«Не заметил, чтобы Липницкая помогала школе. Но почему она должна это делать?»
Это снова рубрика «Россия — не только Москва и Питер». Совсем недавно на чемпионате России по лыжам наша сборница Мария Истомина рассказала, как тяжело заниматься спортом, да и в принципе жить в поселке с населением 300 человек.
Фигурное катание — вроде бы более богатый вид спорта и развит как раз в больших городах. Однако ситуация и в нем плачевная, даже когда спускаешься с уровня Москвы и Петербурга в другие миллионники.
Актуальный пример — Екатеринбург. Родина олимпийской чемпионки Юлии Липницкой и многократного чемпиона России Максима Ковтуна. Вообще-то, здесь одна из сильнейших школ в стране — «Локомотив».
Но витает ощущение безнадеги. С сентября 2019 года учреждение на полувоенном положении. Каток постоянно ремонтируется, с перерывами на карантинные закрытия. По сути, фигуристы потеряли уже два сезона полноценной подготовки, и, судя по планам, в топку пойдет и третий. «СЭ» поговорил с одним из лучших фигуристов школы, многократным чемпионом Свердловской области и участником Кубка России 18-летним Георгием (Егором) Марковым, который в следующем сезоне может продолжить карьеру в одной из московских академий.
В дороге проводишь больше времени, чем на катке
— Егор, что происходит у вас в школе?
— Каток отправили на ремонт, который длится уже почти два года. Никаких ЧП, можно сказать, какие-то косметические обновления плюс бетонную основу подо льдом меняли. Из-за этого начались определенные проблемы. Народу у нас много, и всех надо куда-то отправлять, чтобы закрывать минимумы по часам из нормативов. Из-за особенности географии катков ты ездишь практически столько же, сколько катаешься. Катки у нас находятся в районах типа Компрессорной, Уралмаша — это окраины города, туда час ехать на автобусе точно. Метро есть не везде. На Уралмаше, например, тренировки были в 6:15 утра. Согласитесь, непростой график. Плюс времени для льда не так много, и места у людей тоже мало. Мы вместе с парниками катаем, пять-шесть одиночников и три пары. Или если с одиночниками, то по четыре группы занимаются, это 20 человек. Тренироваться в таких условиях сложно, если вообще реально, когда ты думаешь о конкуренции на уровне России.
— «Локомотив» же — главная школа в городе? Из нее вышли Липницкая и Ковтун.
— Да, есть еще «Юность», частные тоже, конечно. Но «Локомотив» — основная. И Елена Арнольдовна Левковец и Владимир Юрьевич Гнилозубов — это люди, которые пытаются поддерживать фигурное катание в Екатеринбурге на достойном уровне. Я у них уже шесть лет тренируюсь, приходил без тройных, а сейчас все есть, тройной аксель надо разучивать. Но все упирается в то, что времени мало. У нас школа не олимпийского резерва. Поэтому занимаемся по 45 минут. Если не просить заливку, то получается полтора часа, но это максимум в день. Для сборной области есть дополнительный лед, еще часа четыре, но в нее еще как-то пробиться надо. В Москве, для сравнения, в день катаются 2,5 часа — причем утром раскатка, распрыжка, а вечером уже постановка программ и что-то более фундаментальное. Система другая. То есть профессионализма тренеров у нас более чем достаточно. Но условий не хватает.
— Долго ремонт идет?
— С сентября 2019 года. Сначала каток, потом все остальное. Было время, переодевались в тренерской, раздевалки были разбиты. До ремонта на «Локомотиве» все залы были, но теперь ОФП один раз в неделю на льду прямо проводим. И приходится много перемещаться. Обещали к декабрю 2021 года закончить.
— Вы еще наверняка конкурируете с хоккеистами за лед?
— Не то чтобы конкурируем, но их присутствие ощущается. «Локомотив» сдает лед в аренду, раннее утро и поздний вечер. Приходишь в 8 утра на первую тренировку — а там юные хоккеисты лед просто в мясо превратили, заливочная машина за 15 минут тут мало что сделает. Выходишь — и все печально, все раскатано. У меня травм не было, но это чревато, конечно.
Не видел, чтобы Липницкая и Ковтун приезжали в школу
— Чего в принципе не хватает регионам, что такой разрыв с Москвой и Петербургом? Со льдом понятно. Еще какие проблемы?
— Я лично для себя выделяю две группы родителей. Первые — которые бездумно возят по просмотрам, считая, что их ребенок — мегачемпион, и готовы перейти в любую московскую группу, даже не понимая, что перспектив не будет. Вторые, более осознанные, переходят ради других условий, понимая, что их ребенок выдержит конкуренцию. В ней главная разница.
В Екатеринбурге ты с набором тройных недосягаем, а приезжаешь в Москву — вокруг тройные акселя, лутцы четверные, и ты с открытым ртом думаешь: «Обалдеть!» Ну и в Москве работает система — отдых в самом дворце, четкое расписание. Не идешь в школу или не едешь в другой дворец, чтобы в зал сходить.
Или другой аспект — в моей старшей группе до 10 человек. Но в Москве старшая группа — реально старшая, с 16 лет. А у нас тебе надо тройной аксель учить уже, а 12-летние дети еле тройные прыгают. В таких условиях сложно конкурировать, чувствуешь, как это отбрасывает тебя назад.
— В «Хрустальном» девушки раньше четверные начинают прыгать.
— Да, помнится, Юлия Липницкая или ее мама в интервью говорила, мол, когда я уезжала, у нас считалось нормальным, если ребенок двойной аксель делает в 15 лет. Это было более чем достаточно. Столько времени прошло, и ничего не поменялось.
— А Липницкая сама как-то школе помогает? Приезжает, мастер-классы проводит? Может, деньги скидывала?
— Я ее смутно помню, еще совсем мелкий был, когда она переезжала в Москву. Максима Ковтуна лучше запомнил. Но, честно говоря, за шесть лет я ни разу не видел, чтоб они появлялись. Ни Липницкую, ни Ковтуна. Может, мне просто не повезло (смеется). Но не заметил, чтобы Юлия помогала школе. Но, с другой стороны, почему она должна приезжать и это делать? Ее основные достижения пришлись на период после Екатеринбурга, мне кажется, неправильно от нее требовать, чтобы она рассыпалась в благодарностях «Локомотиву».
За всю карьеру я не заработал ни копейки. У нас нет ставок
— А денег вообще в регионе хватает людям фигурным катанием заниматься?
— Большинство добивок, необходимых для повышения уровня, — благодаря энтузиазму родителей. Почти каждый день нужно арендовать лед, еще 3—4 часа в день — это просто необходимо, чтобы доделывать работу с хореографом или прыжки учить. Так что сказать, что все довольны условиями, — такого нет, конечно. Но не у всех есть возможность для таких подкаток.
— А вы получаете какую-то запрлату? Реально ли в принципе выжить фигуристу в регионе, хотя бы на еду ставки хватает?
— Никаких ставок нет.
— В смысле?
— В сборной Свердловской области коньки выдают, но не каждый год, как в Москве и Питере. У нас была очередь. Иногда раз в два года получали. Точно не было такого, что в конце сезона всем приносят по свеженькой паре.
— То есть даже условных 10 тысяч сборники не получают?
— Да если бы были эти 10 тысяч, было бы приятно. Но ничего нет. Был период, когда суточные на соревнования не выделялись и деньги на поездку на Кубок России, приходилось стучаться, чтоб компенсировали. То есть еще совсем недавно систематически за поездки на соревнования не платили.
— Получается, как фигурист ты за карьеру не заработал ни копейки, ни на каких Спартакиадах и тому подобном?
— Получается так. Да и выиграть на Спартакиаде в наших реалиях маловероятно. Так что да, ты не то что не в плюсе — ты в большом минусе. И там страшные цифры, если начать считать. Поэтому я хочу двигаться дальше, чтобы был хоть какой-то прогресс.
— А люди уходят из-за всего этого? Пытаются пробиться дальше?
— Если мне все-таки представится возможность кататься в топовой группе в Москве, я за эту возможность обязательно ухвачусь. По крайней мере, я прикладываю усилия в данном направлении. У нас по пальцам можно пересчитать ребят, которые пытались двигаться дальше Екатеринбурга. Так что такие ситуации скорее исключение, чем правило.
RSS