Тот самый еврей. Часть 4
"СЭ-Воскресенье" продолжает публиковать исторический цикл обозревателя Александра БЕЛЕНЬКОГО о боксерах эры "голых кулаков".
(Продолжение. Начало в предыдущих номерах "СЭ-Воскресенья")
Умение Мендосы зарабатывать деньги легко нейтрализовывалось его же умением их тратить, из-за чего он периодически оказывался на мели. Когда деньги заканчивались, Мендоса прибегал к способу, известному среди российской попсы как "чес по провинции". Не удивлюсь, если выяснится, что он его и придумал, хотя, скорее всего, метод был известен и раньше.
Так или иначе, но вскоре после второй победы над Ричардом Хамфрисом в начале 1791 года Мендоса отправился в свой рейд за деньгами. Поездив по северу Англии, обучив там азам бокса множество людей и набив там же множество лиц тех, кто попытался опробовать действенность его уроков на нем самом, Мендоса сел на корабль и переплыл в Ирландию.
В то время это был очень бедный край, но, как во всех бедных краях, там было множество богатых людей. Нам ли этого не знать и не понимать? Именно этих людей Мендоса и решил окружить своим вниманием, а они, в свою очередь, сами ринулись ему навстречу. Одним из них был некий сквайр Фитцджеральд. То, что произошло дальше, возможно, стало одним из жизненных источников для рассказа Артура Конан-Дойля "Хозяин Фолкенбриджа", обозначенного как "боксерская легенда". Там реально существовавший чемпион Англии 1822 - 1824 годов Томас Спринг сходится в поединке с могучим джентльменом-аристократом, которого не без труда побеждает.
Не знаю, может быть, в жизни Томаса Спринга действительно и было нечто подобное, но источников "легенды" мне найти не удалось, а я искал. Но Конан-Дойль, несмотря на весь свой пиетет перед историей, иногда грешил подобными вещами. Например, приписывал разным мыслителям, преимущественно восточным, которых мало знали, некие высказывания, безусловно, блистательные, но исходящие от самого создателя Шерлока Холмса, а не от древних мудрецов. Поэтому он, вполне возможно, взял реальную историю с Мендосой, до неузнаваемости изменив весь антураж (там бой Спринга с аристократом устраивает и подстраивает жена последнего в отместку за то, что тот избил ее любовника) и создал "боксерскую легенду". История часто пишется точно так же.
В реальности все было куда проще. Фитцджеральд, действительно огромный и мощный ирландец, сам стремился в бой и бросил Мендосе вызов. Этот помещик, скорее всего, хотел утереть нос не столько еврею-чемпиону, сколько самой матери-Англии, показав, что вот он, простой ирландский сквайр, сделал то, чего не могли сделать лучшие и обученные сыны метрополии. Ну а то, что он, дворянин, снизошел до публичного боя с простолюдином, чего практически никогда не происходило, придавало всему делу совершенно особенный, неповторимый оттенок.
Бой состоялся в Дублине. На беду бедного сквайра Мендоса, как мы уже знаем, не обладал особо мощным ударом. Кроме того, Фитцджеральд очень сильно превосходил его габаритами, и, видимо, Мендоса, следуя своей обычной тактике, особо не лез в размен ударами. Благодаря всему этому мучения джентльмена затянулись. Поединок превратился в двадцатиминутную порку сквайра, который все падал и падал, правда, потом вставал и вставал. Таланты не позволяли Фитцджеральду нанести Мендосе хоть какой-то урон, а гордость – отказаться от этой безумной затеи. В результате, как нетрудно догадаться, он был избит в хлам и, наконец, не смог выбраться из своего угла, чтобы продолжить собственное избиение, вызывавшее у зрителей смешанные чувства. С одной стороны, многие из них, особенно те, что побогаче, единодушно поддерживали его как своего соотечественника и единоверца. С другой – кто бы не хотел увидеть своего начальника побитым? А Фитцджеральд для многих собравшихся был если и не непосредственным "начальником", то по крайней мере представителем "начальства". Так что, вполне возможно, что в душе они были скорее за Мендосу. Косвенно это подтверждается тем, что ни о каких безобразиях после этого боя источники не сообщают. Побили сквайра – и побили. Невелика печаль.
А Мендоса поехал дальше. "Чес" еще далеко не был закончен. Однако в конце концов он вернулся в Лондон, где с него тоже очень хотели сбить спесь, причем поручили это дело не полоумному любителю, а очень даже серьезному и уважаемому профессионалу своего дела – боксеру Биллу Уорру.
Первоначально бой был назначен на 22 июня 1791 года. Он должен был состояться в месте под названием Стоукен Черч, в Оксфордшире. Однако здесь случилась чисто английская неувязка, которая называется верность непопулярному закону.
Организаторы матча получили информацию, что местный магистрат разгонит сборище. Боксеры были знамениты, как античные герои, общаться с ними не гнушались ни принцы крови, ни даже короли, но боксерские матчи были запрещены, и те слуги народа, которые принимали закон особенно близко к сердцу и исполняли его буквально, делали все от них зависящее, чтобы сорвать матч, который проходил на подотчетной им территории. При этом тот же самый представитель магистрата, который сорвал матч, узнав о том, что он проводится на чужой территории, где служители закона не столь рьяны, как он, вместо того чтобы настучать общему начальству, отправлялся туда хоть за сто миль, что при тогдашнем транспорте было очень далеко, чтобы посмотреть тот самый бой, который он не дал провести у себя под боком.
Понятия о времени тогда были другие. Люди жили меньше, но не так спешили. Бой перенесли аж на сентябрь, и теперь он должен был состояться в Донкастере, где прошел последний бой с Хамфрисом. Однако здешние власти на этот раз решили не смотреть сквозь пальцы на это мероприятие. Надо думать, они не могли забыть, как местное "казачество" форсировало местный же Дон и побоялось, что на этот раз все закончится не так тихо. Снова стали подыскивать место. Надо думать, что времена тогда для бокса были тяжелые, потому что поиски заняли не один месяц. Наконец назначили новую дату, 14 мая 1792 года, и новое место – Смитам Ботом, рядом с городом Кройдон.
Там-то бой и состоялся. Фаворитом считался Уорр, который успел завоевать большое уважение, пока Мендоса "чесал" провинцию. Предполагали, что Билл как раз достаточно экипирован для того, чтобы победить Мендосу. Он еще больше двигался по рингу, чем Дэн. При этом внезапно останавливался и бил, а удар, в отличие от Мендосы, у него был как раз чудовищный. Кроме того, он был чуть выше, 175 см, но при этом гораздо массивнее Мендосы. В общем, создавалось впечатление, что это как раз тот противник, который имеет против Мендосы хорошие шансы.
Была у их боя и своя трагическая предыстория. Уорр был горячим поклонником Ричарда Хамфриса, и он отправился на тот его бой с Даниэлем Мендосой, который состоялся 6 мая 1789 года в Стилтоне. По пути Уорр остановился перекусить в придорожном трактире, где услышал, как некий здоровенный кузнец, как позже выяснилось, по фамилии Суэйн, громко на все лады расхваливал Мендосу. Уорру это крайне не понравилось, и он резко ответил Суэйну. Кузнец сам оказался хорошим боксером, и, хотя он, по всей видимости, знал, кто перед ним, он выразил готовность сразиться с Уорром за свое право болеть, за кого ему вздумается, прямо здесь и сейчас. Столы чуть раздвинули, и на радость трактирной общественности, бурно выражавшей свой восторг, спонтанно организовали настоящий, то есть проходящий по правилам, бой.
Неожиданно верх в нем стал брать Суэйн. Было очень тесно, Уорр не мог двигаться, как обычно, а кузнец оказался здоров, как бык, и имел здесь все преимущества. Однако и собравшиеся, и непосредственные участники рассматривали происходящее не просто как драку, а как поединок, а поединок должен быть честным. Поэтому, когда Уорр потребовал, чтобы его продолжили в поле, как и положено, никто возражать не стал. В поле – так в поле, тем более, что там и зрителям все происходящее будет лучше видно.
На новом месте Уорр мгновенно почувствовал себя в своей тарелке. Он стал легко передвигаться, не давая Суэйну себя ударить, и в какой-то момент нанес, как пишет Пирс Иган, удар в желудок. Однако, скорее, он все-таки пришелся под сердце. Могучий кузнец упал и умер.
Так как бой проходил по взаимному согласию, и Уорр в нем рисковал не меньше, чем погибший, боксер получил очень небольшое наказание – всего несколько месяцев в лондонской тюрьме Ньюгейт. Вряд ли он вышел из нее большим поклонником Мендосы, чем сел в нее. Вполне возможно, что Уорр даже почитал его виновником приключившейся с ним беды. Как в известной нашей песне "Чубчик кучерявый", где есть такие слова: "Из-за бабы лживой и лукавой восадил в товарища я нож". Я чего? Я только ножик "восадил", а виновата, конечно, баба. Я-то при чем? Вот и Мендосе, не исключено, была отведена в этой истории роль той самой лживой и лукавой бабы, которая одна во всем виновата.
История эта была широко известна, и, возможно, придавала фигуре Уорра несколько зловещий характер. Так или иначе, он считался фаворитом в этом бою, и в течение первых восьми раундов эти ожидания оправдывал. Мендосе приходилось довольно туго, и это беспокоило Тома Джонсона, его недруга, ставшего другом, который снова был его секундантом. Потом, однако, Мендоса приспособился к своему сопернику, не более стандартному для тех времен, чем он сам, и стал брать верх. Все-таки его защита была непревзойденной, его передвижения, в том числе уходы в сторону, более экономными с точки зрения расхода энергии, чем широкие передвижения Уорра. Но у последнего было оружие, отсутствовавшее в арсенале Мендосы, и оно чуть не сработало. Во всяком случае, многие тогда так посчитали.
Четырнадцатый раунд закончился тем, что Уорр нанес жуткий удар в челюсть, от которого Мендоса упал как подкошенный. Однако вылилось это в то, что на следующий раунд он вышел таким агрессивным, как никогда в жизни. Ни ноги, ни руки Уорра уже не спасали. Куда бы он ни тыкался, всюду его встречали кулаки Мендосы. Многочисленные сторонники Уорра, уже успевшие досрочно отпраздновать победу, загрустили. Их герой иногда все-таки "всовывал" удары, но получал их куда больше, и каждый раунд заканчивался тем, что он падал.
В двадцать третьем раунде Мендоса и Уорр схлестнулись в последний раз. Мендоса опять был гораздо точнее. Они сцепились, и Мендоса повалил Уорра, придавив своим телом. На том все и закончилось. На следующий раунд Уорр выйти уже не смог. Все действо продолжалось 1 час 16 минут, что говорит о его очень упорном характере. Для сравнения, последний бой Мендосы с Хамфрисом состоял из 72 раундов и продолжался 1 час 3 минуты.
Люди любят победителей, даже когда болеют против них. Победа Мендосы была неплохо встречена публикой. Несколько непонятным было лишь то, какой, собственно, титул он то ли завоевал, то ли уже защитил. Сам он считал, что титул чемпиона Англии. Но сама Англия так считать была еще не готова. Мендосе пришлось ее еще убеждать.
(Продолжение следует)
Александр БЕЛЕНЬКИЙ
Тот самый еврей:
RSS