"Рублеву помогает даже Макинрой"
Лучший юниор мира прошлого года Андрей Рублев весной начал выступления во взрослых турнирах и с тех пор стремительно поднимается в рейтинге ATP. Сейчас он занимает уже 176-ю позицию и в обозримом будущем должен пробиться в первую сотню. Специалисты пророчат Рублеву блестящую карьеру. Поговорить о многообещающем игроке обозреватель "СЭ" решил с его мамой Мариной Марьенко. Кто, как ни один из ведущих детских тренеров страны, приложившая руку к воспитанию Анны Курниковой, Дарьи Гавриловой, Ирины Хромачевой и целого ряда других известных игроков, лучше других может оценить перспективы собственного чада?!
ДЛЯ СЫНА ХОЧУ БЫТЬ МАМОЙ, А НЕ ТРЕНЕРОМ
– В профессиональном туре Андрей выступает совсем недавно. Вы довольны его продвижением в рейтинге АТР?
– Откровенно говоря, я предполагала, что дело пойдет гораздо тяжелее. Сейчас уже видно, что сын соответствует соперникам по силе ударов и скорости игры и может навязать бой любому. Желторотым птенчиком на корте он точно не выглядит. Понятно, что это только начало взрослой карьеры, и в любой момент может прийти спад. Но первый, самый трудный, шаг сделан. Думаю, Андрею помогает его характер. Он всегда бросался в сражение не раздумывая. Внутренних сомнений – могу ли я, способен ли? – у него не было. Многие дети не хотят участвовать в соревнованиях, опасаются ответственности и возможной неудачи. Сын – другое дело, ему всегда нравился этот процесс. Он с ранних лет выступал на турнирах самого высокого ранга и не боялся играть ни с кем.
– Правда, что на нынешнего тренера сына Сергея Тарасевича вы вышли случайно?
– Наша первая встреча произошла в Минске на юношеском турнире, проходившем под эгидой Международной федерации тенниса. Я туда ездила со своими учениками, нас познакомил общий товарищ. А потом случилось так, что Андрею абсолютно не с кем было лететь на серию турниров в Европу. Тренеры, к которым я обращалась, либо не хотели, либо не могли. По большому счету сын был никому не интересен. Когда ситуация стала критической, я вспомнила о Тарасевиче. К счастью, он откликнулся на мое предложение. После возвращения Андрей, которому тогда было 13 лет, сказал: "Больше с этим тренером я никуда не поеду! Он у меня все время телефон отнимает". И тогда я поняла – это наш человек.
– Какие качества вы искали в наставнике?
– Главным требованием была самоотдача. Мне не нужен именитый тренер, важно было найти человека, способного реализовать потенциал сына. Андрею не надо корректировать технику, она уже поставлена. Нужно научить его сдерживать эмоции, приобщить к мужскому теннису со всеми нюансами и тактическими моментами. В первом основательном разговоре с Сергеем мы обсудили все это. Что мне очень понравилось – наши взгляды совпали практически полностью. При этом Тарасевич – очень ответственный человек, который одержим результатами учеников.
– Вас не смущало, что ваш наставник еще очень молод и не имеет опыта выступлений на высшем уровне?
– Если человек мечтает о серьезной карьере, начинать он должен смолоду. В таком возрасте амбиции еще не растрачены, да и вера в светлое будущее присутствует. Со временем эти качества теряются: опытные тренеры знают все наперед, способны предсказать с полувзгляда поведение детей и их родителей. Когда жизнь слишком предсказуема, от нее начинаешь уставать. Сергея же отличает непреодолимое желание работать, он полон энтузиазма.
– Вы сами – детский теннисный тренер, один из лучших в стране. Неужели не было соблазна вести сына самостоятельно?
– Понятно, что такой вариант напрашивается сам собой. У меня есть и опыт, и необходимые знания. Да и сэкономить можно было существенно, себе ведь денег платить не надо. Но понимаете, какое дело: я хочу быть для сына мамой, а не тренером. Сочетать и то, и другое не получится, тут надо выбирать. Ясно, что Андрея я все равно далеко от себя не отпускаю. И продолжаю его учить определенным теннисным вещам.
Но тренер – он должен быть обязательно. И не просто какой-то, а самостоятельный, со своим взглядом на процесс обучения. Многие родители нанимают наставника и начинают диктовать ему свою волю. Или используют его как мальчика на побегушках. Это все неправильно. Необходимо взаимное уважение, поиск компромиссов. Я все время спрашиваю Сергея: "На какие турниры собираешься ехать? Почему делаешь именно так, а не иначе?". Он объясняет мне свои решения, и его логика мне понятна.
– По мере того, как ученик взрослеет, набор требований к тренеру меняется? Одно дело, когда подопечному 13 лет, и совсем другое – 17.
– Мне кажется, делить специалистов на детских и взрослых неправильно. Хороший тренер растет вместе со своим учеником. В этом еще один плюс молодых наставников – они способны развиваться. Тарасевич сейчас работает не только на Андрея, но и на себя самого, на свой авторитет. Поэтому он доделывает дело, захватывает все концы. Тренеры же с именем зачастую на эти самые хвостики не обращают внимания. Так и оставляют их торчать, рискуя, что сшитое рано или поздно разойдется. В конце концов, один подопечный не пробьется – будет другой. Я лично знаю в профессиональном туре несколько специалистов, которые переходят от одного ученика к другому, получают приличные деньги и живут припеваючи. А игроки их недоработку не замечают, потому что опыта нет.
СВЕРХДОХОДОВ У НАС НЕТ
– Вы ходите на каждую тренировку сына?
– Для этого не хватает времени, я же работаю. Да такой необходимости и нет. Мне достаточно раз в 10 – 15 дней посмотреть часть тренировки, и все сразу становится понятно. Андрей с наставником летают по турнирам, могут отсутствовать несколько недель кряду. Возвращаются в Москву, вот я к ним и прихожу. Обращаю внимание на детали: точку удара, работу ног, подброс мяча... Достаточно увидеть движение, и уже все ясно: да, нормально. Или – нет, рука гуляет. В таком случае вечером я спокойно скажу об этом Андрею или поговорю на эту тему с тренером. А бегать вдоль корта во время тренировки или подпрыгивать в момент удара, как некоторые родители, – я так не делаю.
– Люди из мира спорта обычно не хотят, чтобы дети шли по их стопам. На вас, судя по всему, это не распространяется?
– Знаете, многие артисты любят пококетничать: "Ой, я так не хочу, чтобы мой ребенок шел в театральный!" А потом выясняется: они пытались пристроить его в одну творческую мастерскую, потом – в другую. Только чадо оказалось бесталанным, потому ничего и не получилось. В нашей семье все не так. Андрей взял ракетку в руки и сразу пошел молотить. Он очень хорошо ловит нить игры, чувствует тактические моменты. Его никто не натаскивал, просто он по натуре – игрок. Недавно сын дебютировал в основной сетке US Open, в первом круге встречался с Кевином Андерсоном из ЮАР. После матча спрашиваю его: "Ты получил удовольствие?". У него глаза блестят: "Мама, я получил колоссальное удовольствие!" А некоторые выходят на корт – и мучаются.
– Ваш муж – бывший профессиональный боксер. Его воспитание наложило отпечаток на характер Андрея?
– Честно говоря, сын папу боится (смеется). Муж, естественно, не бегает за ним по дому в боксерских перчатках. Но может сказать так увесисто, что не послушаться его невозможно. Это идет с раннего детства, отец всегда был для Андрея непререкаемым авторитетом. Да и для меня тоже.
– Слышал, в вашу команду с недавних пор входит знаменитый Джон Макинрой. В чем заключается его роль?
– Агент из компании IMG, которая курирует Андрея, в прошлом году поделился впечатлениями о его игре с агентом Макинроя. Знаменитый американец заинтересовался, пришел на один из матчей на юниорском "Ролан Гаррос". И ему так понравилось, что он стал посещать в Париже все поединки сына. Я об этом не знала, никто ничего не рассказывал. Все выяснилось только после победы Андрея на турнире, когда Макинрой пришел к нему поздравить с успехом. На Уимблдоне мы с Джоном познакомились поближе и даже провели несколько совместных тренировок. Теперь он помогает нам решать некоторые маркетинговые вопросы. В частности, именно благодаря ему мы получаем большое количество wild card на соревнованиях по всему миру.
– Вашей семье принадлежит крупная сеть ресторанов в Москве. Без этих денег Андрей смог бы выбиться в люди?
– Сразу хочу внести ясность. О том, что муж является хозяином сети ресторанов, Андрей сказал в одном из интервью. После этого люди начали думать, что мы – миллионеры. На самом деле супруг владеет только небольшой долей этой сети. Соответственно, и сверхдоходов он не получает. Основной плюс в другом: дома я практически не готовлю, питаемся мы обычно в ресторанах. В зависимости от того, в какой части города находимся, едем на обед в то или иное заведение. На правах соучредителей нам полагаются серьезные скидки, так что стоит это удовольствие не очень дорого.
УРОКИ ОТ Аллы КУРНИКОВОЙ
– Помимо сына вы приобщили к теннису немало сильных игроков. Как оказалась в вашей группе Анна Курникова?
– Аню мы вели с Ларисой Преображенской в "Спартаке". Я помогала Ларисе Дмитриевне со старшими девочками, она в свою очередь консультировала моих младших. Вместе мы тренировали большое количество детей, в том числе и Курникову. Так продолжалось четыре с половиной года, пока мама Ани не решила, что дочери нужен опытный наставник. Тогда ею уже занялась исключительно Преображенская.
– В те годы Аня выделялась среди сверстниц?
– Уже тогда она была яркой, интересной, озорной и очень активной девчонкой. Всегда интересовалась не только теннисом, но и другими видами спорта. Если мы играли в футбол, она была лучшей. Шли на баскетбольную площадку – она бежала вперед всех. Даже в хоккее и то задавала тон. В ту пору теннис был другим, и занятия строились соответственно. Это сейчас все бредят индивидуальными тренировками, раньше же было просто много подвижных игр и эстафет. Кроме того, по складу характера Курникова уже тогда была лидером, подчиняла себе всех. И еще – она была очень фартовая, спортивное везение сопутствовало ей на каждом шагу.
– Преображенская рассказывала мне, что при несомненном таланте по характеру Аня была очень сложной девочкой.
– Не согласна с этим. Наоборот, работать с Курниковой было удивительно интересно и легко. В моей тренерской карьере было всего три спортсменки, столь одержимых до работы. Занятия с ними приносили огромное удовольствие. Они были жадными до тенниса, до игры, до побед. Всех остальных – за исключением Андрея, но это отдельная история – приходилось принуждать к теннису. Желания бить по мячу огромное количество раз в течение тренировки у них нет.
– Анина мама вмешивалась в тренировочный процесс?
– Вмешивалась, но делала это очень корректно. Об Алле Курниковой слова плохого не скажешь, потому-то у ее дочери все и сложилось. Знаете, есть масса родителей, которые все норовят сделать по-своему, сломать через колено. От общения с Аллой такого следа не осталось. Я ее научила играть с лета, на нашем сленге – подкидывать. И у нее быстро начало получаться, удары выходили не только правильные, но и красивые. После основной тренировки мама с Аней брали мешок мячей, шли на самый дальний асфальтовый корт и работали там дополнительно. Я никогда не видела, чтобы родители так вкладывались в своего ребенка. Дочери она отдалась полностью, не на 100 %, а на 200. Для меня это стало серьезным уроком. На примере Аллы я поняла, что это такое – быть настоящей матерью.
– Помимо Курниковой у вас были еще две известные ученицы – Дарья Гаврилова и Ирина Хромачева.
– На мой взгляд, мы слишком рано прекратили совместные тренировки. Работали вместе больше семи лет, и надо было продолжить, но девочки решили иначе. Хотя Даша была фанатом тенниса, могла тренироваться часами. И нервная система у нее была хорошая. Повысишь на нее голос, а она реагирует спокойно, не истерит. Смысл слов в голове оседает, зато эмоции проходят мимо. К сожалению, их увел от меня другой тренер. Сманил уговорами, а спустя год девчонки от него убежали. Сейчас Ира тренируется в Бельгии, Даша – в Австралии. Гаврилова и выступает за эту страну, дома-то в нее никогда особенно не верили. Хотя потенциал у нее огромный. Даша всегда обожала играть против сильных соперниц. И просто сжирала их своим поведением, уверенностью, отсутствием комплексов. Это драгоценный камень, которому просто не хватило огранки. Сколько лет прошло, а сердце за нее все равно болит...
Иркутск – Москва
RSS