"Туктамышева не первая, кто разделся на льду"

Тиффани Загорски
Родилась 16 августа 1994 года в Лондоне (Великобритания). Имеет российские, белорусские, польские и ирландские корни. До 2012 года выступала за Францию в паре с Алексисом Миаром.

Джонатан Гуррейро
Родился 3 апреля 1991 года в Сиднее (Австралия) в семье советской фигуристки Светланы Ляпиной и португальского менеджера Франциска Гуррейро.

Загорски и Гуррейро вместе выступают с 2014 года.
Победители Кубка России (2016, 2017, 2019).
Бронзовые призеры чемпионата России (2018).
Участники ЧЕ-2018 (6-е место), ЧМ-2018 (8-е место) и ОИ-2018 (13-е место). В финале "Гран-при"-2019 заняли 5-е место.

У Плющенко тоже был откровенный номер

– В танцах французы Габриэла Пападакис и Гийом Сизерон снова с большим преимуществом выиграли чемпионат мира. При этом многие болельщики считают, что из года в год они делают примерно одни и те же программы, их постановки очень похожи и это немного наскучило. Что вы думаете об этом?

Загорски: – У них есть свой стиль, они его нашли и в нем работают.

Гуррейро: – Вопрос каверзный, но я считаю, что французы гениальны и гениальны именно в этом ключе. Они его первооткрыватели и они в нем постоянно совершенствуются. Может, конечно, это кому-то и надоело, но судьям нравится, они раз за разом получают высшие баллы. При этом я не отрицаю, что в чем-то их постановки похожи, но, повторю, это работает. Хотя на Олимпиаде, скажем, я болел с Тессу Вирту и Скотта Моира, мне они всегда нравились.

– А нужно в принципе танцорам иногда радикально менять стиль и экспериментировать? Как, например, Оксана Домнина и Максим Шабалин на Олимпиаде-2010 в Ванкувере со своим "Танцем аборигенов".

Загорски: – Я бы совершенно точно не смогла надеть такое платье! Но вообще есть такое негласное правило, что в первый год после Олимпиады все стараются экспериментировать и пробовать что-то новое, а ближе к Играм делать более понятные и консервативные программы.

Гуррейро: – А что касается Домниной и Шабалина, то я какое-то время работал с их тренером, Натальей Линичук, и она мне рассказывала об этой программе. Там не было цели шокировать, многое было сделано для того, чтобы скрыть травму Максима – костюм, который прятал наколенник, движения. Что касается нас с Тиффани, то мы в этом сезоне попробовали тоже выйти из зоны комфорта, поехали делать постановку к Кристоферу Дину, чтобы попробовать что-то новое. Это был риск, сложнее мы ничего не катали, но в итоге получилось попасть в финал "Гран-при".

– Эксперименты не всегда заканчиваются хорошо, тех же Домнину и Шабалина обвиняли чуть ли не в расизме. В этом сезоне много обсуждался показательный номер Елизаветы Туктамышевой и мнения были разные.

Гуррейро: – Оставьте уже Лизу в покое! (смеется)Не понимаю, чего так все всполошились. Она не первый человек, кто разделся на льду.

Загорски: – Да, помните у Плющенко был такой номер. Меня лично это совершенно не шокирует. Лиза красивая женщина, у нее хорошая фигура.

Гуррейро: – Да пусть говорят, это даже хорошо. Главное, что на Лизе это никак не отразилось. Она сделала это и она довольна. У каждого из нас есть выбор, не нравится – не смотри. В журналах тоже есть откровенные фотографии женщин в купальниках. В театрах тоже бывают сложные постановки.

– В этом сезоне в нашем фигурном катании очень много ругани и критики. Вам ничего такого не пишут?

Гуррейро: – Сейчас после этого интервью начнут. (улыбается)

Загорски: – Я активна в соцсетях, и читаю комментарии, которые там оставляют. Даже если они не очень позитивные. Ведь мы катается для болельщиков, важно знать, что они думают.

Гуррейро: – Хейтеры всегда были и будут. Мне всегда говорили тренеры, и сейчас я то же самое говорю детишкам, когда веду какие-то мастер-классы – никогда не читайте форумы.

– На чемпионате мира было несколько инцидентов на разминках, фигуристы сталкивались друг с другом. Что это – невнимательность, потеря концентрации?

Загорски: – Думаю, это просто случайность. Так иногда бывает и на тренировках.

Есть правила отбора и все их знают

– Перед чемпионатом мира было много споров относительно состава сборной, особенно в женском катании. Как вы считаете, справедливо ли устраивать какие-то дополнительные отборы, выносить решение на тренерский совет, или, например, все должно решаться только по итогам чемпионата страны?

Гуррейро: – Есть правила, они прописаны, все их знают. За две недели до чемпионата России мы выступали на финале "Гран-при" – пусть там не было нескольких сильных пар, но все равно это уровень. А потом неудачно выступили в Саранске, заняли только 7-е место. Тоже в глубине души надеялись, что вдруг включат в состав на чемпионат Европы, все же мы хорошо выступали в первой части сезона, но при этом понимали – есть критерии, и мы их не выполнили. Приняли это и пошли дальше. Лиза Туктамышева – сильная девушка, у нее столько всего было в карьере. Да, у нас с ней хорошие отношения и было за нее немного обидно, но, уверен, в следующем сезоне у нее есть все шансы выступить хорошо.

– На чемпионате России с вами случился неприятный эпизод – у Джонатана порвался шнурок на ботинке в произвольной программе.

Загорски: – Да, уже потом мы обсуждали это между собой и поняли, что все, что могло случиться плохого и пойти не так – все это было именно в Саранске. И мы долго старались понять, почему так произошло, чтобы сделать выводы. Хорошо, что удалось удачно выступить в финале Кубка России и красиво закрыть сезон.

– У вас же была возможность остановиться и поправить амуницию. Почему вы этого не сделали?

Гуррейро: – Много причин. Мы знали об этом правиле, но шнурок у меня слетел с заклепки во время элемента, мы его закончили, тут же начали другой, как-то сделали – кататься я мог, шнурок не совсем лопнул. И потом уже подумал – мы и так кучу баллов потеряли, если остановимся, потеряем еще пять. И уже после проката понял, что в таких случаях нужно останавливаться сразу же, как только что-то случилось.

– Вы выступали на Олимпиаде в Пхенчхане. Каких впечатлений осталось больше – ощущения праздника или чего-то негативного из-за странной ситуации с российской сборной?

Загорски: – Конечно, было странно, что приходилось заклеивать всю символику, особенно когда вокруг куча болельщиков с российскими флагами. Но в олимпийской деревне все было отлично.

Гуррейро: – Когда мы с Тиффани встали в пару, у нас было несколько вариантов, за какую страну выступать. Мы решили пойти сложным путем и кататься за Россию, и, конечно, мечтали об Олимпиаде. Было немного жалко, что все получилось так – без флага и гимна, но когда приехали в Пхенчхан, поняли, что это большой праздник. Обидно только, что приехали только на три дня – выступили и сразу уехали, хотелось побыть подольше.

– Есть такое мнение, что танцы все смотрят, но мало кто понимает, что происходит. Может, у вас есть идеи, как сделать происходящее на льду более понятным для зрителей?

Гуррейро: – Знаете, об этом очень много думают в техническом комитете ISU. Хотя раньше, при шестибальной системе судейства все было еще сложнее. Может, стоит давать краткие пояснения зрителям, такие брошюрки на пару страниц – что это будет, за чем нужно смотреть. Или показывать небольшой ролик в паузах на заливку льда.

При выборе партнера сперва смотрят на внешность

– Спортсмены часто говорят, что сконцентрированы только на себе, не следят за своими соперниками и все в таком духе. Поверить в это сложно, особенно когда все начинают поголовно ошибаться.

Гуррейро: – Знаете, это все же маленькая ложь. Так или иначе мы все равно следим за другими. Даже когда катаемся последние и разминаемся в зале, обычно там все равно есть телевизор с трансляцией и ты бросаешь взгляд на экран. Или кто-то зайдет в раздевалку и скажет: "Там такое сейчас было". Спрятаться невозможно физически. А то, что выступления соперников сбивают – это точно.

– Всегда было интересно, как в танцах подбирают партнера и как вообще создается пара. Как это выглядит изнутри?

Загорски: – Есть специальный сайт, где можно выложить свое резюме, видео. Но это больше для детско-юношеского катания, для начинающих.

Гуррейро: – На более менее высоком уровне все через разговоры и тренеров – кто-то кому-то позвонил, сказал и так далее.

– На какие характеристики смотря в первую очередь?

Гуррейро: – Антропометрические. Рост, вес, внешний вид, возраст. Желание – готов ли человек переехать или что-то в этом духе. Уровень катания всегда можно подтянуть.

Странно, когда один партнер оплачивает все расходы

– Призер юниорского чемпионата мира Елизавета Худайбердиева рассказывала, что в танцах не хватает парней. И что многие девушки готовы приглашать партнера из другой страны и оплачивать ему проживание, только бы катался.

Загорски: – Фигурное катание – очень дорогой вид спорта. Хорошо, в России, если ты входишь в сборную, тебе помогают. Но в Англии или Франции, где я каталась, за все приходилось платить самой.

Гуррейро: – Это популярно в Америке. Там девушки действительно приглашают парней из разных стран, их родители все обеспечивают, лишь бы доченька каталась.

– Вас так не звали?

Гуррейро: – Было один раз. Но я хотел кататься профессионально и отказался. Да и странно, когда один партнер оплачивает все за другого. Особенно девушка.

– Та же Худайбердиева сказала, что уже сейчас на ее карьеру ушло около 9 миллионов рублей. А ей всего 16 лет и она катается по юниорам. Это реально окупить?

Гуррейро: – У всех разные желания, разные возможности и разные запросы, поэтому странно называть какие-то конкретные суммы. Мне кажется, у Лизы было очень дорогое детство.

Открыты ко всем, но в десны с соперниками не целуемся

– На Универсиаде большой фурор произвела девушка из ОАЭ Захра Лари, выступающая в хиджабе. Как думаете, танцевальные пары там когда-нибудь будут?

Гуррейро: – Я, кстати, знаю ее тренера, Сашу Ивлеву, мы с ней вместе катались в Москве. Будут ли танцы? Почему нет, пусть наш спорт развивается. Потом будут турниры в Дубае, будем туда ездить. (улыбается)

– В других видах спорта богатые арабские страны активно натурализуют спортсменов, раздавая им паспорта. Такое возможно в фигурном катании?

Гуррейро: – У нас Тиффани была обратная ситуация – мы могли выступать за кучу стран, у нас были приглашения, но мы решили кататься за Россию и не жалеем.

Загорски: – Я понимаю фигуристов из тех стран, где высокая конкуренция и трудно пробиться на большие турниры. В их ситуации уехать – правильный выбор.

– В межсезонье главная тема – новые программы. А как происходит выбор хореографа и от чего это зависит?

Гуррейро: – Каждый исходит из своих возможностей. У федерации тоже не безграничные возможности и какие-то расходы берем на себя мы с Тиффани. Но мы в любом случае собирались к Кристоферу Дину и были рады, что нам помогли. И в этом году будем ставить программу у него же.

– То, что вы оба свободно говорите по-английски, помогает в работе?

Гуррейро: – Да, это приятное дополнение в работе с англоязычными специалистами. Как и то, что мы оба говорим по-русски. Наверное, важнее, что мы можем легко общаться с другими ребятами на турнирах. Это упрощает жизнь.

– Кстати, а как вы общаетесь с конкурентами?

Гуррейро: – Да мы открыты ко всем. Понятно, что перед выходом на лед в десны никто никого не целует и все уважают личное пространство друг друга.

Загорски: – Как говорят, на льду друзей нет. Но вне льда мы готовы общаться со всеми.?