Газета Спорт-Экспресс № 56 (2252) от 13 марта 2000 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1

В истории отечественного футбола немало ярких страниц. Сегодня мы хотим вспомнить о золотом взлете киевского "Динамо" в середине шестидесятых годов, когда клуб из столицы Украины трижды подряд становился чемпионом СССР. Это достижение было связано с именем великого тренера Виктора Александровича Маслова.

Виктор МАСЛОВ

(14 (27).04.10, Москва - 11.05.77, Москва)

Играл в командах: "Горняки" М (1927-1929), "Торпедо" М (1930-1942, с перерывом), "Профсоюзы-1" (1941). В чемпионатах СССР провел 71 матч, забил 1 гол.

Главный тренер клубов: "Торпедо" М (1942-1948, 1957-1961, 1971-1973), "Торпедо" Г (1949-1951), ФШМ М (1954-1956), СКА Р/Д (1962-1963), "Динамо" К (1964-1970), "Арарат" (1975).

Под руководством Маслова "Торпедо" становилось чемпионом СССР 1960 года, вторым призером - 1957 и 1961 годов, третьим - 1945 и 1953 годов, обладателем Кубка страны 1952, 1960 и 1972 годов. Киевское "Динамо" было чемпионом СССР в 1966, 1967 и 1968 годах, вторым призером в 1965 и 1969 годах, обладателем Кубка страны - в 1964 и 1966 годах. "Арарат" в 1975 году выиграл Кубок СССР.

ДЛЯ ГЕНИЯ ДОСТАТОЧНО И 8 КЛАССОВ ШКОЛЫ

Динамовцы называли Маслова Дедом. На то были две причины. Во-первых, он, москвич по происхождению, приехал в Киев в довольно преклонном (далеко за пятьдесят) возрасте. Во-вторых, его отличала колоссальная природная мудрость и уникальная, прямо-таки дьявольская интуиция.

Сегодня трудно себе представить, как человек с образованием 8 классов (!) мог совершить переворот, революцию в тактике футбола. Маслов - сумел.

Поскольку совсем бескровных революций не бывает, Дед произвел немалый фурор, когда, оказавшись в Киеве, в течение совсем непродолжительного времени отказался от услуг таких видных динамовских звезд, как Юрий Войнов, Виктор Каневский, Валерий Лобановский и Олег Базилевич, во многом обеспечивших киевлянам их первый чемпионский титул в 1961 году. И если отставку Воинова и Каневского еще можно было оправдать их "критическим" футбольным возрастом, то со знаменитой связкой форвардов Лобановский - Базилевич все обстояло гораздо сложнее - этим было только по 26-27 лет.

Есть несколько версий, объясняющих подобную решительность Маслова. Говорят, например, о существовавших тогда в "Динамо" группировках, что новый наставник терпеть, естественно, не мог. Но чаще рассуждают о принципиальных различиях во взглядах на футбол, обнаружившихся у тренера и ряда игроков-старожилов команды. Нам остается только гадать: то ли Дед не сумел, то ли просто не захотел обратить их в свою футбольную веру.

Зато не подлежит никакому сомнению тренерская гениальность Маслова, имевшая, что особенно очевидно теперь, с солидной временной дистанции, мировой масштаб. Дед создал свою систему игры. Чтобы вы знали: расстановку 4-4-2 придумал вовсе не сэр Альф Рамсей, приведший англичан к титулу чемпионов мира в 1966 году, а тренер киевского "Динамо" Виктор Маслов. Игру с двумя форвардами он взял на вооружение на год раньше, чем родоначальники футбола.

Вспоминает Виталий Хмельницкий, пришедший из донецкого "Шахтера" в киевское "Динамо" в 1964 году и ставший одной из ключевых фигур в золотой масловской команде:

- Поначалу, когда меня спрашивали о причине переезда в Киев, я отшучивался: мол, поле в Донецке на пять метров короче, и мне, форварду, там негде было разбежаться. На самом же деле быстро понял, что о случившейся перемене в судьбе жалеть мне не придется. Потому что попал к Маслову, который первым в нашем футболе взялся за создание команды-звезды.

- Перестройка оказалась болезненной?

- А то нет! Если совсем еще нестарый по футбольным меркам Рыжий - он же Лобановский, любимец киевской публики, - вдруг очутился в дубле!

- Это вы "вытолкали" из состава будущего тренера-мэтра?

- Никого я не выталкивал. Пришел уже на свободное место. Сначала мы действовали впереди на пару с Базилевичем, но уже в следующем сезоне моим партнером стал Бышовец. Позже появился Пузач, и ударная динамовская связка стала варьироваться.

- Тогда, 35 лет назад, вы отдавали себе отчет в том, что участвуете в "мировой футбольной революции", затеянной Масловым?

- Нет, конечно. Большое, говорят, видится на расстоянии. Хотя смысл задуманного Дедом мы прекрасно понимали. В общих чертах дело заключалось в том, чтобы наилучшим образом сбалансировать оборону и атаку. Ни старомодное дубль-вэ, ни бразильская расстановка 4-2-4 этого равновесия не обеспечивали. Если кто и мог позволить себе роскошь играть только с двумя полузащитниками, то только бразильцы, да и они действовали так недолго - пока итальянцы не придумали свое "каттеначчо" с пятым, задним, защитником, что едва не похоронило футбол как зрелище. Маслов добивался, чтобы команда и атаковала и оборонялась максимально возможным числом игроков. Двух выдвинутых вперед форвардов активно поддерживала четверка хавбеков, которые при необходимости выполняли защитные функции. По-моему, именно в те годы и родилась расхожая поговорка о том, что средняя линия определяет лицо и мощь любой команды.

- Но сами-то вы по этой масловской схеме имели возможность действовать без оглядки на тылы, так ведь?

- Верно, нас, двух форвардов, оборонительными обязанностями не обременяли. Мы были, по словам Маслова, "бомбисты", которые должны без устали долбить все 90 минут чужую оборону. Получил мяч - и только вперед, в обыгрыш!

То, что у Маслова было свое, незаемное видение игры и собственное, твердое до упертости представление о возможностях каждого футболиста, подтверждает пример с Валерием Поркуяном. Судя по всему, Дед был не очень высокого мнения о нем как нападающем, пригодном для реализации его, масловских, игровых затей. Однако это не помешало Николаю Морозову взять динамовского "изгоя" в сборную, отправлявшуюся на чемпионат мира 1966 года. Из Англии Поркуян вернулся национальным героем: забил там четыре мяча, и этот бомбардирский рекорд для наших нападающих на чемпионатах мира простоял почти тридцать лет, пока Саленко на ЧМ-94 в Америке не перекрыл его на два гола.

Только вот на Маслова неожиданный взлет Поркуяна не произвел ровным счетом никакого впечатления: как был этот форвард в "Динамо" на вторых ролях - так и остался. Возможно, потому, что никак не мог усвоить футбольную науку Деда.

НАВЕРНОЕ, САМ ГОСПОДЬ РАССКАЗАЛ ЕМУ О ФУТБОЛЕ

Что же касается официальной футбольной науки, и особенно - медицины, то отношения Маслова с ними были просто легендарными. Кроме секундомера и свистка, в учебно-тренировочном процессе Дед не признавал ничего. А если ему, предположим, говорили, что пульс у человека можно прощупать не только возле запястья, он искренне, как ребенок, удивлялся этому открытию.

До сих пор среди динамовских ветеранов знаменита история о том, как Дед ездил в Москву на тренерскую переаттестацию. Мне о ней, как и о многом другом из "эпохи Маслова" в Киеве, поведал капитан золотого "Динамо" 60-х годов Андрей Биба:

- Федерация футбола СССР в те годы постоянно практиковала такой метод контроля над тренерами, как переаттестация. Наставники команд мастеров, съезжавшиеся в межсезонье со всей страны, на несколько дней становились как бы студентами. Прослушав курс лекций по всем аспектам подготовки футболистов - от анатомии до премудростей тактики, они потом сдавали экзамены. И вот в один прекрасный день является на экзамен Маслов, тянет билет... и от волнения вдруг становится красный, как рак в кипятке: давление у него почти до 200 подскочило. Экзаменаторы не на шутку струхнули и решили дальше судьбу не искушать - поставили Деду зачет и отпустили с миром. Маслов, мол, и так все знает.

- Знает - откуда?

- От Бога, наверное. Рождаются же люди музыкантами, поэтами, художниками. Маслов родился тренером.

- Расскажите о самом главном - его тренировках.

- С Виктором Александровичем я проработал семь лет, и все это время содержание тренировок оставалось практически неизменным. Выглядело это примерно так. 15-20 минут - разминка с упражнениями на растяжку мышц и бег. Потом 30 - 35 минут посвящались работе с мячом: игра в квадратах, удары по воротам с разных позиций. Наконец, последние полчаса - двусторонняя игра. И так постоянно.

- Не скучно?

- Заскучать было довольно сложно, потому что масловские тренировки отличались исключительной интенсивностью. Продолжались они всего час двадцать, от силы - полтора часа, но за это время мы так "наедались" - до пены изо рта. Нагрузки Дед дозировал вроде бы на глазок, но, что удивительно, никогда не ошибался! Это потом, когда наука в футбол пришла, тренеры стали эффективность того или иного упражнения по частоте пульса определять. Если поднялся он у игрока за 5-7 минут интенсивной работы до 180 ударов в минуту - считалось, что нагрузка пошла на пользу. Маслов же и без тонометра всех нас насквозь видел, особенно после дня отдыха...

- Крепко нарушали режим?

- По-всякому случалось. Стоит, бывало, на тренировке Дед в центре поля, руки крест-накрест, глазами из-под кустистых своих бровей каждого по очереди сверлит. И замечает, что, скажем, Островский выпадает из общего ритма разминки. "Леша, - не повышая голоса обращается к нему Маслов, - не надо тебе сегодня тренироваться, иди поспи еще, дорогой".

- Какие-то оргвыводы в отношении "дорогого" потом следовали?

- Со стороны Маслова? Что-то не припомню. Да в них и нужды никакой не было. Ибо Дед точно знал, что тот же Островский или любой другой на его месте, отдохнув, натянет на себя вечером три костюма с начесом - помните, были такие? - и сам из себя все вчерашние излишества выгонит. А завтра снова будет свежий как огурчик.

- Это правда, будто Маслов сам мог в компании с игроками по случаю рюмку-другую пропустить?

- Если случай подходящий - мог и пропустить, ханжой он не был. Не уверен, правда, что со всеми, но с людьми, близкими ему по духу, - вполне. Мы его за то и любили, что он в нас не просто "исполнителей", как теперь пишут о футболистах в газетах, а живых людей видел. И, в свою очередь, старались нашего Деда в игре не подводить. Даже при крупном счете в пользу "Динамо" он имел обыкновение сердито покрикивать с лавки: дескать, люди свои трудовые рубли заплатили, на стадион пришли, чтобы на вас посмотреть, - так не жалейте себя, покажите болельщикам все, на что вы сегодня способны.

- Высокое начальство, которое в те годы курировало в Москве киевское "Динамо", на Маслова сильное давление оказывало?

- Сомневаюсь, чтобы это было возможно в принципе. Во-первых, самолюбия у Виктора Александровича - через край. Во-вторых, не забывайте, что он был победитель: "Динамо" трижды подряд с ним становилось чемпионом страны, два Кубка выигрывало. Эти успехи служили надежной защитой от любого вмешательства в дела команды из вне. До поры до времени, конечно...

- Золотой взлет киевского клуба объяснялся только тренерской гениальностью Маслова?

- Нет, наверное. Очень важно, что 7 или 8 лет мы играли практически одним составом. С полувзгляда понимали друг друга на поле. Знаете, как у нас даже бывалые игроки боялись потерять место в составе? Едем как-то после сезона, кажется, в Судан, а "старики" втайне надеются: ну здесь-то уж отдохнем, пусть молодые побегают. Однако Дед рассуждает иначе: не для того забрались в такую даль, чтобы резервисты на поле выходили. У Васи Турянчика однажды температура подскочила, в постели ему, если по-доброму, нужно лежать. Но он, бедолага, молчит, терпит, Маслову не признается. Потому что знает: если свое место кому-то добровольно уступишь - черта с два потом назад быстро вернешь. Как и большинство тренеров, Маслов вносить коррективы в победный состав не любил. В этом смысле 1966 год оказался особенно показательным. Пятеро киевлян отправились тогда на чемпионат мира в Англию, а когда возвратились назад, смысл поговорки "свято место пусто не бывает" ощутили на собственной шкуре сполна. На их позициях заиграли молодые - Мунтян, Бышовец, Круликовский, Рудаков. И как заиграли! Стали крушить всех подряд. Едем в Ростов-на-Дону (а там Понедельник, Еськов, Шикунов) - 6:1! Из Ростова в Минск летим - 4:0! И пошло-поехало. Мы тогда оторвались от второго призера - ростовского СКА - на 9 очков, плюс Кубок в Киев привезли.

ПРЕДТЕЧА ЛОБАНОВСКОГО

Если попытаться выстроить по ранжиру тренерские достоинства Маслова, то на первое место, наверное, надо поставить все же не его необъяснимо откуда пришедшее знание чисто футбольных премудростей, а его потрясающую интуицию. Например, нужно было обязательно родиться Масловым, чтобы в маленьком, щупленьком старшекласснике, в котором и весу-то всего килограммов 40, разглядеть будущего семикратного чемпиона страны и лучшего футболиста Союза. Это я о Владимире Мунтяне.

- Дед - огромный пласт в моей жизни, и трудно подобрать подходящие слова, чтобы по достоинству оценить все то, что с ним было связано, - говорит, не пытаясь скрыть нахлынувшего волнения, седовласый теперь Мунтян. - Я ведь сам тренером стал во многом благодаря стремлению хоть в чем-то на него походить.

Маслов умел моделировать не только игру целой команды, но и каждого футболиста в отдельности. Между прочим, он первым из ведущих наших тренеров стал делать акцент на функциональную подготовку игроков. Не Лобановский, как принято заученно считать, а именно Маслов. Другое дело, что Дед полагался здесь больше на свое природное чутье, тогда как Лобановский, будучи специалистом уже новой формации, поставил дело на научные рельсы. Любопытно, что Лобановский-игрок, не понятый и не "принятый" Масловым, был настроен самым решительным образом против высоких физических нагрузок, не связанных с мячом. А когда сам стал тренером, круто изменил свою точку зрения.

При всех своих колоссальных заслугах и огромном авторитете в футбольном мире Дед вовсе не был "безошибочным" тренером. И у него случались серьезные проколы в оценке потенциальных возможностей того или иного игрока. Маслов, например, поначалу очень скептически относился к Вратарским способностям Евгения Рудакова и уже готов был с ним расстаться. Слава Богу, удалось отговорить Деда от поспешного шага. Иначе неизвестно, как сложилась бы карьера самого титулованного в советской истории вратаря - шестикратного чемпиона СССР и обладателя Кубка кубков.

Вполне возможно, что из-за тренерского упрямства Маслова недобрал футбольных регалий Йожеф Сабо. Свои лучшие годы он провел в "Динамо" у Маслова. И именно Дед приложил руку к тому, чтобы один из самых ярких советских полузащитников в 29-летнем возрасте покинул клуб.

- Между нами возник конфликт, и в конце концов вопрос встал ребром: или я, или Маслов, - рассказывает Сабо. - Суть противостояния заключалась в том, что Маслов настаивал на моей игровой переквалификации. Как тренер он был авангардистом с потрясающе развитым чувством предвидения. Первым - даже раньше бразильцев - стал использовать в защите игрока-"волнореза". Это нечто среднее между современным стоппером и опорным полузащитником. Причем возложить эту роль хотел на меня. А я возражал, потому что и в клубе, и в сборной играл крайнего полузащитника, и на любой иной позиции себя не видел. Ну и нашла коса на камень... А я ведь почти боготворил Деда. Тем было обиднее, что он не смог или не захотел прислушаться к моему мнению. Правда, много позже, когда я сам оказался в тренерской шкуре, понял, что требования Маслова были не такими уж и чрезмерными.

С ЧУВСТВОМ ЮМОРА ВСЕ БЫЛО В ПОРЯДКЕ

Как бы там ни было, но многолетняя успешная игра масловского "Динамо" (а при Деде киевляне не только трижды подряд становились чемпионами СССР, но дважды поднимались на серебряную ступень пьедестала, дважды брали Кубок страны, одержали, наконец, громоподобную по тем временам победу над "Селтиком" в Кубке европейских чемпионов) свидетельствовала о том, что Деду удалось создать Команду не только в сугубо футбольном, но и обыденном, житейском понимании этого слова.

- С ребятами он никогда не сюсюкал, но любил их по-настоящему, понимал каждого и умел поддерживать в коллективе хороший, теплый микроклимат, - свидетельствует старейшина динамовского тренерского цеха Михаил Коман, работавший помощником у Маслова.

А признанный всеми поколениями киевских динамовцев как выдающийся хохмач и мастер розыгрышей Виталий Хмельницкий как-то поведал мне совершенно замечательную историю, не оставляющую сомнений в том, что и с чувством юмора у Деда тоже все было в полном порядке.

- Помню, приехали мы на товарищеские матчи в Египет, - рассказывал Хмельницкий. - С нами, естественно, офицер госбезопасности в ранге заместителя руководителя делегации. И такой он занудой оказался - под каждой кроватью шпиона видел. Маслов однажды бреется в гостиничном номере, так наш чекист подводит его к окну, под которым расположилось кафе на открытом воздухе, тычет куда-то в пространство указательным пальцем и говорит: "Не нравятся мне, Виктор Александрович, в-о-он те двое, что сидят за крайним столиком - видите? Впечатление такое, что они нас пасут". Маслов изображает на лице сверхозабоченность, что настраивает собеседника на еще более доверительный лад, и чекист продолжает: "Значит, делаем так. Я сейчас выйду из отеля и перейду речку по мосту, а вы, Виктор Александрович, внимательно проследите, как поведут себя те двое". Ушел. И через десять минут - Маслов в аккурат успел закончить с бритьем, так ни разу к окну и не приблизившись, - вернулся и спрашивает: "Ну что?" "Очень похоже, что ваши опасения были не напрасны, - отвечает Дед, с трудом сохраняя серьезность. - Замечено: как только вы начали свой переход через мостик, так оба субъекта сразу же поднялись из-за столика. Один, надо полагать, старший, вставил вилку в задницу второму и что-то начал передавать. Наверное, шифровку в Центр..."

В КИЕВЕ ЗАБЫЛИ СКАЗАТЬ "СПАСИБО"

От веселого - к грустному. Все, кто близко знал Маслова, признают: его увольнение стало одной из позорных страниц в истории киевского "Динамо".

Побеждать постоянно нельзя, невозможно - это аксиома. Абсолютно все имеет свойство уставать - даже металл. Да и смена поколений в любой футбольной команде неизбежна. В "Динамо" она наступила как раз на рубеже 60-70-х годов. После трехлетнего триумфа киевляне в 69-м взяли "только" серебро в чемпионате, уступив золото московскому "Спартаку", возрожденному почти из небытия Никитой Симоняном. А еще через год и вовсе опустились на седьмую строчку в таблице. Маслову в такой ситуации требовалась передышка, но ее Деду не дали. И, что самое скверное, даже не сказали "спасибо" за все, что он сделал для Киева.

- С ним поступили совершенно не по-людски, несправедливо, - говорит Коман. - Я бы никогда не поверил, что такая глыба, как Маслов, может от обиды расплакаться. Если бы не видел это собственными глазами...

Биба - еще один непосредственный свидетель пережитой Масловым драмы - рассказал, как все было, подробно:

- Обставлено увольнение Деда было просто омерзительно. Представляете: ему побоялись сказать об этом в Киеве! "Динамо" поехало в Москву, на игру с ЦСКА. Неожиданно вместе с командой в гостинице "Россия" объявился представитель украинского спорткомитета Мизяк, который к футболу не имел ни малейшего отношения, а отвечал в своем ведомстве за зимние виды спорта. Именно этому человеку наши трусливые футбольные вожди и поручили объявить Маслову, что в его услугах Киев больше не нуждается. Когда Маслов вернулся из гостиничного номера Мизяка в свой номер, на нем лица не было: "Андрей, - попросил он меня, - сходи в буфет и возьми пару бутылок коньяка. Обмоем мое увольнение". Помолчал и горько добавил: "Спасибо, что хоть дома, в Москве, сказали, а не где-нибудь на станции Раздельная". Как играли на следующий день - не помню. Уезжаем в аэропорт - а он остается. В глазах у Деда - такая тоска! И слезы, которых никто никогда прежде не видел... В Киев он позже, когда немного отболело, все же наведался: сдать дела и вернуть ключи от служебной квартиры...

- Если отбросить моральный аспект увольнения Маслова, то, как неуклюже все было обставлено, а сосредоточиться на существе дела, - может, действительно он себя в Киеве исчерпал и кому-то другому было уместнее начать все сначала?

- Ну прямо-таки исчерпал! Преемникам Деда досталось приличное наследство. Я тогда привез в Киев Шевченко, Колотова, Доценко, чуть позже - Буряка. Кстати, когда привел первый раз Колотова к Маслову - просто для знакомства, Дед, даже не видевший еще Виктора в деле, с восторгом воскликнул: "Ну, Андрюша, ты даже не представляешь, какого футболиста мы получили. Дай Бог ему у нас заиграть - вся Европа говорить будет!"

Оказалось, что и тут, напоследок, Дед не ошибся: теперь-то мы знаем, как Колотов в конце концов заиграл и как оценила его Европа.

Юрий ЮРИС