Фигуристка из фильма ответила Тарасовой на фразу про «глупость, тупость и бездарность»

Татьяна Тарасова в последние дни крайне активна в СМИ. Она словно взвалила на себя бремя создания инфоповодов и мужественно бьется с межсезонным болотом. Накануне от великого тренера досталось фильму «Лед».

— Я этот фильм не досмотрела, скучно было. Не думаю, что Мария Аронова создавала свой образ, ориентируясь на меня. Нет ничего общего. Это же художественный вымысел, а значит, должна быть художественная ценность. А там только глупость, тупость и бездарность, — сказала Тарасова изданию Starhit.

«СЭ» поговорил с участницей чемпионатов мира и Европы, призеркой чемпионата России Катариной Гербольдт, которая снималась в обеих частях фильма. Он, несмотря на нелестную оценку тренера, стал самой успешной лентой о фигурном катании в нашей стране и одной из лучших в жанре спортивной драмы. Две части саги собрали более 3 миллиардов рублей в прокате. Российская фигуристка, ныне тренирующая по Zoom подопечных в ЦСКА, ответила на критику и оценила популярность фигурного катания в стране и последние переходы фигуристов.

Есть желание снять третью часть «Льда»

— Татьяна Тарасова довольно жестко раскритиковала фильм «Лед», в котором вы снимались. Мол, бездарно это и тупо. Вы смотрели то, что получилось, вам понравилось? — вопрос Катарине.

— С Татьяной Анатольевной сложно спорить, она человек конкретный и профессионал своего дела. Она, наверное, расценила этот фильм как документальный. Не стоит его так воспринимать. Я могу согласиться, что это не про спорт. Фигурное катание — лишь одна из сюжетных линий. Консультировала я и Елена Масленникова, которая работала с Ильей Авербухом, но все равно картина с точки зрения спорта не удалась, можно сказать. Ну действительно, там все вокруг да около.

— Что тогда удалось?

— Это история любви, преодоления. Да, там есть ситуации, которые напоминают судьбы определенных спортсменов. Елены Бережной, например, с ее тяжелой травмой. Кажется, что после этого нереально вернуться. Но по себе могу сказать, что любую травму можно победить. Вопрос отношения самому к себе и желания. Да, это больно, потом учишься кататься заново. Но все возможно.

Большинство зрителей — не спортсмены. И результат съемок должен быть интересен не только спортсменам, а широкому кругу людей. Так что для представителей спорта это кино — бред, согласна. А для среднестатистического потребителя вышло очень неплохо, третью часть просят снять. Но пока конкретное решение не принято.

— Но желание есть?

— Желание есть, как и после первой части было желание снять вторую. Хотя история всем казалась законченной. Сняли не то чтобы продолжение, а отдельное кино. Может, через какое-то время придумают поворот, и выйдет и третья часть.

— Вы бы какую оценку из десяти поставили двум первым?

— Я все-таки там работала, мое мнение будет субъективно. Но рейтинги у него хорошие и рекорды по сборам тоже были. В любом случае это популяризация вида спорта. Если кто-то на каток пойдет после просмотра или даже в школу запишется, что в этом плохого? Когда я впервые пришла в группу фигурного катания, нас было три человека. Сейчас мы отбираем по 50 человек, а 200 ты не берешь. Раньше брали всех — кривых, косых, любых, неважно, был талант или нет.

— Татьяна Анатольевна также не очень довольна ролью Марии Ароновой — в том смысле, что «не похожа». Вы увидели Тарасову в ее исполнении?

— Я бы не сказала, что Мария именно Тарасову копировала. У нее был образ жесткого тренера. Это уже больше впечатление публики, что она как Тарасова. Для меня вообще стала большим открытием работа с актерами, очень понравилось, как Аронова ведет себя. Что бы она ни играла — веришь ей с первого кадра, сверхталантливый человек. И почти все она делала с первого дубля.

Самый сложный элемент? Падение

— Если смотреть уже с точки зрения фигурного катания, Аглая Тарасова — талантливая ученица?

— Нет, с ней как раз было сложно. Она все равно боялась делать какие-то элементы. Даже такие вещи, как прокат на одной ноге — для нас кажущиеся элементарными. Но актеры боятся. В одном из эпизодов первого «Льда» Аглаю должен был раскрутить Саша Петров, и нужен был крупный план ее лица. Сама она раскрутиться так не могла, пришлось мне ее брать за ноги, разогнались, в какой-то момент я ее отпустила. Ор стоял страшный. (смеется) Но сняли. Обычно всегда рядом с актером был профессионал. Если партнером выступал Саша Петров или Милош Бикович, то меня снимали со спины. Если Аглаю снимали, то были дублеры с мужской стороны.

— Многим пришлось пожертвовать ради съемок?

— С волосами пришлось сделать много операций — покрасить, подстричь... И потом долго восстанавливать. (смеется) Мы старались с Аглаей и движения фигуры, какие-то манеры друг под друга подстроить. То есть долго общались. То есть те, кто не знали, что я там снималась, вряд ли увидели. Но профессионалы — все узнали. Я, посмотрев «Белый лебедь», сразу поняла по нюансам, что там катается Киира Корпи. Но мне кажется, у меня похоже получилось.

— А за возвращение привычной шевелюры потом платят?

— Об этом надо договариваться на берегу. Мы сразу оговорили, что изменения внешности оплачиваются снимающей компанией. Никаких проблем не было. Зато у меня была уникальная возможность покататься на замерзшем Байкале. Непередаваемые ощущения, совершенно другой лед.

— На нем реально проводить соревнования? Картинка была бы шикарная.

— Никак, это сказка. Там кататься просто небезопасно. Большие трещины, мы много падали, коньки буквально застревали в щелях. Хорошо, обошлось без травм.

— Какой был самый сложный элемент для вас во время съемок?

— Падать. (смеется) Обычно это незрелищно, легла и все. А там надо было все сделать правдоподобно. Пришлось тренироваться.

Скандалы вокруг переходов устраивают СМИ и фанаты

— Вам не кажется, что вообще не хватает на тему фигурного катания именно фильмов? Вот японцы приехали, сняли Тутберидзе с Загитовой, у нас многие темы не раскрыты.

— Мне кажется, все, что делается — уже хорошо. У нас большая история, много великих спортсменов. Надо снимать больше о таких людях, конечно. Это будет мотивировать людей приходить в школы.

— В ЦСКА в этом году кроме Егора Рухина ждать новых людей?

— У нас сейчас, как в футболе и хоккее, трансферное окно. Ты должен завершить сезон, и только потом имеешь право поменять тренера. Сейчас, возможно, из-за коронавируса даты немного сдвинутся. Но я бы не сказала, что в переходах есть что-то сверхъестественное. Есть три основные школы, где катаются успешные спортсмены. Так они между собой и будут обмениваться спортсменами.

— Это вы про Москву, наверное? «Звездный лед» же еще есть как минимум.

— Я только про Москву. Конечно, у Алексея Николаевича в Петербурге прекрасная школа, я была ее ученицей.

— Часто у нас за переходом тянется шлейф скандальности. Это когда-нибудь изменится?

— Да все обычно переходят спокойно, все скандалы устраивают СМИ или фанаты. Спортсмены всегда за то, чтобы расстаться хорошо, никто не хочет ругаться. Глупо говорить, что спортсмен ненавидит какого-то тренера. Если он успешный, то наставнику благодарен, и наоборот, тренер благодарен за отдачу. Они редко комментирую ситуацию. Конечно, когда от тебя уходят, это больно. Ты все вкладываешь в них, даже зачастую больше, чем в своих родных детей. И дети любят тренеров больше, чем их родители. Это нормальная ситуация.

— Но в случае с переходом Трусовой комментарии же были, кто-то даже в них сарказм увидел или обвинения. Наверное, он не мог не оказаться громким. Это пример хорошего перехода?

— Гладко никогда не бывает. Понятно, что если произошел уход, то тренер в чем-то обижен, а спортсмен чем-то недоволен. Каждый по-своему прав. Спортсмен всегда делает лучше для себя. Тренеру это досадно, но тренерская карьера длинная, через него пройдет не один спортсмен. У фигуриста не так, он всегда будет выбирать в пользу лучших условий. Я тоже так делала. Не знаю, была ли я права или ошиблась. Но на момент ухода мне казалось, что так лучше.