угодно: что рядом, голова к голове, лежит Вася Кульков. Что неподалеку — Валентин Гафт и Виктор Понедельник. Но вот что здесь Федя — нет, не принимаю. И не верю.

Как-то на годовщину столкнулся у могилы с Дмитрием Градиленко, бывшим защитником «Спартака». Тот дважды становился чемпионом страны — в одном составе с Федором Черенковым.

Федор Черенков, которого вы не знали. Ударник в школьном ансамбле, поклонник Beatles и Queen

Разговорились, Дмитрий улыбался воспоминаниям:

— Как-то сидели мы на зимних сборах то ли в Голландии, то ли в Германии. Перед сном отправились прогуляться. Я, кто-то из молодых и Черенков. И вдруг Федор говорит: «А вы знаете, что надо есть кокос?»

— Зачем?

— Мы тоже поразились: «Зачем?» Мы знать не знали ни про какие «Баунти». А Федор отвечает: «Очень укрепляет в смысле мужской силы...» Он год отыграл во Франции и все это, неведомое советским людям, прояснил. Я тоже на всю жизнь запомнил.

Сергей Шматаваленко и Федор Черенков в матче чемпионата СССР по футболу между командами «Спартак» (Москва) и «Динамо» (Киев). Москва. 6 мая 1990 года.

Фото Александр Федоров, «СЭ»

— У меня до сих пор перед глазами гол «Кельну» с нулевого угла. Не представляю, как Черенков его забил.

— Да, 1989 год, поздняя осень... А я помню другой момент. Тогда в Тарасовке часто дубль играл против основы. Как-то выхожу с дублерами, отвечаю за Родионова. Присматриваю за Федором, вся игра через него. Он смотрит в одну сторону, к Родионову даже голову не поворачивает. Я обернулся в другую сторону — кому ж он собирается отдавать? Тут же мяч оказался за моей спиной, Сергей Юрьевич вышел один на один и забил гол. Вынимай. Я и сейчас не могу понять: как же так?! На одну секунду расслабился!

— Вы с Черенковым легко перешли на «ты»?

— Когда я только попал в команду, заходил в спартаковский автобус, который отходил от Сокольников, не спереди — сзади! Сразу забивался в дальний угол, чтоб никто меня не видел и не слышал! Едва ли я мог в то время сказать Черенкову «ты». Да и вообще вряд ли мог сам завести с ним беседу. Черенков был для меня каким-то нереальным человеком.

— У того «Спартака» были матчи, после которых ветераны могли жестко высказаться. Выездной со «Стяуа», например, — и три мяча в воротах Дасаева.

— Лэкетуш с Хаджи разрывали...

— Ваш левый край, между прочим.

— В том-то и дело! Надо мной потом не ветераны смеялись, а мои одногодки — Мостовой и Шалимов. Говорили: «Град, подойди на вахту, тебе письмо пришло». — «От кого это?» — «Да Лэкетуш написал...» А Федор не издевался, нет. Не помню не то что выговора, а даже повышенного тона с его стороны.

Вся та спартаковская жизнь для меня сейчас будто сон. Было, но не со мной. Вот пересматривал недавно матч с «Глентораном» в Кубке чемпионов. Тогда спартаковская форма потерялась, дали какую-то чужую. Не помните?

— Что-то припоминаю. В черной играли?

— Черно-красная в шашечку! Кажется, Федор тогда забил. Вот это помню. Как играл — тоже помню. Но ощущение, будто происходило в каком-то параллельном измерении.

Федор Черенков после гола в ворота «Аталанты» в ответном матче 1/32 финала Кубка УЕФА. 27 сентября 1989 года.

Фото Александр Федоров, «СЭ»

Старостин и кольца

...Я чуть было не проехал Клязьму, собственную остановку. Следующую после Тарасовки. Фильм про Черенкова меня поразил в самое сердце, увел в какие-то неведомые дали собственной памяти.

Поразил фильм даже не тем, что классно показан футбол — чему удивлялись и Георгий Джикия, и Александр Головин, и Валерий Карпин.

Они специалисты, им виднее. Меня изумила правдивость в мелочах — вроде зеленого «Мерседеса» Бескова. Или вид из окна его кабинета в Тарасовке — я был в этом кабинете, когда занял его уже Олег Романцев. Все помню. А Высоцкий — какой же он замечательный в этом фильме! Реалистичнее, чем в другом нашумевшем кино. Все понимают каком.

Я потрясен артистами — и предположить не смел, что Фоменко столь хорош будет в образе Бескова, а из Щербакова выйдет такой очаровательный Старостин. Пусть и с двумя кольцами на правой руке — чего я, пожимавший Старостину руку, никак вспомнить не могу. Пустой чай с сушечками — помню. Опухшие по-стариковски суставы — помню. Колец не было!

Ну и украшение любого фильма — Сергей Мигицко. Первый актер сегодняшней России. Это будет грандиозно — за какую бы роль ни взялся. Я не выдержал, набрал Сергею Григорьевичу в Питер, на всякий случай представившись.

— Кто ж не помнит старика Голышака! — мне показалось, искренне обрадовался Мигицко. — А где это вы успели посмотреть фильм?

— Закрытый показ в кинотеатре «Москва».

— Ого! — воскликнул Сергей Григорьевич.

Я зачем-то добавил:

— С видом на Красную площадь.

— Обалдеть! Приезжайте ко мне в Питер, приглашу к себе в театр. Действительно получилась роль? Вы не шутите?

— «Получилась» — не то слово...

«Не могу быть Романцеву обузой. В «Спартаке» нельзя просто числиться». Как Черенков уходил из футбола

Бубнов и свинья

Попутно я узнал много нового — никогда бы не подумал, что Черенков и Высоцкий встречались, общались. Невероятно!

Слово «невероятно» я готов употреблять без устали как самое подходящее. Как играла молодежь! Этот фильм, полагаю, даст путевку в большую кинематографическую жизнь чудесному мальчишке Александру Новикову. Просто король эпизода, новый Сергей Филиппов. Если не Филиппов, то Крамаров. Футболиста Бубнова сыграл изумительно. Александра Викторовича попробуй еще передай — чтоб вышло хорошо, а не карикатурно. Карикатурно-то и я вытяну.

Я узнал в толпе Новикова, подошел:

— Это же вы играли Бубнова?

— Я, — чуть смутился Новиков.

— С самим Александром Викторовичем общались?

— Пока нет. Думаю, все впереди. Но творчество его изучил все — начиная с 2011-го. Книжку прочитал, все ролики пересмотрел. Даже хронику смотрел. В фильме «Невозможный Бесков» Бубнов присутствует в большом количестве. Было откуда черпать информацию.

— Я все ждал, что Бубнов в фильме захохочет как умеет. Но так и не дождался.

— Мы все-таки снимали не сериал — некоторые моменты сокращались, вырезались. Надо было уместить путь Черенкова в два часа. А чтоб не терялся накал драмы, от чего-то отказывались.

Артем Черкаев — исполнитель роли Рината Дасаева, Илья Казаков — один из сценаристов и продюсер, Мария Киселева, Георгий Джикия, Николай Акелькин — режиссер и один из сценаристов, Александр Новиков — исполнитель роли Александра Бубнова. 21 октября. Москва.

Фото Из личного архива Марии Киселевой

— Хорошо, не ушла сцена, как Бубнов в электричке ловит свинью. Настоящему Александру Викторовичу, полагаю, это особенно понравится.

— Самый тяжелый для меня эпизод!

— Почему это?

— Раскрою тайну. Свиней было две. Животные уставали, снимали дубль за дублем... Целый день работаем — под вечер свинья уже не хочет никуда бежать! Даже витамины не помогают!

— В чем сложность снять?

— Был подвох — мы работали в едущей электричке. Можно было снимать, только когда лес за окном. Как начинают мелькать дома, останавливаемся и ждем. Свинья резво пробежать никак не хочет. Под вечер все сникли, решения нет. В одном конце вагона лежит одна обессиленная свинья, около другого тамбура — вторая, дублер... Вдруг дошло — это же мальчик и девочка! Надо одну пустить за другой. Девочка побежала, пустили пацана — и тот, визжа, устремился за ней! Все, стоп, снято. Мне потом три ночи снились вопли этой свиньи. Как руки ни отмывал, несколько дней пахли поросенком.

Памятная статуэтка, которую вручили Георгию Джикию как послу фильма «Федя. Народный футболист».

Фото Из личного архива Ильи Казакова

***

Я не мог уйти из кинотеатра «Москва», не дождавшись режиссера Николая Акелькина. Надо пожать руку, поздравить. Чуть-чуть поговорить о прекрасном.

— Мы делали фильм с любовью, с душой, — улыбается Николай.

— Это чувствуется. У меня ощущение большой удачи. А у вас?

— Скоро узнаем, как его смотрят. Будет ли жить фильм после проката. Вот это и будет ответом на все вопросы. Два с половиной года жизни посвящено фильму. Мне сложно быть объективным. Но вижу уже сейчас, после двух закрытых показов для футболистов сборной и журналистов, — люди выходят с влажными глазами!

— Была сцена, которая не давалась? Снимали и переснимали?

— Была одна футбольная сцена, которую я хотел снять одним кадром. Возможно, это режиссерская блажь. В начале фильма Федя играет за ДЮСШ против ФШМ. Нам хотелось показать, как разыгрывается мяч, Федя грудью скидывает под удар. Снимали одним кадром.

— Это сложно?

— Не то слово. 22 игрока на поле. Передача должна отдаваться туда, куда нужно. Потом идет большая диагональ на грудь. Футболист должен принять мяч. В это время между игроками на высокой скорости летает железная машина...

— Ох.

— Да, опасная вещь. Тут спасает только слаженная работа всей команды. И все равно — сделали дублей 15. Не получалось! То машинка опоздала, то передача пришла не на грудь... Но получилось в конце концов здорово, действительно без склеек — сцена одним кадром.

«Дату выбрал «Спартак» — чтобы подхлестнуть дух команды». Почему памятник Черенкову открыли в конце июня

— В какой-то момент вы поставили точку. Перед вами лежит часов двадцать отснятого материала. Надо резать по живому. За какую сцену до сих пор больно, что она не вошла?

— Да, есть такая сцена. Гаврилов сообщает во время Олимпийских игр Черенкову, что умер Высоцкий. Это было потрясением для Федора Федоровича. Думаю, полуфинал со сборной ГДР он и не смог сыграть на своем уровне из-за этого потрясения. Все ведь случилось 25 июля, в день рождения Федора Федоровича!

— Вот это да.

— Кстати, после этого никогда день рождения Черенков не праздновал. Сборная СССР тот полуфинал проиграла. А Черенков, между прочим, на Олимпиаде-80 забил половину голов сборной. Сцена была снята так: Черенков ждет приезда Высоцкого в Олимпийскую деревню. Приготовил два билета на матч для Владимира Семеновича. Тут подходит Гаврилов: «Высоцкий не приедет». — «Почему?» — «Он сегодня умер...» По-актерски было сыграно очень круто. Но пришлось убрать эту сцену.

— Занимала много времени?

— Дело даже не в этом. Решили — мешает динамике развития сюжета. Интересно, но немного затянуто.

— Счастье для режиссера — работать с такими артистами?

— Это фантастика. Я бесконечно счастлив. Я еще не родился, когда Борис Васильевич Щербаков играл замечательные роли. С детства его помню. Мне было лет 12, когда заслушивался бит-квартетом «Секрет» с Николаем Фоменко. Сейчас в голове не укладывалось, что все эти люди будут у нас на съемочной площадке! Такие артисты приходят — и заполняют своей энергетикой, обаянием все вокруг.

Фото из архива семья Федора Черенкова, кадр из фильма «Федя. Народный футболист»

— С Бубновым вы попали тоже замечательно. Хоть артист совсем юный.

— Саша пришел в первый день проб — и сразу подкупил искренностью, раскованностью. А главное — огромным желанием получить роль. Это чувствовалось: «Я заберу эту роль, я ее сыграю!» Потом мы смотрели разных «Бубновых» — понимая, что играть будет Саша Новиков. У него большое будущее. Я удивлен, что он еще не звезда российского масштаба.

Александр Бубнов и Федор Черенков в 1990 году.

Фото Александр Федоров, «СЭ»

— На Троекуровское к Федору ездили после съемок?

— Вот история: когда была дата смерти Федора Федоровича, мы как раз репетировали первое свидание Черенкова с женой. Их танец. Мне показалось это символичным — в день ухода человека репетируем что-то большое и светлое. Любовь против смерти. Я и актерам об этом сказал. Все работали по-особенному!

— Сцена удалась.

— Мне тоже так показалось.

— Когда-то Ролан Быков снимал фильм по Гоголю. Была череда мистических накладок, но Быков реагировал спокойно: «Значит, он этого не хочет». В смысле — Гоголь. У вас мистики хватало на съемках?

— Черенков для меня — фигура из детства. Любимый футболист. Когда возле спартаковского стадиона поставили памятник Федору, мы с женой сразу туда отправились и сфотографировались. Я думать не думал, что когда-то буду снимать про Черенкова фильм. А вот как все повернулось. Мистика это или нет?