Елена Буянова: "Не стоит навязывать спортсмену свои представления о прекрасном"

Своих личных учеников – Аделину Сотникову и Максима Ковтуна – тренер Елена Буянова на 10 дней отправила в Японию. Традиционно. Накатывать программы. Хотя, придя в ЦСКА, я лишний раз убедилась: в том, что касается тренировок, понятие "личный ученик" становится в фигурном катании достаточно размытым. Работу со спортсменом – как от борта, так и на льду – ведут сразу несколько специалистов. Сама Буянова и Татьяна Тарасова, Светлана Соколовская и Ирина Тагаева, Максим Завозин и Александр Успенский. И совершенно неважно, что на льду – не Сотникова и Ковтун, а Артур Гачинский и Николь Госвияни.

Но говорили мы все-таки с Буяновой о ее главных подопечных.

– Предсезонные интервью принято начинать с вопроса: "Как вы провели лето?"

– Прекрасно провели. Были на сборе в Пианкавалло. Этот городок всегда был достаточно популярным в Италии горнолыжным курортом, а вот лед на катке там по каким-то причинам не заливали очень давно. Для нас залили, хотя в Пианкавалло мы попали лишь по стечению обстоятельств – сорвались первоначальные планы.

Качество льда оказалось просто сумасшедшим, как и вся инфраструктура: от катка до отеля было пять минут ходьбы, от отеля до тренировочного зала – десять. И совершенно бескрайние поля вокруг. Так что работа кипела: весь тренерский состав, а у нас он довольно большой, был задействован чуть ли не круглосуточно. Начинали с подъема и зарядки в восемь утра, а заканчивали в районе девяти вечера. В среднегорье это очень большая нагрузка. Но одна из наших задач заключалась как раз в том, чтобы дать спортсменам возможность как следует надышаться горным воздухом, повысить иммунитет. Физической подготовке я уделила огромное внимание. Особенно это касалось Аделины.

– Почему?

– Потому что после Игр в Сочи она довольно долго отдыхала. Нужно было дать организму возможность полностью отойти от всего пережитого, расслабиться, получить полную свободу. Я ждала, когда Аделина сама снова захочет работать. При этом у Сотниковой был еще свой личный тренер по ОФП, а у Ковтуна – свой.

– Почему вашими спортсменами занимались разные специалисты?

– Я хотела, чтобы та силовая и функциональная работа, которую предстояло выполнить Максиму, была для него максимально эффективной. Другими словами, индивидуальной и достаточно жесткой, не позволяющей расслабиться. Поэтому мы специально пригласили специалиста-мужчину. С Сотниковой в этом плане проще: она уже очень много лет работает с одним и тем же тренером – Евгенией Эдуардовной Петровой, соответственно и в работу втягивается очень быстро. Хотя в целом сбор получился тяжелым как для спортсменов, так и для нас, тренеров. Не так просто начинать работу после олимпийского сезона, да еще после отдыха, когда весь организм противится понятию "режим".

– Интерес к себе со стороны местного населения чувствовали?

– О нас все очень заботились, начиная с представителей городской мэрии. На самом деле это удивительно для курортного горнолыжного городка, в котором летом жизнь не просто затихает, а фактически останавливается. В каждый из наших выходных дней – по субботам и средам – нас куда-то приглашали. Возили на экскурсии, устраивали вылазки в какие-то красивые места. Там же, в Пианкавалло, мы отметили дни рождения Аделины и Максима, словом, было весело. А главное – удалось заложить очень хорошую базу для дальнейшей работы.

– Какие-то изменения по сравнению с прошлым годом вы в своих подопечных заметили?

– Максим заметно повзрослел. Было видно, что ему приходится очень тяжело в работе, но он научился терпеть. В горах вообще нелегко тренироваться, я это прекрасно знаю еще по своему собственному опыту.

Что касается Сотниковой, с ней после победы в Сочи произошли достаточно заметные изменения. Такая победа всегда окрыляет. Во всяком случае, даже люди со стороны постоянно говорили мне о том, что Аделина хорошеет с каждым днем.

Возможно, для меня эти изменения были менее заметны. Все-таки мы работаем с Сотниковой уже много лет, и я всегда знала, какой она может быть. Как Галатея, которую ты лепишь своими руками. Просто довольно долго в силу разных причин, и прежде всего – внутренней ответственности, Аделина была сильно закрепощена. А тут все то, что годами копилось внутри, вдруг вырвалось наружу.

Что меня действительно очень радует, так это то, что с каждой тренировкой я вижу в Аделине все большее и большее рвение выступать. Тренер ведь всегда первым замечает, когда спортсмен "не хочет". Иногда, например, очевидно, что подопечный дал в работе слабинку, даже раньше, чем он сам начинает это осознавать. В этом случае действительно становится очень тяжело продолжать работу, и для себя я решила сразу: если замечу, что Сотникова перестает получать от катания удовольствие, то приму любое ее решение, не стану уговаривать. Но пока вижу, что Аделина на самом деле загорелась желанием стать и чемпионкой Европы, и чемпионкой мира. Понятно, что это будет зависеть не только от нее, но пока мы работаем именно в том графике, который я планировала.

– Костюмы к новым программам уже сделали?

– Все эскизы готовы.

– Простите, если вопрос покажется вам не совсем тактичным, но мне кажется, что костюмы никогда не были "сильной" стороной вашей спортсменки. Чаще они отражают слова Аделины о том, что для нее вообще нет разницы, в чем кататься.

– Это действительно так. Возможно, дело в том, что Аделина только сейчас начинает формироваться как взрослая девушка. Это касается всего: внешности, манеры двигаться. Поэтому и бывает тяжело подобрать наряд, который совершенно органично смотрелся бы на ней на льду, в движении. Но мы над этим постоянно работаем. Меня очень радует, кстати, что иностранные судьи, когда разбирают выступления Аделины, постоянно отмечают гармоничность ее катания – в том плане, что она очень мощно прыгает, но при этом хорошо вращается и скользит. Нет однобокости.

– Кто выбирал для Аделины идеи программ нового сезона?

– Татьяна Тарасова и Петр Чернышев. Когда все это было показано мне, я осталась очень довольна. Короткую программу “Лебединое озеро” мы уже опробовали на публике и убедились, что постановка “работает”. Мне, собственно, тем и нравится подход к постановочной работе Тарасовой и Чернышева: они умеют блистательно вытаскивать из спортсмена все то, что заложено в нем где-то внутри.

– Говоря не так давно о Максиме Ковтуне, Тарасова сказала, что эмоциональность его прошлогодней произвольной программы была в какой-то степени принесена в жертву технической задаче – необходимости исполнять три четверных прыжка. Не боитесь, что в нынешнем сезоне ситуация может повториться?

– Максим, как мне кажется, стал кататься более осознанно и оттого – более выразительно. Он всегда был очень дерзким в своем катании, и я не считаю, например, что этот стиль нужно менять на более “балетный” или какой-то еще. На мой взгляд, Чернышеву удалось найти очень интересный ракурс в произвольной программе. Максим в ней стал выглядеть совершенно иначе, чем выглядел до сих пор. Не похожим ни на кого другого. В прошлом году нам было действительно сложно что-то из Макса “лепить”: чтобы быть в руках постановщика как пластилин, спортсмен должен обладать огромным количеством самых разных умений. Которых у Ковтуна еще просто не было.

– Научить фигуриста определенному стилю, на ваш взгляд, можно?

– В какой-то степени это, безусловно, прививается. Тем более что в 15-16 лет сам спортсмен имеет о себе достаточно приблизительное представление. Именно поэтому для постановщика очень важно “увидеть” в человеке те качества, которые следует развивать. А не навязывать ему свои представления о прекрасном.

Мы ведь и сами постоянно учимся. По большому счету делаем одно дело: стремимся накопить как можно больше самой различной информации и передать ее нашим спортсменам. Я как-то разговаривала с Чернышевым на эту тему, и он сказал, что ему очень многое дал в профессиональном плане не тот проект “Ледникового периода”, который проходил на льду, а тот, что был на паркете – с профессиональными танцорами. А тому же Максиму заметно пошла на пользу возможность покататься в шоу Авербуха – рядом с Лешей Ягудиным и другими совершенно выдающимися фигуристами – я за это очень благодарна Илье. Это ведь тоже отдельная наука – показательные выступления. Надо учиться тому, как кататься, как себя преподносить.

– Именно поэтому вы уже не первый год отправляете своих спортсменов на шоу в Японию?

– Это идет им на пользу. Тот же Ковтун начал получать реальное удовольствие от катания именно в шоу – год назад. Понимаете, в чем разница? Можно выйти, откатать номер и уйти. А можно работать в постоянном контакте с публикой, заводя ее, наслаждаясь энергией, которая возвращается к тебе с трибун. Сейчас я вижу, что Максим даже тренироваться стал иначе – с таким же удовольствием. А ведь это не так просто, когда идет очень тяжелая ежедневная работа, когда нужно прыгать столько четверных...

Собственно, показательные выступления хороши еще и тем, что дают прекрасную возможность отвлечься от тренировок, продолжая при этом накатывать программы. Сразу становится видно, какие части постановок спортсмену не очень удобны, что и как нужно поменять. В общем, с какой стороны ни взгляни, кругом польза.

– На официальных прокатах, которые пройдут в конце августа, вы будете показывать программы целиком – со всеми прыжками?

– Такой задачи не стоит. Первые прокаты – они для судей. Для того, чтобы специалисты посмотрели все связки, оценили все уровни сложности во вращениях, шагах, сделали соответственные замечания. А прыжки – они и есть прыжки. На самом деле еще в прошлом году мне понравилось, насколько эффективно прошли прокаты. После каждой из программ судьи и технические специалисты приглашали спортсмена и его тренеров: уже были наготове все видеоматериалы, не упускалось из внимания ни одной, даже самой крошечной детали. Понятно, что тот сезон был очень важный, олимпийский, но, думаю, в этом году все будет организованно как минимум не хуже.