До интервью с бундесканцлером оставался час...
Конечно, это было 13-е число. Декабрьский денек поначалу баловал солнышком, но неприятности случаются и в хорошую погоду. По пути в Берлин на интервью с Герхардом Шредером я угодил на автобане в две жесточайшие пробки. Психовал немерено, матерился, как сапожник... Впрочем, в немецкую столицу прибыл все-таки вовремя.
До свидания с господином бундесканцлером (так в Германии обращаются ко всеми, кто когда-либо возглавлял немецкое правительство) оставался час. За треволнения решил наградить себя аппетитнейшей выпечкой, выставлявшей напоказ крутые румяные бока в витрине магазинчика на одной из улиц неподалеку от бундестага. Сияющий дежурной улыбкой продавец, усы которого были лихо, но явно противоестественно закручены кверху, лично для меня вытащил из-под стеклянного колпака на совесть прожаренную, обильно усыпанную семечками, припудренную ароматным белым порошком булочку. Замечательный, как мне казалось, экземпляр высокого хлебобулочного искусства. Еще и с зернами. Очень крепкими зернами...
Аппетит после дорожных приключений разыгрался зверский. Сделав первый укус, открыл для себя, что булочка еще и чудесно хрустит. Второго лучше не было бы... Укусив еще раз, вновь услышал хруст: какой-то незнакомый, непонятный – короткий, как треск стекла граненого стакана с кипятком. И тут же рот обожгла резкая боль. О боже, в булочке остались два (!) верхних передних зуба. Психологически чувствовал себя, как боксер в нокдауне. На "автопилоте" вынул из хлебной мякоти зубы и аккуратно вложил в передний карман пиджака. До встречи с господином бундесканцлером оставалось 45 минут.
В трудный момент, как всегда, вспомнил о жене. Провожая на встречу "в верхах", Света целый день подбирала к моей рубашке галстук – для нее, творческой натуры, сочетание цветов и тканей всегда важно. Видела бы сейчас своего модника с беззубым, как у бомжа, ртом. Но при галстуке.
К стоматологу идти было поздно. Я позвонил Свете и, чуть не плача, все рассказал. Надо отдать ей должное – в критический момент умеет собраться. Важно и другое: она вокалистка и знает, как извлекать звуки. "Слушай меня внимательно: говорить можно, не раскрывая рта", – наставляла по телефону умная жена, громко чеканя слова. Уверен, давая советы, она рот открывала широко. "Значит, так, – с нажимом продолжала Света. – Дышишь носом, шею держишь прямо, губами не шевелишь. Запомни: главное – не нагружать артикуляционный аппарат". Ее советы, особенно последний, который я, признаться, не очень понял, наверняка были правильными. Расстраивало то, что когда делал все, как требовала жена, "на выходе" получал только два варианта. Первый: зубы, точнее, зияющие на их месте дыры, не видны, но все, что произношу, абсолютно непонятно. Второй: все понятно, но безобразие вместо зубов как на ладони. "Спасибо, ты опять очень выручила", – стараясь вложить в интонацию как можно больше тепла, поблагодарил Свету. "Всегда меня надо слушать", – раздался в телефонной трубке хорошо поставленный вокальный голос жены. "И ни в коем случае не волнуйся", – закончила разговор Света.
Насчет последнего она была точно права. Но как быть? Неужели идти к господину бундесканцлеру без зубов? Сразу представил, как он меня зауважает, когда я открою рот для первого вопроса... И тут осенило! Рванул в первый же попавшийся магазин и, не глядя на цену, купил почему-то сразу два ярко-желтых тюбика с универсальным клеем, который, как гласила инструкция, "схватывал" чуть ли не гранит с асфальтом. Может, с его помощью удастся водворить зубы на место? Рядом оказалась аптека, где и решил провести задуманную операцию – наверняка очень редкую в стоматологической практике. Когда женщина-провизор в ослепительно белом халате увидела, как я выдавливаю из тюбика клей на остатки моих зубов, а потом у зеркала пытаюсь поднести их ко рту, у нее вырвалось гортанное: "Майн Готт!". Мгновенно сбежались коллеги. Сообразив, в чем дело, завопили: "Прекратите! Это же химия, яд! Вы хотите сделать себе "капут"?"
Последнее явно не входило в мои планы. Держа у рта зубы с источающим агрессивный запах клеем, задумался: может, в самом деле не стоит горячиться? Огляделся по сторонам. Среди аптекарш были очень даже хорошенькие. За окном развеселые солнечные лучи зажигали на снегу игривые огненные искорки. В витрине магазина напротив рекламировали замечательные ботинки – в них, наверное, можно прошагать полсвета. В голову полезли здравые мысли. Ну и что, буду у господина бундесканцлера без зубов: жизнь-то одна – фармацевты зря голосить не станут. В конце концов, господин Шредер – человек широких взглядов, наверняка и не такое видел. К тому же крупный дипломат: если что непотребное и заметит, виду не подаст.
И пошел я в бундестаг без зубов. Не знаю, обнаружил ли господин Шредер мою "красоту". Разговаривая с ним, старался плотно прикрывать рот листами бумаги с вопросами для интервью. Дикция от этого точно не улучшалась.
Помню, еще подумал: вряд ли моему собеседнику, руководившему с 1998-го по 2005 год ведущей европейской державой, приходилось когда-либо встречаться с журналистом, общавшимся в такой манере. Впрочем, это лишь моя личная догадка.
Господин Шредер расположился в удобном кожаном кресле у большого окна, из которого хорошо просматривались Глинкаштрассе, российское посольство и здание "Аэрофлота". В ходе беседы он широко улыбался, и я с некоторой завистью поглядывал на его белоснежные зубы, роскошно смотревшиеся на фоне бронзового от загара лица. В левой руке господин Шредер небрежно и вместе с тем очень даже элегантно держал толстую дымящуюся сигару, правой, на безымянном пальце которой блестело тонкое обручальное кольцо, выразительно жестикулировал. В его доброжелательных глазах было много живости и энергии. Раскованность и вместе с тем подчеркнутая уважительность к собеседнику, постановка головы, осанка, взгляд, каждое произнесенное слово – все выдавало в нем человека государственного масштаба.
На вопросы господин Шредер отвечал охотно, просто и понятно. Вспоминал, как трудилось возглавляемое им правительство при подготовке к мировому футбольному чемпионату 2006 года, как передал начальникам из "Газпрома" письмо из "Шальке", как в юности в команде TUS Talle за особое усердие на футбольном поле получил прозвище Пахарь, как 10-летним мальчишкой просочился в деревенскую пивную, чтобы посмотреть финальный матч чемпионата мира 1954 года (за вход нужно было платить, но денег у него не было), как в канцлерской резиденции в Берлине пинал мяч с Пеле. Глаза его заметно потеплели, когда рассказывал о своих русских приемных детях – Викторию и Грегора они с женой Дорис привезли из Санкт-Петербурга. Рассуждая о спортивных увлечениях Путина, пошутил, что в схватке по дзюдо с российским лидером ему пришлось бы туго.
Где-то на 50-й минуте беседы господин Шредер, хитро прищурившись, спросил: "Вы хотите написать о нашей встрече книгу?" Не опуская листки с вопросами ниже линии губ, я потупил взор и скромно заметил: "Не возражал бы". Понятно: надо было закругляться. Что я вскоре и сделал, получив, правда, до этого исчерпывающие ответы на еще несколько вопросов. Руку господину бундесканцлеру по окончании интервью пожал молча.
Все прошло гладко, и я торжествовал – разумеется, не издавая ни звука. Но радоваться было рано. После интервью один из помощников Герхарда Шредера любезно предложил сфотографироваться с господином бундесканцлером на память. Конечно, для меня это большая честь, и я с удовольствием стал рядом с занявшим позицию у книжного шкафа недавним собеседником. Хуже другое: помощник настойчиво требовал, чтобы я перед объективом широко улыбался. Наверняка не мог представить, что получится на фотографии. Поверьте, в той ситуации улыбка была мне категорически противопоказана.
Что делать? Мне показалось, я нашелся: стиснув пересохшие от волнения губы, изо всех сил пытался улыбаться только глазами. Не уверен, что у меня получался бравый вид. Стоявший рядом господин бундесканцлер держался куда раскованнее. Мне даже показалось, что ему было очень весело. Неужели все-таки заметил?
Уже в ходе съемки мне очень захотелось есть. Мечтал, видимо, на нервной почве, именно о булочке – ту крупнозернистую, обломавшую зубы, я ведь не доел. Осуществление мечты в долгий ящик не откладывал. Сразу после трудно протекавшей фотосессии, как преступник, которого тянет к месту преступления, побежал в магазинчик к усатому немцу. Выбрал точно такую же булочку, как перед интервью – с зернами и семечками. Она оказалась восхитительной! Оставшиеся зубы я совершенно не повредил.
Интервью немецкого собкора "СЭ" с экс-канцлером Германии было опубликовано
в рождественском номере 28 декабря 2007 года
Герхард ШРЕДЕР: "В ФУТБОЛ С ПУТИНЫМ НЕ ИГРАЛ"
RSS