Тот самый еврей. Часть 6
"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл обозревателя Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков".
(Продолжение. Начало в предыдущих номерах "СЭ-Воскресенье")
Мендоса множество раз дрался с соперниками гораздо крупнее себя, но ни один из них не был особо хорошим боксером. О Джоне Джексоне этого сказать было никак нельзя. Пусть он провел всего два официальных боя, в 1788 и 1789 годах, но этого оказалось достаточно, чтобы завоевать очень хорошую репутацию. Между прочим, это ни в коем случае не было чем-то необычным в то лихое время. Так, в 1779 году абсолютно из ниоткуда появился некий ирландец Дагган Фернс, которого также называли Джек Фернс, победил тогдашнего чемпиона Англии Хэрри Селлерса в первом же бою и исчез в никуда. Правда, очень многие тогда решили, что Селлерс поставил против себя и сдал матч, тем более что репутация у него была даже не подмоченная, а просто мокрая, как пеленка младенца, и никак не исключала такой возможности. Но есть и другие примеры. Уже известный нам Том Джонсон сам считал, что стал чемпионом Англии в первом же бою в 1783 году, пусть эту его точку зрения и не все разделяли.
Джексон же на момент боя с Мендосой был очень хорошо известен, хотя Пирс Иган, а за ним и все остальные историки не сообщают практически ничего о том, что он делал с 1789 по 1795 год. Однако современники, судя по всему, знали больше, чем историки. И то, что Джексон шесть лет не проводил официальных поединков, никого не смущало. Об этом говорит тот факт, что ставки перед боем заключались хоть и в пользу Мендосы, но из расчета всего 5-4, и это при всем авторитете чемпиона Англии.
С самого начала о Джексоне говорили как об очень хорошем и техничном боксере. Это подтверждается тем, как им заинтересовались джентльмены-промоутеры еще после его первого боя. Но этим его достоинства не исчерпывались. Он был очень крупным для своего времени, отличался ломовой физической силой, поднимал какие-то сумасшедшие тяжести, лучше всех бегал на спринтерские дистанции, прыгал в длину и, наконец, обладал мощнейшим ударом с обеих рук. В общем, это был прирожденный атлет. Кроме того, Джексон был на 12 см выше Мендосы (182 см против 170 см) и на 19 кг тяжелее (91 кг против 72 кг). Так что очень многие рассчитывали на то, что 15 апреля 1795 года в Хорнчерче, графство Эссекс, он отберет у Мендосы титул чемпиона Англии.
Мы уже рассматривали этот бой, когда говорили о Джоне Джексоне. Тем не менее, вернемся к нему снова, так как при ближайшем рассмотрении там обнаруживается еще очень много любопытного. Возьмем за основу описание этого боя Пирсом Иганом, во-первых, потому что оно ближе всего по времени к этому событию; во-вторых, потому что все остальные в общем и целом к нему восходят. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что, например, Г.Д. Майлз просто повторяет его немножко иными словами, и никаких других источников у него не было.
Итак, Иган пишет, что начали оба очень осторожно и только кружили друг вокруг друга в течение целой минуты, пока Джексон не нанес удар, от которого Мендоса распростерся на земле.
Иган здесь, скорее всего, несколько сгущает краски в пользу Джексона, который был жив в тот момент, когда писатель работал над своей книгой, и пользовался очень большим весом в обществе. Даже глава о Джексоне в книге Игана начинается с шестистраничной до одури возвышенной оды в прозе о нем. Этакая песня о боксере-буревестнике, только куда менее талантливая и куда более затянутая.
Судя по всему, вопреки словам Игана, нокдаун не был особо тяжелым, так как после него у Мендосы было всего тридцать секунд на то, чтобы прийти в себя, а второй раунд стал для него лучшим за весь бой. Он хорошо защищался от ударов Джексона и сам бил и попадал в цель. Иган не сообщает, чем закончился этот раунд, и это наводит на размышления. Дело в том, что во всем описании боя можно заметить, что, если раунд заканчивался не в пользу Мендосы, он обязательно об этом говорил. Здесь он, видимо, завершился то ли в пользу Мендосы, то есть падением Джексона, то ли как-то нейтрально - например, противники сцепились и упали или кто-то упал случайно.
Еще более странным выглядит у Игана описание третьего раунда. Согласно ему, боксеры примерно с равным успехом обменивались ударами, но закончилось все тем, что Мендоса упал. Однако сам же Иган говорит, что ставки после этого выросли до 2-1 в пользу последнего. Не правда ли, странно, что это падение так воодушевило игроков и болельщиков?
Здесь мы, скорее всего, имеем дело с тем, что джентльмен не лжет, джентльмен заблуждается. Вот недавно я смотрел фильм о бое Али - Фрезер III, снятый с точки зрения поклонника последнего. Показано, как после четырнадцатого раунда Фрезера не выпускают из угла из-за его состояния, и тут же на голубом глазу говорится, что Али сам свалился без сил буквально через секунду, и действительно показывают лежащего на полу Али. То есть нам дают понять, что секунданты-паникеры украли у Фрезера победу. Проблема только в том, что для того, чтобы убедить нас в этом, нам показали подрезанную запись, а в вырезанной части видно, что Али падает не сам, а его сбивают с ног бросившиеся к нему с поздравлениями члены его команды. Есть некоторая разница, да?
В этом случае мы имеем дело с откровенным передергиванием. Но Иган так делать не мог. Воспитание не позволяло. Все его симпатии на стороне Джексона. К тому же тот на момент написания книги стал если не священной коровой, то священным быком или конем, которого нельзя трогать и ставить его достижения под сомнение. Иган и не ставит. Он даже не говорит, что Джексон сбил с ног Мендосу. Он говорит, что тот упал. А ставки после этого довольно резко выросли в пользу Мендосы. Из этого можно сделать осторожный вывод, что это падение было случайным и что из первых трех раундов Мендоса все-таки выиграл два.
С четвертым раундом Игану пришлось полегче. Джексон его действительно безоговорочно выиграл. Создается впечатление, что, с одной стороны, Мендоса допустил большую ошибку и пошел рубиться с человеком гораздо выше, сильнее и тяжелее себя, а с другой – Джексон сам почувствовал, что может, пользуясь своим физическим преимуществом, просто перерубить соперника, что он и сделал. Раунд закончился тем, что Джексон нанес мощный удар в правый глаз и здорово посек Мендосу, который упал на землю. Между прочим, судя по описанию этого и других боев Джексона, он хорошо владел левой рукой, много и сильно ею бил, что для того времени было достаточно прогрессивным. Боксеры тогда, как правило, использовали слабую руку в основном для защиты.
И вот наступил пятый раунд. Здесь я лучше полностью дам слово Игану: "Картина теперь в значительной степени изменилась. Друзья Мендосы выразили некоторое возмущение тем, что Джексон схватил своего противника за волосы и, держа его в этом беспомощном положении, бил до тех пор, пока тот не упал на землю. К судьям обратились по поводу соответствия этого действия правилам. Было решено, что оно им полностью соответствует, и бой продолжили. Ставки выросли до 2-1 в пользу Джексона".
Я сам очень хорошо знаю, что такое выгораживать своих друзей в репортажах, и поэтому испытываю к Игану известное сочувствие в связи с этим эпизодом. Он очень старается быть честным. Он воздерживается от высказывания собственного мнения и старается по возможности замолчать этот эпизод, но он все-таки не дворняга, а джентльмен, и он не может совсем уж ничего о нем не сказать, как впоследствии и другой джентльмен и тоже горячий поклонник Джона Джексона Артур Конан-Дойль в романе "Родни Стоун".
Между тем у нас есть очень красноречивое свидетельство того, что Иган думал по поводу таких приемов, когда ими пользовались не близкие ему люди. Для этого достаточно открыть его "Боксиану" на другой странице, а именно на той, где говорится о бое уже известных нам Тома Джонсона и Бена Брейна в 1791 году, то есть всего за четыре года до описываемых событий. Между прочим, как уже говорилось, Мендоса там тоже присутствовал в качестве секунданта Джонсона.
Чемпионом на тот момент был Джонсон, но Брейн с самого начала принялся его безжалостно избивать. А дальше, со слов Игана, произошло следующее: "Том вскоре совсем отчаялся и, мучаясь от того, что время его гордой славы быстро подходит к концу, полностью потерял лицо и несколько раз схватил Бена за волосы и дернул за них. То, что он прибегал к этим приемам, так не вязавшимся с его прежним поведением, вызвало сильное негодование зрителей".
Чуть позже Иган снова возвращается к этому эпизоду и говорит: "Поведение Джонсона во время этого боя совершенно потрясло его друзей". Далее он еще довольно долго рассуждает о том, что могло привести такого серьезного и уважаемого бойца к столь глубокому моральному падению.
И куда делся весь этот праведный гнев, когда Джексон не просто схватил Мендосу за волосы, а пригнул к земле и стал забивать свободной рукой? Почему слава Джексона после этого только возросла? Почему он не потерял свое прозвище "Джентльмен", которое с гордостью проносил всю жизнь?
Потому что Англия очень не хотела видеть еврея своим чемпионом.
Этот эпизод из пятого раунда очень широко известен в истории британского бокса, и существуют более подробные его описания, чем у Игана. Например, у Дж. Б. Линча в его "Кулаках и перчатках": "Они яростно обменивались ударами, когда голова еврея опустилась, так как он пытался достать противника ударом правой по корпусу. Джексон отступил, чтобы уйти от удара, и схватил Мендосу за его довольно длинные волосы, запустив в них пальцы, а свободной рукой принялся раз за разом наносить удары снизу".
Никаких противоречий с описанием Игана здесь, как видим, нет, но он явно пользовался какими-то иными источниками, кроме "Боксианы". Кроме того, Линч писал уже в начале XX века, и имя Джексона не вызывало у него ни малейшего пиетета. Времена изменились, и он издевательски называет Джексона "образчиком джентльменского поведения", одновременно называя его поступок "одним из самых грязных трюков, какие мы только видели". При этом из текста видно, что ни к Мендосе лично, ни к евреям вообще Линч особо теплых чувств не питает. Они для него такие же чужаки, какими были для его предков в конце XVIII века. Понадобился Холокост, чтобы это изменилось.
Во многих современных историях бокса пишут, что бой Мендосы с Джексоном на этом и закончился. Это не так и… именно так. Там было еще целых четыре раунда, но что это были за раунды! Ни у Игана, ни у кого бы то ни было еще нет их более-менее подробного описания. Иган вообще не говорит о них по отдельности, а просто замечает, что с шестого по восьмой раунд Мендоса все больше сдавал и только защищался, а в девятом Джексон уже просто избивал его до тех пор, пока он не упал совершенно изможденный.
Однако и здесь Иган недоговаривает. Ему очень важно показать, что бой не закончился в пятом раунде, и тот эпизод не сыграл в нем решающей роли. Но Иган опять слишком честен для того, чтобы передергивать, и оставляет нам возможность дойти до всего самим. Он пишет, что весь поединок продолжался всего десять с половиной минут. Раундов было девять, значит, перерывов, соответственно, восемь, и на них ушло четыре минуты. Остается всего шесть с половиной минут чистого боевого времени. Судя по описанию Игана, первые пять раундов были не такими уж быстрыми. Получается, что последние четыре были очень-очень короткими, почти символическими. Просто избитый, но не потерявший гордости Мендоса еще четыре раза выходил из своего угла, чтобы получить очередную порцию ударов и снова упасть. Если кого-то в этом бою было не в чем упрекнуть, так это его.
(Продолжение следует)
Александр БЕЛЕНЬКИЙ
Тот самый еврей:
RSS