Дмитрий Дорофеев: "В аптечке Кулижникова всего пять препаратов"
История с отстранением от спорта из-за злополучного мельдония рекордсмена и пятикратного чемпиона мира Павла Кулижникова завершилась хэппи-эндом. Международный союз конькобежцев, приняв во внимание все сопутствующие обстоятельства, разрешил россиянину возобновить тренировки и выступления. Обозреватель "СЭ" встретился с личным наставником скорохода Дмитрием Дорофеевым, чтобы обсудить эту тему, но не только. В завершившемся сезоне российская команда спринтеров, которую готовит Дорофеев, укрепила свое доминирование в мировых коньках.
Я КОНТРОЛИРОВАЛ КАЖДЫЙ ПАШКИН ШАГ
– Дмитрий, начнем с главного: ваш ученик оправдан и может вернуться на лед. Отлегло на душе?
– Я с самого начала был уверен, что во всем этом мельдониевом скандале речь идет об остаточных следах. Ну не могут сто с лишним человек тупо продолжать употребление препарата после 1 января, когда он был запрещен! А уж тем более -Кулижников. После Нового года перед нами стояла только одна задача: cделать так, чтобы Пашка питался качественно. Ничего другого уже не было нужно. Вал основной работы мы проделали еще летом, в январе же шла обычная подводка. Повышенные объемы, требующие быстрого восстановления, отсутствовали. Соответственно, отпала необходимость и в медицинских препаратах, Пашка употреблял только витамины. Что касается милдроната – как только объявили, что он запрещен, мы сразу прекратили им пользоваться.
– Руководство Союза конькобежцев России (СКР) высказало предположение, что мельдоний Кулижникову подбросил кто-то из своих.
– Все спортсмены в моей группе прошли проверку на полиграфе, никто не отказался. Других подробностей я не знаю, меня в курс дела не ставили. Видимо, у президента СКР Алексея Кравцова были основания для такого заявления. Он базируется на том, что проба Кулижникова от 13 февраля оказалась чистой. А забор, произведенный на следующий день, показал наличие в организме мельдония.
Однако лично мне кажется, что логика событий тут другая. Первую допинг-пробу на мельдоний, видимо, не проверяли. А вот вторую – проверили и нашли эти ничтожные 0,7 нанограмм. Я очень много думал об этой истории, мы ведь уже были в похожем положении. Скажу честно: я контролировал каждый Пашкин шаг. Кто ему мог подкинуть допинг? Из подозрительных бутылок он не пил, в столовой – не ел. В гостинице Кулижников вообще не жил – только дома, с родителями. Чтобы медикаменты какие употреблять – боже сохрани.
– Но витамины-то он принимает?
– В его аптечке всего пять наименований. Паша – не возрастной спортсмен, он вполне успевает восстановиться самостоятельно.
– Чем занимался Кулижников во время вынужденного отлучения от спорта?
– Он очень тяжело перенес всю эту историю. Это и понятно: вторая дисквалификация поставила бы крест на его карьере. Замкнулся в себе, ни с кем особенно не общался. Я с ним поддерживал контакт в основном с помощью смс-сообщений. Хотя есть и положительный момент: за это время Кулижникову успели вынуть металлическую пластину из ключицы. Операция прошла в штатном режиме.
– Когда Павел начнет подготовку к новому сезону?
– Вся спринтерская команда, включая Кулижникова, 7 мая отправляется на первый сбор на Майорку. Он продлится около двух недель и будет иметь втягивающий характер. Следующие сборы запланированы в польской Спале и немецком Инцеле. Последнее место выбрано во многом из-за катка, именно там впервые в новом сезоне ребята выйдут на лед. Вообще же, план на весь следующий сезон расписан уже полностью.
КУЛИЖНИКОВ – ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО РОССИЙСКИЙ ПРОДУКТ
– Вся ваша группа в последнее время демонстрирует поразительный прогресс. Дело в современных технологиях и методиках, которыми вы сейчас располагаете?
– Я бы не стал употреблять слово "сейчас", ведь традиции отечественного спринта колоссальны. Моя же история тянется с 2005 года: осенью того года мы с тренером Сергеем Клевченей наконец-то поняли, что и как нужно делать. Почему именно в тот период – трудно сказать. Может, я пересмотрел определенные позиции, ведь каждый день приносит нам какие-то размышления. Факт тот, что 2006 год стал для меня судьбоносным: я завоевал серебряные медали Олимпиады в Турине и чемпионата мира в спринтерском многоборье. Но самое главное – окончательно сформировалось мое сознание конькобежца топ-уровня.
– И что же такое вы с Клевченей поняли?
– Ключевое слово в этом вопросе – техника. Объяснить ее тонкости и нюансы на словах очень сложно, их и в мире-то видят единицы. При этом все испытано на своей шкуре, каждая деталь апробирована на себе. Когда в 2005 году весь паззл сложился, я вдруг перестал падать. Пробежал 500 метров за 34,9 секунды. На тренировках делал круги по 24,9 секунды – без рук, как в шорт-треке. Вдруг стал чувствовать конек.
Я всегда был координированным парнем, перепробовал почти все игровые виды спорта. Просто до меня очень долго не могли донести необходимые технические нюансы, а их с появлением клап-скейтов оказалось немало. Говорили ставить ногу так, а надо было по-другому. В общем, я находился в постоянном поиске себя. А потом поменял коньки, лезвия взял чуть более жесткие – и произошел сдвиг. Ну и мотивация сработала. До Олимпиады оставалось полгода, надо было все делать быстро и качественно. Да и пощады никакой не было – ни к самому себе, ни со стороны.
Всю подготовку планировал наш тренер Клевченя, его заслуга в этом огромна. Анализ работы и поиск правильных схем шел постоянно: сегодня – силовая тренировка, завтра – велосипед. Плюс мои ежедневные ощущения в области техники. Как ставить ногу, как моргать, как сопеть. В общем, ежедневная рутина. Все это пошло в общий котел – и дало результаты.
– Вы можете хотя бы в общих чертах объяснить принципы своего ноу-хау?
– Речь идет о мельчайших нюансах, которые всякий раз используются по-разному, в зависимости от индивидуальности спортсмена. Даже профессиональные тренеры, которые слушали меня, не до конца понимают эту методику. Забеги моих ребят много раз снимали на пленку, делали пошаговую раскадровку. И все равно тайна осталась. Потому что тут главное – как донести. Рассказать, показать, объяснить. Иначе не понять, в чем фишка. Бежит человек быстро, но почему?
Можно сказать: дело в низкой посадке, но само по себе это ничего не объясняет. Мне ведь в свое время тоже кричали – бесперспективный. А когда после серебра в олимпийском Турине я задал вопрос своим критикам: что, мол, изменилось, они начали выдавать банальные ответы. Один сказал: "Ты низко сел". "Хорошо, – отвечаю – а дальше?" Он и осекся. Как на экзамене, когда студент не может раскрыть вопрос. Вроде понятно, что отгадка где-то рядом, а на самом деле получается – очень далеко.
– Многие считают, что успехи Кулижникова связаны с приходом на пост главного тренера Константина Полтавца.
– Я тоже слышал: дескать, это влияние голландской школы. Не буду скрывать, мне это обидно – про отечественные традиции и методику подготовки мы уже говорили. Паша – исключительно наш продукт. Российский!
ГОТОВИТЬСЯ НУЖНО БЕЗ ФОРСАЖА
– Вы работали со многими спортсменами. Настоящий талант виден сразу?
– Видно, когда у человека имеются определенные предпосылки. Скажем, того же Руслана Мурашова я лепил долго и мучительно. Он же до 15 лет занимался хоккеем в воскресенском "Химике". Потом вместе с Кулижниковым тренировался в коломенской спортшколе у тренера Подгайского. К несчастью, на нашем совместном сборе в Калгари он умер от сердечного приступа, и впоследствии меня попросили возглавить эту группу.
Было несколько моментов, когда казалось – все, конец. Хорошо, что рядом оказался Пашка, с которым они тянули друг друга. Я ребятам всегда говорил: будешь дурить – обгонят. От природы Руслан очень выносливый и сильный. Может крутить велосипед по 100-120 километров, как многоборцы. Но при этом не такой взрывной, как Кулижников. Занятия хоккеем немного закрепостили его мышцы, ему не хватает расслабления в момент проката на коньке. В результате закисление организма происходит гораздо быстрее. Это Руслану очень мешает, он постоянно над этим работает.
Паша же пришел в коньки из настольного тенниса, мышцы у него совсем другие. Плюс – уникальная координация, позволяющая сходу повторить любое, даже самое сложное движение. Да и по своим антропометрическим данным он настоящий конькобежец. Хотя в свое время мы с Кулижниковым недобрали силовой подготовки, что сейчас сказывается на его втором круге. Есть еще ряд моментов, которые нужно дорабатывать. Потенциал Паши на тысячеметровке – минус 0,5 секунды с результата.
– Были ли подопечные, об уходе которых из спорта вы жалеете до сих пор?
– Вот, скажем, Никита Евтеев. Он, как и Мурашов, серьезно занимался хоккеем, тренировался с ним в одном клубе. Только года на четыре постарше. Классный парень – сильный, быстрый, был рекордсменом страны. Но дальше не пробился, социальная среда его растворила. Или Ярослав Викулин – победитель Спартакиады на всех дистанциях. У него тоже сработали как мирские соблазны, так и нехватка терпения. Непросто выдержать, когда в юниорах ты был лучшим, а во взрослой категории вдруг оказываешься двадцатым-тридцатым. Нужно начинать все с нуля, а хочется-то побыстрее. И человеку спорт становится неинтересным.
– Многие наши тренеры как раз специализируются на том, чтобы все было побыстрее.
– Зато в Европе никто никуда не спешит. Я шел как раз по этому пути: задействовать все средства подготовки без форсажа. И подводить к пику, когда нужно, а не ради сиюминутных успехов. Сейчас некоторые говорят: если бы не дисквалификация, Кулижников мог выступить на Олимпиаде в Сочи и даже выиграть там медаль. Да не выиграл бы он медаль – просто потому, что еще не был готов. По крайней мере, на 500-метровке. Все наша работа строилась с другим прицелом. Нужно было время, чтобы все слепить, скомпоновать и выстрадать.
– Почему в нынешнем сезоне по-новому раскрылся Алексей Есин?
– Он очень долго боролся со мной, до конца не верил в нашу методику. Но в итоге несколько жестких разговоров произвели результат. Сказал ему: "Если хочешь добиться успеха – я готов тебе помочь. Если нет – иди на все четыре стороны". Но даже сейчас Есин делает не все, что нужно. То есть определенный запас у него еще имеется.
Изначально он не такой сильный, как Мурашов и не такой взрывной, как Кулижников. Но при этом очень пластичный и замечательно чувствует конек. Есину уже 29 лет, но возраст нисколько его не лимитируют. Хоть и говорят, что спринт – удел молодых, у него есть еще как минимум несколько лет в запасе. Кроме того, у Алексея сейчас появилась новая мотивация. Он женился, ждет рождения ребенка– нужно обеспечивать семью.
– В целом же ваша группа еще очень молода.
– Мне интересно пройти с ребятами как можно дальше – один олимпийский цикл, другой. Посмотреть, насколько их хватит. Но потом все равно придется пополнять человеческий ресурс. Хорошо, если кого-то принесет молодежная сборная. Хотя, думаю, все равно придется спускаться уровнем ниже, в спортшколы, и искать таланты там. Я же в 2010 году начинал именно так. Потому что заниматься этим в сборной трудно. Надо менять технику: ломать таз, выворачивать суставы – а делать это мало кто хочет.
RSS