Русский суд, бессмысленный и беспощадный. Кокорин и Мамаев ждут апреля

 

Суд продлил арест Кокорина и Мамаева до 8 апреля. Подробности заседания

Дмитрий Зеленов
из Тверского районного суда

– От кого пахнет алкоголем?

Это было первое, что я услышал на входе в здание Тверского районного суда. Суровая женщина-пристав принюхивалась к толпе операторов и фотографов, ждавших регистрации в журнале, но никто даже не шелохнулся. Поднятая вверх рука пристава плавно опустилась – вопрос остался без ответа, нарушителя (или нарушителей) не выявили. Операторы – суровый народ. Даже в 11 утра.

К этому времени возле суда уже кипела жизнь. Все парковочное пространство заняли машины телеканалов, возле служебного входа важничали адвокаты, а у ступенек развернули агитацию пикетчики – два студента из Казани, персональные поклонники семьи Кокориных. Ребята интересные, чистыми голосами говорят простодушные вещи вроде того, что дружба важнее учебы. На плакатах разноцветными фломастерами крупно написано: "Кирилл, мы с тобой", "Саша, мы с тобой".

 

"Судья сидит – в телефончик играет!" Огонь от адвокатов Кокорина и Мамаева

– А почему вы Павла не поддерживаете, а только Сашу и Кирилла? – задаю вопрос старшему группы, Никите Барсукову.

– Давайте оставим этот вопрос без комментариев.

– Почему?

– Мы не хотим это комментировать, извините.

Позже, коллеге с Первого канала Никита объяснит, что они не фанаты Мамаева, поэтому такие плакаты. Исчерпывающе.

Не менее странную, но куда более мощную поддержку футболисты получили от поэта-любителя Анатолия Маченкова. Пенсионер искренне сочувствует обвиняемым, и после оглашения вердикта он устроил презентацию собственного стихотворения, написанного специально к судебному заседанию.

Произведение длинное, рифмы – острые, подача – экспрессивная.

– Помогите! Спасите! Милиция! Ой, от страха забыл – полиция!

Это, по замыслу автора, как бы кричит водитель Соловчук.

– Футболисты-злодеи, колошматят бесплатно!

Пинают, как мячик, по заднице лупят, по печени бьют!

Но миллионов рублей за спектакль не дают.

Поэта окружили корреспонденты. Над дедушкой нависли микрофоны с грозными надписями: "Первый канал", "Россия", "Звезда". Это была минута славы, Анатолий продолжал, чеканя каждое слово:

– Описывать рабочий день чиновников не буду. Добропорядочных чиновников в России нет!

Все переглянулись.

– Хотите верьте, хотите – нет!

На этих словах микрофоны исчезли, толпа рассосалась, и уже почти в одиночестве смелый дед кричал последние строчки:

– В отношении ребят спецоперация! Сфабрикованная провокация!

Но снимать было кого и без поэта. Совсем рядом возмущалась Татьяна Прилипко, корифей адвокатского цеха, защищавшая в ходе заседания Протасовицкого. Она больше всех спорила с судьей и удостоилась нескольких персональных замечаний.

– В чем там было дело? – спрашиваю миниатюрную даму, которая в судебной хватке даст фору многим молодым коллегам.

– Она сидит, называется – дело слушает, а сама в телефончик играет! – возмущается Прилипко. – Причем, играет до такой степени, что свет отражается на экране слева. Это нормально, когда судья слушает процесс и развлекается с мобильным телефоном? Я считаю, что нет.

Судьей была Ольга Затомская – достаточно молодой, тихий, но жесткий юрист. Она говорила почти неслышным голосом, несколько раз Мамаев из-за стекла просил говорить громче, секретарь даже настроил микрофон. Но судья тембра и интонации не изменила. А жесткость проявлялась в сверлящем взгляде из-под очков и едких репликах в адрес адвокатов. Она постоянно одергивала защитников.

"Вы ведете себя неэтично!". "Ведите себя тактично!". "Говорите по существу!".

Тем самым суд пытался сказать, что адвокаты уходят от темы ходатайства следствия о продлении меры пресечения и обсуждают доказательства самого преступления. Адвокаты в свою очередь уверяли, что одно с другим тесно связано.

Защитники действительно говорили много. Их позицию можно свести к следующим тезисам:

– обвиняемые не могут повлиять на следствие, так как следствие фактически завершено;
– обвиняемые не скроются, так как сдали заграничные паспорта и согласны на домашний арест или залог;
– следствие допускает процессуальные нарушения и сознательно затягивает процесс;
– видеоматериалы и очные ставки говорят о том, что к Мамаеву и Протасовицкому по делу о хулиганстве (удар стулом чиновника Пака) вообще нет претензий;
– держать по этим статьям в СИЗО в течение шести месяцев можно только в случае сложного уголовного дела, а это дело – простое, все материалы собраны еще в прошлом году.

Кстати, о залоге. Сторона Кокорина уже положила на специальный счет 10,4 миллиона рублей. Адвокат Мамаева Игорь Бушманов заявил о готовности внести залог в 6 миллионов.

Ни один из этих аргументов не убедил суд.

Во время заседания, которое длилось примерно три часа, стриженый по-тюремному Кокорин иногда переговаривался с братом. Но чаще просто сидел, погруженный в себя. В суд форвард "Зенита" пришел с книгой – "Девушка с татуировкой дракона". Интересный выбор. Лохматый и, к слову, татуированный Мамаев стоял в первом рядом и смотрел вперед. Выглядит Павел уставшим – мешки под глазами, борода. Но когда он снял кофту и остался в майке, стало понятно, что в тюрьме неплохая тренажерка. Форму Мамаев поддерживает – насколько это возможно, конечно.

Обвиняемые понимали, что надежды нет, они редко что-то говорили, не было и последнего слова. Если раньше Кокорин и Мамаев приносили извинения, апеллировали к профессионализму судей, то теперь высказался только Кирилл Кокорин. Это был крик отчаяния:

– Я полтора года назад сдал ЕГЭ! Мне 19 лет! А меня выставляют уголовным преступником,

который чуть ли не людей убивает. О чем речь? Как вообще такие ходатайства можно писать?

Можно. Кирилл и его друзья проведут в тюрьме еще пару месяцев.

– Правовой нигилизм! – воскликнет на улице адвокат Кокорина-старшего Татьяна Стукалова и захлопнет дверь шикарного черного "Майбаха".

Игорь Бушманов, адвокат Мамаева, который передвигается на более скромном транспорте, выскажется подробнее – заявит о намерении подать апелляцию, о нарушениях, о недопустимости такой позиции суда.

Группа поддержки – родители Кокорина, его подруга Дарья Валитова – себя никак не проявляла, комментариев не давала. Как всегда, жаль мать, которая снова вышла из суда в слезах.

Жена Мамаева Алана в этот раз вообще не приехала, а почему – объяснила ее рыжеволосая подруга Юлия.

– Дети не отпускают больше, боятся, что мама не вернется.

В конце заседания Юлия щелкнет улыбающегося Мамаева на телефон, тот передаст родным привет: "все нормально!"

Апелляцию, как показывает практика, суд высшей инстанции отклонит. В общей сложности Кокорин и Мамаев проведут в СИЗО полгода. К счастью для них, дольше практически исключено по закону. Весной их уже будут судить по-настоящему. Каким будет приговор, сейчас предсказать невозможно. Но судя по тому, что мы видим – точно не оправдательным.