Газета Спорт-Экспресс № 54 (4334) от 13 марта 2007 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 2

КОНОВАЛЕНКО

Подозреваю, что многое в этой жизни мне не удалось из-за неумения фотографировать. А ведь прояви я когда-то минимум терпения, чтобы научиться заряжать пленкой (всего-навсего на 12 снимков рассчитанной!) детский, можно сказать, фотоаппаратик "Комсомолец", а потом заправлять эту пленку в бачок для проявки, судьба моя, вполне вероятно, сложилась бы иначе.

Вот решил написать про великого Виктора Коноваленко (сейчас великими и людей на два-три порядка ниже его смело называют), долгие годы первого голкипера хоккейной сборной СССР из бывшего Горького, а тогда бывшего и будущего Нижнего Новгорода, - и испытал острое сожаление, что не имел возможности запечатлеть его однажды на пленку. Поскольку рассказ о том случае наверняка потребует множества слов без какой-либо гарантии желаемой выразительности.

В тот день горьковское "Торпедо" играло с ЦСКА в тесном армейском манеже на Ленинградском шоссе. И я каким-то (уж и не помню каким) образом очутился в непосредственной близости ото льда, где хоккеисты обменивались послематчевыми рукопожатиями. Команда Коноваленко - по обыкновению - проиграла ЦСКА со счетом, кажется, 1:7 или даже 1:8. Но пропустивший массу шайб вратарь, выслушав очередную реплику от очередного из победителей, ухмылялся скорее от неловкости за неуместную вроде бы в такой ситуации похвалу, чем за поражение.

Неловкость на самом деле в основном чувствовали победители, сумевшие использовать едва ли десятую часть убийственных вариантов забить вратарю гол.

Парадокс: уделом лучшего на целое десятилетие голкипера страны оставалось пропускать в свои ворота чуть не вдвое больше шайб, чем пропускали другие голкиперы, пусть и неплохие, но несравнимого с коноваленковским дарования, зато выступавшие за клубы с защитой посильнее, да и атакой - тоже.

Памятен, правда, сезон самого начала шестидесятых, когда горьковское "Торпедо" стало в чемпионате Союза вторым. Кроме выдающегося вратаря, играла тогда в составе призеров замечательная (на уровне столичных!) тройка форвардов - Халаичев, Сахаровский, Чистовский. Но список героев, конечно, следовало начинать с тренера - с незабвенного Дмитрия Николаевича Богинова, колоритнейшего человека, чьи достоинства не фокусного расстояния объектива требуют, а кисти старых фламандских мастеров.

Только при всех талантах тех забубённых головушек - серебряных медалистов - успех в 1961-м так курьезом и остался. Конечно, знаменитые игроки вырастали в Горьком и позднее - Ковин, Скворцов, Варнаков, Федоров... Напомню, что и прославленный динамовский защитник Валерий Васильев начинал в Нижнем. Но Москва переманивала и забирала лучших, а тех, кто упорствовал в горьковском патриотизме, старались в сборную не брать.

Виктор Коноваленко, однако, никуда не уезжал, продолжая быть в городе такой же достопримечательностью, как в Питере "Медный всадник".

Да и смешно было бы Виктору Сергеевичу менять "заводскую проходную" на армейскую, скажем так, казарму. Разумеется, "проходная" - знак условный. Сомневаюсь, что Коноваленко бывал на ГАЗе дальше Дворца культуры или заводоуправления - пролетариат предпочитал видеть его в хоккейных воротах, а не в цехах автомобилестроителей. А вот база ЦСКА в Архангельском строгостью заведенных Тарасовым порядков порой и впрямь приближалась к военной казарме.

Само собой на досуге, как бы скоротечен ни бывал он, чемпионы наверстывали упущенное в той вольнице, которая доставалась их сверстникам - не спортсменам. И наверстывали с лихвой - возможностей у них (тем более у ездивших за рубеж и офицерами аттестованных) оказывалось побольше, и ни о каком монашестве речи не шло. Да и сам Тарасов - фанатик, но человек умный - понимал, что его гладиаторам нужна разрядка.

Так вот, представьте, у провинциала Коноваленко потолок специфических развлечений поднимался даже выше, чем у коллег-игровиков. Он, и когда в столицу наведывался, не тушевался. Стрельцов мне с восхищением рассказывал, как однажды встретил в бане хоккеистов. Пили они, по образному выражению Эдуарда Анатольевича, чуть ли не из шаек. И сам не вполне трезвенник, Стрельцов поинтересовался, с кем они накануне играли (он, видимо, за хоккейным календарем не следил). И Коноваленко ответил, что игра им предстоит лишь назавтра.

Догадываюсь, что эта поэма об отдыхе Виктора Сергеевича вряд ли напоминает "Педагогическую". Но почему-то думаю, что Коноваленко лучше нас с вами знал, как снимать стресс. И макаренковского толка вмешательства в режим вратаря, чего Богинов по определению избегал, к хорошему не приводили. Так, в 1969-м Чернышев с Тарасовым наказали торпедовца за самоволку - отцепили от сборной. Понадеялись на талантливого вратаря Виктора Зингера из "Спартака" - и остались без первенства. А с Коноваленко восемь мировых чемпионатов выиграли и две Олимпиады.

Как и большинство голкиперов, Коноваленко не был многословен. Но едва ли не каждое его высказывание входило в хоккейный фольклор. И обязательно начиналось с захода: "Что характерно..." Он как никто точно определил вратарское ощущение от игры: "кирпичами в тебя швыряются". И это отнюдь не жалобой на жизнь было, а только констатацией факта. Что характерно...

Александр НИЛИН