Рафаэль Арутюнян: "Спортсмен должен сам сделать свои ошибки"

"ГРАН-ПРИ". Финал

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ из Барселоны

– Примите поздравления! В финале ваш спортсмен боролся более чем достойно. Хотя в короткой программе он выглядел на порядок солиднее.

– Ну так это объяснимо. Что такое короткая программа? Три прыжка. Для Натана это игрушка. У него совершенно иной запас прочности по сравнению с соперниками. Потому он и выиграл. Что до ошибок, они объяснимы, к сожалению. В этом сезоне у Чена стали довольно сильно проявляться проблемы роста – заболели колени из-за так называемых шляттеров, заболели тазобедренные суставы.

– А надо ли было в этой ситуации заявлять в произвольную программу четыре четверных прыжка?

– Эти четыре прыжка у Чена есть. Не хватает соответствующей подготовки, но это другой вопрос. Дело в том, что Натан постоянно хочет выигрывать. У него это на лбу написано. Что я ему скажу – откажись от четверных? Зачем? Тем более вы сами видели тенденцию: в юниорском финале впервые в истории, если не ошибаюсь, все шесть участников не просто исполняют четверные прыжки, но делают это по два – по три раза в одной программе.

– В свое время я неоднократно слышала мнение, что российских одиночников тренеры слишком рано начинают бросать на сложные прыжки, и именно поэтому они редко добиваются высоких результатов, став взрослыми.

– Это неправда, вовсе не поэтому. Просто для того, чтобы прыгать четверные, спортсмен должен быть во всех отношениях готов к таким нагрузкам. Если бы Натана до такой степени не мучили травмы, я бы начал делать с ним четверные еще раньше. Техника у него хорошая и вполне это позволяет. Но тут ведь обычно случается как: фигурист сделал на тренировке две удачные попытки четверного и приходит на следующий день на каток с намерением прыгнуть не два раза, а десять. Четверные прыжки в этом отношении очень азартная штука. Вот тело и не выдерживает: нагрузка-то колоссальная, а кости и связки только формируются.

При этом вы сами видели: Чен физически не в лучшей форме, но ведь прыгает? Делает это исключительно за счет техники.

– Вы сказали про изменившиеся тенденции мужского одиночного катания. С чем именно, на ваш взгляд, связаны эти изменения?

– Прежде всего с техникой прыжков, которая сильно улучшилась, нежели была пять или восемь лет назад. Это вполне объяснимо: что бы ты ни придумал нового и ни сделал бы на тренировке, через пару-тройку часов все уже во всех подробностях выложено в интернете. Остается выбрать себе образец для подражания и скопировать увиденное. Мы уже как-то говорили с вами о том, что такое прыжок. Это всего три составляющие: направление, позиция, ритм. А катки везде одинаковые. И это техническое заимствование идет с такой скоростью, что будь моя воля, я бы прятался.

– Получается, что, с одной стороны, технология доступна всем и все достаточно быстро поняли, куда двигаться, если хочешь побеждать. Почему же российские одиночники идут в этом потоке с отставанием?

– А почему вы не спрашиваете меня о причинах, по которым я не спешу переводить Чена на взрослый лед?

– Считайте, что спросила.

– Потому что юниоры наглее и хотят большего, нежели взрослые. Дети вообще более мотивированы. Я совершенно сознательно предпочитаю держать своего спортсмена в этой каше, нежели отправить его на взрослый турнир, а потом объяснять, что он еще маленький, а для маленького шестой или восьмой взрослый результат – неплохое вполне достижение. На мой взгляд, это вообще не повод для гордости. Ты вот здесь помучайся, побейся с соперниками, каждый из которых натурально готов тебя разорвать, а потом и приходи во взрослую компанию. И бейся там за первые места.

– Означает ли это, что ваш подопечный продолжит в следующем сезоне выступать в своей возрастной группе?

– Пока не знаю. Если увижу, что он готов на равных влиться во взрослую компанию, а это будет достаточно очевидно на тренировках, не исключено, что отправлю Чена туда. Чем он хуже Плющенко, который в 16 лет пришел на взрослый лед и навел там такого шороха, что мало не показалось никому?

На самом деле Натан выучил четверной сальхов совсем недавно. То, что он решил впервые попробовать его не где-нибудь, а в финале "Гран-при", достаточно много говорит о его характере.

– Этот прыжок, как и четверной тулуп, он собирался, судя по заявке, выполнять в произвольной программе дважды, как и тулуп: сольно и в каскаде.

– От этой идеи пришлось отказаться. На последней тренировке Натан сам пришел к тому, что пытаться прыгнуть второй сальхов еще не пришло время. Дословно сказал следующее: It's too stupid – это было бы дурацким шагом.

Я согласился и на самом деле внутренне обрадовался. Для меня важно, что не я сказал спортсмену, что считаю дурацким его желание поставить в программу четыре четверных, а что он сам это понял. Сейчас модно в любой сложной ситуации говорить о том, что нужно нанять психолога. А этого вообще не нужно делать. Надо просто дать спортсмену возможность совершить свои ошибки, сделать выводы, дойти до каких-то вещей своим собственным умом. Только тогда это становится ценным опытом.

– Вы упомянули о Плющенко, а ведь он так и не сумел полностью реализовать в фигурном катании свой поистине безграничный потенциал.

– Так ведь никто не стоял за спиной, не пихал и не кусался. Соответственно у Жени не было никакой нужды рваться вперед. Если честно, Чен ведь далеко не так одарен, как те, с кем он соревнуется, – у него широковатый таз и прямые ноги. Для фигурного катания это минус. Поэтому и травмы возникают чаще. Так что мы кроим результат из того, что есть.

– Я вообще считаю, что все тренеры делятся на две категории: те, кто пытается вытащить из спортсмена максимум, и те, кто просто эксплуатирует талант подопечных, не особенно стараясь его развивать.

– Мне интереснее первый подход. У американцев на этот счет есть хорошее и очень образное выражение – сделать куриный салат из цыплячьих перьев. Меня, например, как тренера, всегда потрясала работа Тамары Москвиной с Юко Кавагути и Александром Смирновым. На мой взгляд, она сумела вытащить из этих спортсменов такое, о чем они и сами не подозревали. И продолжает вытаскивать. Здесь в Барселоне, после того как Юко и Саша показали в короткой программе второй результат, я специально разыскал Москвину, чтобы поздравить со столь впечатляющим результатом. С моей точки зрения, это невероятно профессиональная тренерская работа.

За что я, кстати, люблю Америку – так это за то, что ты не выбираешь с кем работать. Там порой к тебе приходят такие спортсмены, которых в России на каток бы не пустили. И отказать человеку нельзя. Зато благодаря этому постоянно имеешь какой-то профессиональный вызов. И сам растешь соответственно.

– Вы уже не первый год помогаете российской фигуристке Марии Сотсковой. Насколько довольны этой работой?

– Очень доволен. Маша – замечательная девочка, у нее прекрасный тренер.

– Только не слишком опытный?

– Ну так это объяснимо. Есть разница, иметь стаж тренерской работы в 40 лет, как у меня, или в 10-15? На самом деле мне не приходится ничего переделывать: технически Сотскова научена всему очень хорошо. Но что такое работа на высоком уровне? Это в основном корректировка: здесь поправил какую-то мелочь, там подсказал. Из этих мелочей и складывается общая картина. Хотя многим кажется, что мелочи – это ерунда.

– Год назад вы собирались поменять каток, чтобы получить больше льда. Это намерение удалось реализовать?

– Пока не поменял. Поэтому нам часто приходится уезжать в Колорадо-Спрингс. На своем катке мы можем кататься максимум до часу дня. А там – до шести или семи часов вечера. Да и заняться больше нечем – только тренируйся.

С Эшли Вагнер мы катались в Колорадо две недели перед канадским этапом "Гран-при", вот она и выступила соответствующим образом – обыграла чемпионку мира. А в Японии я не знал, куда деваться от стыда, глядя на катание своей спортсменки. К финалу уже гонял Эшли очень жестко и зло. Не позволял ей остановиться.

Головой-то я понимаю, в чем причина. После победы в Канаде Вагнер несколько успокоилась, поняла, что молодые вокруг каждый год сменяют друг друга, а она по-прежнему остается конкурентоспособной. А спортсмену вообще противопоказано расслабляться с возрастом – сразу возвращаются все прежние ошибки, дурные привычки. Очень надеюсь, что в Барселоне у нас все получится не так плохо.