Газета Спорт-Экспресс от 29 августа 1998 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

Андрей НИКОЛИШИН

ВАСИЛЬИЧЕМ Я СТАЛ С ЛЕГКОЙ РУКИ ТАТАРИНОВА

Николишина нельзя назвать ледовым волшебником - таким, скажем, как его бывшие одноклубники по "Динамо" Ковалев и Яшин. Но именно он - Андрей Николишин - был капитаном того самого звездного состава бело-голубых, который выигрывал у нас чемпионат за чемпионатом, а сегодня практически в полном составе играет ведущие роли в НХЛ. Все сходятся во мнении, что Васильич, как и по сей день уважительно называют Николишина экс-динамовцы, как никто другой умеет объединять игроков. Самые теплые отношения с фанатами бело-голубых - тоже у него, у Николишина. Таких, как он, НХЛовские деньги и заокеанский образ жизни не испортят никогда. Даже все беды у Андрея идут от его слишком большой порядочности. Скажем, в мае 97-го он приехал на чемпионат мира (из НХЛовцев компанию ему тогда составил только Яшин) на свой страх и риск, не имея действующего контракта, - и в первом же матче, как назло, получил разрыв крестообразной связки колена. Что стоило ему не только нормального контракта с "Вашингтоном", но и участия в Олимпиаде-98. Помню, как убивался по этому поводу Владимир Юрзинов, мечтавший воссоединить былую тройку Ковалев - Яшин - Николишин и говоривший, что команде, которая хочет претендовать на олимпийское золото, без таких людей, как Николишин, просто не обойтись. Между тем Андрей, уже выходивший на лед, но еще не набравший нужной формы, хотел приехать в Нагано в качестве болельщика. Но этому помешало несчастье в семье - у Андрея перед самой Олимпиадой умер отец, и ему срочно пришлось лететь в Воркуту, откуда он родом.

И все же для Васильича сезон закончился на более чем мажорной ноте. Он блестяще сыграл в Кубке Стэнли, доказав всем, что обладает не только потрясающим спортивным характером, но и недюжинным талантом. Организуя гол за голом в ведущей тройке "Кэпиталз", составленной из европейцев (Бондра - Николишин - Зедник), Андрей установил рекорд клуба по голевым передачам, сделанным в одном розыгрыше Кубка, - 13. Теперь, когда настала пора подписывать с "Вашингтоном" новый контракт, хоккеист может смело торговаться с клубом с позиции силы. После такого плей-офф никуда руководители "Кэпиталз" не денутся!

В ТОМ, ЧТО ПОЛУЧИЛ ТРАВМУ, ВИНОВАТ САМ

-Не жалеете, что в 97-м поехали на чемпионат мира?

- Нет, не жалею. Весь тот сезон у меня шел кувырком сначала поменяли из "Хартфорда" в "Вашингтон", затем тогдашний тренер "Кэпиталз" Шонфилд не доверял... Я был очень расстроен и нуждался в каком-то эмоциональном всплеске. Поэтому когда предложили выступить за Россию на мировом первенстве, поехал с огромным желанием. Мечтал встретиться с ребятами, поиграть за свою страну, постараться побыстрее выбросить из головы прошедший сезон. О том, что у меня не подписан новый контракт, вообще не думал. Ну а в полученной травме виноват сам. Еще за четыре тура до конца регулярного чемпионата получил небольшое повреждение колена, но не придал этому серьезного значения. Надо было усиленно разминаться, "тейпировать" колено, но поскольку сильных болей не было, я понадеялся на то, что организм сам справится с этой травмой. А как известно, где тонко, там и рвется.

-Может, 13-й номер, под которым вы играете в НХЛ, во всем виноват?

- На чемпионате мира я выступал под другим номером, так что никакой связи здесь не вижу.

-Но ведь в Америке из-за суеверия даже во многих гостиницах 13-й этаж отсутствует.

- Вообще-то поначалу я играл в "Хартфорде" под 11-м номером. Но однажды клуб приобрел Кевина Динина, который в свое время 8 лет выступал за эту команду. Он мне позвонил и спросил, не смогу ли я отдать ему его бывший номер. Я согласился и стал обдумывать, какой взять взамен. Один из моих американских друзей посоветовал взять 13-й. На удивленный вопрос: "Он же несчастливый?" последовал ответ: "Пусть он будет несчастливым для соперников".

-Вернемся к вашему решению поехать на чемпионат мира-97 без контракта. Получается, поддались эмоциям и потеряли в прошедшем сезоне хорошие деньги. Да и вообще ваша НХЛовская карьера могла оказаться под угрозой.

- Я только после операции, когда выяснилось, на какой срок выбыл, стал волноваться. И если бы не подписал новый контракт до 1 августа прошлого года, то действительно мог весь сезон находиться вне НХЛ. Но я понимал, что нахожусь в крайне невыгодном положении, и был вынужден заключить так называемый offer sheet (любому свободному агенту моложе 31 года его клуб, если хочет сохранить часть прав на игрока, обязан предложить 10-процентное повышение прежнего контракта. Такое предложение и называется offer sheet. - И.P.). Впрочем, о потерянных деньгах не жалею - если я их заслужу, то все равно когда-нибудь заработаю. Больше всего обидно, что не попал на Олимпиаду.

ХОТЕЛ ПОЕХАТЬ В НАГАНО ПОБОЛЕТЬ ЗА РЕБЯТ

-Когда вы окончательно поняли, что не летите в Нагано?

- В самый последний момент - когда вместо травмированных Ковалева и Карповцева в команду взяли Федорова и Гончара. 5 февраля был объявлен окончательный состав сборной, а 6-го у меня в Воркуте умер отец. И я полетел в Москву.

-Не было обиды на Юрзинова?

- Нет. Он поступил абсолютно правильно. Я только оправился от травмы и еще не был готов физически. А Владимиру Владимировичу и всем ребятам нужно было обязательно выигрывать Олимпиаду, чтобы поднять престиж нашего хоккея, и главный тренер выбирал тех людей, которые на тот момент могли решить эту задачу.

-Знаю, что вы хотели приехать на Игры в качестве болельщика.

- Да, собирался. До покупки билета, правда, дело не дошло, потому как до последнего момента надеялся, что попаду в сборную. Когда же все определилось, у меня случилось несчастье. До Воркуты из-за нелетной погоды добирался три дня. Потом тоже с массой проблем перевозили тело отца на Украину, откуда он родом. В итоге похороны состоялись только на девятый день после смерти.

ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНИМАЮ, КАК ТЯЖЕЛО ЖИЛОСЬ МОИМ РОДИТЕЛЯМ

-Как ваш отец оказался в Воркуте?

- Самое интересное, что когда я сам там жил, то ничего не знал - родители не говорили. И лишь спустя много лет, когда отца уже парализовало, мать рассказала мне о его судьбе. Оказывается, в сталинские времена он был репрессирован, сослан в Воркуту, где работал на шахте и откуда в течение 25 лет не имел права выезжать. В общем, нелегкая у него была судьба, и только сейчас я начинаю осознавать, как тяжело жилось моим родителям.

-Почему же раньше они вам ничего не рассказывали?

- Отец вообще никому ничего не говорил. Он не хотел, чтобы это каким-то образом повлияло на мою хоккейную карьеру. Ведь в то время клеймо члена семьи "врага народа" могло поставить крест на моих выездах за рубеж в составе "Динамо" и юношеских сборных.

-В детстве у вас была альтернатива хоккею?

- Да, я довольно серьезно занимался волейболом. И все-таки в Воркуте, где 11 месяцев в году зима, ты все время во дворе гоняешь шайбу. Хоккей в конечном итоге и выбрал. Но при этом каждый год с нетерпением жду лета, чтобы поиграть в пляжный волейбол.

В "ДИНАМО" МЕНЯ ПРИГЛАСИЛ МАЛЬЦЕВ

-Как вы попали в "Динамо"?

- Выступая за воркутинскую команду на финальном турнире "Золотой шайбы" в Пензе, стал лучшим бомбардиром и был признан лучшим нападающим. Александр Николаевич Мальцев - представитель ЦК ВЛКСМ на этом турнире - пригласил меня в "Динамо".

-В "Вашингтоне" знают, что вы родились и полжизни провели за Полярным кругом?

- Могу сказать, что в "Хартфорде" точно знали. Однажды у нас задерживался вылет самолета, и в аэропорту оказалась огромная карта мира, на которой была отмечена Воркута. Я показал эту точку всем ребятам, чем их несказанно удивил. Широта Воркуты в привязке к Канаде показала, что на моем месте они жили бы в Гренландии!

-С друзьями детства из родного города общаетесь?

- Я каждый год езжу в Воркуту, чтобы навестить семью и повидаться с друзьями. Почти все знают мой московский номер телефона и, когда бывают в столице, останавливаются у меня.

С БЫВШИМИ ПАРТНЕРАМИ У МЕНЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ ТЕПЛЫЕ ОТНОШЕНИЯ

-Когда вас в "Динамо" стали называть по отчеству?

- В первый же сезон, когда я еще играл в маске. В команду тогда спустя полгода вернулся Миша Татаринов, которому, чтобы побыстрее набрать физическую форму, Юрзинов дал указание тренироваться в два раза больше остальных. И Миша после занятий с основной группой оставался с молодыми ребятами. А я тогда выглядел гораздо старше своих лет. Когда он увидел меня в маске, то спросил: "Ты с какого года?" "С 73-го", - отвечаю. И слышу: "Это маска у тебя 73-го, а сам ты - с 53-го!" С этого момента все и пошло. А собственно, Васильичем первым меня назвал, кажется, Равиль Якубов.

-Как вы стали капитаном команды?

- Это случилось, когда из команды ушли и Петр Воробьев, и Зинэтула Билялетдинов. Главным тренером назначили Игоря Тузика, который сначала посоветовался со всеми, кого бы они хотели видеть капитаном. В результате назначил меня, и ребята вроде не возражали.

-И сейчас бывшие динамовцы относятся к вам с большим уважением.

- Действительно, со всеми у меня сохранились очень теплые отношения. Я ведь всегда с пониманием относился к их проблемам и нередко обращался к руководству с различными бытовыми вопросами. Коммерческим директором клуба тогда был нынешний вице-мэр Москвы Валерий Шанцев, который помогал все эти вопросы решать. С его легкой руки и я получил квартиру в Бирюлеве - там, где жили родители моей жены.

-Летом часто бываете в России?

- Каждый год. Без этого просто не могу.

МЫ С ГОНЧАРОМ СКАЗАЛИ УИЛСОНУ, ЧТО НЕ МЕНЬШЕ ЕГО ХОТИМ ВЫИГРАТЬ КУБОК СТЭНЛИ

-Концовка прошлого сезона стала для вас самой успешной в НХЛовской карьере. Когда восстанавливались после травмы, не нервничали по поводу того, что Рон Уилсон имеет репутацию тренера, не любящего русских?

- В беседах с Сергеем Гончаром мы частенько затрагивали эту тему. Тем более что до нового года Уилсон сильно "душил" Серегу, не давал ему играть. Но время все расставило по своим местам - Гончар, на мой взгляд, стал лучшим защитником плей-офф, да и я выглядел в Кубке Стэнли неплохо.

-Когда вы вернулись в строй после травмы, не чувствовали давления со стороны Уилсона?

- Наоборот, он мне очень помог тем, что стабильно, в каждом матче, выпускал на лед на 8-10 минут. Играл я тогда неважно, но благодаря этому доверию постепенно набирал форму. Правда, после поражения в матче первого круга плей-офф в Бостоне Уилсон в раздевалке весьма нелестно отозвался о европейцах. Мы с Сергеем подошли к тренеру и сказали ему, что приехали сюда не бить баклуши, что не меньше его хотим выиграть Кубок Стэнли. Видимо, такая прямота Уилсону понравилась. По крайней мере больше у нас с ним проблем не возникало.

-В плей-офф вы установили рекорд клуба по голевым передачам. А ведь вас всегда считали форвардом оборонительного плана.

- Я действительно никогда не гнушался черновой работы сзади, даже люблю играть в защите, но и атакую с не меньшим удовольствием.

-Какова сейчас ситуация с подписанием нового контракта?

- Пока идут переговоры. Существуют определенные разногласия по сумме соглашения, но, надеюсь, в ближайшее время ситуация прояснится.

Игорь РАБИНЕР