"Пятницкий уедет в Испанию только на инвалидной коляске"

Помните живое воплощение американской мечты: мальчишка – чистильщик обуви с Бродвея стал миллионером? Оказывается, такое возможно не только за океаном, но и в нашей могучей стране, где, как известно, перед трудящимися открыты все пути-дороги в светлое завтра. Владимир Бениашвили этим обстоятельством воспользовался на все сто. Правда, миллионером не стал, хотя и начинал учеником сапожника, но разбогател друзьями, среди которых такие легенды, как Лев Яшин, Юрий Кузнецов, Владимир Кесарев, Алекпер Мамедов, Юрий Севидов, Геннадий Логофет, Валерий Рейнгольд, Анзор Кавазашвили, Павел Садырин, Юрий Семин, Вячеслав Колосков, Казбек Туаев, Сергей Крамаренко, Юрий Гаврилов…

Поверьте, список этот можно продолжать и продолжать. Кого-то уже с нами нет, кто-то, к счастью, исправно празднует юбилеи. Да и сам Владимир Давидович год назад разменял восьмой десяток. Когда встал на ноги, начал помогать спортивным звездам устраивать свою жизнь дома и за кордоном. Вот почему теперь у себя в Испании, за бокалом доброго красного вина, не прочь поднять сейчас тост за каждого, с кем свела его жизнь. А заодно вспомнить, как же все в ней складывалось. Благо рассказчик он от Бога. И грех этим не воспользоваться.

"ДИНАМО"

– Судя по тому, что все названные имена – из мира большого футбола, он и свел вас с этими удивительными людьми?

– В самую точку попали. Футболом я заболел еще мальчишкой в родном Баку. Двор, потрепанный мяч, самодельные ворота и каждый день бесконечный матч до темноты. А еще в нашем доме жил сам Алекпер Мамедов – гордость всего Азербайджана, который блистал тогда в московском "Динамо". Когда он выходил на улицу, мы останавливались и, раскрыв рты, смотрели на него. Мог я подумать тогда, что пройдет время и он станет мне вторым отцом?

– И как же это произошло?

– У меня не все ладно складывалось в семье с отчимом. Потому однажды я решил разом поменять свою жизнь и махнул в Москву.

– К родственникам?

– Не то что родственников, даже знакомых у меня в столице не было. Но зато там жил и играл Мамедов. И я твердо верил, что уж он-то мне обязательно поможет. Вот с этой надеждой в тринадцать лет я и рванул в Первопрестольную. Добирался недели три на крышах вагонов, в тамбурах, в товарняках. Но сразу найти своего кумира не получилось – Мамедов был на сборах.

– И где же вы жили?

– На "Войковской" был троллейбусный парк – в нем и ночевал. А питался на фабрике-кухне напротив стадиона "Динамо", где давали бесплатный хлеб и горчицу. На улице был десерт – аллея из диких яблок. Наконец, "Динамо" вернулось в Москву и проводило первую тренировку на поле Малой арены. У ворот увидел Льва Ивановича Яшина и попросил его позвать из раздевалки своего "дядю" Мамедова. "Ты что здесь делаешь?" – узнав меня, с удивлением воскликнул Алекпер Амирович. Пришлось рассказать. Он молча выслушал, покачал головой и сказал: "Будешь жить у меня". Так я стал динамовцем.

– Каким образом?

– В квартире, куда привел меня Мамедов, жил еще динамовский хоккеист, олимпийский чемпион Валентин Кузин, а также баскетболист Виктор Власов. Я стал четвертым в этой славной компании одноклубников. Потом меня определили в ученики сапожника на стадионе, а по вечерам я ходил в школу рабочей молодежи. Надо мной взяли шефство Лев Яшин, Юрий Кузнецов, Аркадий Николаев, Владимир Глотов и Георгий Рябов. Кто-то покупал что-то из одежды, кто-то из обуви, кто-то подкармливал. И я превратился в динамовского "сына полка". А потом начал тренироваться в юношеской команде клуба.

– В бутсах, которые вы шили, кто-то из ваших опекунов играл?

– Да почти все. Но с особым трепетом я их готовил для Мамедова. Однажды, в 58-м году, перед матчем с ЦСКА он попросил набить ему шипы на бутсы. И я от волнения перестарался. Поле было сырое, вязкое – во время матча Амирович постоянно падал. Каждый раз после этого поднимался и, чертыхаясь, смотрел на трибуну, где я сидел. Помню, неделю боялся показываться ему на глаза. Но ничего, обошлось.

– К тому моменту вы уже от Мамедова съехали?

– Перебрался в знаменитое динамовское общежитие на стадионе. Жил в одной комнате с Володей Глотовым, царствие ему небесное. Там же обитали другие игроки "Динамо" – Николаев, Рябов, Федосов, Урин. А соседствовали с нами олимпийский чемпион Василий Руденков, легкоатлет Слава Прохоровский, фехтовальщик Евгений Веренчук, борцы братья Нижерадзе. Мощнейшая компания!

– Девушек в гости водили?

– Еще бы – кровь-то играла!

– А как же выходили из положения – комнаты ведь общие были?

– Все было продумано. Тот, кто с девушкой приходил, остальным билеты в кино покупал. Так и создавалась интимная обстановка.

– С проверками начальство часто наведывалось?

– Бывало. Особенно секретарь парторганизации Бендеров это дело любил. Очень боялся, что мы вместе с невинностью еще и моральный облик потеряем.

– Выпивали?

– Ясное дело. Особенно после матчей. Тогда общага превращалась в дом приемов, а недавние соперники – в дорогих гостей. Сыграем с "Торпедо", а уже через полчаса за столом Слава Метревели, Эдик Стрельцов, Олег Сергеев. Мы на правах хозяев обеспечивали народ гранеными стаканами. А они с собой "горючее" приносили и перцем его разбавляли, чтобы потом не простудиться. Под это дело сначала разбор игры шел, дальше анекдоты, а на закуску последние байки из футбольной жизни.

– Шутили?

– Еще как! У нас был один "русач" (так называли игроков в хоккей с мячом. – Прим. А.Л.), Женя Флейшер – редкий хохмач. После футбола он открывал окно, ставил на подоконник магнитофон, врубал музыку, и прямо на улице начинались танцы. А потом, в подпитии, стаскивал с себя тренировочные штаны с трусами и выставлял на обозрение общественности оголенный зад, крича: "Никуда не уйду, пока комнату не дадите!"

– Зрелище!

– Еще какое! То было славное время, многому меня научившее. Не пройдя сквозь него, не пообщавшись с этими удивительными людьми, я вряд ли бы настолько окреп, что сумел поступить в иняз на переводческий факультет, закончить аспирантуру МГИМО, пройти школу райкома и горкома комсомола, а затем стать комсоргом ЦК ВЛКСМ.

ЦК ВЛКСМ

– Как же вы оказались на такой вершине?

– Ко мне очень хорошо относились первые секретари ЦК – Сергей Павлов, который потом возглавил Госкомспорт, и Евгений Тяжельников. Видно, биография моя нравилась – из работяг, получил образование, сам всего добился – чем не образец идеального строителя коммунизма? А поскольку я был связан с большим спортом, меня назначили комсоргом сборной СССР по спортивной гимнастике. Занимался ее моральным воспитанием: поднимал духовный уровень, проводил собрания, доносил политинформацию, организовывал культпоходы в Большой театр.

– Гимнастика – не футбол. Там-то уж народ себе вряд ли лишнее позволял?

– Гимнасты, конечно, поскромнее. Но сказать, что с ними головной боли не возникало, – значит, покривить душой. Нет, конечно, таких концертов, как в динамовской общаге, они не закатывали, но удивить тоже могли.

– К примеру?

– История с Ольгой Корбут, которую как-то задержали за границей в супермаркете с неоплаченными товарами. Кое-как это удалось замять, хотя в зарубежной прессе хотели поднять шумиху. Был случай в Германии, когда какие-то темные личности начали обхаживать Михаила Воронина, предлагая ему остаться. Но тут я был спокоен. Знал: это парень крепкий и ни на какие соблазны не клюнет. Помню, пригласил его в номер для профилактической беседы, так Мишка, опередив, сразу заявил: "Можешь даже не сомневаться, Володя, никто меня никуда не переманит".

– А если бы подвел, могли партбилета лишиться?

– Это было реально.

– С зеленым змием у гимнастов были проблемы?

– Увы. Как-то услышал, что Зина Дружинина не прочь рюмку в руки взять. Не поверил. Потом она за Мишу Воронина замуж вышла. Жили они в динамовском доме в двух шагах от стадиона. Соседи – все друзья. К тому в гости позовут, с теми посидишь. А Зина девушка была компанейская. И пошло-поехало. Потом уже, когда они с Мишей развелись, дело совсем плохо стало – не могла уже без вина…

– Печально.

– Юра Сабиров – от Бога гимнаст, тоже плохо кончил. Не зря говорят, что не родился еще человек, который водку победит. А вот Костя Крутиев был классическим донжуаном. Ни одной красивой девчонки не пропускал. Его на сборах чуть ли не к кровати привязывали, все равно не помогало – срывался.

– По комсомольской линии "песочили"?

– Случалось. Но разговоры про моральный облик советского спортсмена не для этих ребят были. Хотя, повторяю, редкого таланта были люди.

– Гэбэшники вас в поездках сопровождали?

– А как же. Вот они всегда в курсе всех событий были. Мне в этом плане повезло, поскольку с нами ездил Валера Балясников, с которым мы вместе в динамовской школе тренировались. Он потом за дубль выступал. С ним Лев Иванович Яшин лично занимался. Но на высоком уровне Валерий так и не заиграл. А потом школу КГБ закончил и стал за границей спортсменов опекать. У нас с ним проблем не было – золотой мужик, царствие ему небесное. Знал, что ребята с собой черную икру за рубеж берут – денег-то почти не давали, а купить что-то модное, особенно девчонкам, ох как хотелось. Но Валера делал вид, что не в курсе, хотя мог написать в отчете и кому-то навсегда жизнь испортить.

РЕЙНГОЛЬД И СЕВИДОВ

– Свернув на комсомольскую дорогу, не переживали, что пришлось с футболом распрощаться?

– Не то слово! С детства твердил самому себе – вот вырасту, заиграю, как Мамедов, и все будут на меня пальцем показывать. Тем более что в футбольной школе меня считали способным. Но самым талантливым в нашей команде 42-го года рождения был, конечно же, Валера Рейнгольд. Что с мячом, что без бежал он быстрее электрички. Плюс удар. Словом, форвард от Бога. Как-то раз в матче на первенство Москвы его увидел Николай Петрович Старостин и загорелся идеей забрать в "Спартак". В "Динамо" это всерьез не восприняли. А когда хватились, было поздно. Чтобы к переходу нельзя было придраться, Старостин устроил его в какую-то спартаковскую артель, где Рыжий, как мы звали Рейнгольда, до обеда фанерные ящики сколачивал. По такой же схеме хоккейный "Спартак" перехватил у ЦСКА Анатолия Фирсова, который Валерке в том сборочном цехе составил компанию. Помнится, "Динамо" даже в федерацию футбола жаловалось. Но Николая Петровича так обойти и не смогло. А чуть позже пару ему в спартаковской атаке составил Юра Севидов.

– Вам с ним тоже довелось поиграть?

– К сожалению, не получилось. Против – случалось. Юра за ФШМ выступал, в которой его отец, Александр Александрович, работал. Познакомились мы, когда он попросил меня пошить ему бутсы, в которых долго еще потом играл. Высокий, техничный, в чужой штрафной был как рыба в воде. По игровой манере его сейчас Дзюба очень напоминает. По характеру и на поле, и в жизни Севидов был настоящим бойцом. Да и шутник заправский. А дружбана своего – Рейнгольда – подковырнуть случая не упускал. Как-то перед очередной игрой говорит ему: "Ты, Валера, как только судья даст свисток к началу, сразу же с левого края рви на правый". "Это еще зачем?" – удивлялся Рыжий. "А чтобы всех напугать", – на полном серьезе отвечал Севид. И вся раздевалка заходилась хохотом. В 18 лет Юра уже выступал за основной состав "Спартака", куда попасть было невероятно тяжело. Но он всегда шел напролом и своего добивался. Причем авторитетов для него не существовало. Как-то раз на тренировку в Тарасовке Севидов вышел в майке "Динамо". С Игорем Нетто, увидевшим такое безобразие, случилась истерика: "Сейчас же сними эту динамовскую заразу! – кричал капитан "Спартака". – Сними, я тебе говорю!" "Да ты никак завидуешь, Игорь Александрович? – не моргнув глазом отреагировал Севид. – Не переживай, завтра я тебе такую же футболку принесу".

– Не всякий мог себе позволить так вольно разговаривать с Нетто.

– Это точно. Но Юрка рискнул. Он вообще по жизни отчаянный человек был. Любил модно одеваться, ездил на роскошной иномарке. Не зря его считали баловнем судьбы.

– До одного момента.

– Вы имеете в виду трагедию, которая с ним случилась в 1965-м? То, что Севидов сбил человека, который оказался известным ученым, скорее было печальным стечением обстоятельств. И привезли-то академика в больницу только с переломом ноги. Там ему ошибочно дали наркоз, после чего у него отказало сердце. В ЦК КПСС эту историю без внимания, ясное дело, не оставили: по указу сверху лишили всех званий и дали указание влепить 10 лет строгого режима. Если бы не отец, который тогда возглавлял минское "Динамо", Юрке бы несладко пришлось. А так, сидел он в Белоруссии и даже на зоне о футболе не забывал.

– Когда Севидов освободился, почему он в "Спартак" не вернулся?

– Был обижен, что в трудную минуту клуб не протянул руку помощи. Да и потом о нем никто в "Спартаке" не вспоминал. Это мне Юра в письмах из лагеря рассказывал. Потому, освободившись, ушел в "Кайрат", где его отец тогда работал. Я был уверен, что, закончив играть, он пойдет по стопам Александра Александровича и многого в тренерском деле добьется. Но ошибся. А вот в журналистике имя Севидова зазвучало на полную мощь. Его авторские программы на "Маяке" и "Русской службе новостей" имели убойные рейтинги, поскольку так остро и образно говорить о футболе умел только он один. Ему нравилась эта бурлящая журналистская жизнь, в которой, как и когда-то, можно было не соблюдать скоростной режим и, не задумываясь, нестись вперед. Скорее всего, это его и сгубило. Пять лет назад вместе с "Локомотивом" своего друга Юрия Семина он приехал на сбор в Марбелью. Мы давненько не виделись, а потому почти все вечера проводили вместе. 11 февраля мне неожиданно позвонили и сказали, что Севидову стало плохо с сердцем. Пока я на машине гнал с женой из Малаги, Юры не стало…

Сейчас вместе с Рейнгольдом бываем у него на Востряковском кладбище, вспоминаем нашу молодость, на могиле выпиваем с Валерой по рюмочке за упокой мятежной души нашего товарища. Через год после его смерти мы с Юрой Семиным поставили там памятник, стараемся семье его помогать. А "Спартак" о своем бомбардире так и не вспомнил…

"МОСПРОФСПОРТ"

– После комсомола вы на какое-то время с большим спортом расстались?

– Несколько лет работал в дипмиссии в Анголе совсем по другому профилю. В конце восьмидесятых вернулся в Москву и стал прикидывать, чему же себя дальше посвятить. В это время появился спрос на наших спортсменов, которые потихоньку начали через "Совинтерспорт" выезжать за рубеж. Подумал – почему бы не создать фирму, которая бы тоже этим занималась. Так появилось на свет совместное предприятие "Моспрофспорт", учредителем которого стали московские профсоюзы вместе со "Спартаком" и ЦСКА.

– Кто же был в первых рядах осчастливленных зарубежным контрактом?

– Полузащитника Виктора Пасулько из "Спартака" отправили в Германию, хоккеистов Вячеслава Быкова с Андреем Хомутовым – в Швейцарию.

– Почему звездные Быков с Хомутовым поехали туда, а не в НХЛ?

– Сам сначала не понял. Они и должны были лететь в Канаду, где их зафрахтовал президент "Квебека" господин Аду. Но оказалось, что у Быкова были личные связи со швейцарским "Фрибургом".

"Поймите, – сказал мне Слава, – я хочу больше времени проводить с семьей. А в Канаде такой возможности не будет". Спорить не стал – игроку виднее. Ясно, что хозяину "Квебека" такой поворот не понравился. Скандал был страшный – грозили неустойкой, санкциями. Но мы выстояли. Хотя, чтобы погасить все это, пришлось прилично попотеть.

– Сколько же вам Быков за это заплатил?

– Ни копейки! Мы со спортсменов ничего не брали, а контактировали только с клубами, которые с каждой сделки отчисляли от 3 до 5 процентов. Кстати, та история имела большой резонанс, поскольку в ней были максимально соблюдены интересы клиента. И в "Моспрофспорт" пошел народ. С нашей легкой руки уехали в Швейцарию хоккеисты Кожевников и Бякин, в Канаду – Гусаров и Каменский, баскетболисты Ткаченко и Засульская – в Испанию, Попов и Бережной – в Турцию, волейболисты Кузнецов и Антонов – в Италию, лыжник Смирнов – в Швецию, легкоатлеты Седых и Лисовская – во Францию.

– Проблем при этом не возникало?

– Был не очень приятный случай с Гусаровым, которого хотел заполучить все тот же "Квебек". Но на тот момент Виктор Тихонов его за нарушение режима отчислил и ни в какую не хотел давать согласие на переход. Недели две я уламывал Виктора Васильевича, чтобы он поменял свое решение. Какие только аргументы не приводил в защиту опального хоккеиста. И, наконец, добро было получено. Хотя потом Гусаров нашел себе другого агента.

– Если я не ошибаюсь, в 1989-м "Моспрофспорт" нашел для "Спартака" титульного спонсора?

– Корейская фирма модной одежды Jindo очень хотела выйти на советский рынок. Мы провели переговоры с ее хозяевами и договорились, что если поможем им это сделать, то они станут спонсорами "Спартака". Эту идею поддержал тогдашний председатель московских профсоюзов Владимир Щербаков. В первый год корейцы заплатили "Спартаку" 250 тысяч долларов, а во втором сезоне сумма возросла до 300 тысяч. По тем временам это были очень неплохие деньги. А потом председатель городского совета "Спартака" Шляпин за нашей спиной подписал договор с фирмой Unipack, чем поставил "Моспрофспорт" в неприятное положение. Мы даже хотели с ним судиться, но Николай Петрович Старости попросил не поднимать скандала. Отказать такому человеку не могли.

– А что за история у вас приключилась с Пасулько?

– И смех и грех. При советской власти в случае отъезда гражданина СССР в заграничную командировку было принято сохранять ему заработную плату в рублях по месту работы. После двух лет в Германии Виктор вернулся и пришел к нам за зарплатой. Пришлось ему объяснять, что СССР уже нет и вместе с ним рухнули все прошлые блага. Вместе и посмеялись.

– А вот в истории с "Фрибургом" вам, похоже, было уже не до смеха.

– Это точно. Дело было в 2000 году. Президент клуба Гастон Будэ пытался провернуть какую-то финансовую аферу с налогами. И когда она сорвалась, свалил все на "Моспрофспорт". Тогда в местной газете Le Temps появилась заказная статья с заголовком "Русская мафия: расследование, которое поставило на колени правосудие Фрибурга". В ней фигурировала и моя фамилия. Потом материал был перепечатан "Коммерсантом". 10 лет мой адвокат Михаил Мелкумов добивался, чтобы справедливость была восстановлена. И только в сентябре 2011 года главный редактор Le Temps Пьер Вейя публично признал ошибку своего журналиста и принес извинения. Лично для меня это был очень важный момент, поскольку, несмотря ни на что, удалось выдержать свой принцип – не отступать ни перед какими трудностями.

– В лихие 90-е братва не наезжала?

– Было такое. В свое время будущий министр иностранных дел, а тогда посол в Испании Игорь Иванов, с которым мы вместе учились, познакомил меня с хозяином "Атлетико" Хесусом Хилем. И президент мадридцев сразу же начал уговаривать помочь ему заполучить Пятницкого, от которого он был просто без ума. Я начал работу: провел переговоры с Олегом Романцевым, поговорил с самим Андреем. И когда все было практически решено, вдруг позвонили неизвестные, представившиеся его представителями. Разговор был коротким: "Мы к тебе никаких претензий не имеем. Но учти, Пятницкий уедет в Испанию только на инвалидной коляске". Вот тогда я подумал, что пришло время закрываться. Тем более что клубы получили право на самостоятельное ведение хозяйственной деятельности и посредники им уже оказались не нужны.

ИСПАНИЯ

– В Испании, где вы сейчас живете, также пришлось доказывать свою правоту?

– Увы. Так сложились обстоятельства, что я перебрался в Испанию двадцать два года назад из-за детей. Уже по приезде по совету нашего посла и моего студенческого друга Иванова была создана Ассоциация друзей Испании. Одним из ее проектов стало строительство Российско-испанского центра культуры и спорта, а также православного храма в Малаге. В 2002 году муниципалитет одобрил спецплан строительства, назвав его общественно полезным и социально значимым. Вслед за этим было построено почти три тысячи квадратных метров Малого спортивного комплекса.

– Что предполагалось организовать на базе спортивного центра?

– Футбольную школу-интернат для одаренных детей из России, которые бы могли в ней не только заниматься под руководством опытных тренеров, но и учиться. Назвать ее собирались именем великого Льва Яшина. Кстати, мы планировали организовать там и центр для подготовки юношеских сборных России.

– Что же помешало?

– Нашлась кучка злопыхателей в оппозиции мэру Малаги, которая добилась аннулирования судом предыдущего решения.

– Почему же тогда не сказал своего слова сам мэр, который вас прежде поддерживал?

– На носу были его выборы на третий срок. И он решил подыграть оппозиции. А его заместитель, начальник градостроительства Мануэль Рамос, активно нас поддерживающий, был переизбран. Мало того что снесли уже построенное, так против меня еще возбудили уголовное дело за якобы неповиновение решению властей и нарушение градостроительных норм.

– Чем же все закончилось?

– В январе прошлого года по настоянию прокуратуры все претензии были отозваны и обвинения сняты.

– Что же дальше?

– Мы вновь подали документы в муниципалитет. Теперь строительство комплекса возглавил почетный вице-президент нашей ассоциации Мануэль Рамос. Надеюсь, в следующем году работы возобновятся.

– Значит, все-таки смогут российские мальчишки учиться футболу в Испании?

– Я в это верю! Это наша мечта!