Ирина Скворцова: "На суд в Германию не поеду"

Российская бобслеистка, которая 23 ноября прошлого года на трассе в немецком Кенигзее попала в тяжелейшую аварию и много месяцев находилась в Германии, продолжает лечение - теперь уже в медико-биофизическом центре имени Бурназяна в Москве

- Самый главный вопрос: как себя чувствуете?

- Нормально. Рана на пятке уже практически зажила. Было, правда, небольшое раздражение на коже от солевых ванн, и их пришлось отменить.

- Ходите понемногу?

- Как и в Германии - на костылях с фиксатором для ноги.

- Дома в Москве хоть были?

- Нет. И не знаю, когда туда попаду. Через пару недель меня переведут в реабилитационный центр под Москвой. Говорят, он очень крутой - там якобы и с космонавтами после полетов работают.

- А вы в космос полетели бы?

- Почему бы нет? Если бы предложили, полетела - мне интересно. Чего на Земле все время торчать?

- Настроение у вас явно лучше, чем в последние месяцы в Германии. Чувствуется, что вы дома.

- Это правда, но за границей в какой-то степени была более свободной - могла ходить, гулять. В Германии тротуары, автобусы приспособлены для инвалидов, а у нас, чувствую, особо никуда не двинешься.

- Это на коляске...

- Я на костылях долго ходить не могу. Метров триста пройду и обратно. Вот и все. Нет, на костылях на улицу выходить не буду - тяжело очень.

- Даст бог, окрепнете немного, ногу разработаете и сможете больше передвигаться.

- Надеюсь.

- Палата у вас хорошая?

- Когда пришла, было три кровати. Одну убрали, вторая стоит - я на нее игрушки всякие кладу, шарики.

- После возвращения в Москву вас частенько показывают по телевидению. Наверное, в больнице все узнают?

- Конечно. Мне очень непривычно. Знаете, не так уж приятно, когда разговариваешь с друзьями, а на тебя незнакомые люди пялятся. Ловишь чужой взгляд и даже как-то не по себе становится. Порой скрыться хочется. Лучше когда человек просто подходит и говорит: "Здравствуйте, я вас знаю. Как дела?".

- В больнице вам сделали много анализов. Результаты уже известны?

- Мне их не показывают.

- Как относится к вам медперсонал?

- Нормально. Только врачи не улыбаются. Россия... В Германии по-другому.

- Да, но улыбки не всегда бывают искренними.

- Все-таки это лучше, чем каменное лицо. Если человек улыбается, то этим сразу к себе располагает.

- В немецких клиниках вы много месяцев провели с мамой, а теперь Галины Викторовны рядом нет. Не чувствуете себя без нее маленькой девочкой?

- Наоборот, я сейчас, можно сказать, вздохнула - делаю, что хочу. Мы за девять месяцев действительно друг от друга устали. Никогда раньше так много времени вместе не проводили - я ведь в основном на сборах была. Мама сейчас в деревню поехала - отдохнуть, порыбачить. А я здесь с друзьями отрываюсь, они ко мне каждый день ходят. Вахтеры, когда слышат "к Скворцовой", уже трясутся. В конце месяца еще и девочки из бобслейной сборной в Москву вернутся.

- Пашков и Матюшков, которые в тот злополучный ноябрьский день в вас врезались, с вами контактировали?

- Они не москвичи. Пока не звонили, по интернету не писали. Не знаю, может быть, боятся. Я их за молчание и не осуждаю. Они же врезались, возможно, чувствуют себя виноватыми. Но на самом деле они-то невиновны.

- Из Германии звонят?

- Переписываемся по интернету с медбратом Петей из Мюнхена - в реанимации он меня очень поддержал. И с Катариной, которая работала со мной в реабилитационной клинике в Бернау-ам-Химзее. Вообще со многими контакт поддерживаю.

- Перед отъездом в Москву вы в Германии сели в боб. Какие ощущения?

- Это было перед традиционными показательными выступлениями. Когда села в него, почувствовала необыкновенную радость, появилось ощущение, будто ничего со мной не произошло: мол, встану, выйду из боба и пойду себе. И как было в бобе комфортно! Прокатилась бы с удовольствием.

- Свое будущее со спортом как-то связываете?

- Ничего уже не загадываю - это бесполезно. Жизнь порой такие сюрпризы преподносит...

- Когда прилетели в Москву, вы в аэропорту сказали, что очень хотите пельменей. Поели уже вдоволь?

- Мне их подружки на следующий день принесли. Потом еще. Очень вкусные.

- Вы рассказывали, что немецкий адвокат Анна Винтер забрала себе все деньги с открытого для вас благотворительного счета. Что собираетесь предпринять?

- У меня сейчас новый адвокат. Его зовут Константин, он русский, проживающий в Германии. Адвокат просил меня не давать комментарии на эту тему, говорит, что сам со всем разберется. А суд, на котором должно быть установлено, кто виновник аварии, пройдет с 4 по 6 и с 10 по 13 октября. Я на него не поеду. Какой смысл? Все равно ничего не помню, что на трассе было... Мои интересы в суде будет представлять Константин. Кстати, оперировавший меня в Мюнхене профессор Махенс мне не раз говорил: "Ваше дело лечиться. Деньги - не ваша проблема".

- Незадолго до отъезда из Германии Галина Викторовна написала канцлеру Ангеле Меркель письмо, в котором рассказала о ситуации с благотворительными деньгами. Ответ получили?

- Даже не могу сказать. Я тогда вообще не знала, что мама написала письмо.

Ефим ШАИНСКИЙ