Александр Кравцов: "Докажу, что с этой командой я могу добиться результата"
Во время завершающего сезон чемпионата страны Александр Кравцов совершенно не горел желанием разговаривать о биатлоне, и я, надо сказать, прекрасно его понимала. Но все-таки договорилась с президентом СБР о встрече, не особо рассчитывая на продолжительную беседу. Хотелось просто спросить: понимает ли президент СБР, что в сознании очень многих людей его имя отныне связано с самым колоссальным провалом в истории российского биатлона?
Кравцов пригласил сесть, предложил кофе, давая понять тем самым, что разговор будет долгим. И я включила диктофон.
– Прежде всего хотел бы сказать, что ни рекорды, ни провалы не создаются на ровном месте. Они не возникают из ничего. За полтора года работы с нынешним тренерским штабом "убить" команду, как это пытаются представить сейчас наши отдельные критики, невозможно. Как невозможно и сделать из нее сборную экстра-класса. Люди пытаются судить о проблемах, видя лишь внешнюю оболочку.
– Согласна. Но так всегда было и всегда будет – хотим мы того или нет. Спорт – слишком публичное занятие. У вас же не вызывал протеста тот факт, что после побед на этапе Кубка мира в Антхольце те же самые люди превозносили команду как могли?
– Видите ли, в чем дело: если обыватель говорит, что на чемпионате мира мы выступили плохо, это нужно принимать как должное: да, выступили плохо. Если же человек со стороны пытается давать умные советы, анализировать, то это гораздо хуже. Потому что кроме общей картинки со стороны, в лучшем случае – с трибуны, он ничего не видит и ничего не знает. Если же взять анализ выступлений команды за последние три года, включая олимпийский сезон, то не нужно быть крутым профессионалом, чтобы увидеть потенциал, с которым мы столкнулись. Тренерский в том числе.
– Вы считаете, что тренерский потенциал российской сборной крайне слаб?
– Этого я не сказал. Он таков, каков есть. Но если мы не примем кардинальных мер, лучших специалистов не появится у нас никогда.
– Можно вас перебить?
– Нет, я сначала закончу мысль. Методики, по которым наши тренеры работали многие годы, должны претерпевать модернизацию. К сожалению, этого не происходит.
– Вы имеете в виду сборную команду или работу тренеров на местах?
– А сборная не образуется одномоментно в стенах федерации. Это в определенном смысле продукт деятельности всех специалистов страны. Мы можем проводить сотни отборов, десятки ротаций, ресурсный состав от этого не изменится. Многие, например, пеняли, что тренеры не вызывают на этапы Кубка мира тех, кто успешно выступает в Кубке IBU. Но уровень этих выступлений слишком разнится. Да, мы пытались проводить ротацию, но ни к чему хорошему это не привело.
Можно со мной не соглашаться, но считаю, что каждый солдат, выражаясь военным языком, должен знать свою конкретную задачу. Показать на Кубке IBU определенный уровень стабильности, например. Не должно быть такого, что тебя после единственного успешного этапа перекинули в основной состав, отправили на Кубок мира, там ты занял 60-е место, и тебя вернули обратно.
НЕ ВЕШАЙТЕ СПОРТСМЕНАМ МЕДАЛИ ЗАРАНЕЕ.
ЭТО УБИВАЕТ
– Давайте порассуждаем несколько иначе: в основном составе российской сборной есть Антон Шипулин, который мог бы быть среди тех, кто борется за победы, но в реальности провалил сезон. Есть Евгений Гараничев, на которого не первый год смотрят как на потенциального лидера команды, но этого спортсмена тоже нет среди медалистов. Есть Дмитрий Малышко, с которым вообще непонятно что происходит. Другими словами, во всей сборной не оказалось ни одного спортсмена, сумевшего показать на главном старте сезона свой максимум. И знаете, мне сложно поверить, что вы второй год ежедневно приходите в свой рабочий кабинет в шесть утра ради того, чтобы созерцать подобный результат.
– Чтобы говорить о потенциальных победителях, нужно рассматривать выступления того же Шипулина в совокупности. Провал в феврале был у Антона и год назад, хотя начинался тот сезон достаточно удачно. Но к февралю – и тогда, и сейчас – произошло западание всех параметров, которые могли бы позволить спортсмену выйти на более высокий уровень.
– Могу ошибаться, но сама вижу картину так: Когда Шипулин только начинал работать со своим нынешним наставником Андреем Крючковым, у него за спиной была колоссальная база многолетней работы. Снизив объем и добавив интенсивности, Шипулину удалось добиться некоторого взлета результатов, которого хватило или почти хватило на прошлый сезон. А в этом году строить подобную подготовку оказалось не на чем – не оказалось наработанной базы.
– Отчасти вы правы. Плюс психологическая составляющая. Много раз просил ваших коллег: не вешайте спортсменам медали заранее. Это убивает. Человек, который "переспал" с мыслями о медалях и уверовал, что награда уже висит у него на шее, никогда ее не получит. Но какую статью ни возьми, везде одно и то же: "Антон должен бороться за глобус".
С чего вы это взяли? Такое впечатление, что Шипулин соревнуется в безвоздушном пространстве, где других биатлонистов нет вообще. Точно так же не понимаю, когда спортсмен в своих интервью говорит о том, что намерен "брать свое". В спорте уже давно нельзя что-то брать, можно только бороться. География биатлона у нас сегодня такова, что за медали сражаются представители более десятка стран. Можно ведь провести параллель между Шипулиным и Габриэлой Соукаловой: чешка выиграла общий зачет Кубка мира, весь сезон была лидером, но где ее медали с чемпионата мира?
ТРЕНЕРСКИЙ ШТАБ СЛАБ,
НО НЕ ДО ТАКОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ
– А что, на ваш взгляд, случилось с Ольгой Подчуфаровой?
– Здесь тоже все прослеживается достаточно четко. Можно кричать на всех углах, что Олю "убили" тренеры, заставив ее выступать на этапах Кубка мира в США, а можно посмотреть аналитику. И увидеть, что в феврале 2014-го Подчуфарова точно так же пешком гуляла по олимпийской трассе в Сочи – заняла 49-е место в индивидуальной гонке.
В прошлом году на чемпионате мира в Контиолахти было то же самое: Ольга была 45-й в спринте, 27-й в преследовании и замкнула пятый десяток в индивидуальной гонке. И почему мы должны были ожидать результата сейчас?
Или взять Алексея Волкова. Сам он может сколько угодно философствовать в интервью и считать себя ровней Шипулину, но надо понимать, что отдельно от сборной Волков работает только потому, что об этом попросил Антон, которому был нужен спарринг. И проигрыш “ногами” в минуту двадцать никогда не сделает Волкова Шипулиным.
– Вам не кажется, кстати, что золотые медали, завоеванные российскими парнями в эстафете в Сочи, слишком сильно, что называется, "дали по голове": заставили спортсменов увериться в превосходстве над соперниками, которого на самом деле не было и нет. А было прежде всего фантастически удачное стечение обстоятельств.
– Соглашусь. Не в плане стечения обстоятельств – чемпионами при определенном раскладе могли оказаться и немцы, и норвежцы, и кто-то еще, а в плане того, что нужно уметь не только наслаждаться победой, но и анализировать ее. Одно дело выиграть за явным преимуществом, и совсем другое – когда у тебя все сошлось, а соперники ошиблись.
Для того чтобы получить желаемый результат, не нужно смотреть аналитические графики. Но вот эти самые графики, которые вы сейчас видите у меня на столе, как ни прискорбно мне об этом говорить, не предполагали ни одной российской медали в Холменколлене. И этот прогноз был дан накануне чемпионата мира. Я ведь действительно постоянно ломаю голову, пытаясь найти ответ: почему все происходит именно таким образом? Слаб тренерский штаб? Но не до такой же степени. Слабы ключевые фигуры? Но ведь мнение расставить их таким образом принадлежало не мне, а компетентному тренерскому совету, в котором представлены все регионы нашей страны.
ПОПЫТКА ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА ПРОШЛОЕ
ВЫГЛЯДИТ НЕЛЕПО
– Вы читали интервью известного лыжного специалиста Сергея Крянина, где он, в частности, рассуждает о том, что причина нынешних биатлонных бед кроется в слишком ранней детской специализации?
– Читал. Более того, по очень многим пунктам с Сергеем согласен. На мой взгляд, нужно первым делом изменить сознание людей, которые работают с детьми. Не добиваться результата в детском возрасте любой ценой, потому что в этом случае ты уже ничего не выжмешь из спортсмена, когда он станет взрослым.
В свое время существовала система, когда оплата производилась не за детский результат, а за количество спортсменов, которое тренер передал на более высокий уровень. Тогда, собственно, и возник бригадный метод работы. Если правильно расставить задачи, которые ставятся на каждом этапе, тогда не нужно будет любой ценой выигрывать детские спартакиады. Картина-то повторяется из года в год: в детском и юношеском спорте мы впереди планеты всей, но на этом все и заканчивается. У людей не остается резерва организма на то, чтобы продолжать расти в плане результата.
– А хоть какие-то способы поправить положение дел в сборной команде вы видите?
– Когда мы у себя в Центре спортивной подготовки окончательно убедились, что из года в год в биатлоне происходит западание в методической составляющей, мы предложили тренерам, чтобы они ответили на ряд вопросов о проблемах, которые они наблюдают у спортсменов, и о том, какие пути они видят для того, чтобы эти проблемы решить. Многие специалисты вообще не сумели ничего сформулировать. Тогда мы стали разбираться, почему люди не способны это сделать. И поняли, что у многих работает стереотип: если меня готовили определенным образом, я буду работать так же.
– Об этом упорно твердят многие биатлонные ветераны, утверждая, что в их времена все работали по одной методике, и она давала результат.
– Знаете, если вы наденете на себя пальто вашей бабушки или мамы, которое та носила в юности, оно будет нелепо выглядеть даже в том случае, если идеально подойдет вам по размеру. Попытка цепляться за то, как было раньше, в спорте выглядит ничуть не менее нелепо. Хотя бы потому, что поколение биатлонистов, успехи которого так любят вспоминать сейчас, тренировалось и соревновалось совершенно в других условиях. Отсутствие собственных работающих методик было, кстати, одной из причин, по которой мы пригласили в российскую сборную Рикко Гросса.
– Который накануне чемпионата мира работает не с национальной командой, а готовит двух тюменских спортсменов к чемпионату Европы?
– Это неправда. Гросс действительно работал с Гараничевым и Алексеем Слеповым в Обертиллиахе, но на заключительном сборе в Санкт-Петербурге он находился с основной командой.
На мой взгляд, сильный иностранный специалист нужен еще и для того, чтобы не поддаваться давлению регионов, которые любым способом стремятся пропихнуть в сборную своего спортсмена.
– Гросс, насколько могу судить, тоже поддается такому давлению. Это ведь правда, что он не собирался включать в состав сборной в Холменколлене Антона Бабикова?
– Мы обсуждали это совместно. И пришли к выводу, что не включить в состав двукратного чемпиона Европы было бы неверно и неуместно. Еще более неуместным было бы выставить вместо него Дмитрия Малышко. В спорте нет понятия былых заслуг. Либо ты каждый день доказываешь, что ты – олимпийский чемпион, либо отойди в сторону и наслаждайся лаврами, которые когда-то заслужил. Третьего не дано.
– Мы с вами несколько отклонились от темы: делать-то что?
– В первый год, когда я только пришел в СБР, мы занимались поиском спортсменов для формирования команд – не только сборной и резервной, но и юниорских. Эту задачу , считаю, решили. Просеяли всех, кто попадал в орбиту тренерского внимания, и сейчас имеем четкое понимание того, кто из спортсменов имеет первостепенные шансы попасть в олимпийскую шестерку. Называть имена я сейчас не буду, чтобы у людей раньше времени не возникало иллюзий. Их и так у наших спортсменов хватает.
Второй год мы занимались тем, что аналитически просчитывали возможности спортсменов, их потенциал. В связи с тем, что у нас в стране нет семи потенциальных Фуркадов, нужно четко понимать, как выстроить тренировочный процесс, чтобы “вытащить” из людей их возможный максимум. Задача на следующий сезон заключается в том, чтобы четко, вплоть до мелочей смоделировать подготовку, взяв за основной старт предолимпийскую неделю в Пхенчхане.
– Проще выражаясь, вы намерены смоделировать Олимпийские игры, и если эта модель окажется удачной, повторить ее в 2018 году?
– Именно. У нас нет другого выхода. Уверен, что такой подход даст результат.
– Предполагается, что эту работу будет выполнять прежний тренерский штаб?
– Мужской – да. По женскому есть вопросы. Я хочу лично принять участие в тренерском совете в Ханты-Мансийске, послушать, что говорят специалисты, и только после этого мы будем принимать решение. Я не должен решать такие вещи сам: в биатлоне я не являюсь специалистом такого же профессионального уровня, как, скажем, в лыжных гонках.
ЕСЛИ ТРЕНЕР НЕ ОБЪЯСНИЛ ПРИЧИНУ ПРОВАЛА,
ЕГО НУЖНО МЕНЯТЬ
– Отпускать кого-то из спортсменов в предолимпийском сезоне на самоподготовку вы планируете?
– Для начала я хотел бы уточнить понятия. Самоподготовка в моем понимании, это когда спортсмен за свои деньги нанимает себе тренера и самостоятельно работает с ним так, как считает нужным. С этой точки зрения никакой самоподготовки у наших спортсменов не было. Тот же Шипулин просто какую-то часть сезона готовился отдельно от основной команды.
– Но вы готовы пойти навстречу Подчуфаровой, которая после чемпионата мира тоже выразила желание готовиться отдельно от команды?
– Оля не высказывала желания готовиться самостоятельно – я с ней на эту тему разговаривал. Она высказывала претензии к тренерам сборной, и лично я считаю эти претензии вполне обоснованными. Если спортсмен сделал абсолютно все, что ему рекомендовали, выполнил все нагрузки, нигде не халтурил, но результата нет, это вопрос компетенции тренера. Если специалист не готов объяснить причину провала, такого специалиста нужно менять. Вот и все. Хотя в шутку иногда говорю, что готов сходить в ЗАГС и поменять дату рождения, если это поможет сборной.
– В каком смысле?
– Ну, ведь мой день рождения приходится на этап Кубка мира в Антхольце, а там команда уже два года подряд выступает просто прекрасно. Может быть, стоит попробовать официально перенести дату рождения на те сроки, когда проводится чемпионат мира?
– Боюсь, что в этом случае вы рискуете получить в подарок галстук.
– Но попробовать-то можно? Смеюсь, конечно. На самом деле у меня возникает куча вопросов. Не говоря уже о том, что, если тренеры способны вывести спортсменов только на один пик в сезоне, это исчерпывающе характеризует методики, которыми они пользуются.
– Вам не кажется, что количество тренеров в российской сборной изначально исключает понятие ответственности за результат?
– Мы формируем команду в полном соответствии с общепринятыми принципами: есть главный тренер, есть старшие тренеры мужской и женской команд, под началом которых работают специалисты по функциональной подготовке и по стрельбе. Лично я считаю, что тренерский штаб должен выйти на новую схему работы. Не приходить ко мне с “дорожной картой”, то есть списком мест, где они хотели бы провести тренировочные сборы, а предоставлять обоснование своих запросов, поставив во главу угла задачу и методику. Другими словами, тренер, прежде чем чего-то просить, должен предельно четко объяснить: что именно и с какой целью он собирается делать со спортсменом. И уже под эту методику можно выбирать места для подготовки.
Что до ответственности, я не снимаю ее прежде всего с себя: считал и считаю, что полководец всегда отвечает за все, что происходит в его армии. Так что у меня выход один: доказать в первую очередь себе самому, а уже потом всем остальным, что с этой командой я могу добиться результата.
