«Главное правило — делай так, чтобы были мурашки». Тренер — о работе с фигуристами-детьми и конкуренции в одиночном катании

Петербургский тренер Кирилл Давыденко — все более заметный игрок в мужском одиночном катании. Здесь конкуренция разнообразнее, чем в женском, но на юниорском первенстве России в Саранске тоже уже три года выигрывают подопечные Этери Тутберидзе. Ученик Давыденко Андрей Мозалёв — один из тех, кто способен соревноваться и с Даниилом Самсоновым, да уже и со взрослыми. Он попал в юниорскую сборную, став третьим после 13-го места в короткой программе и победив в произвольной. В игровом виде спорта такой камбэк назвали бы тренерской победой. Таким образом, за год у Мозалёва — золото финала Кубка России, победы на двух этапах Гран-при, серебро финала серии и юношеской Олимпиады, а теперь он едет на молодежный чемпионат мира.

— Давайте, говорить я умею, — со смехом отреагировал тренер на просьбу об интервью после турнира. У Давыденко два образования — профильное в НГУ им. Лесгафта и физмат в Политехе. Второе помогает ставить прыжки, кстати. И тренер не подкачал.

Можно отучать от «бабочек» отжиманиями. Но это не подход для подростка

— Прежде всего, как вам результат Андрея Мозалёва? В сборную отобрался, но выступление получилось синусоидальное.

— Не то слово! Короткая программа для меня стала большой неожиданностью. Он стабильный парень. Да, был сложный сезон, еще несколько турниров впереди. После чемпионата России перед юношескими Олимпийским играми Андрей был выжат, плюс финал Гран-при, все это важные старты, с накалом. Он не глуп, даже наоборот (смеется) — понимает, что при лучшем катании мог показать в Красноярске другой результат. Приходилось вытаскивать его перед Олимпиадой из этого состояния усталости, прежде всего в голове, а не теле.

— А как это делать? По идее только отвлечением от фигурного катания, расслаблением. Вряд ли дополнительными нагрузками.

— Мы даем после старта день — два отдыха, есть восстановительные процедуры, массаж, сауна. Новый год был опять же, все равно Андрей переключился. А со 2 января снова за работу. И подготовка к этому первенству прошла хорошо, это показала произвольная программа, он держал темп. Что произошло в короткой — будем разбирать, спортсмен был, как говорится, в ногах, на тренировках все делал. Какой-то сбой произошел. Как иногда бывает с айфонами или компьютерами. Мозг ведь — это тоже компьютер. По ходу соревнований лезть в душу и психоанализом заниматься — лишнее, а вот потом будет видеопросмотр, разбор.

— Как вы определяете, когда на спортсмена надо поднажать, когда пожалеть? Где эта грань между кнутом и пряником?

— Андрей пришел ко мне совсем мальчонкой, даже не мальчишкой. Восьмилетним сопляком. В хорошем смысле, конечно. Я увидел в нем перспективу.

Потом ребята взрослеют, становятся подростками. Самая тяжелая работа — именно с подростками. Это формирующаяся личность, их иногда куда-то уносит. Взрослый понимает, чего он хочет. Андрей тоже понимает, чего он хочет в спорте, мне нравится, что у него есть нацеленность на результат. Моя роль тренера помочь фигуристу раскрыть его возможности, потенциал. Тренер — это еще и педагог, старший товарищ, а для кого-то даже родной человек, потому что с учениками мы проводим больше времени, чем со своими детьми. Обучаю, подсказываю, поддерживаю, переживаю, направляю, веду мимо отвлекающих факторов.

Что касается кнута и пряника. Как бы вам объяснить... Вот если маленький спортсмен делает «бабочки», от них можно отучать отжиманиями, есть такое. Сделал — отжимайся. Но подростку упор лежа принимать уже как-то не комильфо. Если в этом возрасте человек доходит до уровня фигуриста сборной, он сам знает, зачем он здесь. Если не знает — ему стоит закончить.

Стратегия поведения в зависимости от взросления спортсмена меняется. Нельзя одну модель применять на юнцах и зрелых спортсменах. Это я как отец говорю. В отношениях с человеком вы же тоже постепенно понимаете, как друг на друга повлиять. Одного человека слово окрылит, другого уничтожит. Кнут и пряник очень индивидуальны, но постепенно находишь нужное соотношение.

В фигурном катании, как в биологии, присутствует естественный отбор

— Вы пока не самый звездный тренер по сравнению с Этери Тутберидзе, Алексеем Мишиным. Как бороться с такой машиной, как «Хрустальный», который фактически установил монополию на юниорском уровне? Тем более когда условия в вашей школе наверняка скромнее.

— А я с вами поспорю насчет условий. Наша школа — Академия фигурного катания с традициями, с именами, где выросло много олимпийских чемпионов, чемпионов мира, Европы... И хорошо, когда есть конкуренты. Была у нас в советское время монополия, выпускали мы эти «Волги», «Москвичи», АвтоВАЗ был... И чего? А сейчас посмотрите на состязание между спортивными БМВ, «Мерседесом», «Ауди». 3,4 до сотни (Разгон до 100 км/ч. — Прим. «СЭ»), 3,2... Так же и в фигурном катании.

— Есть ощущение, что сейчас с конкуренцией сложновато в одиночном катании. Есть ключевой игрок, остальным тяжело.

— Если говорить о женском катании, да, у Этери Георгиевны огромный перевес над остальными. Даже на чемпионате Европы, мира весь пьедестал ее. А с мальчиками немного по-другому. Но это все неважно — что теперь, остальным сложить оружие? Надо бороться. Я всегда учу своих: «Надо сказать спасибо соперникам, благодаря им развиваешься». Естественный отбор присутствует и в фигурном катании.

— Андрей перейдет на взрослый уровень?

— Конечно, перейдет. Рано или поздно. Решим это коллегиально. А вот когда... Там очень много переменных, давайте подождем.

Решение ISU о костюме Шулепова? По такой логике надо и фильм запретить

— Не могу не спросить про программу Антона Шулепова. Есть желание делать что-то такое же нестандартное, эпатажное, как «Список Шиндлера»? Тем более вы любите очень разную музыку. И как вам выхлоп от этой программы?

— Скорее не эпатажное, а интересное. Хейтеры всегда будут, и у нас, но больше было слов поддержки. Антону писали, и вроде бы даже еврейские сообщества его благодарили за память о таком событии. Никакого хейта в наших действиях не было. С помощью культуры движения мы хотели передать сюжет произведения.

— А вы поняли, почему тогда ISU убрал костюм из номинации на премию по итогам сезона и заменил другим, из короткой программы?

— Всех этих тонкостей не знаю. Если кому-то что-то причудилось, это их выводы. Надо тогда и фильм запретить, да? Историческое событие произошло, оно было.

— Много ранимых людей нынче в фигурном катании.

— Это их трудности. Причудилось — пожалуйста.

Спортсмен должен дорасти до музыки

— Что касается постановки программ, — продолжил тренер, — то до любой музыки спортсмен должен дорасти душой. Я действительно нескромно признаюсь в меломании. Во время Игр в Лозанне успел съездить в Монтрё в музей Фредди Меркьюри, и там играл альбом «Made in Heaven». А его группа монтировала уже после смерти Фредди, это очень трагичная пластинка. Чтобы передать такую музыку, надо понимать всю боль при ее написании. А просто поставить человеку под нее набор заученных движений — безвкусица. Негативные образы показывать сложнее, чем позитивные, но все равно. Мелодия должна соответствовать жизненном опыту спортсмена.

— В общем, на «Made in Heaven» из российских фигуристов никто не тянет. Или кто-то есть?

— Не буду делать такие прикидки. (смеется) Нужно же понимать, насколько человек музыкально образован, он должен быть начитан. Это не попса, которая сейчас играет. (В зале включили перебивку между прокатами. — Прим. «СЭ») Вот что она передает?

— А нет ощущения, что сейчас выделиться в музыкальном смысле все сложнее? Пространство возможностей сужается, да и правила на хореографию давят.

— Наоборот, оно расширилось! После того, как разрешили музыку со словами, наши горизонты круто изменились. А правила... Главное правило — делай так, чтобы были мурашки. Но тут тонкая грань. Можно сделать так заумно, что никто ни черта не поймет, и получишь компоненты ниже плинтуса. Есть же авторское кино, «Сталкер» Тарковского, который для меня остается любимым фильмом, фильмы Звягинцева... Кино глубокое, а понимают не все. А нам главное, чтобы зрители и судьи уловили идею, мы работаем для них.

— Сейчас фигурное катание в смысле правил устроено идеально?

— Не бывает такого, чтобы все устраивало. Но чего-то глобального, что я ненавижу и хотел бы отменить — не могу назвать. Мы все работаем в одном правовом поле, и приходится подстраиваться под правила ISU. Нравится, не нравится — спи, моя красавица. Я просто реально фанат фигурного катания и люблю его целиком.

— Вы были на финале «Гран-при», Олимпиаде, теперь на нашем первенстве юниоров. Российские турниры ведь не уступят по уровню международным, но зрителей не всегда много. Не пользуемся мы бумом популярности, получается?

— Абсолютно согласен, что наши национальные турниры сейчас не слабее международных, очень высокий уровень. (сидящему рядом Мозалёву) Андрюх, тебе же нравится при забитых залах выступать? (Ответ — «конечно») Ну вот. Финал «Гран-при», он выходил после суперпроката Шуна Сато под рев трибун и не сломался. Это очень крутое ощущение. Поэтому наше фигурное катание ни в коем случае не должно прятаться за ширму. «Не смотрите на нашу работу!» — нет, конечно, такого не должно быть.