«Мишин говорит: «Послушайте старого модельера». Художник-скульптор из Петербурга — о новом платье Туктамышевой
Четвертый этап «Гран-при России» выиграла чемпионка мира Елизавета Туктамышева, но удивила она еще до победы. На разминку перед произвольной программой фигуристка вышла в новом темно-бордовом платье с открытой спиной и розой на ней. Новый образ Лизы запомнился, а постановка Ильи Авербуха приобрела дополнительный смысл — символику печальной любви. Платье создала театральный дизайнер Галина Филатова, несколько лет работающая с Туктамышевой. Художник-скульптор пообщалась с корреспондентом «СЭ» и рассказала, как строится работа с Лизой над образами, насколько Алексей Мишин вовлечен в процесс создания костюмов и что означает роза на новом платье фигуристки.
Не хочу заштамповываться
— Как вы начали работать в сфере фигурного катания?
— Вообще я театральный художник очень широкого профиля. По образованию — художник-скульптор театра кукол. Мне удалось поработать и в балете, и в драматическом театре, и в том же театре кукол. Как-то я работала с Алиной Кабаевой в ее шоу «Алина». Режиссером был Алексей Голубев, который ставил еще и спектакль «Снежный король» для Евгения Плющенко. Для этих двух представлений я делала костюмы. А до этого еще для ледовой сказки «Алиса в Стране чудес». Вот так вот меня и пришвартовало к фигурному катанию, к таким костюмированным шоу. В то время еще не к соревнованиям.
У Плющенко был легендарный хореограф Давид Авдыш. На этих шоу мы с ним подружились, и он меня посоветовал Алексею Николаевичу Мишину. Тогда как раз возник вопрос о новых образах для Лизы Туктамышевой. Так вот меня и передали в руки Мишину, мы с ним и его командой друг друга почувствовали.
— Вы шьете только для Лизы или еще для других фигуристов?
— Поскольку у меня широкий круг интересов, то я работаю в фигурном катании только по любви, если мне кто-то сильно нравится. Приходится отказывать. Я не хочу заштамповаться, это очень опасная штука — человек начинает делать более-менее похожие вещи. Мне так не хочется, поэтому я для себя оставила Лизу. У меня так дозированно получается — в этом есть своя прелесть.
— Как давно вы работаете с Туктамышевой?
— Получается, уже четвертый год. Сначала мы ей сделали костюм для показательного номера Destination Calabria. Очень забавно вышло — сначала меня попросили подобрать Лизе музыкальные инструменты, а потом заодно и платье (смеется). То есть обратились ко мне не за костюмом, а за бутафорией.
— Как вообще строится процесс создания костюма для Лизы?
— Чем мне интересна работа с Мишиным, так это тем, что он и его команда всегда пытаются зацепиться за конкретный образ. Может быть, с точки зрения театральности он не на сто процентов отражен в костюме, но в голове у всех он должен выстроиться. Просто делать силуэты, менять цветовые сочетания безыдейно не очень интересно. Поэтому мы с Алексеем Николаевичем и сошлись. Мы всегда сначала проговариваем, в чем идея. Если это восточный танец, который был у Лизы в прошлом году, то в голове мы держали мифический танец Соломеи, так называемый танец семи покрывал. Копали достаточно глубоко, хотя это может и не считываться. До этого был японский танец «Хроники заводной птицы» — здесь мне казалось, что иероглиф на платье, обозначающий любовь, должен был быть как будто вырезан на коже, а не нашитым. Это такие вещи, которые знаем только мы. Но если человек каким-то интуитивным образом считывает это, то это здорово.
Новое платье придумали очень быстро
— А в розу в новом платье что закладывалось?
— Лиза всегда очень позитивный человек — у нее веселые и жизнерадостные номера. В этой программе ее попытались окунуть в лирический образ. Сначала она держала в голове образ слепой девушки, но это очень литературное понятие, и буквально, не закрывая глаза, сложно выразить в платье эту идею. Не наденешь же повязку на глаза, это все-таки спорт. Потом пошли копать дальше. Печаль и одиночество связаны в первую очередь с любовью, с ее потерей. Есть такой фильм «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви».
Черная роза еще со времен Средневековья ассоциируется с печальной любовью. У меня появилось желание сделать след от розы. В результате мы сделали так, что она как будто вынута из ткани, остался только силуэт. Но роза как будто прошла сквозь тело и оказалась сзади. Черный использовать уже не хотелось, решили немного дать цвета. Но ведь когда черные розы покупаешь, то они на самом деле темно-бордовые. Всегда от встреч мужчины и женщины остается какой-то символ, например подаренный цветок. Вот так много вложено в эту розу — одиночество, память о любви, ее ожидание.
— Сколько требуется времени, чтобы сделать платье?
— Очень по-разному. Бывает, что очень долго. А в основном у нас с Лизой костюмы-вспышки. Она и сама любит быстро все делать. Если ты быстро придумал, нарисовал, значит, мы схватились за что-то удачное. Это то, что мне в Лизе нравится. Вот это платье с розой мы придумали очень быстро, какая-то прямо искра пролетела. Первый вот костюм был серым, но мы как-то не нащупали то самое. Пытались показать слепоту. Объяснить, что, когда человек не видит красок, все кажется серым. Но не могли ухватиться. Потом поняли, что серый сейчас у многих фигуристов. Стали искать что-то другое, и все случилось. И то, первое, вроде ничего, на фотографиях неплохо смотрится, но бордовое удачнее для Лизы.
— То есть платье и прочтение программы тесно связаны?
— Да, восприятие поменялось, хотя лиричность и музыкальный посыл не меняются. Это то, что невозможно пощупать, то, что человек считывает сам. Смотрите, сколько можно сделать вариантов интерпретаций одной и той же музыки.
— Есть ли специфика у костюмов для фигурного катания?
— И для балета, и для художественной гимнастики, и для фигурного катания нужно одно — чтобы ничто не мешало движению. Костюм костюмом, идея идеей, но мешать не должно ничего, только полный комфорт. В этом самая большая сложность. Если Лиза загорелась какой-то идеей, платьем, если есть этот самый комфорт, то она и преподносит программу по-другому. Еще нужен лаконизм. Вообще везде в спорте, но особенно в фигурном катании. Мы все время пытались задействовать как можно больше деталей, сделать костюм сложнее. И вдруг поняли, что это все отвлекает от полного восприятия спортсмена в динамике. Сейчас мы приходим к каким-то очень лаконичным идеям. Может быть, мы еще как-то это отшлифуем в будущих платьях.
В короткой программе у Лизы простой черный костюм. Вроде бы он совсем не несет в себе какой-то особенной информации, но он дает ей образ такого задорного человека, который действительно feeling good (чувствует себя хорошо. — Прим. «СЭ»).
— В этой программе достаточно необычная фишка — кожаные шорты.
— Что такое feeling good? Это когда тебя ничего не смущает. Платье дает девушке своеобразный посыл, что вот, я — Дама. А шорты — это полный задор. Поэтому мы и остановились на них. Тем более что такого у Лизы никогда не было.
Всегда прислушиваюсь к Мишину
— После того как костюм готов, происходит примерка на льду?
— Обязательно. Мы приезжаем в «Юбилейный» на тренировки. Пробовали раньше в мастерской, но в отрыве ото льда все по-другому. Лед — очень хитрый, коварный элемент, с которым приходится сотрудничать. Он так изменяет фигуру, просто невероятно. Всегда надо смотреть на льду. Раньше я пыталась пробовать смотреть на белом фоне. Но это не то — на льду все совершенно по-другому. Всегда ездим, выходим на лед, снимаем видео, анализируем.
— Часто приходится вносить коррективы после примерки?
— Не то что часто, почти всегда. Только вот восточное платье легло практически без корректив. И еще показательней на музыку из мюзикла «Мулен Руж». Несмотря на то что сложный костюм, обошлось почти без изменений. На примерке была уже практически готовая вещь. Это уже четвертый год с Лизой, мы с ней уже хорошо друг друга узнали.
— Мишин тоже высказывает какие-то свои замечания?
— Алексей Николаевич говорит: «Послушайте старого модельера» (смеется). Он же шутник. У него очень трепетное отношение к Лизе и свое видение. Я всегда к нему прислушиваюсь. Он имеет на это право. Одно дело, когда что-то просто в моей голове, другое дело — в его. Я вообще люблю командную работу — и Татьяна Прокофьева добавляет что-то свое. Это огромный плюс, что они позволяют работать в команде.
— Следите потом за соревнованиями Лизы?
— Конечно! Хотя иногда не могу, нервничаю настолько, что смотрю в записи. Думаю: «Ну нет уж, нет никаких сил...» (Смеется.) Смотрю, делаю для себя какие-то выводы — тут так надо было сделать, тут по-другому. Создание костюма — это урок для следующего.
— На платья других дизайнеров тоже смотрите?
— Да. Отмечаю, когда есть удачные, иногда пишу исполнителям. Похвала — всегда приятно, ругать легче. Когда тебя хвалит человек, который тоже занимается костюмами, — это дорогого стоит. Когда не конкурируют, а могут признать, что вот это было удачным или не совсем.
RSS