«В НБА предлагали контракт на 450 тысяч долларов. Но я никогда не хотел остаться за границей». Первый шоумен советского баскетбола
В истории отечественного баскетбола Мышкин занимает особое место. Не только благодаря титулам, которых у него немало. Чемпион мира (1982), двукратный бронзовый призер Олимпийских игр (1976 и 1980), серебряный призер чемпионата мира (1978), двукратный чемпион Европы (1979 и 1981), восьмикратный чемпион СССР в составе ЦСКА (1977 — 1984)...
Его называли первым шоуменом советского баскетбола. Потому что на площадке умел все и даже мог забить сверху, развернувшись в воздухе на 360 градусов. Легендарный Александр Гомельский однажды воскликнул: «Ты играешь как князь!» С того момента в баскетбольном мире Мышкина так и называют — Князь.
Сам Анатолий Дмитриевич в «Разговоре по пятницам» огорошил признанием — оказывается, на его манеру игры во многом повлияла группа «Песняры».
— Я очень люблю музыку. И рок, и джаз, и блюз. И все же особенные для меня — «Песняры». Главная моя страсть. У меня есть не только все их альбомы, но и саундтреки, которые никуда не вошли. Я дружил с Владимиром Георгиевичем Мулявиным, царство ему небесное. А с остальными по сей день общаюсь.
— Мулявин на машине разбился?
— На трассе в Пинске. Версий много — а что случилось на самом деле, никто не знает. У него много было семейных трагедий в последние годы. И, самое печальное, творческий застой... «Песняры» для меня — больше чем музыка. Это — образ жизни. Я многому у них научился.
— Например?
— Понял, что, если буду на площадке серой мышью, это никому не интересно. Вышел к публике — забудь слова «устал», «не хочу». Ты обязан нести людям радость. Играй! Твори! На разрыв аорты! Посмотрите на лица сегодняшних баскетболистов. Миллионщики, а идут на площадку тупо отрабатывать контракт — с такими лицами, словно их к станку поставили. Меня вот попрекали: Мышкин — клоун, шоумен. Да это же самое сложное. Ведь надо не просто взять с улыбкой мяч, но и забить. Мулявину часто говорили: «Опуститесь до уровня зрителя. Напишите еще одну «Вологду». Тот отвечал: «Наоборот, это я должен работать так, чтобы поднять зрителя до нашего уровня».
— А что «Вологда»? Людям нравится.
— Вот и ребята сокрушаются, что на всех концертах из зала голосят: «Вологду» давай!" Хотя нет у «Песняров» дурнее песни. Она стала очень популярной — но почему ребята сами-то отказываются ее исполнять? Говорят — не наш уровень.
— Научились из интернета музыку скачивать?
— Нет. Мне неинтересно, я люблю живые концерты. Давно обратил внимание — одна и та же песня там звучит по-разному. Это же не диск, который вставил и гоняй туда-сюда. У меня есть пять-шесть вариантов самых известных мелодий «Песняров», и все они отличаются друг друга.
— Когда заезжаете на Ваганьково к Гомельскому, о чем вспоминаете?
— Разговор с ним незадолго до смерти. Гомельский спросил: «Князь, что для тебя за эти годы было самым негативным в нашей работе?» Я сказал честно: «Бездарно потерянное время из-за вас, Александр Яковлевич. Зачем мы бегали кроссы по 30 километров, какие-то бревна таскали? Лучше бы вместо этого развивали технику. Тогда бы смог подняться совершенно на другой уровень». Когда в Америке сыграл против Мэджика Джонсона, Ларри Берда, Билла Рассела, осознал, как мало умею в баскетболе: «Я — ноль! Чтобы приблизиться к этим глыбам, нужно еще столько пахать!»
— Что Гомельский ответил?
— Согласился. И добавил: «Прости. Но ведь ты выжил. А многие не выдержали нагрузки и ушли из ЦСКА». Знаете, у меня такое чувство, что с Гомельским не расстаюсь до сих пор. Что он где-то рядом. День похорон не забуду никогда. Прощание было в ЦСКА. Я притормозил у метро «Динамо» купить цветы. Продавец, наверное, узнал меня — и все понял. Не говоря ни слова, протянул букет красных гвоздик. Когда я полез за кошельком, сказал: «Денег не надо». Гроб стоял в зале. У входа творилось невообразимое. Толпа милиционеров, кто-то кричит: «Давай быстрее, вот-вот Лужков приедет!» Внезапно меня кто-то хватает за рукав: «Подождите. Сначала к гробу идут олимпийские чемпионы, следом — чемпионы мира».
— А вы?
— Больших усилий стоило удержаться. Сказал сквозь зубы: «Я не к тебе приехал». И пошел к Папе. Остановить меня никто не посмел. Попрощался и ушел. Ни на кладбище, ни на поминках меня не было.
— В сборной вы застали олимпийского чемпиона Мюнхена Модестаса Паулаускаса, о котором Сергей Белов в своей книге отзывается так: «Мне всегда претила его манера общения с молодежью — злая, грубая, некрасивая...» Испытали это на себе?
— С молодыми тогда не церемонились. Модя на них орал, тот же Белов говорил Милосердову: «Ты — стенка. Я тебе пас дал, ты мне обратно». У Паулаускаса для молодых не было ни имен, ни фамилий. Обращался просто: «Эй, молодой, иди сюда. Молодой, пошел вон...» Чемоданы заставлял таскать.
— Что было бы, если бы вы его послали?
— Мигом вылетел бы из сборной.
— Даже если тренер оказался на вашей стороне?
— В то время тренер не мог быть на стороне молодых. Он всегда был за «стариков».
— За вас потом тоже кто-то чемоданы таскал?
— Нет. Постепенно эти традиции начали отмирать. Хотя в некоторых лично я ничего плохого не видел. Допустим, перед первым официальным матчем за сборную новичок должен был завязать капитану шнурки. Нам с Юрой Павловым сказали — и мы спокойно зашнуровали Паулаускасу кроссовки. Но позже молодые воспринимали это как унижение. А мне кажется — забавно.
— На Олимпиаде в Монреале вы играли с Владимиром Арзамасковым. По слухам, из-за него время спустя Александр Белов на таможне с иконами погорел.
— Темная история. Такая же, как и смерть самого Арзамаскова. По одной версии, он вскрыл себе вены и выбросился из окна гостиницы. По другой — уголовники, с которыми связался, имитировали самоубийство. В те годы вокруг ленинградского «Спартака» крутились сомнительные товарищи. Начали с фарцовки, а потом понеслось — иконы, драгоценности, валюта. Но ни в ЦСКА, ни в сборной такими вещами не занимались. Шмонали-то на таможне будь здоров. Помню, возвращаемся с победного чемпионата мира. Оркестр встречает, а в Шереметьеве начинается тотальная проверка багажа. Перерыли все вверх дном. Мы грустно шутили: «С чего начинается Родина? С проверки твоего багажа...»
— Как вас сняли с самолета и ночью устроили допрос?
— Должны были играть с «Маккаби». Один человек накатал «телегу»: дескать, Мышкин собирается остаться за границей. Я знаю, кто это написал, — мне потом показали бумагу.
— Фамилию назовете?
— Нет. Но это не игрок.
— Тогда хотя бы объясните, зачем ему это понадобилось?
— Для чего раньше это делали? Выслужиться, оправдать собственные ошибки или просто прикрыть свою задницу. А в глаза смотрит — улыбается. Меня сняли с трапа, отвезли в ЦСКА к особистам. Полночи мурыжили. Но потом разобрались, что все туфта. Я никогда не хотел остаться за границей. Даже когда в НБА предлагали контракт на 450 тысяч долларов, мысли не мелькнуло. Так воспитан.
RSS