Мария Шарапова: "За последний год у меня было очень много свиданий"
Об отношениях с коллегами по Туру:
– Я отношусь к любому турниру, как к своему офису. Я там для того, чтобы делать свою работу. Это то место, где я выкладываюсь полностью. Моя цель – быть профессионалом. Тренироваться, вовремя приезжать, быть готовой сыграть хоть на Центральном корте, хоть на корте № 18, проводить свой матч, давать пресс-конференции. Вот и все. В раздевалке я не для того, чтобы попивать чаек и жевать печеньки.
О критике со стороны других игроков:
– Я не могу контролировать то, что думают другие люди. Все, что от меня зависит, - это счет на табло.
О появлении мельдония в ее жизни:
– (После Уимблдона-2004) Я чувствовала постоянную усталость. То и дело хватала вирусы и простуды, и это влияло на мой организм. Поэтому меня отвезли в Москву, к доктору, которого знал мой отец. Обследование выявило аномалию сердца, и врач назначил мне около десяти лекарственных добавок, одной из которых и был милдронат. Мне сказали принимать его перед чрезмерными нагрузками.
Еще о мельдонии:
– Я даже не знала, что такое мельдоний. Мне пришлось поискать в интернете, чтобы выяснить. Для меня это был милдронат.
Об отношении со стороны ITF:
– Финал Кубка федерации-2015 в Праге проводился под эгидой ITF. Почему там никто не подошел ко мне для частной беседы, просто как чиновник к спортсмену? Нет, никто ничего не сказал. Но в конечном итоге это моя вина. Я получала разрешения на все, что принимала на протяжении семи лет, и стала слишком расслабленной. Мне было комфортно. Но то же самое можно сказать и об ITF.
О становлении характера:
– Мои бойцовские качества проявились в очень юном возрасте. Мне повезло: я делала то, что делала, и получила потрясающие возможности. У меня были партнеры, которые помогали мне ездить по турнирам. Я знала, что не всем детям так везло. Так что я рвала задницу. Я видела, как сложно было моей маме получить визу, чтобы приехать к нам. Видела, как тяжело было отцу найти работу. Видела, как тяжело всем давались деньги – будь то один доллар или миллион долларов. Так что мои бойцовские качества – это своего рода продолжение рабочей этики.
О травме плеча в 2008-м:
– Она просто показала мне, что ничего нельзя знать наперед. Я не знала, смогу ли я снова играть в теннис, так что пришлось поискать что-то, что стало бы для меня новым вызовом и заняло бы мом мысли.
О конфетно-шоколадном бизнесе:
– Эта идея появилась, еще когда я ребенком впервые пошла в Америке в кинотеатр и увидела все эти корзины со жвачками, которые можно было просто зачерпывать. Я никогда раньше не видела ничего подобного. Мне просто хотелось упаковать их все как сувениры. Потом мы расширились за счет шоколада. Я все еще учусь, но мне нравится заниматься тем, что я могу контролировать, а не просто быть винтиком в механизме большой компании.
О свиданиях:
– У меня в последние 12 месяцев была насыщенная личная жизнь, много свиданий. Нет, бойфренда у меня нет, если вас это интересует. Я просто наслаждалась встречами с разными людьми – разных культур и разных профессий. Это были не только американцы. В этом плане у меня обширная география.
Об идеальном спутнике жизни:
– Он должен быть личностью сам по себе. Со своими собственными взглядами и собственной жизнью, в которой ему комфортно. Кто-то, кто внутренне уверен в себе. Это очень привлекает. Меня притягивают люди, которые говорят все, как есть. Люди, которые ценят хорошее в тебе, но могут сказать, если им что-то не нравится. Мне не нужно слепое обожание. Я хочу конструктивной критики. Мне кажется, это важно в друзьях.
О Григоре Димитрове:
– У нас крепкая связь. Мы очень заботились друг о друге и продолжаем это делать.
О своей красоте:
– Я никогда не считала себя красивой. Не так я устроена. Я не смотрю на себя в зеркало, приговаривая: "Какая красивая женщина!". Мама учила меня, что у личности много граней, которые более привлекательны, чем внешняя красота.
О своей простоте:
– Я стараюсь быть аутентичной. Никогда не пытаюсь быть тем, кем не являюсь. Не одеваюсь так, будто это не я. Если мне не придется больше никогда носить макияж, будет здорово. Мне одинаково комфортно как в частном самолете, так и на заднем ряду эконом-класса, где мы летели с подругой, потому что она не могла позволить себе первый. Когда все начинается в "Аэрофлоте" в последнем ряду у туалета, ты знаешь, откуда ты родом. Я никогда не забываю.
Свен ГРЕНЕФЕЛЬД: "Я КРИКОВ ШАРАПОВОЙ НЕ СЛЫШУ, НО ЗНАЮ, ЧТО МНОГИХ ЭТО РАЗДРАЖАЕТ"
Тренер Марии Шараповой Свен Гренефельд, один из самых именитых специалистов в мире, который остался в лагере россиянки и во время дисквалификации, также поучаствовал в интервью, рассказав о своей подопечной.
О том, как он узнал о положительной допинг-пробе:
– Когда Мария позвонила мне, чтобы прочитать письмо из ITF о ее положительной допинг-пробе, она, естественно, была в шоке. К тому моменту я работал с ней два года, и это было последнее, что можно было представить в отношении Шараповой.
О криках на корте:
– Я начинал работать с Моникой (Селеш), которая была такой же громкой. Честно говоря, я ничего не слышу, но знаю, что людей это раздражает. Сейчас уже поздно что-то менять.
О подготовке к матчу:
– Когда мы садимся в машину в день матча, она полностью переключается. Выражение меняется. Телефоны отключаются. Она способна разделять сферы своей жизни, как никто другой из всех, кого я знаю.
RSS