Ричард Паунд: "ВАДА не утверждала, что Путин замешан в допинговом скандале"
Вторая часть доклада ВАДА, представленная в четверг на специальной пресс-конференции в Мюнхене, по резонансу явно не дотянула до первой. Вместо шокирующих рекомендаций фактически приостановить деятельность российских антидопинговых служб и оставить наших легкоатлетов без международных соревнований, как было в ноябре, сейчас мы прочитали лишь общие слова о том, что ИААФ надо усилить борьбу с допингом и регулярно отчитываться перед ВАДА.
Тем не менее по доказательной базе вторая часть кажется куда сильнее. Факты коррупции в ИААФ доказаны частной перепиской, отчетами о переводах денежных средств и свидетельскими показаниями. Не случайно президент ИААФ Себастиан Коэ прилетел в Мюнхен, чтобы лично услышать выводы комиссии, и предпочел, словно в знак смирения, сесть в зале прямо рядом с журналистами.
Ричард Паунд, как и после первой части доклада, снова как будто сам рвался пообщаться с российской прессой. После того как переговоры об интервью через пресс-службу ВАДА зашли в тупик, корреспондент "СЭ" отправила электронное письмо на личный адрес Паунда. "Позвоните через 15 минут, я как раз буду в такси по дороге в аэропорт", – спустя считаные секунды отреагировал глава комиссии.
"ПОВЕДЕНИЕ КОЭ – ХОРОШИЙ ЗНАК"
– Мистер Паунд, накануне пресс-конференции в Мюнхене, вы говорили, что вторая часть доклада комиссии произведет "вау-эффект". Спустя сутки после публикации, вы довольны реакцией на доклад со стороны коллег и мировой прессы?
– Публикуя вторую часть, мы преследовали несколько целей. Во-первых, обнародовать криминальную подоплеку происходившего в ИААФ, которой занимаются сейчас французские власти. Во-вторых, заставить ИААФ осознать и признать масштаб имевших место нарушений. И в-третьих, отдать должное ИААФ в том плане, что по мнению экспертов, антидопинговая политика организации в некоторых ее аспектах действительно была передовой. На мой взгляд, все эти цели были достигнуты.
– Почему, как вы думаете, президент ИААФ Себастиан Коэ решил лично присутствовать на пресс-конференции в Мюнхене?
– Я не уверен на сто процентов, но думаю, Коэ хотел показать, что ИААФ и ее нынешнее руководство очень серьезно относятся к этому делу. Оно готово сделать все возможное, чтобы исправить ситуацию и не допустить, чтобы случившееся в прошлом повторилось вновь.
– Вы ведь наверняка имели разговор с Коэ перед или после пресс-конференции. Что вы ему сказали?
– Я видел его после пресс-конференции, Коэ отказался от всех интервью. Он сказал мне, что реализует все рекомендации комиссии и лично убедится, что система будет работать по-новому. Мне кажется, это хороший знак.
– Одним из самых удивительных мест доклада для российской публики стало упоминание имени президента Владимира Путина в качестве друга экс-главы ИААФ Ламина Диака. Зачем вам понадобилось приплетать в доклад Путина, если никаких доказательств его причастности у вас нет?
– Если вы внимательно прочитаете доклад, мы нигде не говорим, что Путин был в чем-то замешан. Мы упомянули только о том, что несколько человек, включая Ламина Диака, говорили о своей дружбе с президентом вашей страны, и что Диак использовал это, чтобы о чем-то договориться. Но мы не можем быть уверены, конечно. В докладе приводится только разговор с участием Диака и юриста ИААФ по допинговым делам Хью Робертса, где упоминалось имя Путина.
– Вы лично считаете президента России причастным к коррупции и распространению допинга в легкой атлетике?
– Мы не можем этого знать. Ламин Диак сказал Робертсу: чтобы уладить российские допинговые дела, ему нужно будет обсудить это с президентом. Однако правда это или нет, я не знаю. Это показания одного из свидетелей, вот и все.
НАДЕЮСЬ, ВАШИ АТЛЕТЫ БУДУТ В РИО
– В любой коррупционной схеме две стороны – одна дает деньги, другая их берет. Но если попытаться разложить ситуацию на составляющие, кто, как вы думаете, все-таки был инициатором столь масштабной коррупции – руководство ИААФ или россияне?
– Вы правы, что без участия двух сторон коррупция невозможна. В ИААФ коррумпированы были Ламин Диак, два его сына, советник Хабиб Сиссе и начальник антидопингового отдела Габриэль Долле. В России – президент ВФЛА Валентин Балахничев, тренер Алексей Мельников и некоторые другие тренеры. Но я скажу так: без вовлечения лично Ламина Диака ничего подобного никогда бы не случилось.
– Вы говорили, что руководство ИААФ не могло не знать о том, что происходило за их спинами. В то же время вы называете Себастиана Коэ, который в то время был первым вице-президентом, единственным человеком, который может вывести легкую атлетику из кризиса. Где логика?
– Я не переходил на личности, я только сказал, что руководство ИААФ было недостаточно эффективно. Да, конечно, и Коэ, и Сергей Бубка, и многие другие были на тот момент членами совета. Но в высших органах практически любой международной федерации очень высока так называемая концентрация власти. Крайне маловероятно, что кто-то из Совета ИААФ в деталях был информирован о том, что происходило. Скорее всего, они знали только, что в России много допинговых случаев. Наверняка эти данные вызывали у них беспокойство. Но в то же время они могли ориентироваться на информацию в духе "сегодня 10 россиян дисквалифицированы", а завтра – "отстранена турчанка", и тому подобное. Люди могли подумать, наоборот, что борьба с допингом активно ведется, и не иметь даже представления, как на самом деле велись дела дисквалифицированных спортсменов.
– Давайте сравним рекомендации вашей комиссии в первой части доклада и во второй. Почему, имея неоспоримые доказательства, вы не рекомендовали признать ИААФ организацией, не соответствующей Кодексу ВАДА? Вы вообще рассматривали такую возможность, когда писали доклад?
– Мы не за то, чтобы взорвать атомную бомбу и в принципе разрушить всю легкую атлетику. То, что ВФЛА не соответствовала кодексу, не вызвало лично у меня никаких сомнений, и в своем докладе мы обратили на это внимание. Мы достаточно критиковали и ИААФ, но поймите, мы не заинтересованы в том, чтобы уничтожить целый вид спорта.
– То есть вы не можете представить себе Олимпиаду без легкой атлетики? Ведь ходили такие слухи накануне публикации второй части...
– Легкая атлетика – один из старейших видов спорта и ключевой вид олимпийской программы. Без нее это была бы совсем другая Олимпиада... Я надеюсь, что российская сторона проведет все необходимые реформы и в Рио легкоатлетический турнир будет полным, с участием россиян. Но для этого вы должны не только признать, что перемены нужны, но и воплотить их в жизнь достаточно быстро, чтобы успеть до Олимпиады.
– Глядя на последние события, вам кажется, что скорость перемен в российском спорте достаточна и мы успеваем?
– Честно говоря, я не особенно следил за переменами в России. Знаю, что ВАДА приостановило деятельность РУСАДА и Московской антидопинговой лаборатории и что комиссия ИААФ недавно посетила Москву. Но оценить прогресс я не могу, так как не знаю деталей. Это не работа Независимой комиссии ВАДА – наше дело было провести расследование и дать рекомендации, а дальше уже соответствующие структуры должны их реализовывать.
– Что вы думаете об идее президента Федерации легкой атлетики Великобритании Эда Уорнера обнулить все действующие мировые рекорды?
– В целом я не поддерживаю это. Проблема в том, что мы отменим достижения не только тех людей, кто принимал допинг, но и тех, кто соревновался честно.
– В докладе говорится, что проблемы с допингом и коррупцией существуют не только в России. Вы готовы начать новое расследование в отношении, например, Кении или Турции?
– Решение по этому вопросу должны принять в ВАДА. Не дело комиссии выступать в духе, мол, мы хотим еще поработать. Честно говоря, работы такого рода мне хватило.
– Но если в ВАДА попросят, вы готовы продолжать? Или дело начнется и закончится на России?
– Если расследования продолжатся, ВАДА еще предстоит решить, хочет ли оно обновить состав комиссии или останется с нами. Это уже не в моей компетенции.
RSS