Никита Кацалапов: "Сейчас самое важное - не сдать завоеванные позиции"

ЭКСПРЕСС НА СОЧИ

Однажды мне довелось услышать в кругу фигуристов выражение: "Одним прокатом они проиграли свою спортивную жизнь". Именно так – одним прокатом своих программ на этапе "Гран-при" в Париже – Елена Ильиных и Никита Кацалапов выиграли если не жизнь, то очень многое. Приехав в Париж парой, крайне близкой к тому, чтобы быть записанной в аутсайдеры, они внезапно предстали дуэтом, сильно подпортившим настроение двукратным чемпионам Европы Натали Пешала и Фабьену Бурза, а заодно и олимпийским чемпионам Ванкувера Тессе Вирту и Скотту Моиру.

– Никита, что означает для вас c Леной победа над французской парой?

– Безусловно, мы очень рады, что оказались выше Натали с Фабьеном. Мне кажется, что самая тяжелая ситуация, которая может возникнуть у спортсмена в соревнованиях, – это использовать свой шанс, если он вдруг неожиданно выпадает. Вот и нам дали шанс опередить французов у них дома. Мы много работали над тем, чтобы приблизиться к парам такого уровня. И сейчас перед нами стоит единственная и очень важная для нас цель – не сдать эти позиции. Конечно же, хочется стоять на пьедестале, кататься в одной разминке с чемпионами. Хочется, чтобы именно нас и наши программы запоминали зрители, так что есть ради чего работать.

То, что мы показали в Париже свои личные рекорды, – тоже здорово. Это дало много положительных эмоций. Такие вещи сильно подстегивают, работать становится проще. По поводу подготовки к сезону могу сказать, что вся работа шла в удовольствие. Мы постоянно находились в Новогорске, чувствовали, как по мере приближения этапов "Гран-при" прибавляем все больше и больше. Честно говоря, уже очень хотелось поскорее выйти на лед и показать все то, что мы наработали за лето на тренировках на этой базе, где нас никто не видит. Думаю, что сейчас у нас все идет так, как нужно. Хотя определенная "шаткость" в некоторых элементах все еще присутствует.

– В обеих программах вы показали очень сложные и опасные поддержки. Когда об этом зашла речь на пресс-конференции, на вашем лице было такое выражение, словно под одеждой нет живого места.

– Показать? – с этими словами Никита задрал куртку спортивного костюма, продемонстрировав свежий и достаточно обширный кровоподтек на боку.

– Такой же – на бедре. На тренировках я надеваю специальную защиту, а вот на соревнованиях… Все-таки поддержки никогда не были нашей сильной чертой.

– Не хватало сил?

– Не знаю. Не могу дать ответ на этот вопрос. Но уже в конце прошлого сезона, когда мы сели обсуждать, как и что должны сделать, первый вопрос, который был поднят, касался как раз поддержек. Мы пригласили специалиста из цирка "Дю Солей" и уже на первом сборе в Америке работали с ним по четыре-пять часов в день. Началась эта работа с того, что человек нам просто объяснял, что такое поддержка, каков ее механизм, что должен делать партнер, а что – партнерша. Грубо говоря, это как по дереву лазить. Потихонечку стало все получаться на полу. О том, чтобы все это перенести на лед, речь долгое время вообще не шла. Мы набрали довольно много разных вариантов, пытались их совмещать, комбинировать, сами что-то придумывали. Когда начали переносить на лед, очень долго сомневались в некоторых вещах. Но потихонечку пришли к оптимальному варианту.

– В одиночном катании у спортсменов обычно уходит много времени и сил на то, чтобы соединить прыжки с остальной частью программы. Насколько гладко поддержки вписались в ваши танцы?

– Я бы не стал проводить такие сравнения. В танцах катаются гораздо чище – не падают. Но концентрация на поддержках должна быть максимальной. Особенно у партнера. Это ведь действительно опасно. Не говоря уже о том, что есть позиции, в которых реально можно сильно разбиться.

– После короткой программы вы сказали, что настолько хорошо готовы функционально, что можете позволить себе думать над каждым шагом. Такого состояния до нынешнего сезона у вас не было?

– Мне не хотелось бы сравнивать этот сезон и прошлый. Мы делали много специальной работы, каждый день занимались с прекрасным специалистом – Леонидом Моисеевичем Райциным. Он разработал для нас специальные упражнения, причем у меня и у Лены они были разными. Ничего сверхъестественного в этой работе не было, но подготовка получилась именно специальной. Не просто, допустим, на развитие мышц ног, хотя и над этим мы работали много, а для мышц, работающих в конкретных поддержках, например. Работали с отягощениями, бегали в определенном режиме.

– Если сравнить ваш прокат в Париже с тем, что был в Японии, в чем разница?

– В Японии мне ехалось немножечко полегче. И там, и там мы настраивали себя на чистый, энергичный прокат.

– Ваша партнерша посетовала на акклиматизацию.

– Не хочу на это что-то списывать. Все тренировки в Париже у нас прошли шикарно, в короткой программе все было очень легко, да и в произвольном танце нельзя сказать, чтобы нас сильно "накрыло". Мощно доехали до конца программы. Естественно, когда ты выкладываешься, подсаживается правая нога – опорная. Но это ерунда.

– Что больше порадовало – победа над французами или то, что по технике вы обошли Вирту и Моира?

– Гораздо сильнее порадовало, что мы очень хорошо откатались на двух турнирах подряд.

– Но оценки-то, полученные в Японии, расстроили?

– Конечно. Таких оценок, как в коротком танце, мы не получали, наверное, с юниорских времен. И все равно ощущения от прокатов у меня остались позитивные.

– Не жалели, что до начала "Гран-при" не стали выступать на турнирах второстепенной важности, чтобы получше накатать оба танца?

– Мы так много времени проводили на льду и в зале, что я просто не задумывался о том, чтобы прервать эту работу и куда-то поехать выступать. Слишком хотелось хорошо откататься в Японии и Париже.

– Тем не менее в финал "Гран-при" вы не попали, оставшись первыми запасными. Хотелось бы, положа руку на сердце, чтобы кто-то из финалистов снялся, уступив вам свое место?

– Я не думаю об этом.

– Почему?

– Ну а зачем? У нас есть возможность побольше поработать, и мы собираемся ею воспользоваться. Если же произойдет то, о чем вы сказали, значит, воспользуемся другой возможностью и поедем на финал.

– Но хотя бы сожаление о том, что вы не в финале, у вас есть?

– Не сказал бы.