Газета Спорт-Экспресс № 173 (4152) от 1 августа 2006 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

В 2000 году собственному корреспонденту "СЭ" в Германии Ефиму Шаинскому пришла необычная идея - взять интервью о спорте у великой балерины Майи Плисецкой. Некоторое время ушло на поиск ее телефона, и вскоре первое интервью состоялось. С тех пор Плисецкая и ее муж композитор Родион Щедрин часто комментируют для "СЭ" самые разные спортивные события.

СПЕЦКОРЫ "СЭ" Майя ПЛИСЕЦКАЯ И Родион ЩЕДРИН

Ефим ШАИНСКИЙ

Ей дарил духи Марадона, целовал руку Платини, вручал, краснея, огромный букет роз Маттеус. В 1978-м ей доверили сделать первый удар по мячу в матче открытия мирового чемпионата в Аргентине (жаль, из-за сильных болей в спине вынуждена была в последний момент отказаться).

Написанные им фанфары звучали на награждении чемпионов московской Олимпиады. Его произведения исполнялись в Афинах в рамках официальной культурной программы Игр-2004. Поклонниками его музыки были гении спорта Брумель и Харламов. Он тренировался в Майами со сборной США по воднолыжному спорту а в Тарасовке играл в футбол с Сальниковым.

Читатели наверняка догадались, что речь идет о великой звездной паре - балерине Майе Плисецкой и ее муже композиторе Родионе Щедрине, постоянных авторах "СЭ".

ПУЛЬС БИЛСЯ С ЧАСТОТОЙ ПУЛЕМЕТНОЙ ОЧЕРЕДИ

Давно мечтал взять у них интервью. Но сделать это в первый раз было очень непросто - каждый день у Майи Михайловны и Родиона Константиновича расписан по минутам. Наверное, после десятого моего звонка в их мюнхенскую квартиру Плисецкая вдруг сказала: "Давайте поговорим завтра где-то после восьми". Радость сменилась отчаянием: назавтра "Бавария" играла важный матч в Лиге чемпионов, о котором я должен был писать для "СЭ". Испытывая чувство неловкости, описал Майе Михайловне ситуацию. Ее реакция оказалась неожиданной: "Забыла! Я ведь сама собиралась посмотреть эту игру".

А поговорили мы спустя несколько дней. Беседа (не только о спорте и балете) оказалась интереснейшей. После ее окончания Плисецкая попросила: "Обязательно прочитайте мне интервью перед публикацией. А то журналисты порой такое навыдумывают..." Через несколько дней я пытался с выражением декламировать по телефону написанный текст. У Майи Михайловны не было ни одного замечания.

На следующее утро после того как интервью появилось в газете, Плисецкая набрала мой номер телефона и тепло поблагодарила за публикацию. Мой пульс бился с частотой пулеметной очереди.

Через какое-то время Майя Михайловна позвонила вновь, затем последовало еще несколько звонков. Делилась впечатлениями о футбольных матчах, других спортивных (и не только) событиях. Так началось наше знакомство, которым, разумеется, не могу не гордиться.

ОН ВСЕ ЗНАЛ ПРО ХИДДИНКА ЕЩЕ ТРИ ГОДА НАЗАД

Сколько удовольствия доставляет мне брать у Плисецкой и Щедрина интервью!

Поверьте, после каждого из них испытываю невероятный эмоциональный подъем. И как интересно их всегда слушать! Некоторые высказывания Майи Михайловны и Родиона Константиновича становятся просто афоризмами. А иногда и пророчествами.

Как-то во время афинской Олимпиады Плисецкая позвонила на мой мобильник: "Видели, что творили судьи с Алексеем Немовым? Возмущена до предела! И как же здорово вела себя публика... А она всегда права! Немов сделал упражнение в сто раз лучше, чем этот выступавший за ним антиартистичный американец, которому дали более высокую оценку. Никто вскоре и не вспомнит этого чемпиона, а успех Немова, уверена, болельщики никогда не забудут".

Года три назад Родион Константинович, переживая после очередной неудачи российских футболистов, заявил: "Не постеснялись же корейцы пригласить к себе Хиддинка. Нам бы такого тренера!"

Однажды, вспоминая о гастролях еще в советское время Большого театра в США, Майя Михайловна назвала смешные деньги (5 долларов), которые получали наши артисты в день, не суточными, а "шуточными". С тех пор многие мои знакомые с удовольствием употребляют это слово.

Как счастливы были Плисецкая и Щедрин, когда под "Кармен-сюиту" Навка и Костомаров выиграли на Олимпиаде в Турине турнир танцевальных пар. "Зачинательницей всего стала Майя Михайловна, - улыбался Щедрин. - Моя жена была одержима идеей станцевать "Кармен". Была убеждена, что Бизе, написав оперу, а не балет, сделал роковую ошибку. Вот мне и пришлось поправлять Бизе... А Навка и Костомаров поднялись до высокого искусства. Знаете, Майе Михайловне сегодня нездоровилось, но когда увидела танец наших, сильно воспрянула. И очень обрадовалась победе. Ребятам даже аплодировала. Когда правда торжествует, это всегда счастье".

А как забыть слова Щедрина, рассказывавшего о том, как он и Майя Михайловна 11 сентября 2001 года оказались в самолете в небе над Нью-Йорком: "Когда в воздухе началась вся эта кутерьма, я еще сказал: "Разобьемся, наверное, что делать... Вдвоем не страшно".

Но особенно часто мы общались в дни Euro-2004. Как-то после одного из матчей, на котором собралась куча политиков, Плисецкую спросил: "Каково ваше мнение по поводу того, что на футболе появляются президенты, короли?" Ответ последовал мгновенно: "А где же им еще быть?" Вообще тогда Майя Михайловна была в ударе: много шутила о "носатом" ван Нистелрое, сбритых кудрях Бекхэма, золотых туфельках Криштиану Роналду, парике Рехагеля, стоматологических замашках Мерка, сравнивала чешского форварда Коллера с нашим экс-депутатом Шандыбиным, Коллину - с Фантомасом. Помню, ее еще потом с восторгом цитировали по российскому телевидению.

И, конечно же, запал в душу диалог после матча Португалия - Голландия. Звоню в Мюнхен:

- Добрый вечер, Майя Михайловна!

- Спецкор "Спорт-Экспресса" Плисецкая слушает, - раздается в трубке бодрый голос.

Как-то по сложившейся у нас традиции читал Майе Михайловне и Родиону Константиновичу по телефону текст очередного интервью, которое на следующий день должно было появиться в газете. Когда закончил, слышу голос Плисецкой: "Браво, Ефим! Браво!" Эх, жаль, диктофон не был включен...

Хотя порой Плисецкая и Щедрин все-таки вносили какие-то правки - в тех случаях, когда меня куда-то заносило или я пытался уйти в "самодеятельность". Однако после выхода газеты Майя Михайловна всегда звонила, благодарила, рассказывая, что "ее люди в Москве, наверное, весь тираж раскупили".

ТРИСТА РАВВИНОВ

Но одно интервью, помню, далось нелегко. Дело было в Мюнхене, в кафе "Одеон", расположенном неподалеку от квартиры Плисецкой и Щедрина. Мы пили из высоких бокалов на тонких ножках свежевыжатый морковный сок и беседовали. Жаль только громовые звуки немецкого рэпа, низвергавшиеся из репродуктора под потолком, заставляли нас порой морщиться и с напряжением ловить слова друг друга.

Первым не выдержал Родион Константинович, заявив, что разговаривать в таком грохоте у него больше нет сил. Когда мы вышли на улицу, Майя Михайловна сказала: "Стойте здесь, а я поищу другое кафе". Нашу попытку принять участие в поисках она пресекла в зародыше, твердым голосом приказав: "Повторяю: ждите меня тут". Ничего не оставалось, как повиноваться. Краснея, с щемящим от стыда сердцем наблюдал, как великая, гениальная, неповторимая Плисецкая в платье, сшитом лично для нее Пьером Карденом, в поисках спокойного места для беседы с корреспондентом "СЭ" мечется по мюнхенской улочке, заходя то в одно кафе, то в другое. Но наконец пытка закончилась, и Майя Михайловна издали помахала нам рукой, приглашая в обнаруженный ею тихий ресторанчик.

Но там тоже все было очень непросто. Видимо, я был не в ударе. А может быть, Родион Константинович не в настроении. В общем, вскоре Щедрин заявил, что интервью ему не нравится и продолжать его не стоит. Наши с Майей Михайловной попытки уговорить его возобновить беседу ничего не давали. Выйти из пике помог сам Родион Константинович: "А давайте травить анекдоты!" И тут же рассказал несколько новеньких и очень смешных. Затем подключилась Майя Михайловна, выдав отличный театральный анекдот. Очередь была за мной.

Признаюсь, люблю анекдоты и неплохо их рассказываю. Выбрал такой. На самолете из Тель-Авива в Нью-Йорк летят 300 раввинов. Стюарды, зная, что везут людей не бедных, в надежде на хорошие чаевые очень стараются - укрывают ноги пассажиров пледами, угощают дорогим вином. Лайнер благополучно приземляется в аэропорту Нью-Йорка, к нему подъезжает трап, на который выходит старший стюард. Из самолета появляется первый раввин - жмет руку стюарду, благодарит за отличное обслуживание, но денег не дает. Затем лишь большим спасибо и рукопожатием ограничивается второй раввин, за ним точно так же поступает третий, потом четвертый, пятидесятый, сотый, двухсотый, двести девяносто девятый... Наконец, выходит трехсотый и говорит стюарду: "Вы с помощниками нас прекрасно обслуживали, очень старались, и мы решили вас отблагодарить". С этими словами передает стюарду 10 тысяч долларов. Тот принимает отличные чаевые и, немного запинаясь, произносит: "Не знаю, распяли евреи Христа или нет, но то, что они ему душу вымотали, - это точно".

Вернемся в мюнхенский ресторанчик за столик с Плисецкой и Щедриным. Итак, моя очередь с анекдотом. Видимо, после трудно складывавшегося интервью я чересчур переволновался... В общем, начав рассказывать о трехстах раввинах, вдруг с ужасом понял, что забыл концовку. "Второй выходит из самолета, третий, четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьмой"... - повествовал я с надеждой, что в ходе рассказа вспомню соль анекдота. В итоге перечислил, по сути, всех трехсот. А суть анекдота так и не вспомнил. Когда в концовке что-то промямлил, мои собеседники лишь вежливо улыбнулись...

Но прерванное перед этим интервью мы возобновили! После того как оно появилось на страницах "СЭ", Родион Константинович сказал мне добрые слова. И наши телефонные обмены мнениями продолжались. Помню, собралась у меня однажды компания поиграть в преферанс. Пулька была в самом разгаре, когда позвонила Плисецкая. Разумеется, забыв о картах, начал с ней увлеченно разговаривать. Один из партнеров по карточному столу - немолодой уже и очень интеллигентный человек из Санкт-Петербурга, поняв, с кем я беседую, схватился за голову: "Играю в преферанс уже больше пятидесяти лет, но никогда еще во время пули не звонила сама Плисецкая..."

"ABE МАЙЯ"

А в конце прошлого года получил приглашение от Майи Михайловны на ее юбилейный вечер в Государственный Кремлевский дворец. В представлении "Гала Дон Кихот" выступали звезды балета и танца России, Франции, Великобритании, Испании, Кубы, Китая. Но Майя Михайловна затмила всех. Помню, на сцене очень старался секс-идол фламенко Хоакин Кортес, которого очень тепло приняли зрители. Но когда на сцене появилась Плисецкая и подключилась к его танцу все сразу поняли, кто есть кто. В концовке номера поверженный Кортес снял с себя башмаки, в которых танцевал, и вручил их Королеве. Ну а та потом сразила всех наповал своим "танцем рук" - номером "Аве Майя", специально поставленным для нее Морисом Бежаром. Овации после выхода Плисецкой продолжались бесконечно.

А поздно вечером в "кремлевке" устроили в ее честь банкет. Когда Майя Михайловна появилась в большом зале, к ней сразу же выстроилась очередь из известных политиков, дипломатов, бизнесменов, деятелей культуры и искусства. Скромно встал в нее и корреспондент "СЭ". Каждый, кто подходил к великой балерине, целовал ее руку и что-то долго говорил. Я тоже приложил губы к ее волшебной руке. Но молча. У меня просто не было слов.