23 сентября 2020, 19:20

Сказка о футбольном Есенине. Противоречивые впечатления Рабинера о фильме «Стрельцов»

Игорь Рабинер
Обозреватель
Читать «СЭ» в Telegram Дзен ВКонтакте
Рецензия обозревателя «СЭ».

Тема Эдуарда Стрельцова — снова в моде. В этом году — 30 лет с момента смерти великого торпедовца, и вот страна сначала увидела сериал «В созвездии Стрельца», снятый еще в 2015-м, а теперь и фильм «Стрельцов». На его пресс-показе я побывал вчера утром в кинотеатре «Октябрь». После чего вместе с коллегами послушал и поспрашивал Алексея и Илью Учителей (отец — продюсер, сын — режиссер), Александра Петрова и других актеров, занятых в ленте. Прокат из-за пандемии был отложен на пять месяцев, и создатели фильма считают важным, чтобы народ пошел на «Стрельцова» — это, по мнению Алексея Учителя, может «прорвать плотину в тяжелой для кино ситуации».

Противоречивыми впечатлениями поделюсь ниже, но для начала — наблюдение. Грустное. Ни в работе над сериалом, ни в фильме не был активно задействован творческий человек, лучше которого суть Эдуарда Анатольевича не смог бы раскрыть никто — его близкий друг, писатель, драматург и сценарист Александр Нилин, автор потрясающей книги о Стрельцове в серии «ЖЗЛ». Я вообще считаю, что ничего лучшего на спортивную тему в нашей стране не писалось.

Спросил на пресс-конференции о Нилине уважаемого мною Алексея Учителя, и Алексей Ефимович, упомянув о паре подробных разговоров с Александром Павловичем, отметил все же, что книга и фильм — разные вещи. Это справедливо, но что мешало предложить ему написать свой вариант сценария? Или, по крайней мере, включить его в сценарную группу? Позже молодой коллега Салават Муртазин рассказал мне, что звонил Нилину, и тот сказал, что с удовольствием поучаствовал бы в создании кино, был готов к этому. Но те, на стороне кого был мяч, пару раз поговорили с ним — и больше не появлялись.

Разумеется, творцы в абсолютном праве сами решать, с кем им работать. И вся команда «Стрельцова» напирала на молодость его создателей. Наверное, это было одним из важных факторов, чтобы развязать им руки. А Нилину — 80, он выпил с Эдуардом Анатольевичем цистерну водки, видел и знает, как многое было на самом деле...

Так вот, отказ от услуг Нилина в этом контексте кажется мне показательным. Потому что они, вероятно, понимали: Сан Палыч захочет приближенности к реальному Стрельцову и реальной жизни. Хотя не надо делать из него такого уж педанта — аналогичной буквальности хотел от него когда-то в книге и Константин Бесков, но творческое «я» оказалось для Нилина выше надобности удовлетворить запросы большого тренера. И та книга не вышла, а вышла другая, которую я в 16 лет заучивал чуть ли не наизусть, но сам Константин Иванович, на Нилина рассердившийся, отказывался ее подписывать.

Одним создателям сериала, другим — фильма о Стрельцове, как мне видится, не нужно было никакой приближенности. Сочиненный ими образ был для них стократ важнее того, что было. В чем-то это, конечно, в киношном смысле правильно, да и тот же Нилин не раз говорил: «Миф важнее титулов». А образ — голых фактов.

Почему говорю, что правильно, — потому что в конце прошлого года на экраны вышел фильм про Льва Яшина, и там по части следования исторической правде все было безупречно. Вот только само кино, на мой взгляд, вышло хоть и добрым, но абсолютно плоским — и ни разу, вообще ни разу не пробило на какую-либо эмоцию. Что для меня, человека достаточно сентиментального, вообще-то совсем нехарактерно.

«Стрельцов» — пробивает, комок к горлу порой подкатывает. И уходишь с фильма на эмоциональном позитиве. Я сказал об этом Илье Учителю, совсем еще молодому режиссеру, — и по реакции понял, что такая цель, судя по всему, и ставилась.

Не могу не отметить, что на пресс-показе (не обычным зрителям, повторяю, а журналистам!) в конце фильма раздались аплодисменты. Понятно, что тон в них задали молодые девушки, которые о Стрельцове до просмотра имели минимальное понятие. Но признаюсь, что я эти аплодисменты, пусть не особо активно, но поддержал. Не понравилось бы совсем, возмутило — точно не стал бы.

В эту секунду я из относительного знатока вопроса, наверное, превратился в обычного зрителя, который оценивал не правду жизни, а переданную ему эмоцию. В конце концов, реальные факты о реальном Стрельцове после фильма тот, кто захочет, узнает. А на самом показе главное — другое. Режиссер Александр Митта в книге «Кино между раем и адом» назвал это обменом эмоциями.

Но я-то о реальном Стрельцове многое знаю. Читал, с близкими ему людьми общался, и никуда мне от этих знаний не деться, не стереть их из мозга. И в этом — беда всех тех зрителей, кто слышал о Стрельцове больше, чем его фамилию и то, что он сидел. Этот фильм будет прекрасен и вдохновляющ — для тех, кто открывает для себя Стрельцова с нуля. Ну а нам-то как быть?

Мне всегда было — и остается — интересно, где все-таки та грань, которую нельзя переходить создателям так называемых байопиков. Художественных фильмов о реальных людях. Алексей Учитель на это ответил: «Грань очень тонкая, и она — на совести режиссера».

Тут интересная штука получается. С одной стороны — тот же Стрельцов (ранее — Харламов и другие) был человеком из плоти и крови. А значит, откровенно выдумывать о нем какие-то вещи — как-то не комильфо. Если же выдумывать — то можно назвать его, допустим, Водолеевым. Но тогда народ не пойдет. Хочется и, как теперь выражаются, хайпануть на имени, и в то же время дать себе абсолютную свободу фантазии.

Впрочем, надо отдать должное Илье Учителю и его команде — этой самой фантазии у них много, но того, что нынешней молодежью зовется «зашкваром», они не напридумывали. В отличие от создателей сериала.

Там, в «В созвездии Стрельца», мама Эдуарда Софья Фроловна умирает в те годы, когда сын находится в заключении. На самом деле она его — пережила. Это — «зашквар».

В «В созвездии Стрельца» Стрельцов, выйдя из зоны, сходится со своей первой женой. Второй, которая во многом и вернула его в нормальную жизнь, родила сына Игоря, как бы и не было. Ему-то, Игорю, каково, глядя на такое — не подумали, господа художники, которые «так видят»? И появился бы новый Стрельцов, который после отсидки дважды стал лучшим футболистом СССР и вернулся в сборную, если бы не вторая жена — большой вопрос. Но раз по сценарию хорошо ложилось так, что он должен вернуться к первой — значит, плевать на историческую правду.

Есть все-таки, по-моему, какие-то базовые вещи в каждой человеческой судьбе, которые нарушать нельзя.

У Учителя этическая грань, к счастью, сработала. Ну не считать же ее нарушением удар Стрельцова по кочану капусты, который сбил флюгер на крыше вокзала в Можайске. Помню, общались с Михаилом Гершковичем, и многолетний партнер и друг Эдуарда, читавший сценарий (с ветеранами, отдадим создателям должное, советовались), возмутился: как же, мол, так, капуста тяжеленная, все кости стопы можно переломать! Зрители, никогда не бившие по капусте, об этом не догадаются. А кадр — эффектный, и ничьих душевных страданий он не вызывает.

Понятно, нам, людям футбольным, удивительно видеть в развязке, как Стрельцов выходит на товарищеский матч сборной СССР с бразильцами против Пеле. Мы-то знаем, что его там не было — а те, кто читал Нилина, в курсе, что Эдуард смотрел ту игру 1965 года с трибуны.

Еще страннее смотреть на то, что коварный коммунистический функционер (обязательный антагонист героя в подобных фильмах, и от этой однотипности, если честно, уже начинаешь уставать) выводит его из заявки на этот матч, и полные «Лужники» начинают жечь факелы из газет, не давая начать игру и заставляя срочно доложить обо всем Брежневу, и тот срочно приказывает вернуть Стрельцова в состав.

Сказочка, понятно — как и многое другое в фильме. Но ведь и матч СССР — Бразилия с Пеле (сделавшим, кстати, дубль, и гости выиграли — 3:0) в «Лужниках» был. И история с факелами была — вот только далеко не на таком уровне, а в товарищеском матче «Торпедо» в Горьком, ныне Нижнем Новгороде. Стрельцова, еще не вернувшегося в большой футбол, действительно по распоряжению партийных начальников вывели из заявки на матч, и народ действительно поджег газеты. И Эдуарда правда пришлось выпускать на поле, чтобы погасить бунт.

«Мне нравится думать, что в этой сцене Стрельцов получает то, чего он заслужил. Мы сложили две легенды», — объясняет Алексей Учитель. Его сын со сценаристами связал две истории, и какого-то жесткого криминала я в этом, если честно, не вижу. В отличие от умерщвления сериальщиками мамы Стрельцова во время заключения.

Как относиться к целиком выдуманной авторами фильма истории с бывшей девушкой Эдуарда, которая, по сценарию, и оклеветала его обвинением в изнасиловании, — честно, не знаю. Тут у меня больше всего вопросов о грани допустимого. Но возмущения — опять же не возникло. Может, потому, что акцента на этой теме не сделано.

В сериале Стрельцов получается совсем уж сладеньким, правильным и ни в чем не повинным — хотя со спортивным режимом он с какого-то момента и вправду перестал дружить, и фельетоны в центральных СМИ о его загулах писались не совсем из воздуха, и ЗМС за победу в олимпийском Мельбурне его лишали не за посещение Большого театра. Фильм в этом плане более реалистичен, и тут я соглашусь с Ильей Учителем, сказавшим: «Мне не кажется, что он получился приторный. У нас это футбольный Есенин».

Я читал в Facebook восторженную реакцию внука Стрельцова Ярослава, безумно благодарного Учителю и его команде. Понятно, что это не единственный (и уж точно не главный) критерий, но эти слова говорят о том, что такой художественный вымысел семью не ранит. А это ведь тоже всегда сложнейший момент для авторов байопиков. Одно дело, когда Андрей Кончаловский делает фильм о Микеланджело — там уже никто не расскажет, как было. Со Стрельцовым история посвежее будет.

Или вот еще — все, кто в теме, знают, что Стрельцов был богатырем (Нилин в нашем интервью назвал его — «голова Хави на теле Балотелли»). В отличие от Александра Петрова. Но ведь и Олег Меньшиков по комплекции — далеко не Анатолий Тарасов, как в «Легенде N 17». А Татьяна Тарасова от его игры была в восторге. И Учитель, зная нюансы, общих планов не делал.

Это фильм не для тех, кто погружен в футбол, но его создатели по части футбола далеко не невежественны. Такой вот парадокс, который я понял и из пресс-конференции, и из последующего общения. Они просто смотрят на процесс создания кино совсем иначе, чем те, кто с головой погружен в футбольный мир.

Я отлично понимаю разницу между жизнью и кино, как бы нам иногда ни казалось, что реальность создает сюжеты почище самых изощренных сценаристов. У кино — свои, особенные законы. И если сотни мальчишек, посмотрев «Стрельцова» и вдохновившись им, попросят родителей записать их в футбол (как это, кстати, было с «Легендой N 17») — создатели фильма, судя по их комментариям, свою задачу выполнят.

И все-таки я не верю, что невозможно найти какую-то золотую середину между байопиками-фантастикой, лучезарными сказками а-ля «Стрельцов» или «Легенда N 17» и плоским реализмом вроде «Яшин. Вратарь моей мечты». Не верю, что из судеб наших спортивных легенд нельзя сложить классный киношный сюжет, ничего чрезмерно не фантазируя.

Кубок года по футболу

Olimpbet awards

Новости