«После истории с допингом половина немок перестали подавать мне руку»

Надежда Сергеева
Родилась 13 июня 1987 года в Кемерово.
Выступает в бобслее (пилот).

Участница Олимпийских игр в Сочи-2014 и Пхенчхане-2018. Первая в истории российского бобслея чемпионка Европы в двойках с Еленой Мамедовой (2020). Пятое место в итоговом зачете Кубка мира (2020).

На Олимпийских играх в Пхенчхане заняла 12-е место в двойках, впоследствии результат был аннулирован.

Если бы речь шла не о женском бобслее, а например о фигурном катании, о карьере Сергеева уже наверняка сняли бы не один документальный фильм. Сначала ее — на тот момент еще совсем не чемпионку — вместе с другими российскими спортсменами обвинили в употреблении мельдония. Недоразумение быстро выяснилось и бобслеистка была полностью оправдана, так как сроки выведения препарата из организма не знал на тот момент никто. Сергеева продолжила спокойно выступать и даже отобралась на Олимпийские игры 2018 года в Пхенчхан. То есть прошла все запутанные процедуры и получила заветный статус «олимпийского спортсмена из России». И вот там уже грянул настоящий скандал.

В пробе Сергеевой обнаружили запрещенный препарат — «триметазидин». Причем обнаружили прямо во время Игр: Надежда была вынужденно экстренно покинуть олимпийскую деревню, а сборной России, во многом из-за этого случая, так и не вернули флаг на церемонии закрытия Олимпиады.

Потом началось расследование, которое привело к удивительным результатам. Оказалось, что Сергеева абсолютно чиста: никакого допинга она не употребляла, а примесь триметазидина содержалась в добавке, которую она совершенно легально получила по линии ФМБА. Надежду снова оправдали, на этот раз уже в Спортивном арбитражном суде. Уже в следующем сезоне она выступала в сборной, пропустив из-за временного отстранения только несколько месяцев летней подготовки. А параллельно даже пыталась судиться с ФМБА, чтобы компенсировать моральный и материальный ущерб.

И вот теперь, спустя два года после Пхенчхана, Сергеева всем все доказала не только в суде, но и на трассе. Вместе с Еленой Мамедовой в Сигулде они выиграли первое золото чемпионата Европы за всю историю российского женского бобслея. За почти тридцать лет, что по этому виду спорта проводятся официальные соревнования, наши спортсменки еще никогда не завоевывали никаких титулов.

На чемпионате мира постараемся бороться за шестерку

— Я правильно понимаю, что победа стала возможна во многом благодаря почти домашней для нас трассе — в латвийской Сигулде? — вопрос Сергеевой.

- На самом деле, не совсем, хотя многие так думают. Уже шесть лет, с момента Олимпийских игр-2014, домашняя трасса у нас находится в Сочи. И все тренировочные сборы мы проводим в Сочи, а не в Сигулде. Конечно, в Латвии мы все равно бываем, эта трасса знакома. Поэтому были рады, когда узнали, что чемпионат Европы состоится именно там.

— Ожидали от себя победы? Вас ведь от второго места отделили всего две сотых секунды.

- Если честно, нет. Думала, что будет хорошо попасть в призы. А тут я впервые в жизни заканчивала соревнования — ведь лидер после первой попытки по правилам едет последним. Тренеры кричали: надо постараться, там все очень близко, каждая «сотка» на счету! А я даже в протокол перед заездом не смотрела. Понимала, что нужно постараться и во второй попытке сделать все на максимум, в том числе на разгоне.

— Раньше вы выступали с разными разгоняющими, но последнее время остановились на Елене Мамедовой.

— В прошлом году у меня была какая-то нервотрепка. Бывало, что например, проходит тестирование разгоняющих, девочка выигрывает, а мы с ней между собой вообще никак не общаемся. А тут все совпало: Лена объективно по тестам сильнее всех, и в отношениях у нас все нормально. Поэтому в нынешнем сезоне нас не трогали. Когда каждый старт меняется разгоняющий, это тоже нехорошо.

— Теперь впереди чемпионат мира в Альтенберге, который стартует уже в эти выходные. Там реально будет бороться за пьедестал?

— Больше упор мы делали на чемпионат Европы. Альтенберг — это немецкая трасса, там выступают четыре немецких экипажа, и конкурировать с ними будет очень сложно. Хотя мы рук не опускаем. Если быстро разогнать и хорошо проехать, можно будет бороться, минимум, за шестерку.

Девчонки так себя ведут, чтобы о них больше говорили

— Вас выбила из колеи история с допингом на Олимпийских играх в Пхенчхане?

— Прошлый сезон у меня был провальным, но скорее по другим причинам. В целом, после Пхенчхана я стала совсем по-другому относиться к спорту. Поняла, кому можно доверять, а кому — нет, кто всегда будет за меня, а кто — против. Психологически в прошлом году было сложно, не скрою. Например, половина немок вдруг перестали подавать мне руку.

— Почему? Вас ведь полностью оправдали, даже дисквалификации не было.

— Я не знаю. Есть вариант, им просто надо было попиариться, потому что потом эту историю крутили в немецких новостях. Ко мне подходили иностранные журналисты, спрашивали, как я к этому отношусь. Я отвечала: «Что я могу поделать, это их проблемы».

— То есть вы общаетесь с иностранными СМИ? Отвечаете на вопросы о своем отстранении?

— Я довольно свободно говорю по-английски, и конечно, если меня спрашивают — отвечаю. Проблема в том, что некоторые девчонки даже не пытались со мной разговаривать. У них сложилось свое мнение, и все. Хотя мы даже говорили с немецкими тренерами, и я им объясняла: «Представляете, раз я сейчас выступаю, и я русская, значит, я на двести процентов чиста. Если был бы малейший шанс меня отстранить, им бы воспользовались». Тренеры, кстати, это понимают. И говорят, что девчонки так себя ведут, просто чтобы о них поговорили побольше.

— С победой на чемпионате Европы они вас поздравили?

— Да, на награждении мы даже обнялись.