ВАДА надеялась на молчание Шараповой?
Олег ШАМОНАЕВ
Опасения, что Мария Шарапова после своих допинговых признаний будет смиренно молчать в надежде на минимальное наказание, к счастью, не подтвердились. Возможно, на позицию знаменитой теннисистки повлияли заявления официальных лиц ВАДА, которые готовятся опротестовать еще не вынесенное Международной теннисной федерацией решение о дисквалификации, если оно будет слишком мягким. Кроме того, Женский теннисный тур (WTA) зачем-то разослал всем игрокам письма, в которых инцидент с Шараповой предлагалось комментировать в крайне недружелюбной форме. В общем, Мария, очевидно, поняла, что ей необходима активная защита.
В своем ответе на сообщение о "пяти предупреждениях по поводу милдроната" Шарапова рассказывает о неэффективной системе работы антидопинговых структур в теннисе. Разумеется, все это не оправдывает Марию – у спортсмена такого уровня должна быть команда специалистов, ограждающих его от неприятностей при любых раскладах. Но тема о позорных для современной жизни антидопинговых реалиях, поднятая российской теннисисткой, выходит далеко за рамки отдельного "дела Шараповой" и даже "скандала с милдронатом". Да, данный вопрос немного отдает бессмысленным поворотом дискуссии в направлении "сам дурак" или "а кто ты такой?". Но все это не значит, что сотни тысяч спортсменов по всему миру должны молча терпеть издевательства над здравым смыслом.
Вопрос о справедливости антидопинговых правил не обсуждается – коль скоро они приняты, их надо соблюдать. Однако методы, которыми насаждаются идеи и принципы ВАДА, вызывают вопросы. Недаром компетенцию Всемирного антидопингового агентства за все 15 лет его существования так и не удалось распространить на коммерческие спортивные проекты, которые изначально выстраивались как бизнес – американские коммерческие лиги (НБА, НХЛ, МЛБ и так далее), боксерские и бойцовские промоушены, автогоночные серии. Не то чтобы там не признают необходимости допинг-контроля, но при каждом удобном случае указывают ВАДА на дверь. В коммерчески благополучном футболе роль агентства, кстати, тоже минимальна.
Что же не так с современной системой допинг-контроля?
НЕВООБРАЗИМО СЛОЖНАЯ СТРУКТУРА
ВАДА базируется в Канаде, в отличие от большинства международных спортивных структур, которые квартируют в Швейцарии или Монако. Тон в агентстве задают представители Северной Америки и англосаксы – все три главы этой организации за 15 лет ее существования были выходцами из стран Британского Содружества. Полномочия вершить всемирный антидопинговый суд ВАДА получила от МОК – самой авторитетной в мире спортивной организации. Причем допинг-контроль на Олимпиадах МОК оставил за своей медицинской комиссией. Почему МОК не развивал это важнейшее направление самостоятельно, а доверился "подрядчикам" – вопрос. Думаю, что олимпийским чиновникам вкалывать в такой сложной сфере было просто лениво.
ВАДА тоже не занимается полевой работой самостоятельно. На деньги, которые выделяют агентству учредители (в том числе – правительство России), менеджеры из Монреаля нанимают инспекторов для сбора проб (как правило, этим занимаются целые организации), подряжают крупные лаборатории для тестирования, а в особых случаях (как в деле о допинге в российской легкой атлетике) – даже привлекают для расследования профессиональных детективов. Процедура лицензирования лабораторий, найма инспекторов и других "субподрядчиков" – абсолютно закрытая. Содержать постоянный штат антидопинговых спецов ВАДА, видимо, тоже лениво.
Помимо ВАДА свои независимые медицинские и антидопинговые комиссии также существуют в международных федерациях. По идее, они тоже могут нанимать инспекторов для забора проб и тестировать их в лабораториях. Кроме того, во многих странах есть свои антидопинговые агентства, действующие по лицензии ВАДА, но не являющиеся его филиалами. Они тоже нанимают "подрядчиков" и "субподрядчиков" для сбора проб и тестирования. При этом решения о дисквалификации спортсменов за допинг принимаются не в перечисленных выше структурах, а в дисциплинарных комитетах национальных или международных федераций. В некоторых странах для таких дел создан специальный трибунал. Все антидопинговые вердикты также можно оспорить в спортивных арбитражах.
БЮРОКРАТИЯ И ВОЛОКИТА
А теперь вопрос – может ли такая сложная многоуровневая система работать четко, эффективно, без ошибок и злоупотреблений? Очевидно, что это совершенно нереальная задача. Никакого аудита деятельности ВАДА и ее "субподрядчиков" никогда не проводилось (во всяком случае, о них широкой публике ничего не известно). Да и этот аудит, учитывая разноподчиненность, а порой и полную бесконтрольность разных антидопинговых структур, невозможен в принципе. На все сомнения относительно своей деятельности в Монреале отвечают в том духе, что ВАДА достойно доверия, поскольку изначально честно и независимо.
При этом непомерная сложность, запредельные сроки рассмотрения антидопинговых дел и многолетние затяжки с обнародованием важной информации о положительных допинг-пробах – это реалии нынешней антидопинговой жизни, в которой ВАДА пытается играть главенствующую роль. Да, речь часто идет о сложных научных вопросах и о деликатных моментах, связанных с медицинскими диагнозами публичных людей. Но есть стойкое ощущение, что в большинстве случаев за бюрократией и волокитой скрывается элементарная некомпетентность управленцев из ВАДА и медицинских комиссий спортивных федераций.
НЕПРОЗРАЧНОСТЬ
Всемирный антидопинговый кодекс, несмотря на свои гигантские объемы, – крайне неконкретный документ. Из него невозможно однозначно понять, кто, когда и зачем берет у спортсменов допинг-пробы, каким образом спортсмены и общественность могут проконтролировать работу антидопинговых инстанций и в какие временные рамки поставлен весь этот процесс. Возможно, на этот счет существуют ведомственные инструкции. Но, поскольку вердикты по допинговым делам имеют большой общественный резонанс и круто меняют судьбы спортсменов, непрозрачность и несистемность вынесения решений просто удручает.
Случаи ошибок и накладок в деле антидопинга замалчиваются и никакого гласного разбирательства по ним не проводится. Например, непонятно, какие последствия для паспортов крови будет иметь дело немецкой конькобежки Клаудии Пехштайн, доказавшей, что причиной отклонений в ее показателях стал не допинг, а генетическое заболевание. Или история российского ходока Станислава Емельянова, две пробы которого на ЭПО дали разные результаты.
Единственное, что можно сказать наверняка, – спортсмены, если они не хотят неприятностей, обязаны удовлетворять любые капризы антидопинговых инспекторов. При этом нарушены все возможные базовые права человека – на тайну личной жизни, на презумпцию невиновности и на гласный суд. Все это якобы делается ради того, чтобы победить страшное зло допинга. Но по нынешним временам неизвестно, что является большим злом – сам допинг или борцы с ним. И, возможно, рано или поздно в вопросе антидопинга найдется свой Жан-Марк Босман, который заставит-таки ВАДА соблюдать законы, а не собственные инструкции. И очень может быть, что таким человеком станет Мария Шарапова.
RSS