Владислав Третьяк: "В 90-м Кинэн предлагал мне играть за "Чикаго"

– Не жалеете, что не занялись в свое время тренерской карьерой?

– Я работал тренером вратарей. Но главный тренер – это не мое. Нужно постоянно жить на сборах, а я и так с четырнадцати лет там жил. Семнадцать лет не встречал дома Новый год! В тридцать два уже был дедушкой: ко мне стучались в номер, "Владислав Саныч, вставайте на зарядочку". Сложно настраивать себя на новые испытания, когда уже все видел, прошел четыре Олимпиады, тринадцать чемпионатов мира. А на тренерской работе все сначала: снова результат, снова давление, могут снять за неудачи…

– То есть президентом федерации работать проще?

– Нет, но в президенты я не просился. Мне эту должность поручили. А надо – значит, надо.

Глава ФХР Владислав ТРЕТЬЯК. Фото Федор УСПЕНСКИЙ, "СЭ"

– Никогда не возникало мысли сбежать в НХЛ?

– Нет. Меня много раз звали, я стоял на драфте у "Монреаля". В 1984 году приезжали лично президент и генеральный менеджер "Канадиенс". Но в политбюро сказали, что мой отец – военный, главнокомандующий Дальневосточным военным округом, против моего отъезда. Был такой генерал Третьяк, ко мне никакого отношения не имел, только фамилия была такая же. Но вот сослались на него, чтобы меня не отпускать. Естественно, никто ничего у меня не спрашивал, я узнал об этом только через три года. Потом Патрик Руа в шутку мне говорил: "Спасибо, Владислав, что не приехал тогда, а то меня не взяли бы в команду".

НХЛ стала бы для меня серьезным экзаменом. У меня, кстати, все же была возможность его пройти. В 1990 году, когда я приехал консультировать вратарей в "Чикаго", там было семь голкиперов – Гашек, Миллен, Клотье, Бельфор, Тибо, еще кто-то. Майк Кинэн попросил меня определить "первого номера" и показать упражнения. Я вышел в полной экипировке и поймал все броски. Кинэн был потрясен: ничего не пропустил! А все почему? Говорил защитникам, куда мне бросать, чтобы показать вратарям технику – как ловить шайбу, как отбивать.

После этого Кинэн предложил мне самому играть за "Чикаго". "Через два месяца, – говорит, – выйдешь против "Монреаля". Сколько ты хочешь денег?" Мне было приятно, что меня так оценивают, но я уже шесть лет не играл. Даже если год пропустишь – тяжело. А Майк решил, что я цену набиваю: "Напиши на листочке, сколько, я удвою". Поначалу я на эмоциях загорелся, но потом подумал и сказал, что жена не хочет отпускать меня на лед. Только тогда от меня отстали. Вот если бы в тридцать два года предложили, я бы согласился. Новые эмоции всколыхнули бы, мог спокойно играть в НХЛ еще лет пять.

Владислав Третьяк готов поставить Александра ОВЕЧКИНА в один ряд с лучшими советскими хоккеистами. Фото AFP

– Недавно Александр Овечкин стал лучшим российским снайпером в НХЛ. Его уже можно поставить в один ряд с лучшими советскими хоккеистами?

– Можно. На первое место пока рано – ему еще играть, не надо перехваливать. Но он среди самых лучших. Я очень люблю Овечкина, он никогда не отказывался играть за сборную, очень предан стране, приезжал на чемпионат мира даже с трещиной в ноге. В любой момент готов помогать, показывать остальным на личном примере, как надо работать. Я радуюсь его успехам. Он еще и как посол мира. Несмотря на сложную политическую обстановку между США и Россией, в Вашингтоне семьдесят процентов людей на трибунах – в майках Овечкина. Его там любят все, по всей стране. Когда "Вашингтон" приезжает в другой город, билетов не достать: все идут на Овечкина.

– Кто-нибудь из ваших партнеров был похож на него по стилю?

– Нет, никто. Саша играет своеобразно, в силовой хоккей, забивает так, что всех насквозь. Физически очень сильный, носится по площадке как лошадь, аж лед трещит. Точнее всех на него был похож Линдрос, но он был крупнее и играл чересчур жестко, потому и закончил из-за многочисленных сотрясений мозга. Овечкин тоже жестко играет, но дипломатично.

Полностью интервью Владислава Третьяка – в ближайшее время в "СЭ"