Еще раз о послематчевых пенальти

ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1974 год. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Каждое четырехлетие начиная с 1958 года футбольная общественность страны встречала в возбужденно-радостном состоянии, с неистребимым оптимизмом и уверенностью в успешном штурме мирового пьедестала. Год 1974-й стал исключением. Впервые за 16 лет сборная СССР не пробилась на заключительный этап мирового первенства. Спросить за это было не с кого. Решающий матч проиграли не футболисты. Виновники названы в "СЭ" 30 октября. Без имен – следов верные ленинцы не оставляли. История имела продолжение, и мы к ней сегодня вернемся, как только рассчитаемся с долгами за 1973 год – обнародуем имя лучшего футболиста страны и отыщем место сборной СССР в европейской табели о рангах.

Олег БЛОХИН ВНЕ КОНКУРЕНЦИИ

Лучшего игрока года определяли журналисты в последних числах декабря, а интервью с лауреатом и технические итоги голосования публиковал инициатор опроса – еженедельник "Футбол-Хоккей".

В юбилейном, десятом, плебисците голосовал 121 журналист из 73 печатных изданий, ТАСС, АПН, радио и телевидения. Заполняя анкету, они называли троих, на их взгляд, сильнейших футболистов, независимо от игрового амплуа. За первое место начислялось три очка, за второе – два, за третье – одно. После несложных подсчетов объявили победителя. Им стал голеадор, обладатель приза газеты "Труд", форвард киевского "Динамо" и сборной СССР, молодой (в ноябре отметил 21-летие) и очень талантливый Олег Блохин. Получил он 207 очков (47 первых мест, 26 вторых и 14 третьих). Вторым стал ереванец Аркадий Андреасян – 156 очков (31 + 25 + 13), третьим – вратарь московского "Динамо" Владимир Пильгуй. У него 82 очка (11 + 14 + 21). Пятерку замкнули еще два игрока "Арарата" – Левон Иштоян и Эдуард Маркаров. Журналисты назвали 26 футболистов, 25 высшей лиги и одного первой – лучшего бомбардира лиги (забил 38 мячей) Анатолия Шепеля, нападающего одесского "Черноморца".

Интервью с победителем провел киевский журналист Михаил Михайлов в семье Блохина. Родители Олега приняли в беседе активное участие. Я акцентировал внимание на тех фрагментах, которые характеризовали личность героя. Эскизный портрет, близкий к оригиналу, получился довольно привлекательным.

На вопрос: "Довольны ли вы таким результатом голосования?" – ответ последовал философский: "И да, и нет". Видимо, заметив недоуменный взгляд собеседника, пояснил: "Да, потому что оказаться первым приятно… Нет – ибо мне кажется, что я еще мало сделал для нашего футбола и в моей игре еще предостаточно недочетов. Многие мои товарищи по футболу, на мой взгляд, не менее достойны такой высокой чести".

Какой матч в сезоне он считает лучшим и какой худшим, поинтересовался Михайлов. "Против "Арарата", – был ответ. Лучший – матч второго круга в Киеве: "Мне удавалось, пожалуй, все, что я хотел… В таких случаях даже кажется, будто ты не бежишь, а летишь". Худший, нетрудно догадаться, – проигранный финал "Арарату". Эту игру, признался Блохин, "по сей день вспоминать тошно". А все из-за одного эпизода: "До сих пор казню себя за то, что в начале игры не отдал мяч Колотову, когда мы прорвались вдвоем, вытянули на себя Абрамяна, и Виктор оказался в двух шагах от пустых ворот". Ближе к концу диалога он вернулся к этому эпизоду: "Я знаю, что сколько буду играть в футбол, столько будет жить во мне память о том жутком кубковом матче".

Моментами интервью походило на исповедь. Пользуясь случаем, Олег облегчил душу: "Я стараюсь играть в пас. Увы, не всегда выходит. А бывает, и просто увлекаюсь обводкой, рывком, когда бы мне следовало не самому забить мяч, а отдать партнеру, находящемуся в более выгодной позиции. И я приношу сегодня моим товарищам искреннее извинение за то, что действовал в таких ситуациях неправильно".

Не оставались безучастны родители лауреата. Послушаем маму Олега, Екатерину Адаменко, в прошлом чемпионку страны в спринтерском беге, ныне замдекана по физвоспитанию факультета промышленности и гражданского строительства: "Все эти годы мы внимательно следим за ним – не зазнается ли, не начнет ли считать себя исключительным, не черствеет ли в суровых футбольных испытаниях, не считает ли себя непогрешимым? Удача – она ведь не каждому по плечу… Скажу вам искренне: Олег остается почтительным сыном, добрым братом, верным другом, трудолюбивым спортсменом".

Отец, Владимир Блохин, зампредседателя Киевского областного совета "Трудовых резервов", сыном доволен – успешно учится в Институте физкультуры, в ладах со спортивным режимом, не курит… В этом смысле спортсмен образцовый. Чтобы у корреспондента (и у читателей еженедельника) не создалось впечатления, будто родители стараются "нарисовать образ эдакого ангелочка", перечислил и недостатки сына: "Он излишне обидчив, бывает резок, особенно когда ему кажется, что он обижен незаслуженно, тяжело переживает критику, иногда похож на колючий осенний каштан. Поостыв, – добавил родитель, – он обычно приходит к правильным выводам".

Что ж, журналист вместе с собеседниками создали довольно подробный образ героя года, в целом положительный, но не без отдельных недостатков. А жизнью Олег Владимирович в свои двадцать с небольшим, несмотря ни на что, доволен. В 70-м, во время пребывания советских юниоров в Берлине, немецкий журналист спросил Олега о сокровенной мечте. "Попасть в основной состав киевского "Динамо", поступить в институт, сыграть на Олимпийских играх и чемпионате мира в составе сборной команды страны", – был ответ. Прошло три года. Почти все мечты сбылись: в институт поступил, в "Динамо" и сборной СССР – футболист незаменимый, на Олимпиаде сыграл и медаль получил. На чемпионат мира уже через полгода имел шанс попасть. Парень молодой, талантливый, все у него впереди.

Блохин нарасхват, журналисты рвут его на части. После Михайлова его семью на улице Уманской в Киеве посетили Д.Аркадьев и Р.Зайцев. Из опубликованного 17 января в "Комсомольской правде" интервью выделю три отрывка, характеризующих (в дополнению к сказанному) лучшего футболиста года.

Скромность: "Забитыми мячами я во многом обязан товарищам по команде… Успех форварда – это всего лишь точка в сюжете, который творит на футбольном поле весь коллектив. Так что немножко несправедливо, когда лавры достаются одному из исполнителей".

Самокритика: "Помню больше не забитые мячи, а упущенные возможности". И статистику привел: "По моим подсчетам получается, что пока мне удается использовать лишь около двадцати процентов возможностей для взятия ворот". То есть из каждых пяти голевых моментов реализовал один. Со временем процент повысит.

Афористичность: "Хороший футболист – это умелый исполнитель творческих находок тренера".

ЗА ЛИНИЕЙ ЭКВАТОРА

Итоги традиционной ежегодной классификации журнала "Франс Футбол" для советской сборной неутешительны, но закономерны и справедливы. Я не зря давеча употребил слово "отыщем". Из 33 номинированных по итогам 1973 года сборных наша оказалась в нижней части условной линии экватора, разделила 17-18-е места с шотландцами. Опередили нас не только треклятые капиталисты, но, что обидно, и союзники, друзья по Варшавскому лагерю. Прошу прощения – договору, сугубо, подчеркну, оборонительному. А Польша с ГДР взобрались аж на 4-5-е места.

За нашей спиной (из соцсодружества) оказалась только Венгрия, некогда великая футбольная держава, заметно за последние годы сникшая. Имею в виду не только занятое место в соседстве с блистательным в 30-е годы австрийским "вундертимом". Разделенная после первой мировой войны Австро-Венгрия на два самостоятельных государства, вновь в лице футбольных сборных воссоединилась на 22-23-й ступени европейской иерархической лестницы сезона-73.

Завершив с печальным наследием прошлого, полностью переключаюсь на настоящее и все еще сохраняю вековую несбывшуюся надежду на лучшее будущее.

ПРИНЦИПАМИ НЕ ПОСТУПИЛИСЬ, ПРЕДПОЧЛИ РАСКОШЕЛИТЬСЯ

Бомбардировка ФИФА продолжалась. Дважды, в декабре 73-го и в январе 74-го, последовали еще два гневных заявления с требованием пересмотреть прежнее решение Оргкомитета ЧМ-74, которое подписали от имени Федерации футбола СССР без ведома самой федерации. Не так давно я вам об этом рассказывал. История повторилась. В январе последовал еще один решительный протест федерации, уже не липовый, а реальный, и в адрес не ФИФА, а непосредственного начальства – Спорткомитета СССР. На ближайшем заседании президиума (7 февраля) она решительно отмежевалась от упомянутых чуть выше заявлений: "Поручить Федосову, Ряшенцеву и Испиряну подготовить докладную записку на имя председателя Спорткомитета СССР т. Павлова о том, что в последнее время мнение Президиума Федерации футбола СССР не учитывается (об отмене ничьих; заявление в прессе от имени федерации по второй отборочной игре чемпионата мира с командой Чили" (ГАРФ. Фонд 7576, опись 31, дело 1837).

Советские СМИ сопровождали официальные заявления пропагандистскими выпадами, весьма неэффективными – палили холостыми снарядами. ФИФА на протесты и укусы прессы не реагировала. А корреспондент "Правды" Г.Васильев, получив доступ к президенту ФИФА Стэнли Роузу, задал ему за три дня до сорванного матча Чили – СССР несколько вопросов:

"– Мистер Роуз, что вы как президент ФИФА думаете о несправедливом решении, фактически исключившим команду СССР из розыгрыша первенства мира по футболу?

– Советских футболистов никто не исключал, они сами отказались выполнять свои обязательства перед Чили.

– Но ведь Федерация футбола СССР не отказывается от матча и просила провести игру в одной из третьих стран, обоснованно мотивируя это тем, что арена кровавых пыток и казней чилийских патриотов не может быть местом спортивных состязаний.

– Обстановка в Чили после "революции" (он так и сказал: "революции" – Г.В.) совершенно нормальная. Это подтвердила комиссия ФИФА, побывавшая в стране" ("Правда" от 18 ноября 1973 года).

Прокомментирую три момента: 1. Федерация футбола СССР выразила отношение к "своим" заявлениям на заседаниях президиума дважды. И оба раза я вас об этом информировал – на позапрошлой неделе и сегодня. Как оказалось, истинные авторы заявления, принимавшие решения, мнением федерации не интересовались. 2. Из той же главы "Летописи", насыщенной архивными документами, явствует: Роуз пытался добиться проведения встречи на нейтральном поле. Как только такая возможность возникла, партия дала отмашку, фактически сорвав второй матч. 3. Что же до отношения Васильева к слову "революция" применительно к совершенному Пиночетом военному перевороту в Чили, оно справедливо. В таком случае и мы должны назвать вещи своими именами – квалифицировать события 25 октября (7 ноября) 1917 года не революцией, а переворотом, поскольку в тот день в Петрограде вооруженным, насильственным путем было свергнуто законное, легитимное Временное правительство, его министры посажены в тюрьмы, а власть захватили совершившие переворот большевики.

15 декабря в "Комсомольской правде" появилось сообщение ТАСС следующего содержания: "Как сообщил корреспонденту ТАСС председатель Федерации футбола СССР Б. Федосов, президент ФИФА С.Роуз заверил его несколько дней назад, что вопрос об участии в финале первенства мира одной из команд – Чили или СССР – остается открытым до 5 января будущего года. В этот день соберется Оргкомитет мирового первенства".

В результате состоявшейся 5 января жеребьевки финальной стадии чемпионата мира одной из участниц турнира в ФРГ стала сборная Чили. Вопрос отпал сам собой, но советские СМИ, скорее по инерции, в течение месяца продолжали сотрясать воздух. Без вины виноватой оказалась сборная СССР. Так мы проиграли еще один политический матч. К спортивным и моральным издержкам добавились и материальные: ФИФА и Федерация футбола Чили потребовали заплатить солидный денежный штраф за неявку сборной СССР на ответную игру в Сантьяго. После чемпионата мира иностранные господа изъявили готовность отпустить нам грехи с одним условием – советская сборная проведет примирительный матч с чилийцами на нейтральном поле. Наши предпочли раскошелиться.

На таком безрадостном, мрачном фоне вступил наш футбол в год 74-й, ознаменовавшийся еще одним крупным конфликтом, уже на внутреннем фронте. В цитированном чуть выше документе выявилась нестыковка взглядов федерации и Спорткомитета по поводу девальвированных в прошлом чемпионате ничьих, когда после ничьей очко получала одна команда, победившая в 11-метровой перестрелке.

ВОПРЕКИ ТРЕБОВАНИЮ ТРЕНЕРОВ

Это, мягко говоря, неразумное решение, навязанное федерации высшим спортивным ведомством (инициатор – начальник Управления футбола при Спорткомитете СССР Лев Зенченко), вызвало недовольство тренеров и футболистов, особенно вратарей, на чью долю выпали колоссальные нервные нагрузки. Чтобы честь мундира защитить и общественное мнение уважить, чиновники от спорта намеревались подкорректировать свое детище вопреки протестам футбольной общественности.

Об этом Зенченко заявил со страниц "Советского спорта" (от 27 января) в очередном обращении к народу: "Когда ввели послематчевые 11-метровые удары, многие восприняли их в качестве панацеи от всех наших недостатков. Но это в корне неверно… Речь шла об оживлении игры как зрелища, делалась попытка обострить борьбу. Кое-чего в этом направлении, мне кажется, мы добились… Лучше стали бить пенальти, назначенные в игре. Если в 1972 году из 53 пенальти (на самом деле 54. – Прим. А.В.) игроки реализовали только 33, что составляет 61 процент, то в прошлогоднем чемпионате процент реализации равен 77 (41 забитый пенальти из 53). Поэтому я не вижу никаких противоречивых моментов, кроме сугубо эмоциональных, которые начисто отвергали эксперимент". Ненадолго прерву начальника, чтобы продемонстрировать абсурдность его выводов.

Связать рост процента реализации 11-метровых в основное время матча с повышением эффективности послематчевых пенальти – еще раз расписаться в собственной некомпетентности. Связи не было и быть не могло. Лев Кириллович не знал, что и в "дореформенную" пору, за два года до введения новшества, в 1971 году, процент удачно пробитых пенальти равнялся 87, 7 процента! В 74-м, в год отмены этой благоглупости, и в последующие 15 лет показатель 73-го года (за небольшим исключением) неуклонно повышался.

"Безусловно, – продолжил чиновник, – абсолютно правы те читатели, которые пишут, что ничья ничьей рознь и попросту абсурдно назначать 11-метровые после результативной ничьей. Это резонное предложение, и в наступающем сезоне мы, видимо, примем предложение, высказанное любителями футбола, которые рекомендуют применять 11-метровые только после нулевой ничьей. Многие советуют ограничить число ударов серией из пяти 11-метровых. Это предложение тоже заслуживает внимания".

Через два дня на совещании тренеров (о нем чуть позже) Зенченко высказался более определенно. Сделав очередное признание ("Издержки, как и при любом эксперименте, разумеется, были"), оратор попытался успокоить аудиторию: "Коррективы внесены, теперь пенальти будут пробиваться только при нулевом счете". Успокоить не удалось, тренеры ожидали полной отмены скомпрометировавшего себя новшества. Не дождавшись, выразили недовольство, точнее – открытый протест. Наставник "Пахтакора" Вячеслав Соловьев категорически высказался против пенальти в матчах как с результативными ничьими, так и с нулевыми. Коллеги единодушно его поддержали.

Об окончательном решении Зенченко сообщил примерно за две недели до начала чемпионата корреспонденту "Советской России" (от 1 апреля): "Нас спрашивают, чем объяснить видоизменение правила об отмене ничьих. Мы и вводили это правило, и несколько изменили теперь с одной целью: сделать футбол более зрелищным, увлекательным.

Опыт прошлого сезона показал, что нет смысла лишать честно заработанного очка те коллективы, которые достойно боролись, забивали голы (поровну)… Отныне, если соперники закончат матч на первенство страны со счетом 1:1, 2:2 и т.д., обоим начисляется по очку. Если же основное время истекло при нулевом результате, назначаются по пять пенальти в каждую сторону. Команда, которая реализует больше одиннадцатиметровых ударов, получит очко, а ее соперник – ноль очков. Если же забьют поровну, то обеим командам дается по очку, как при результативной ничьей".

Как просто. Назабивали друг другу поровну, и вы вне подозрений. Сгоняли нулевую ничью – извольте держать ответ. В жизни все было наоборот. Мы уже об этом говорили, и не раз: именно ничьи (и не только) с обилием голов нередко оказывались с гнильцой. Первая неуклюжая попытка по искоренению договорных матчей завершилась крахом. "Низы", получив нежданно-негаданно лазейку в новом Положении, умело ею воспользовались. Подробности – в одной из ближайших глав.

ЗАВЕЛИ ЗАЕЗЖЕННУЮ ПЛАСТИНКУ

Подготовка к сезону сопряжена с активизацией всех структур многослойного футбольного хозяйства: от рулевых – руководящих товарищей, чиновничьего аппарата до низшего звена – тренеров и футболистов. Лев Зенченко (его активность не раз вынуждала меня вопреки собственному желанию поминать его недобрым словом) охотно общался с журналистами, рассказывал им, через них и многомиллионным читательским массам, о той несомненной пользе, какую он, Лев Кириллович, за время своего правления принес советскому футболу и еще планирует принести.

Он и выступил с обширным докладом на Всесоюзной конференции тренеров и начальников команд передового отряда советского футбола, проходившего в Москве с 29 по 31 января. Подбив итоги прошлого года, ознакомил с задачами на новый. Начал с личных заслуг: "В минувшем сезоне впервые за многие годы был стабилен календарь чемпионата страны, что способствовало улучшению планирования учебно-тренировочной работы в командах". Это правда. Другой вопрос – почему то, что должно быть нормой, делом обычным, будничным, без чего не может нормально функционировать турнир союзного масштаба и его участники, ставится в заслугу отдельному руководителю? Ответ прост – фон (буду деликатен) ненормальный, и на этом фоне календарь-73 даже с некоторыми шероховатостями выглядел довольно привлекательно.

Завершив на этом перечень (слово вряд ли в данном контексте подобрано удачно) личных заслуг, докладчик сосредоточил внимание слушателей на учебно-тренировочной работе. Не удовлетворяла она ни контрольную комиссию, созданную возглавляемым им ведомством – Управлением футбола СССР, ни самого начальника: "Комиссия вскрыла ряд серьезнейших недостатков в организации и проведении тренировочного процесса во многих командах, исключая "Днепр" и "Шахтер". Только тренеры двух этих клубов полностью выполнили планы тренировок". Напомню их имена – Валерий Лобановский ("Днепр") и Олег Базилевич ("Шахтер").

Остальные не выполнили требований методического совета по интенсификации тренировок и увеличению нагрузок. Например, "Торпедо" и "Карпаты" в мае-июне отказались от двухразовых занятий, "Спартак" нередко "подменял тренировки с высокой нагрузкой товарищескими матчами, что расхолаживало игроков". Проводились такие встречи в широко раскрытых календарем "окнах" (и при иных удобных случаях) с целью меркантильной – ребята деньги зарабатывали. Начальники брезгливо называли такие матчи коммерческими. Этим не только "Спартак" баловался.

Недоволен оратор если не пренебрежением, то вольной трактовкой методических указаний: "Конечно, этот документ не является догмой, он требует творческого подхода, – попытался Зенченко вырядиться в демократические одежки, – но нельзя мириться с таким "творчеством", какое в результате проверки было вскрыто в некоторых командах, где занятия с нагрузкой планировались всего один раз в месяц".

Большая часть речи докладчика – вода. Лилась с кафедры в зал заседания потоками. Выступление Зенченко больно уж напоминало старую заезженную пластинку. Игла то и дело топталась на месте, сбивалась, повторяла одну и ту же фразу, не раз на протяжении многих лет слышанную: о необходимости уделять должное внимание детско-юношескому футболу, об укреплении дисциплины в командах, совершенствовании организационной структуры советского футбола…

Еще один пассаж. "В минувшем году спортивная общественность была справедливо возмущена смещением некоторых наставников в разгар сезона. Сейчас Спорткомитетом СССР издан официальный приказ, предусматривающий строгое наказание руководителей организаций за подобные действия", – проскрипела испорченная пластинка. Число подобных распоряжений и приказов уступало разве что числу ежегодных инструкций о переходах – "последних и окончательных". Однако навести порядок в "миграционной политике" ни футбольные, ни высшие спортивные инстанции до скончания советской власти не смогли. И свежайшую инструкцию, еще пахнущую типографской краской, ожидала та же участь. Точку на этом не ставим.

Что касается тренерских увольнений, и в 74-м вопреки намерениям Льва Кирилловича в высшей лиге в ходе сезона сменили наставников в четырех клубах высшей лиги, то есть в каждом четвертом. Ни Лев Зенченко, ни председатель Спорткомитета Юрий Павлов не пикнули.

Наконец место поднадоевшего всем оратора занял тренер сборной Евгений Горянский. Он отчитался в проделанной работе, подробно рассказал о подготовке команды к отборочным и товарищеским матчам, прокомментировал действия каждого футболиста, говорил о тактических принципах организации игры, поделился планами на будущее. Зря. Скажу вам конфиденциально, строго между нами: спустя месяц готовить сборную и составлять планы предложат другому человеку. О выступлениях делегатов совещания, их проблемах и планах, непосредственной подготовке к сезону в стране и за ее рубежами – в следующей главе.

СУДЕЙСКИЕ СБОРЫ В МАКОЛИНЕ

Тщательно готовились к сезону и судьи, без внимания, вы знаете, их не оставлял. И сегодня не оставлю, более того, уделю им больше места. По ходу повествования вы поймете почему.

И арбитрам на ежегодных весенних сборах талдычили одно и то же, объясняли, как надо судить: неукоснительно придерживаться буквы закона, когда того требуют обстоятельства, оживлять, очеловечивать застывшие, мертвенные параграфы со множеством пунктов и подпунктов, то есть вселять в них дух. Главное – быть строгими, но справедливыми, свистеть, что видишь, невзирая на поле, хозяйское или гостевое, цвет футболок, могущественных покровителей команд, а то и всесильных товарищей, скрывавшихся под коллективным псевдонимом "меценат"… Судейская корпорация эту филькину грамоту усвоила давно и надолго. В теории. На практике же…

Футбол менялся стремительно, обогащался тактически, технически, возрастали скорости, нагнетался темп, множилось число единоборств – жестких, порой жестоких… Возрастали требования к судьям. Чтобы не отставать от игры, быть в эпицентре событий, успевать повсюду, необходимо повышать физические кондиции, в долю секунды принимать единственно верное решение, творчески трактовать правила. Комитет по правилам, самое, пожалуй, консервативное подразделение ФИФА, тоже вынужден был поспевать за меняющимися в футболе тенденциями и своевременно реагировать, то есть менять, казалось бы, надолго, навечно законсервированные статьи кодекса.

С конца 60-х УЕФА стал проводить по нашей терминологии "курсы повышения квалификации" арбитров, входящих в официальные списки ФИФА. Основная цель курсов – достижение единой трактовки правил и ознакомление слушателей с наиболее важными решениями международного судейского комитета. Первые курсы организовали в 1968 году во Флоренции, вторые – в январе 73-го в швейцарском Маколине. Пригласили 130 арбитров из 33 стран. Нашу страну представляли Валентин Липатов (председатель Всесоюзной коллегии судей), бакинец Тофик Бахрамов и земляк Липатова, житель Москвы Павел Казаков.

Об увиденном и услышанном в Маколине Липатов информировал своих коллег на южных судейских сборах. "Для достижения предельного единства арбитрам было дано строгое указание энергично, смело и объективно пресекать любые проявления недисциплинированности, – объяснял Липатов слушателям. – Судьи, либерально относящиеся к нарушителям, теряют контроль над ними, над игрой и тем самыми способствуют травматизму".

Многие, да едва ли не все полученные в Швейцарии инструкции актуальны и сегодня. Например: "Нарушения, совершенные в штрафной площади, должны наказываться точно так же, как и за ее пределами". Должны, но не всегда наказываются. Постепенно выработался двойной стандарт. Он настолько укоренился (особенно в нашем футболе), прижился, что осталось его узаконить. Как часто мы слышим в эфире реакцию на нарушение правил в штрафной площади: "За это пенальти не дают". За что не дают? Наиболее характерные случаи: а) за нарушение, наказуемое в любой части поля, если совершено на последних минутах матча при "скользком" счете (тем более когда штрафная площадь хозяйская); б) в матче лидеров или непримиримых, принципиальных соперников тоже при неясном исходе. Сами комментаторы, будучи уверенными в незыблемости нелегально утвердившегося "теневого правила", фактически оправдывают малодушных арбитров, не осмелившихся наказывать за явное нарушение правил. Короче говоря, арбитры в описанных случаях частенько стали судить не по правилам, а по понятиям. Уже в начале 70-х опасная тенденция насторожила деятелей европейского футбольного союза. Они предприняли попытку исправить положение. Насколько эффективно? Судите сами.

В Маколине призывали арбитров строго наказывать футболистов за несоблюдение правила 9 метров во время исполнения "стандартов", удары по мячу во время остановки игры, симуляцию, несогласие с судейским решением, некорректное поведение и т.д. и т.п.

Большое внимание уделялось взаимодействию, взаимопониманию главных арбитров с линейными. Повышалась роль судей на линии. С убыстрением игры возросло число единоборств. Когда случались в непосредственной близости от лицевой линии, помощник обязан был реагировать и действовать как главный. Но последнее слово оставалось за тем, кто в поле. Возникла необходимость уточнить некоторые жесты и сигналы (проблема при нынешней радиофикации бригад значительно упростилась). Обращали внимание на местоположение судей при "стандартах": угловых, штрафных и свободных ударах вблизи ворот и при пенальти.

В те годы для ускорения игры ввели правило четырех шагов: вратарям не разрешалось гулять с мячом в руках, сколько им вздумается. Однако единства среди судей в трактовке этого правила не было, и постепенно оно себя изжило. Ныне по той же причине не разрешают вратарям находиться в объятиях с мячом более шести секунд. Однако судьи практически не наказывают нарушителей свободным ударом из пределов штрафной площади. В лимит времени укладываются не всегда – следил с секундомером. А свисток молчит.

На курсах УЕФА затронули проблему животрепещущую, полной грудью дышащую поныне – "Телевидение и судьи". "Подчас телекомментаторы настраивают зрителей острее, чем пресса и радио", – сообщил докладчик. Для наглядности показали фильм под названием "Телевизионный трибунал". Авторы фильма продемонстрировали ошибочность, иллюзорность многих представлений, казавшихся с экрана правильными.

Показ ведется под разными ракурсами – подвижными или статичными камерами. Поскольку телеобъектив, в отличие от человеческого глаза, нестереоскопичен, глубина восприятия значительно изменена. Представление о расстоянии по телекартинке искажается, находящиеся в разных местах камеры "трактуют" эпизод по-разному. Располагаются телекамеры не в одной плоскости, и зрителям нелегко приспособиться к частой смене изображения. Особенно плохо, по утверждению создателей фильма, телезрители определяют положение "вне игры". Подробно описываю затронутую тему по понятной причине – с этими факторами мы должны сегодня считаться и не делать поспешных выводов.

В заключение арбитров ознакомили с узаконенными в судейском кодексе новшествами.

Правило IV, пункт 3: "Одежда вратаря по цвету должна отличаться от одежды других игроков обеих команд и судьи".

Правило III, пункт 2: "Минимальное количество игроков в команде, при котором она допускается к игре, устанавливается в 7 человек. Если в команде остается менее 7 человек, игра прекращается и считается недействительной. Окончательное решение по результату этой игры должна вынести федерация футбола или другая организация, проводящая это соревнование".

Оба правила по ходатайству ВКС утвердила Федерация футбола СССР.

Тематику следующей главы уже анонсировал. Напомню – подготовка команд высшей лиги к 36-му чемпионату СССР.