Ольга Зайцева: "У нас терапевтических разрешений не было ни у кого"

 

После рождения ребенка Домрачева вернется, чтобы побеждать

Владимир ИВАНОВ
из Минска

– Признавайтесь, к гонке готовились?

– Да я только недавно начала бегать. Если честно, тяжело осознавать, что не можешь ничего – ни подтягиваться, ни отжаться, ни толком бегать. Ведь еще недавно сделать это не составляло никаких проблем. Но, думаю, со временем втянусь. Сейчас же, скажу честно, пока лень. Да и времени нет. Двое детей, пока за ними усмотришь...

– Чем занимаетесь, когда они засыпают?

– Ем, пью чай или с кем-то общаюсь. В общем, просто отдыхаю.

– Вам не кажется, что сейчас молодые мамы возвращаются в спорт гораздо быстрее, чем раньше?

– Есть такое. Наверное, нынешнее поколение более мобильное. Они родили – и побежали дальше. А я же после родов "вцеплялась" в детей. Тяжело отпускаю их от себя. Но у каждого свой путь.

– Когда вы уходили в декрет, то были и. о. главного тренера сборной. Президент Союза биатлонистов России (СБР) Александр Кравцов сказал, что будет рад, если после родов вы в том или ином качестве захотите вернуться в команду. Разговаривали с ним эту тему?

– Нет.

– А планируете?

– Пока вся энергия уходит на детей. Плюс мне надо доучиться в МГУ на факультете "Менеджмент в спорте". Надеюсь, получу диплом. И, хочется верить, когда-нибудь появится жажда работы. Сейчас этого нет. Хотя в глубине души понимаю, что чем-то заниматься нужно.

 

Норвежских астматиков вывели на чистую воду?

ВОПРОС ПРО ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ РАЗРЕШЕНИЯ ОЧЕНЬ НЕПРОСТОЙ

– За спортивными новостями следите?

– Да, стараюсь.

– Наверняка слышали о недавних хакерских атаках на базу Всемирного антидопингового агентства (ВАДА). Вы в свое время вообще знали о терапевтических разрешениях?

– Да, знала, что его получают астматики и спортсмены, восстанавливающиеся после тяжелых травм. Таковы правила. Хотя у нас терапевтических разрешений не было ни у кого.

– У вас, например, было немало травм. Почему вы не оформляли его?

– Наверное, у меня были недостаточно серьезные травмы, чтобы что-то такое применять. Хотя обезболивающие иногда кололи. Даже на Олимпиаде. Но там были допустимые количества.

– Вообще вся эта ситуация кажется вам нормальной или все-таки странноватой?

– Сейчас мы начинаем ковыряться, копаться, как-то защищать себя. При этом, конечно, ненормально, когда спортсмены много лет применяют сильнодействующие препараты. Но вопрос очень непростой. Я не готова подробно говорить о нем.

 

Четыре тренера для женской сборной

МОЖЕТ, НАМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНЫ ТРЕНЕРЫ ПОЖЕСТЧЕ

– Как относитесь к тенденции разделения сборной на несколько групп?

– Считаю, что это неплохо. У спортсмена появляется выбор.

– Судя по результатам прошлого года, это помогает далеко не всегда.

– Я все-таки склоняюсь, что в прошлом году дело было в смене поколений. Нужно немного потерпеть, чтобы спортсмены набрались международного опыта. Вот сейчас они уже должны "оперяться".

– Валерий Медведцев – тот специалист, который способен помочь "опериться" девушкам?

– Думаю, кому-то он подойдет.

– Кому-то?

– С девочками вообще сложно работать. Кому-то нужен один подход, а кому-то совершенно другой. Но мы раньше тренировались у одного тренера вне зависимости, нравится он нам или нет. Просто молча выполняли все, что он говорит. Сейчас есть выбор.

– За выступлением гандболисток на Олимпиаде следили?

– По возможности.

– Как вам стиль Евгения Трефилова?

– Биатлон и гандбол совершенно разные виды спорта. У игровиков другое мышление. Мы все-таки индивидуалисты. Хотя раньше у нас были тренеры примерно такого же типа. Может быть, нам действительно нужны тренеры пожестче.